Kitabı oku: «Мариам. Безумие шейха»
Глава 1
– Что уселась? Бери ящик и тащи! – сварливо сказал дядя Убар.
– Дядя, ну пощади! Солнце жарит, пить хочется, невмоготу уже таскать эти ящики, – вытирая пот со лба, пересохший губами возмущается Мариам.
Девушка из-за палящего солнца с головы спустила накидку на плечи и морщилась от усталости под персиковым деревом. Ведь работы в саду много, но сил не осталось совсем. Правители арабского государства несколько лет назад пустили множество беженцев на свою территорию, предоставив им работу в полях – Мариам, с дядей Убаром и тётей Фатимой не стали исключением.
– Принимайся за работу, иначе розгой отхожу! – закричал дядя, раскрасневшись как помидор, отчего его седые усы под носом задрожали.
– Дядя, иду я, иду, – буркнула Мариам, накинув накидку на голову. Нагнувшись подняла ящик с персиками и тут же услышала вопль, что чуть было не обронила фрукты.
– К нам пожаловал шейх Имран Ибн Кадир!
Мариам сильно удивилась визиту такого почётного гостя. Слышать – про шейхов одно, а вот увидеть главу города Эль-Дама* другое. Ей стало любопытно и она отставив ящик, поторопилась к протоптанной грузовыми машинами дороге.
Две чёрные машины с полностью затемнёнными окнами остановились почти у ног Мариам. Девушка невольно пошатнулась, её ноги задрожали от поступившего волнения. Он тот, кто может одарить добротой, а может и одарить своей немилостью, но интерес Мариам сильнее возможного риска. Мариам поглядывала исподлобья, дабы никто не увидел её нескрываемого любопытства. Женщинам не положено глазеть на чужих мужчин. Сначала вышли мужчины из первой машины, все они одеты в чёрные костюмы, перешёптывались между собой, озираясь по сторонам. Через пять секунд вышли мужчины из второй машины и один из них открыл заднюю дверь автомобиля. Мариам затаив дыхание, наблюдает выход главного гостя. Не старого, пузатого шейха, а молодого очень красивого. Он достаточно высокого роста, одетый в белоснежную кандуру*, а голова покрыта куфией*. Разглядеть черты лица из-за тёмных очков на нём, удавалось с трудом, но уже было ясно, что под очками скрывается властный, господствующий взгляд. Мужчина выделялся своей сдержанностью, уверенными движениями среди своего окружения охраны и только что подбежавшего к нему торгаша Хамада. Сварливого, недовольного мужичонку будто подменили, готов ковром расстелиться перед арабским шейхом. А ведь ещё недавно орал на дядю и требовал больше фруктов, чем больше фруктов тем больше набит карман торгаша Хамада. И не волнует, что люди работающие в саду не отдыхают и недоедают, потому что платит он сущие гроши.
– Ас-саляму Алейкум, – склонился перед арабским шейхом он.
Шейх посмотрел снисходительно сверху вниз на торгаша и пошёл в сторону Мариам, отчего она от испуга дёрнулась, опустив ниже голову. Ноги задрожали, голова закружилась, во рту всё окончательно высохло как в пустыне Сахара.
Подходить к шейху больше не позволялось никому, он сам выбирал к кому подойти. Поначалу думалось, он со своей свитой пройдёт мимо Мариам, но шейх остановился точно напротив неё и окинул вопросительным, пристальным взглядом. Мариам тут же повело. Шейх в секунду заметил и подхватил ослабленное тело девушки. Невинный, чистый лик открылся ему и он впервые осознал, что красивее неё никого не встречал.
– Ваша дочь? – спросил он подняв на руки Мариам.
Дядя с опущенной головой, виновато произнёс:
– Господин, нет, она дочь моего покойного брата.
– Беженцы?
– Да, мы беженцы трудимся на славу земель города Эль-Дам.
– И девушки трудятся наравне с вами?
– Да, молодые дочери и нерожавшие жёны трудятся с мужчинами наравне, – Убар и все рабочие не считали труд женщин в саду чем-то постыдным.
Охрана шейха быстро смекнула, что делать, чтобы помочь молодому правителю. Плед мигом был расправлен на землю. Подали молодому правителю воды, отступив назад снова озираясь по сторонам, держа руки на кобуре. Ибн Кадир осторожно опустил Мариам на плед и набрав воды в рот брызнул в девушку. Она мгновенно выгнулась и тяжело задышала. Трясущимися руками стряхнула капли с лица. Увидев воду в руках правителя с жадностью посмотрела.
Шейх не смог ни заметить, как девчонка смотрит на воду и облизывает губы.
– Возьми, – протянул Имран стеклянную бутылку.
Мариам ненасытно стала делать большие глотки, почти осушив до дна, внезапно опомнившись, что на неё сейчас смотрит сам шейх.
– Спасибо, господин, – скромно протянула обратно стеклянный сосуд.
Имран встал на ноги и приказал торгашу Хамаду снова подойти.
– Как часто здесь кормят народ?
Мужчина побледнел, его лицо стало точно белое полотно.
– Три раза в день привозят бочки с водой и пищей, – неуверенно ответил он.
Шейх уловил неуверенность в голосе, сняв очки, посмотрел на ту девушку, что упала в его руки и спросил:
– Правду говорит?
Мариам опустила растерянно глаза вниз, не в силах сопротивляться его волевому взгляду, скажи она как есть её накажет дядя и сам торгаш Хамад, а соврав самому шейху сулит ещё большим наказанием и куда пострашнее. В его тёмных как ночь глаза считывается угроза и можно предположить насколько с ним шутки плохи.
– Нет, господин. Нам не дают еды и не дают воды. Если мы хорошо заработаем, то можем приготовить и принести пищу из дома, воды не всегда хватает.
Шейх Имран отошёл поговорить с одним из охранников. Охранник походил на тень своего хозяина. Молчаливый и услужливый, понимающий приказы с полуслова.
– Ты что несёшь, ошалелая? Ты понимаешь, чем нам может грозить твоя подобная жалоба? Хамад родился на этих землях, а мы никто и вышвырнут нас как котят отсюда, это в лучшем случае, если вообще не убьют, – еле слышно отчитывает дядя Мариам.
– Дядя, я боялась лгать господину, – виновато шепчет девушка.
Шейх снова подошёл к Мариам и задал очень волнующий для него вопрос:
– Как тебя нарекли?
Девушка задрожала всем телом, вопрос ей не понравился и пугает до смерти.
– Говори, – басом давит на неё.
– Ма-ри-ам – неуверенно протянула своё имя.
Получив желаемое, с удовлетворенным чувством направился к машине и вальяжно сел. Тем временем люди шейха схватили торгаша и запихнули в первую машину. Кортеж тронулся и они уехали, пуская пыль из-под колёс.
Эль-Дам* – несуществующий город придуманный автором, все совпадения с реальностью случайны.
Кандура* – (также дишдаша) представляет собой мужское платье длиной до пят. Она обычно имеет длинные рукава.
Куфия* – это четырехугольный платок, сложенный по диагонали пополам, которым мужчины в арабских странах покрывают свои головы, а укаль – это обруч, удерживающий платок на голове.
Конец страницы
Глава 2
– Дядя, куда забрали Хамада? – остолбенев, спросила Мариам.
– Наказание на наши головы, понимаешь, что своей глупостью погубишь нас? – мужчина тыкает в висок девушке. – От тебя одни проблемы! Быстро домой! – толкает со всей силы, Мариам еле удержалась на ногах дабы не упасть на землю.
– Дядя, да что я такого сделала?
– Твоя правда может стоить нам жизни! – снова пихает он, но уже не так сильно.
Мариам не стала пререкаться и ещё что-то говорить, дядя очень сердит на неё и очередных унижений слушать больше она не хотела.
Идя с опущенной, тяжёлой головой боялась идти домой. Она могла примерно представить, какая свирепая сцена ожидает её. Когда дядя злился на Мариам, то уж тётя Фатима не знает границ в своей ненависти к девушке.
После гибели под обстрелами отца и мамы, жизнь шестнадцатилетней Мариам остановилась. Мир словно её не принимал, никому она не была нужна, так как нужна была своим родителям. Пусть дядя и тётя не бросили её, забрали с собой, дали кров и работу, но совсем не любили. Мариам, казалось, что взять с собой они её решили лишь потому что оставить среди военного положения девочку сироту – непростительный грех. Тётя прям так и говорила, когда перед ними встал выбор: «Убар, это ни грех, ни мы виноваты в том, что родители её погибли!» На что дядя бескомпромиссно ответил: «Нет, Фатима, дочь моего брата будет бежать за границу с нами».
На родине у них остался взрослый сын Висам. Иногда он передаёт через незнакомых людей письма, где пишет о своих делах. А вот чем он занимается, кто его кормит, поит и даёт кров – никому не известно, сам Висам игнорирует неудобные вопросы, которые иногда Мариам пишет в письме. В одной из переписок всё прояснилось и это Висам велел своему отцу забрать её с собой на чужбину. Если б тётя Фатима и дядя Убар не забрали девушку, то сын бы им этого не простил. Мариам ещё больше расстроилась, когда узнала как на самом деле хотел поступить с ней родной дядя. Однажды, Висам заберёт обратно всех их на родину, но когда точно это произойдет никому не известно. И захочет ли уже Мариам возвращаться, где всё напоминает о родителях – она сама не знает.
Фатима мыла окна их ветхой хижины, когда она заметила мужа вместе с Мариам, то бросила тряпку в ведро с настороженностью пошла их встречать.
– Рано вы что-то сегодня, – женщина поставила руки в бок и косится на девушку, заметив вниз опущенный, провинившийся взгляд.
– Приготовь мне воду и чистые вещи, пойду к Раджи бею.
– Решил таки? Давно пора девке замуж. Раджа бей подходящая и выгодная пара. Она благодарить ещё нас будет за такого мужа.
– До этого дня я не мог пойти против сына, но моему терпению пришёл конец!
– Так что случилось? – спросила женщина.
Убар прошёл вперёд в дом, следом за ним ступала Фатима, а Мариам замедлилась и свернула в сад. Она поняла, дядя решил её сосватать на одиноком продавце золота, страшном, хромом, обрюсшем торгаше, который совсем не нравился юной девушке. Когда она ходила на рынок, то он точно обезумевший следил за ней, следовал по пятам нервно облизывая губы. Он не раз пытался завести разговор с Мариам, но она включала актерскую игру и делала вид, что ужасно спешит домой. Своим поведением он словно нарочно старался запятнать честь девушки, продемонстрировав народу, таким образом, их отношения. Подобные сплетни разлетаются быстро.
«Сейчас бы поплакать подобающим образом, может, пожалеют и откажутся от своего решения?» – думала она, потирая переносицу. Но вот не любила Мариам плакать, считая слёзы проявлением слабости. Она тверда и стойка перед трудностями, отчего сильно этим раздражает тётю Фатиму.
– Ах, наказание! Ах, иди сюда! – вылетела тётя Фатима с тряпкой в сторону Мариам.
– Тётушка, я ничего плохого не сделала! – встала по другую сторону садового стола, не позволяя женщине ударить её.
– Мне Убар рассказал, какие глупости ты наговорила господину Имрану! Иди сюда! – как фурия запрыгнула на лавочку и перегнувшись через стол бьёт хлёстко по лицу.
Мариам схватилась за щёку, боль прожгла кожу и следующий удар не заставил долго себя ждать. Мариам присела на землю и сжав крепко зубы терпела. Била с остервенением, безжалостно то по голове, то по спине. Когда Фатима выплеснула свой гнев, громко выдохнула и посмотрев сверху вниз на Мариам направилась к дому, где уже вышел чисто одетый дядя Убар.
Дядя вскользь посмотрел на Мариам и ничего не возразил. Он никогда не был против подобного воспитания Фатимы, считая, что жене виднее как воспитывать племянницу. Женщине лучше знать другую женщину.
Дядя поправляя седой волос, сказал:
– Дай Аллах, приду сегодня с будущими сватами на смотрины.
– Дай Аллах, – взмолилась женщина.
Дядя Убар ушёл и тётя Фатима, крикнула:
– Мариам, берись окна мыть! А я буду готовиться к приходу гостей.
– Не хочу за него замуж, – фыркнула Мариам, взяв тряпку, принявшись мыть окна.
– Замолчи, глупая. Кому ты такая строптивая как необузданная кобыла нужна? Тут сам торговец золотом руки твоей просил и если бы не Висам давно отдали бы тебя ему, – скрылась под крышей хижины и вышла уже с корзиной овощей. – Если выкинешь глупость, костей не соберёшь. Поняла?
– Поняла, – буркнула Мариам, прекрасно понимая, что тётя вовсе не шутит.
– Выдадим тебя замуж, пусть муж отвечает за твои глупые поступки. Навела смуту средь простого, рабочего народа. Молись, чтобы сейчас всё вышло как надо, потому что к нам в любой момент могут заявиться люди господина Имрана, либо Хамад бея и без разговора перережут нам глотки, – причитала, нарезая овощи.
– А если бы я солгала и господин Имран узнал о моей наглой лжи, разве так я бы не создала проблем? – вполне резонный вопрос задала Мариам.
Тётя Фатима рассмеялась в голос.
– Твоя наивность не знает границ! Его отец Ибн Кадир правил всю свою жизнь, и ты полагаешь ему не было известно о рабочем беспределе в полях?
Мариам насупилась, ей не понравилась насмешка тёти.
– Я готова сама отвечать за себя, муж мне не нужен.
Женщина стала громко бить ножом по разделочной доске.
– Убар принял решение, поэтому ещё слово и я снова отхожу тебя грязной тряпкой.
Мариам закусила губу от обиды и жалкого чувства внутри. Она никогда не понимала законов, когда женщина должна молчать, а мужчина решать за неё будь то отец, брат, муж или дядя, будто она какая-то несмышленая лань. Женщина рождена с таким же мозгом, с такими же разумом, что и мужчина. Разница лишь в силе. Мужчина по природе своей сильнее женщины, но это никак не определяет их ум и не даёт им право господствовать и властвовать над женщиной. И Мариам намерена стоять на своём до конца, но не выйти замуж за мужчину, который ей не любим.
Конец страницы
Глава 3
Дядя Убар сходил к Раджи бею и вечером, как планировал, пришёл не один.
– Мариам, быстро готовь кофе гостям, – толкает Фатима племянницу, которая также увидела в узенькое окно кухни гостей.
Мариам насупилась, а в голове крутилось колесо из сценариев назревающей проблемы. Сбежать ей не к кому, как и попросить помощи, потому что она ни с кем не общается, даже с ровесниками. Работа забирает всё свободное время, лишнего часа даже на учёбу нет. Забыла, когда в последний раз гуляла без дела. Читать, писать, считать научила мама, а ей хотелось бы и дальше учиться, как делают другие девочки с их деревни. Мариам ни раз с завистью наблюдала за ними в саду, как задорно они вместе читают книги, резвятся и общаются между собой. Вместо этого ей выпала доля надзирательства и жёсткого контроля дяди и тёти. Мариам, не помнит, что значит хорошее отношение, помимо упрёков, тычков и побоев. Но несмотря на подобную тюремную жизнь, сейчас она не готова мириться с выбором дяди Убара и тёти Фатимы.
– Приготовила кофе? Гости ждут, – шёпотом спрашивает тётя, закинув в рот лист салата.
– Да, – подавленно ответила Мариам, ставя на поднос чашки.
Осторожно, стараясь не пролить кофе несёт в комнату, где расположились нежеланные гости. Они вопросительными, косыми взглядами оценивали потенциальную невесту.
– Красивая, – пропела старушка, мать жениха, – даже очень, – добавила она.
– Главное, чтобы по хозяйству не ленилась и делала дела, как полагается, – сказала вторая женщина, похоже на дочь старушки.
– Мы воспитывали Мариам в строгости. Нет сомнений, она умеет всё, любая работа ей по плечу. Вышивать, стирать, готовить – нет ничего, чтобы она не умела.
Так называемый жених, не отводил взгляда, смотря из-под своих косматых бровей на Мариам, как и прежде нервно облизывая губы. От этой картины к горлу Мариам подкатила тошнота.
Она поднесла поднос к старушке, затем к её дочери, следующие взяли кофе дядя Убор и тётя Фатима. Затем пришла очередь самого жениха. Мариам злобно посмотрела в глаза мужчине и намерено пролила горячий кофе ему на ноги.
– Горячо! – завизжал он, точно свинья.
– Сынок, сынок, дай посмотрю. О, Аллах, как так можно?
Торгаш золотом стал сам не своим.
Тётя Фатима схватила племянницу и потащила на кухню.
– Ты что вытворяешь, несносная девчонка?
– Я случайно, тётя.
Она схватила за волос девушку и пригнув к себе, прошипела:
– Не старайся врать зря, вижу тебя насквозь. Если Раджи бей от тебя откажется, изуродую. Подстригу твои волосы и повешу на входе, как напоминание о твоих глупостях. Такую уродину больше точно никто не захочет к себе в жёны.
Мариам не на шутку испугалась. Волосы – единственное память о родителях. У неё нет не единой детали, что служила бы напоминанием о маме или папе, но есть волос. Густота и цвет от папы, благодаря им он называл дочь ласково «мой Уголёк», а от мамы в памяти остались воспоминания, как она любила их расчёсывать и заплетать, напевая песни.
– Мы даже не могли мечтать выдать тебя за такого мужчину. Сама в золоте купаться будешь и нас обогатишь, а Висаму отец найдёт что сказать, – вдохновлено тараторила тётя.
Мариам послушалась тётю, став послушной и покорной, но не из-за обещанного золота, а потому что выхода другого пока не видит. Мариам не могла дождаться окончания вечера, для неё всё это сродни пытки. Торгаш золотом продолжал глазеть на неё с какой-то липкой жадностью, что ей становилось не по себе. Никогда она не задумывалась о муже и каким себе его представляет, однако для себя поняла, что точно не таким противным как Раджи бей. Он лысый и с большим, круглым животом. От одного его вида желудок Мариам выворачивает наизнанку.
– Свадьбу сыграем на этой неделе. Приглашу Мулу. Все затраты беру на себя, – сказал торгаш.
– Замечательно! – пропел дядя.
Мариам молилась, чтобы свадьба отменилась, чтобы Раджа бей передумал, чтобы случилось что-нибудь такое, что непременно бы стало причиной отмены празднования сие неприятного события. Но чуда не случилось. Настал день свадьбы.
Сшитое у портного платье, утром в день свадьбы принесла довольная тётя Фатима и всучила Мариам.
– Надевай, причёску сама тебе уложу. Только поторопись, уже скоро приедет жених.
Пока тётя Фатима вышла из комнаты, Мариам послушно надела платье. Встав перед зеркалом, презрительно осмотрела себя снизу вверх. Ей не нравилось своё отражение в зеркале. Она, как и прежде, несчастлива. Ей не важен достаток мужчины, ей не важен его статус – важно лишь, чтобы он был подходящий по сердцу и уважал Мариам. Отношение родителей служат особым для неё примером и она мечтает построить такую же дружную семью.
– Что же делать? – посмотрев в свои глаза, спросила Мариам. – Лучше умереть, чем отдать себя в руки этого мужчины.
Девушку словно толкнула в спину невидимая сила и она решилась сделать шаг. Сделать шаг и убежать прочь. Оглядевшись по сторонам, под звуки барабанов из зурны выбежала из дома. Будто сам Всевышний освободил ей путь и позволил убежать. Платье путалось под ногами, Мариам подбирала его руками дабы ненароком упасть. Она побежала в сторону леса, пусть он не густой, но скрыться в нём шансов больше, чем бежать по улицам деревни.
Мариам бежала и улыбалась. Давно улыбка не рисовала её лицо. Не было страха или волнения, лишь полная уверенность в правильнсти решения. Раз справилась и смогла сбежать, значит справится и со всеми остальными трудностями. Сложное позади.
Через пять дней Мариам исполняется восемнадцать лет и она вполне может найти работу. Хоть и женщинам очень трудно искать заработок без мужчины (отца, брата, дяди или мужа), потому что женщина в этой стране ничего не решает сама. Она не имеет прав на это, но Мариам верит, что судьба ей обязательно улыбнётся и всё образумится в её пользу.
– Фух, устала, – сбивчиво дыша, села ослаблено под дерево.
Сил нет, невыносимо хочется пить. Мариам решила немного отдохнуть, затем двигаться дальше. Из белого платья оно превратилось в цвет песка. Пот большими каплями стекал со лба, а волос запутался от напористого, тёплого ветра. Мариам мечтала о воде, хотя бы маленькую каплю в рот, а про желание помыться она и вовсе молчит.
О предстоящей ночи также стоит задуматься, так как с наступлением темноты приходит холод и нужно искать укрытие, где можно будет переждать до утра.
– Вот она! – раздался голос словно гром средь ясного неба, голос мужчины скачущего на коне.
В его руках показался кнут, Мариам заметив поблескивающую верёвку, испуганно встаёт на ноги, но запутавшись в платье обречённо падает. Ей ничего не приходиться сделать другого, как ползти, руками хватаясь за корни дерева. Всё тщетно… взмах сопровождающийся характерным звуком, разрезает ткань платья впиваясь в кожу спины. Она прекрасно понимала какая участь её ожидает, за оскорбление чести и достоинства торговца золотом. Её конец близок и судьба предрешена. Мариам сбегая, знала о последствиях подобных деяний, однако и на секунду не могла предположить, что её побег станет фатально провальным. Одно ей ясно, умереть лучше, чем быть с Раджи беем.
Сжав крепко зубы она терпела очередные, обжигающие удары. Кричать она не хотела, желая гордо уйти к Всевышнему.
– Привяжите её за ногу, – показался сам Раджи бей, верхом на белой лошади.
Мариам ненавистно посмотрела на него снизу вверх, проклиная всем сердцем.
– Что вылупилась? Я бы тебя на руках носил, согласись ты быть моей, но ты сама решила свою судьбу.
На ноге Мариам затянули верёвку, другой конец верёвки передали Раджи бею.
– Надеюсь ты доживёшь до деревни, и твоя казнь пройдёт красочно на глазах у всех. Я ни одной собаке, вроде тебя, не дам себя опозорить, осрамить своё имя, – глаза у него красные от нескрываемой ненависти и желания расплаты.
Будь он моим мужем, то со всем своим превеликим удовольствием приносил мне боль и страдания. Все они такие, милые и вежливые на людях, а в семье тираны и деспоты.
– Пошла, – дёрнул лошадь за поводья, она поскакала и следом за ней потащилась Мариам.
Девушка ощущала, как её волос цепляется и болезненно отрывается с корнями. Платье рвётся на лоскутны оголяя тело и, когда тело соприкасается с землёй, то сильно царапается, нанося рваные раны и мучительную резь. Не в силах сопротивляться обстоятельствам, закрыла лицо ладонями. Она и тут плакать не могла ни сил, ни желания не осталось. Всё, что ей хотелось поскорее умереть.
Снова удар кнутом, но не для неё. Мариам осталась лежать на месте. Не отпуская рук с лица, неистово боялась. Тело, трясло и ныло, однако она не шевелится, лежит. В то время, когда слышны громкие крики и топот лошадей. Эти крики не обычные… словно животное разделывают и оно испускает последний звук. Скрежет ножа и что-то рухнуло мешком, прямо у неподвижно лежащей на земле Мариам.
– Вставай, – приказал мужской голос, но она остаётся на месте, в надежде, что говорят не ей. – Я тебе говорю, Мариам, – будто прочли её мысли.
Неожиданно услышав своё имя, она невольно вздрогнула. Осторожно убрала одну руку, затем вторую. Движения отозвались болью во всём теле. Скривившись, простонала и повернула затёкшую шею в сторону, но стоило ей увидеть мёртвого Раджи бея, отпрянула от него словно ужаленная, забыв про всё.
Раздался смех, она с опаской, точно загнанный в угол зверёк обратила внимание, вмиг узнав в нём самого Эмира. Сердце пропустило удар. Мариам не верила своим глазам, что сам Имран Ибн Кадир её спас от неминуемой смерти. Но спас ли?
Конец страницы
