Kitabı oku: «Белогор. Освободитель», sayfa 3
Глава 8
Когда я зашёл в кабинет Императрицы, Эльза как раз жаловалась на меня своей самодержавной сестрице:
– Две ночи его нет во дворце! Я думала он у тебя, а его, оказывается, и тут нет!
– Здравствуйте, девочки, – жизнерадостно улыбнулся я Эльзе и Изольде. – А вы почему не спите в такую рань? Война, что ли опять? Не успел во дворец вернуться, мне стражники орут, чтобы я в кабинет припиз… пришёл, значит.
– И ему ещё хватает наглости спрашивать, что случилось! – опять обвиняюще сказала Эльза.
– Герцог, – холодным голосом произнесла Изольда, – Где вы пропадаете две ночи подряд?
– А Астут разве не докладывает? – деланно удивился я.
Изольда аж пятнами пошла от злости:
– Не докладывает! Вы что, заговор против меня задумали? Серж, бесстыжая твоя морда! А ну рассказывай, где шляешься!
– Не шляюсь, а работаю на благо государства, пока остальные бессовестно дрыхнут! – я мстительно глянул на ябедницу.
– И что за работа на благо государства, о которой даже Императрица не знает? – спросила Изольда, а Эльза, стоя за её спиной, показала мне язык.
Я устало присел в кресло, и достал трубку:
– Всё та же, Ваше императорское, всё та же! Кропотливая, но нужная работа по поиску, выявлению и уничтожению шпионов и врагов.
– Это каких же? Тэнебери? Торн? Снэг?
– А что, враги бывают только внешние? – я невесело усмехнулся, – Помнится, герцог Блекл, который хотел Вас престола лишить – вполне себе лесанийским был. Не так ли?
– Так, – кивнула Изольда, и её глаза сузились. – Опять заговор?
– Это и хотим выяснить. Тут, в связи с нападением на мою скромную усадьбу, такие подробности выяснились любопытные, что мы с Тайной канцелярией работаем не покладая рук, – ответил я, но, вспомнив отрубленные руки бандитов добавил: – Хотя иногда покладаем. Или покладываем. Руки, в общем. Хотя с другой стороны они сами покладаются. Мы их просто отрубаем, а они на пол.
– О чём он вообще сейчас? – спросила Изольда и Эльзы.
– Может, нападение на усадьбу так подействовало? – пожала плечами принцесса. – Умом тронулся?
Раскурив трубку, я блаженно откинулся в кресле, и выдохнул целое облако дыма:
– Вы пока пошутѝте, а я покурю. Рассказ про тех, кто стоял за изменой герцога Блекла подождёт, видимо…
– Что??? – хором воскликнули девицы Туаретт – и королева и принцесса. Но слитно у них получилось лишь первое слово, а потом закричали каждая своё.
– За переворотом герцога кто-то стоял? – Эльза.
– Вы нашли этого колдуна? – Изольда.
Эльза повернулась к сестре и обвиняюще спросила:
– Ты даже не посвятила меня, что за герцогом кто-то стоял?
– Сестрёнка, – Изольда взяла за руку Эльзу, – Я просто не хотела тебя волновать раньше времени!
– Во! – вклинился я в их разговор: – А я не хотел раньше времени волновать вас обеих!
Обе как по команде повернулись ко мне:
– Говори! – потребовала Изольда. – По порядку и обстоятельно.
Я вновь выдохнул дым и начал:
– Когда мы стали расследовать нападение на усадьбу, то выяснили, что наводчицей была кухарка, а за организацией стоял некто Яртос Спрут, один из головорезов Лесании. К сожалению, ниточка, ведущая от кухарки, ни к чему не привела. Жила женщина одиноко. Работала то там, то сям. Родных или близких в столице не имела. Соседи говорят, что вообще ни кого у неё не видели. Однако, другая ниточка привела нас к королю преступного мира Котлу.
– Королю? – неверяще переспросила Изольда. – Какому ещё королю?
– Не коронованному, Ваше императорское, – улыбнулся я, – Так называют главного преступника столицы. И вообще, в столице есть хорошо организованная сеть из преступников всех мастей. А заведует ими как некто Ирт Халаган по прозвищу Котёл. Вот этой ночью я его и посещал. Мне рассказывать о преступниках или о покушении и нападении на усадьбу?
– Вначале усадьба! – махнула рукой Изольда. Эльза тоже села в кресло и уставилась на меня.
– Когда мы э-э-э, «задержали» местных бандитов, те подробно рассказали, кто напал на усадьбу. В их числе были двое странных людей в непривычных одеждах и… чёрный человек, похожий на колдуна!
– Тот самый? – хищно спросила Императрица.
– Судя по всему, вашество, – кивнул я, – Когда я с утра рассказал обо всём Астуту и Прету, те и объяснили, что перед попыткой переворота герцога Блекла часто посещал такой вот… колдун. Увы и ах, найти его Тайная канцелярия так и не смогла. И думали уже, что его давно нет в столице. А тут он опять всплывает, и не где-то, а при нападении на мою усадьбу.
– Точно он?
– Похоже, – протянул я, – Очень похоже. И двое сопровождающих в странных одеждах. Одно непонятно. Судя по всему, эта троица очень колоритно выглядит. Одетый в чёрное и с посохом мужик, даже один должен привлекать внимание. А уж в сопровождении двоих странно одетых друзей… И при этом их никто не видел в городе, хотя все соглядатаи столицы искали похожих.
– И какой вывод?
– Либо они ходят только по ночам, либо специально так переодеваются, чтобы сбить со следа, а в остальное время ходят, как обычные люди. И мне более вероятным кажется второй вариант.
Императрица покивала, и спросила:
– Так вы пока не нашли, кто это?
– Пока не нашли, – честно признался я. – Свет на этих незнакомцев может пролить тот самый Спрут. Но он, сразу после нападения на мою усадьбу, уехал в Тироль. Знал, подлец, что нападавших будут искать.
– Так надо отправить людей в погоню! – вскинулась Эльза.
Я укоряюще посмотрел на невесту:
– Отправили, солнце моё. И Астут предупредил тамошнее отделение Тайной канцелярии. Плюс Котёл пообещал доставить мне Спрута живым для допроса. Так что, перестраховались по всем направлениям. Хотя… хочешь сделать хорошо – сделай сам, говорит народная мудрость.
– Ты сам хочешь отправиться за Спрутом?
Я пожал плечами:
– Вряд ли он мчит во весь опор. Уехал двое суток назад. Если даже передвигаться спешно, ехать ему дней пять или семь. Вполне могу успеть перехватить по дороге, если выеду на байке.
– Я с тобой! – быстро проговорила Эльза, и глянула на сестру: – На нашу династию покушались, сестрёнка! Имею право!
Хорошо, что в этот момент завтрак в кабинет Изольды внесли, и я не сразу ответил. Потому Изольда сама рассказала Эльзе, где место принцессы, хоть она и магичка. И вообще, каждым делом должны заниматься специально обученные люди, а не принцессы там всякие. И на всех бандитов, опять же, принцесс не напасёшься.
Глава 9
– Кстати, Серж! – перевела разговор королева, когда Эльза успокоилась и перестала рваться в бой: – Гномы доставили ещё три байка, но Агель докладывает, что ни он, ни один из магов так и не смог на них поехать!
– И мы с сестрой пробовали, но у нас ничего не получилось! – опять заговорила Эльза.
– Знаю, – виновато сказал я, – Мы пытались разобраться с Агелем, что к чему, но пока не поняли. Меня все три байка слушаются великолепно. Я объяснял, как ими управлять, как подпитывать постоянно силой, но… ни у кого не получается.
– Выходит, для нас байки просто бесполезные железяки? – спросила императрица.
– Только пока мы не разберёмся с Агелем, в чём дело! – поднял руки я. – В Агеля я верю как в себя. Он – мужик дотошный и поймёт, как ездить на байках другим магам. Энергии в байк нужно вливать много, но единожды. Потом, когда едешь, подпитка требуется совсем небольшая.
– Хорошо, – Изольда отхлебнула кофе и зажмурилась: – Что ты решил? Поедешь догонять Спрута? И если поедешь, то с кем и когда?
– Поеду! – решил я. – С собой возьму Торре. Он мужик толковый. Надо будет к мотоциклу ещё коляску приделать, тогда вообще с собой можно человека три возить.
– Возьми у Астута бляху Тайной канцелярии, – распорядилась Изольда, – Она тебе может пригодиться…
***
– Любезный, когда говоришь, здесь был этот человек? – я метнул по стойке ещё одну серебряную монету.
– Часа два назад, ваша светлость! – трактирщик – сама любезность – ловко накрыл монету ладонью и сгрёб куда-то под прилавок.
– А поехал он?..
– По тракту в направлении Тироля! Точно говорю! Я как раз вышел на улицу, и он со своими людьми на лошадей садились!
– С людьми-и-и-и? – протянул Торре, – И сколько с ним было людей?
– Так трое, ваша светлость! – трактирщик, даже не взглянув на Милтона, продолжать рассказывать мне лично. Серебро – великая вещь! – Двое на вид настоящие бродяги – с такими лучше в тёмном переулке не сталкиваться. А третий… От него прямо оторопь берёт. Жарко, а он весь в каких-то тряпках вроде женского халата, только с шароварами внизу. И лицо замотано.
Мы вышли из трактира, и я зажмурился от яркого солнца. Был обед, и светило жарило нещадно.
– Вашество, получается, колдун одного из своих сопровождающих отправил со Спрутом? – спросил Торре.
– Видно будет, – пожал я плечами. – Может, вообще все они в Тироль едут, просто переоделись нормально. Ты, главное, бить когда будешь, старайся или оглушить, или ранить. Следить за ними опасно – заметят, и рванут во все стороны – лови их потом. Потому догоняем на тракте и нападаем с ходу.
Байк легко набрал разгон, и мы покатили по тракту. Два часа – это лье десять, не больше. Для байка максимум четверть часа. И даже того меньше. Мы летели вперёд. Дважды обогнали крестьянские повозки. Один раз встретили дворянскую карету. Объезжали от греха подальше через степь. И, наконец, увидели впереди четырёх всадников. Я прибавил газу, и байк бесшумно набрал ещё большую скорость. Торре выставил вверх и чуть вбок шест, который загодя припас. Его задача – постараться сбить хотя бы одного из всадников. Мы летели вперёд, и догоняли Спрута с товарищами. Сто метров. Пятьдесят. Тридцать. Вдруг кто-то из всадников обернулся и вскрикнул, увидев нас, но было поздно. Я направил байк прямо между всадниками, едущими в колонну по двое. Правой рукой перехватил удобнее дубину и постарался сбить с лошадей всадников справа. С задним повезло – дубина угодила ему поперёк спины, и он покатился в дорожную пыль. А передний всадник, тот самый в странных одеждах, успел спружиниться, дубина попала вскользь, и он лишь заорал, выворачивая поводья коню, и уходя с дороги. Торре повезло больше. Своим шестом он сбил обоих всадников слева. Я резко развернул байк. На дороге валялось три стонущих тела. Четвёртый, нахлёстывая коня, уходил в степь.
– Свяжи этих! – заорал я Милтону, когда разведчик спрыгнул я байка. Милтон понятливо кивнул, и я рванул за незнакомцем.
Тот увидел погоню сразу, и развернул лошадь, выхватив странного вида меч, похожий на мечи южан. Я чуть притормозил, достал свето-шумовую гранату и метнул под ноги лошади, резко закладывая байк, и крутясь на дуге. Бахнуло. Я развернулся к всаднику, увидел, что лошадь оголтело мчит по степи, а всадник валяется в траве, вереща и закрывая руками уши. Соскочил с байка, подбежал и от души приложил ногой в голову. Укутанный в балахон мужик дёрнулся и затих. Не зря меня на улице учили, что удар ботинком – лучший аргумент в споре. Я споро связал ему руки, ноги, взвалил на байк, и привёз к дороге. Там Торре уже выложил в ряд троих связанных бандитов. Четвёртым положили незнакомца в балахоне, и я внимательно осмотрел пленённых.
Один – блондинистый альбинос в кичливо дорогой одежде, где даже ремень был с позолоченной бляхой, постоянно дёргался, и Торре уже пару раз носком ботинка успокаивал строптивца ударами в живот. Ещё двое одеты поскромнее, и с виду действительно бродяги, лежали смирно. Бородатые, лохматые и не очень опрятные. Начать я решил с альбиноса, предположив, что он и есть тот самый Спрут – помощник Котла. Присел над ним и спросил:
– Как тебя зовут?
Альбинос лишь презрительно ухмыльнулся и попытался плюнуть, но не смог. Руки у него связаны были перед собой, и я, долго не думая, сломал ему мизинец на левой руке. Это самое простое, но не менее действенное по сравнению с другими по болезненности средство. Крик белобрысого разнёсся далеко по степи. Я пару минут послушал о том, что меня покарают все боги местно пантеона. Потом упрямец стал рассказывать про мою родню. Не став дослушивать, пожал плечами и сломал второй палец. Крики перешли в хрипы, и альбинос стал орать взахлёб, уже угрожая расправой лично мне. Когда я сломал ему третий палец, белобрысый на минуту потерял сознание. Когда очнулся, уже не орал, лишь подвывал тихонько и с ужасом смотрел на свою руку с вывернутыми пальцами.
– Начнём наш диалог по новой, – я потянулся вновь к руке альбиноса, и тот испугано пытался отпрянуть. – Итак. Я задаю вопрос, ты максимально подробно на него отвечаешь. Не отвечаешь, я ломаю тебе очередной палец. Ты меня понял?
Альбинос резко втягивал воздух сквозь стиснутые зубы. Я пожал плечами и сломал ему четвёртый палец. Мужик вновь потерял сознание, но я терпеливо ждал. Двое бандитов рядом с ним, по-моему, даже дышать перестали. Когда альбинос вновь очнулся, из глаз его текли слёзы.
– Ты меня понял? – спросил я альбиноса.
– Да-а-а-а, – сдавленно прошипел он.
– Отлично, – я присел поудобнее, и достал трубку. – Если ты не будешь отвечать, я переломаю тебе все пальцы. Затем буду вырывать ногти и зубы. Мне не важно в каком состоянии ты в конце концов ответишь на мои вопросы. Даже если ты будешь уже без рук и ног, язык я тебе оставлю, и ты всё равно ответишь на все мои вопросы. Ведь ты уже понял, кто я?
– П-п-понял. Ка-аратель.
– А ты?
– Яртос Мелико.
– По прозвищу Спрут?
– Да!
– Очень хорошо, Яртос Мелико по прозвищу Спрут. Вопрос первый: кто нанял тебя и что вы искали в моей усадьбе?
Глава 10
Когда я сдёрнул покрывало с лица мужика в балахоне, то охренел. Я б такое лицо тоже прятал: ноздри разрезаны, будто разорваны. Губы тоже разрезаны пополам прямо под носом. Для чего так уродовать лицо – непонятно. Но всё это было весьма и весьма отталкивающим. Плюс ещё по два шрама на каждой щеке. Урод всё ещё был без сознания, я пощупал пульс – жилка на шее билась спокойно и размерено. Допрошенные бандиты с кляпами во рту лежали уже на обочине. Там же Торре стреножил бандитских лошадей. Я кивнул разведчику на мужика в балахоне:
– Ливни-ка на него водички!
Торре споро открыл фляжку и стал поливать лицо незнакомца. Тот открыл глаза, и я ещё раз вздрогнул. Зрачки были не круглыми, а вертикальными, как у кошки.
– Ну, здравствуй-здравствуй, х…й мордастый, – поприветствовал я незнакомца. – Сразу будешь говорить, или тоже вначале меры физического воздействия применим?
Мужик разлепил свои раздвоенные губы и прохрипел:
– Жрец богини Бау не боится пыток!
– То тебя не пытали ещё, – ухмыльнулся Торре, но после моего гневного взгляда смущённо замолчал.
– Жрец не боится пыток, а я пытать не хочу. Видишь, в чём-то мы уже близки, – я присел рядом с уродом, и заглянул в его глаза: – А что у тебя с глазами?
– Трансформация, – сообщил жрец, – Если знаешь значение этого слова.
– Знаю, – кивнул я, – И чем трансформировали? Магией?
– Эликсирами, – нехотя ответил тот.
– Как тебя зовут?
– Называй меня тридцатым, – прохрипел жрец, пытаясь пошевелить связанными руками.
– Мне по хрену, какой ты там в иерархии своего монастыря. Это хомячки пусть тебя тридцатым называют. Мне твоё имя интересно. Оно же у тебя есть?
– При посвящении меня нарекли Берном.
– Вопросов у меня много, но начнём с главного: где ваш монастырь жрец Берном?
– Да пошёл ты, – просипел допрашиваемый и… прокусив свой язык, стал захлёбываться кровью.
Я подскочил к нему, выхватывая лечебный амулет, и приложил артефакт к морде, активируя его. Сработало! Через раззявленный рот, раскрытый в мучительном крике, я увидел, как раны на языке затягиваются. Выхватил меч и рукоятью стал выбивать у жреца зубы. Тот заорал дико, начал извиваться, но Торре навалился на него сверху и держал, пока я не высадил все передние зубы у мерралова ниндзя. После этого прислонил ещё раз амулет, активируя и заживляя раны после выбитых зубов, и вновь уселся рядом, доставая трубку.
– Попробуй дёснами язык прокуси, – устало проговорил я, набивая табак и закуривая.
– Ты ффё вавно покойник! – задёргался жрец, но Торре лупанул его по почкам, и бесноватый застыл.
– Вас в монастыре учили, что вы можете сопротивляться пыткам? – усмехнулся я. – Вы просто не знаете, что такое пытки. Видел я здешние пытки в Тайной канцелярии: кусок железа раскалённый приложить, да на дыбу подвесить. Ни фантазии, ни боли особой. Сейчас я расскажу тебе, как пытали там, откуда я… приехал. Тебе ведь было больно, когда я вышибал тебе зубы?
Жрец испуганно задёргался, попытался отвернуться, но Милтон вновь навалился сверху, поворачивая голову жреца в мою сторону:
– Глядеть на герцога, когда он с тобой разговаривает! – просипел разведчик.
Жрец смотрел на меня, и первый раз в его кошачьих зрачках я увидел нечто, похожее на страх.
– Я повторю вопрос, – продолжил я, глубоко затягиваясь, – Тебе было больно, когда я вышибал тебе зубы?
– Быво да бойно, – жрец затих, немигающе уставившись на меня и на трубку.
– А если в дёсны втыкать нож и проворачивать – будет ещё больнее, из-за нервов там расположенных. Вы знаете значение слова нервы?
– Внаю, – промычал монах.
– Так вот боль мы испытываем как раз из-за нервных окончаний. И сигналов от них. Калёное железо, уничтожая нервные окончания, подаёт не самый болезненный и нестерпимый сигнал. Но вот раскуроченные дёсны, вырванные ногти, отрезанный член и иголки, втыкаемые в самые чувствительные места – это настоящая пытка!
Одного из бандитов на обочине начало рвать, он перевернулся на бок и мучительно изгибался, извергая из себя завтрак. А жрец богини Бау побледнел ещё сильнее.
– Вижу, вы начинаете понимать, – кивнул я ему. – Во что я могу превратить вашу жизнь. В сплошной ад без права умереть. А вы не умрёте долго, так как запаса лечебных амулетов у меня немало. Да и сам я обладаю магическими способностями. И рано или поздно, уже полубезумный от постоянной боли, вы всё равно мне всё расскажете. Это лишь вопрос времени. Как рассказал всё, что знал ваш спутник по прозвищу Спрут, который валяется там, на обочине, и плачет из-за нескольких сломанных пальцев, не понимая, что плакать ему нужно теперь совсем о другом.
– О тём вэ ему пвакать? – проквакал жрец.
– А о том, – задушевно сказал я жрецу, – Что не будет у Спрута посмертия. И не попадёт он к богам. И не переродится. Потому как душу его я уничтожу безвозвратно. И это страшнее любых сломанных пальцев и любой смерти!
– Вы не фмовете! Это невовмовно! – жрец впервые заморгал. И сразу часто и много.
– Почему же? – на ходу импровизировал я, – Вы ведь помните, что я был в заброшенной столице?
Когда жрец нехотя кивнул, я продолжил:
– Там я и нашёл заклинание бесповоротного уничтожения души. И после смерти бандит отправится в НИКУДА. И его душа будет уничтожена. Как и твоя, жрец. Ведь ты думал, что после смерти отправишься в сады чёрной богини Бау? Так я тебя разочарую – никаких садов не будет. Будет лишь долгая, мучительная пытка, и потом смерть. Окончательная и бесповоротная.
У жреца овальные зрачки стали почти что круглыми, и я даже испугался, не лопнут ли от перенапряжения. Жрец пошамкал разбитыми дёснами и произнёс:
– Богиня не дафт такому фвуфифя.
– Не даст такому случиться? – удивился я. – Спорим, вполне себе даст? Что для неё глупый жрец? Тем более, посмевший пойти против её планов.
– Я? – в ужасе вскричал жрец.– Никогда! Её пваны фяфенны!
– Так что вам нужно от меня? – я зловеще нахмурился. – Я выполняю волю богини, а тут в мою усадьбу вламываются. Императрицу, которой я служу, пытаются убить…
– Ей? Фвувифь ей? – жрец начал хватать ртом воздух. – Этово не мовет быть! Ведь пофванник ив-ва моя фкавау…
– Посланник из-за моря? – наклонился я к жрецу, – Тот мужик в чёрной одежде?
– Могуфий маг, – благоговейно профыкал жрец, – Он фкавау, фто ты пвотивиффя вое её.
– Это же искуситель! Как вы могли поверить посланнику из-за моря, – патетично воскликнул я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ведь это зло в чистом виде! Страшное, всеобъемлющее зло!
Я лихорадочно перебирал пантеон местных богов, вспоминая, с кем не дружила богиня ночи. С Мерралом точно дружила. Вроде как даже любовниками были. С Кушаром – богом торговли они вообще в родственных отношениях. С Гризмой – богиней жизни отношения были натянутые, но не до смертоубийства. А вот с Катой – богиней войны…
– Это же посланник Каты! – я сокрушённо покачал головой, – А вы…
Глава 11
Мы с Торре как раз убили последнего из бандитов, когда на тракте появился целый конный разъезд. Признаюсь, вид четырёх тел, частично изувеченных, плюс кровища по всему тракту могли ввести в некое заблуждение приближающихся королевских стражников. Ну, и двое воинов с клинками в руках, дорезающие человека, плюс три тела тут же валяются… Да, это могло создать ошибочную картину. Но чтобы настолько? Командир, увидев нас двоих, плюс четыре тела, и трёх стреноженных лошадей (четвёртая ускакала-таки в степь) гикнув, пришпорил своего коня, и с копьём наперевес помчал в нашем направлении. За ним рванула и его полусотня. И главное, где же сознательность стражника? Ведь по-хорошему нужно было попытаться взять в плен. Выведать, кто такие и почему зарезали. А вдруг не мы зарезали? Не, последнего понятно, что мы, стражники сами видели. Ну, а если первых трёх не мы? Или на нас напали, и это чистой воды самооборона? И вот, вместо того, чтобы разобраться, обстоятельно и всесторонне подойти к делу, такое нелепое и жестокое нападение. Хорошо, что до них было метров двести пятьдесят или триста. И если они думать не хотят, то я-то уж должен. Тем более, байк мой далековато, можем не успеть убежать. Да и убегать не по-герцогски как-то, в конце концов. Потому я вздохнул, и скомандовал гордо и благородно:
– Торре! Светошумовую-ка пизд…ни им на ход!
Милтон молниеносно швырнул гранату, мы привычно присели, закрыли глаза и заткнули уши. Бахнуло. Мы тут же распрямились. Светошумовой боеприпас взорвался метрах в пятидесяти от отряда, но даже этого хватило, чтобы от полусотни остался десяток. Остальные всадники либо лежали на земле, либо пытались удержать лошадей, бегущих в разные стороны. Командир, выронив копьё, тоже копошился на земле, пытаясь встать.
– Как думаешь, теперь будут пытаться напасть? – спросил я Милтона, доставая трубку. – Может, поближе к байку переместиться?
– Не знаю, вашество. Но сомневаюсь, – рассудительно промолвил Торре, не выпуская, впрочем, из рук меча.
– Почему сомневаешься? – я тоже на всякий случай поудобнее перехватил меч.
– Все знают, у кого гранаты. У Карателя. А кто ж на Карателя сдуру сам полезет? – Милтон задумчиво почесал нос, посмотрел на командира полусотни, который с копьём в руках нетвёрдой походкой шёл в нашу сторону и добавил: – Хотя, всякое может быть.
Оставшиеся в сёдлах всадники благоразумно стояли на месте. Начальник их подошёл метров за десять, остановился, выставив на нас копьё и грозно заорал:
– А ну, стоять! На месте!
Мы с Торре переглянулись. Я пожал плечами, а Торре сказал:
– Да мы вроде никуда не собираемся.
– Именем закона! Вы! Арестованы! – взахлёб проорал военный.
– Какого закона? – переспросил я.
– Что? – растерялся военный.
– Именем какого закона я и мой человек арестованы?
Военный чуть припустил копьё и задумался. Потом вскинул оружие вверх и проорал, но уже не так грозно:
– Именем Лесанийского закона вы арестованы!
– Назовите имя закона, милейший! – я закинул меч в ножны, впрочем, жезл пока не убирал. Всадники, прискакавшие с контуженным, как раз успели поймать лошадей, взобраться в сёдла, но так и не приблизились, отъехав, наоборот, метров на сто от нас.
– Какое имя? – опять растерялся вояка.
– Закона, бл…дь! – уже рассвирепел я. – Вы мне сказали, что мы арестованы именем закона. Назовите это имя, Меррал вас раздери!
– Это, – забормотал военный, – Говорится так. Именем закона. Лесанийского.
– Законов в нашем королевстве жопой жуй, – рассудительно сказал Торре, – Если именем одного арестованы, то именем другого уже и отпущены.
– Да ты! – выпучил глаза агрессивный страж, – Да я тебя!
– Тебя как зовут-то, служивый? – спросил я у командира.
– Тебе какое дело, разбойник? – крикнул молоденький командир полусотни. Теперь я точно рассмотрел, что безумцу лет восемнадцать или девятнадцать от силы.
– Мне, может, и никакого, – спокойно проговорил я, – А вот закону, который ты представляешь, дело есть. И в уложении о королевской службе чётко указано, что служивый, будь то военный или гражданский, обязан представиться по всей полноте.
– Это где же в законе так указано? – уже неуверенно спросил юноша.
– А в пункте третьем статьи пятнадцатой, – наобум ляпнул я. Кто там проверять будет? Уложение это килограмм пятьдесят веса, и лежит спокойно в Ратуше. Его не то что читать – подходить к такой книженции боятся.
– Командир полусотни королевской стражи шевалье Таор Мерн, – ещё неувереннее произнёс юноша.
Я удовлетворённо кивнул:
– Уже неплохо, шевалье. А теперь спросите, с кем имеете честь общаться. Этого требует уже дворянский кодекс. Ибо, не сделав этого, вы жестоко оскорбите меня, и я буду вынужден требовать сатисфакции.
– В-вы?
– Я, конечно я.
– С кем имею честь? – ухватив копьё покрепче, спросил шевалье.
– Герцог Мораты, граф Пустоши, барон Барума и Лерена Серж Белогор к вашим услугам, шевалье! – я коротко поклонился дворянину.
– Бе-белогор? – начал заикаться шевалье. Потом выпрямил копьё остриём вверх, уткнул пяткой в землю, стал по стойке смирно и выпалил: – Герцог! На вверенной мне территории происшествий не произошло!
Потом посмотрел на четыре трупа, и уточнил:
– До этого момента!
Торре расхохотался, а я спрятал жезл в ножны:
– Вольно, шевалье! Я здесь по королевской службе, но не с инспекцией. Вы уж извините, что гранату пришлось швырнуть, но слишком уж у вас настрой был серьёзный!
– Я понимаю, ваша светлость! Вы извините, погорячились. Я второй месяц в должности. А тут смотрю, смертоубийство, на наших глазах. Ну и решил, что разбойники.
Я махнул рукой:
– Не извиняйтесь, шевалье, уже разобрались. И подзовите ваших бойцов. А то они совсем скоро уедут, по-моему.
Мерн только сейчас заметил, что всадники его совсем не собирались оказывать поддержку, и аж порозовел от смущения:
– Они, – прокашлялся он, – Не слишком серьёзно меня воспринимают. Все ветераны. А я… только месяц как начал службу.
– Тогда хотите совет? – я поднял с земли свой плащ.
– Вы меня очень обяжете, герцог!
– Просто Серж, прошу вас! Не нужно церемоний, – я стал отряхивать плащ: – Не сильно ими командуйте. Старайтесь найти общий язык. Слушайте их советов, и я уверен, они вас полюбят и пойдут за вами в огонь и воду, потому как храбрости вам не занимать! Но и на шею сесть не давайте. Требуйте то, что нужно по службе, но и только!
– Хорошо, ваша светлость, – кивнул Таор, и повернулся к полусотне: – Вадир! Ко мне!
Полусотня подъехала шагом. Метров за десять один из полусотни спешился, вскинул правую руку к груди и отчеканил:
– Ваша светлость, приносим свои извинения! И рады вас видеть! Мы вместе с вами сражались под Тиролем!
