Оксана Сергеевна Головина

Маргариту, растаявшую как туман. Боль в груди усиливалась, а значит, девица уходила

Ветер, ветер тихо шепчет, Колыбель твою качая, Сон за хвост хватая крепче, Свою песню напевает. Он напомнит, он расскажет, Как босой в траве бежала, Как за день ты стала краше, Спи, дитя, ты так устала. Ветер, ветер пахнет пряно, Ночь умолкшую остудит. Ты с зарею встанешь рано, Солнца свет тебя разбудит. Спи, дитя, спи безмятежно, Я с тобой останусь ветром. В летний зной, зимою снежной Буду песней, буду светом…

отступая на безопасное расстояние. – Ты сердишься? – Неожиданная

Анатолич этому рад не был, хмурился больше обычного

счастливым на всю жизнь, – перевёл Роман

превращалось в тряпку, девушка побежала дальше. Майский

держался так легко и непринуждённо. Словно ничего невероятного не произошло. Наталья прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Она попыталась убедить

ладонями короткие выбеленные волосы,

показушничать больно любил наш Денисов. Оттого и жест этот, со звонком тебе. И стрелял типа в шею, чтоб подозрение отвести от тебя несчастного. Упивался гад, следил за тобой, туда-сюда шастал перед глазами. Нарадоваться не мог, как он крут, скотина! И на могилку к дружку своему притопал, чтоб скупую слезу пустить. А как же? Он же мужик, мужику положено. Пушку прихватил, Чак Норрис хренов… А как он тебе пел про чувства-то! Я в кустах рыдал, чёрт! –

– То есть, вы зовете землю, на которой живете – «Земля»? – Алайн приподнял светлую бровь. – Угу… – Плоховато у вас с воображением, видимо…