«Путешествия Гулливера» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 7

Новые системы философии природы, подобно новой моде,меняются с каждым поколением. Даже те философы, которые пытаются доказать и обосновать свои взгляды с помощью математики, недолго пользуются признанием и выходят из моды в назначенные судьбой сроки.

Доктор предлагает также, чтобы каждый сенатор, выказав свое мнение, подавал свой голос за прямо противоположное мнение, и ручается, что при соблюдении этого правила исход голосования всегда будет благодетелен для общества.

Как только я вошел в дом, жена заключила меня в объятия и поцеловала меня; за эти годы я настолько отвык от прикосновения этого гнусного животного, что не выдержал и упал в обморок, продолжавшийся больше часу.

...ибо люди никогда не бывают так серьезны, глубокомысленны и сосредоточены, как в то время, когда они сидят на стульчаке...

Глава 5 Несколько дней спустя мы возвратились в город. Мьюноди познакомил меня с одним из своих друзей, которому предназначалась роль сопровождающего во время моего визита в Академию прожектеров. Сам Мьюноди воздержался от этой поездки, помня о своей дурной славе среди академиков. Заведение это занимало несколько заброшенных зданий, расположенных на окраине города. Я был благосклонно принят президентом академии и посещал ее ежедневно в течение недели. Всего здесь насчитывалось до пятисот кабинетов и лабораторий, и в каждом помещении работали по нескольку изобретателей и авторов необычных проектов. Первый же ученый, которого я посетил, был тощ, его лицо и руки были покрыты копотью, волосы всклокочены и местами обожжены. Уже восемь лет он трудился над проектом перегонки огурцов с целью извлечения из них солнечных лучей. Добытые таким образом лучи предполагалось помещать в герметически закупоренные склянки, чтобы затем использовать, если лето окажется слишком холодным и дождливым. Ученый пожаловался, что средств на исследования не хватает, а в этом году огурцы невероятно дороги, и попросил пожертвовать хоть чтонибудь ради поощрения прожектерского духа. Я вручил ему несколько монет из тех, которыми мой хозяин, хорошо знавший привычки ученых господ, снабдил меня заранее. Войдя в следующее помещение, я едва не выскочил вон – такое ужасное зловоние там стояло. Однако мой проводник удержал меня и все-таки заставил войти, шепча, что таким поведением я могу оскорбить выдающегося ученого. Находившийся

Я объяснил ему, что вино, привозимое к нам из чужих стран, служит не для восполнения недостатка в воде и других напитках, но влага эта веселит нас, одурманивает, рассеивает грустные мысли, наполняет мозг фантастическими образами, убаюкивает несбыточными надеждами, прогоняет страх, приостанавливает на некоторое время деятельность разума, лишает нас способности управлять движениями нашего тела и в заключении погружает в глубокий сон.

Правда, нужно признать, что от такого сна мы просыпаемся всегда больными и удрученными и что употребление этой влаги рождает в нас всякие недуги, делает нашу жизнь несчастной и сокращает её.