Kitabı oku: «Жара. Пшеница. Пыль. Полынь… Стихотворения», sayfa 7
Вечер
Вечер паутинкой
Поле укрывает,
В синей бледной дымке
Солнце грустно тает
Там, где сено духом винным
Голову кружит,
Там, где воздух хладно-синий
Жажду утолит,
Где так тихо и печально
Чёрный лес молчит,
Где река темна и странна,
Меж кувшинок спит.
Где от счастья иль печали
Сердце защемит,
Где видны мечты и дали,
Солнце где не спит!
Где вдруг глухо и надрывно
филин закричит
И скелет костьми сырыми
Глухо застучит…
Картина
К странной картине вернулся я снова
Кисть создала, что не выразить словом:
Нет на картине ни лиц, ни пейзажей,
Нет и дворцов, и хижин нет даже.
Здесь тёмный холст, на нём капельки слёз,
Призраки бледные призрачных грёз,
Чей-то не ищущий радости взор.
Сумрачный взгляд, молчаливый укор.
Звёздная пыль и песчинка за ней –
Малая рыбка безбрежных морей.
Море – Вселенная: рай в ней и ад!
В голой пустыне заброшенный сад.
Только не всем виден пресный елей,
Что налипает на маски людей.
Но в противленье вселенскому злу
Кто-то вращает Землю-юлу.
В детском саду у старшей дочки
Мой самый звонкий колокольчик,
Мой самый солнечный росток!
Мой милый светленький цветочек,
Твой слышу тёплый голосок.
Я вижу, как сорвавшись с места,
Бежишь ко мне, мой ручеёк!
В глазах твоих сияет нежность,
Искрится тёплый огонёк.
Гроза
Буря в поле налетает,
Солнце прячется в испуге,
Покрывалом наползают
Тучи – знойные подруги.
С задохнувшегося неба
Гром раскатисто гремит,
Как ножом краюху хлеба,
Тучи молния дробит.
Ветерок несётся свежий,
И склоняет колос рожь.
Василёк боится, нежный.
Начинает сыпать дождь.
Лес мрачнеет, тяжко стонет,
Темь сплошная, как в ночи.
Ветви гнутся, ветер воет,
Льются серые ручьи…
Затихает капель крупных,
Понемногу, водопад.
Пузыри на лужах мутных
Рвутся, лопнув невпопад.
Снова солнце светит ярко,
Бьют лучи из тучи ран.
Снова душно, снова жарко,
Над землёй плывёт туман.
На ветвях отяжелевших
Капли искрами горят,
А над лесом отшумевшим
Яркой радуги наряд!
Хоть и не скоро мрака жуть…
Хоть и не скоро мрака жуть,
Но как же жалко,
Что всё, о чём болела грудь,
Уснёт в тетрадках!
Какая боль? Какая мысль?
Лишь зарисовки
Про блики яркие зарниц
На горизонте.
Я иногда пишу о том,
Что режет душу,
Но есть возможность в мире злом
Меня не слушать.
Какой народ, каких времён
Про то узнает?
Ведь в мире будущих племён
Всё в тлене тает.
У памятника
Ты здесь стоишь, с рукой поднятой,
Прищурив хитрые глаза.
Стоишь обычный, не распятый,
На плитах – чистая роса.
Не знаешь бронзовый, бесстрастный,
Что мрачен серый небосвод,
Что мимо ходит безучастный,
Собою занятый народ.
Потерян счёт остротам плоским,
Забыты про тебя стихи –
Есенин вместе с Маяковским
Теперь «не нужны и плохи»…
Я часто вижу здесь старушку
С облезлой тряпкой и ведром.
С любовью трёт твою макушку
И убирается кругом.
Старушка осторожно гладит
Лица расцветшие черты,
А на плите, в холодной глади,
Горят карминные цветы
На эту бабушку оскалясь,
Кружит огромный дог, скуля.
Его хозяин, усмехаясь,
Надменно смотрит на тебя…
Хотя прошло почти столетье,
Велик и прост как прежде ты,
И даже в годы лихолетья
У ног твоих лежат цветы!
Корабль-призрак
Легенда – легендой, а ходят всё слухи:
Под парусом мчатся не люди, а духи…
Как Боги ни злились, как шторм ни крепчал,
«Летучий голландец» не встал на причал.
Мятеж ли поднялся, иль руль отказал?
И что капитан там пред смертью сказал?
Время проходит, уходят года.
О призраке этом помнят всегда.
Как капля надежды о жизни иной
Витает она над волною седой!
Астероид
Исчезнут мысли все на свете,
Придёт последний жуткий час.
Повеет Космос хладом смерти.
Он шлёт посланца, губит нас.
Летит смерть из глубин Вселенной,
Неся смиренье и покой
Той слабой пене жизни тленной,
Что рождена была Землёй.
Его поверхность ледяная
Укрыта мраком гробовым.
И звёзды, путь его меняя,
Мерцают светом голубым…
Он пронесётся мимо цели,
Притянут спасшей нас звездой,
Лучи которой вечно грели
Нас с материнской добротой.
Сон
Свирепым вепрем ветер воет,
Летит полночная сова.
Лес утомлённый тяжко стонет
И гнётся нежная трава.
А люди тихо, без укора,
Ждут окончания грозы.
Чужим уж станет лес их скоро,
Чужими – пашни и мосты.
Горят в домах огни чужие,
Чужой, не нашей, стороны.
А люди помнят то, как жили…
Но снятся им чужие сны.
Стучат по крышам, бьются ливни
В их окна в эту злую ночь.
И лезут рыла, когти, бивни,
И обещают всем помочь.
Рыдай, слепая непогода!
Крадитесь, тати всех мастей!
Что для уснувшего народа,
Всё ваше сонмище чертей?
Растянем время до предела…
Растянем время до предела,
Чтоб время тетивой звенело.
Сожмём пространство мы в кулак,
Как нераскрытый солнцем мак!
И создадим мы звёздный мир
Под звуки утомлённых лир,
И выпьем прозу мы до дна,
Чтобы поэзия одна
Людей будила ото сна,
Чтоб были осень и весна,
Чтоб вечно плыли облака
До той поры, пока река
Не обежит все берега,
Не отлежим мы все бока,
И не уйдём в пустые сны
В преддверье яростной весны!
