Kitabı oku: «Крутейшая осенняя магия»
Крутейшая осенняя магия
– Осень, будь она неладна, – бормотал старик, оскальзываясь на мокрой тропинке.
Дождь медленно и неумолимо усиливался.
А ведь только что солнце светило, как в сказке! Проходя сквозь поредевшие кроны деревьев, оно старательно устанавливало над каждым золотым дрожащим на земле пятном качающийся столб света. Световые столбы пытались вовлечь в свой танец спокойные колонны деревьев, но те притворялись невозмутимыми. Ровное гудение волшебного осеннего пламени доносилось сверху, с наполненного ветром и ветками неба, а здесь было тихо, только с легчайшим воздушным шелестом всюду судорожно порхали, падали вниз и, навсегда успокоившись, устилали сухую землю листья, сожженные там, наверху. Напоследок они чудесно вспыхивали красным и желтым, попадая в стеклянные колонны солнечного света.
Смерть листьев недавно перестала огорчать старика.
Он брел себе по тропинке, не торопясь – а куда торопиться? Он уже всюду в свое время успел и в свое время опоздал. Опоздал успеть. Успел опоздать. Что означало одно и то же – в свое время, и в теперешнее, почти совсем уже не свое.
Старик ничего больше уже не хотел означать. Он просто потихоньку впитывал последнее тепло солнца и холодный, даже на расстоянии, вкус ветра, липкое гудение факелов-деревьев и горьковатый аромат искр-листьев.
И вдруг – свет изменился. Потемнело; там, наверху, кроны деревьев позеленели и стали гуще; стало глуше всепроникающее гудение; запах осенних листьев сменился апельсиновой весенней свежестью.
Старик попал на маленький островок весны посреди бескрайнего океана осени.
А в самом центре этого островка, сбоку от тропинки, стояла фея и кормила – или ласкала? – рыжую пушистую белку, вцепившуюся в кору толстого наклонного ствола. Они так уютно устроились в этом зеленом уголке, и какое им дело до осени, что, как огромный хищный черно-желтый шмель, с приглушенным гудением вьется вокруг!
Увидев старика, фея замерла, готовая исчезнуть, не зная, видит ли он ее; и тогда старик ровно, не споткнувшись, не изменив ритма шагов, не повернув головы и глядя в пространство прямо перед собой – прошел мимо.
И в глазах его только бледно отпечатались и сразу потерялись на фоне леса и погасли ее ладонь и лицо, слабо светящиеся, как будто из бледно-зеленого матового стекла – или показалось в зеленой тени? – большие темные глаза и рыжие и пушистые, как белка, волосы. Длинное темно-зеленое платье феи совершенно сливалось с лесным полумраком. Да что платье – и лица-то старик не успел разглядеть как следует.
