Kitabı oku: «Его Величество Авианосец», sayfa 4
– Господин майор, сэр. Разрешите вопрос к доктору?
– Да, рядовой. Спрашивайте.
– Доктор Мангеймер, сэр. А как же эти твари живут, если у них столь быстрые движения? Ведь они же тогда должны и всё остальное делать так же быстро? Вот, скажем, сожрали они что-то… И переварят, стало быть, в тридцать восемь раз быстрее?
– Вопрос понятен, рядовой Хинц. Однако не всё так… э-э… Прямолинейно.
Метаболизм тварюшек, действительно, несколько – подчёркиваю: несколько! – ускорен. Однако процесс пищеварения – тонкая штука. Действие ферментов, энзимов, и кислотной среды желудков можно ускорить лишь до определённой степени. Тут работает не столько биология, сколько – химия.
Так что той пищи, что тварюшки сожрали за ночь, им до следующей ночи, в принципе, хватает. С запасом. Да даже на несколько дней. Возможно, этот вид благополучно выживает потому, что на Эллире нет зимы. То есть – не возникает долгих вынужденных периодов голодовки при ухудшении погоды, как, скажем, на земле, или других планетах, где ось вращения значительно наклонена.
И, соответственно, нет необходимости как-то эволюционировать!
Чтоб приспособиться.
Ну, так обстоит дело у тех, старых, травоядных.
А вот у плотоядных особей… Хм. Они могут питаться и вообще – раз в двое-трое суток. Или – ещё реже. Потому что протеины, да и всё прочее, что есть в мясе – куда более концентрированное и полноценное питание.
Словом – это, как бы, говоря по-научному, и был – «эволюционный скачок».
То есть – вот эти плотоядные твари более… прогрессивны, если мне позволят так выразиться, по сравнению с исходной, травоядной формой их сородичей. Ну, скажем, как млекопитающие прогрессивны по сравнению с яйцекладущими. – поскольку почесать затылок рукой в манипуляторе Билл не мог, он просто промолчал. Но док «врубился», – Не понятно? Ладно попробую попроще: скажем, как человек по сравнению с коровой.
– Ага, понял. То есть – чтоб добывать пищу охотясь, нужно больше мозгов.
– Хм-м… Ну, можно и так это сформулировать. Основную мысль вы, рядовой, уловили верно. Именно хищники являются и на земле вершиной пищевой Цепи. И именно потому, что они едят наиболее богатый пищевыми концентратами продукт, и отпала необходимость в четырехкамерном, как, скажем, у тех же коров, или зебр, желудке, и десятках метров кишок. Так как организм стал более рационально устроен, стало возможным отрастить неплохие мышцы. И не только выслеживать жертву из засады, но и долго преследовать её – вспомните гепардов. А львы так вообще охотятся организованными тренированными группами: загонщики и притаившиеся в засаде убийцы.
Так что мозг возникнуть у жвачных-травоядных, конечно, может – ну, надо же хотя бы до другого поля с травой дойти! Но вот развиться до разумности в нашем понимании он может лишь у тех, у кого достаточно свободного, не занятого жеванием-перевариванием, времени для размышлений. И имеется необходимость в коллективных согласованных действиях.
– Спасибо за исчерпывающую лекцию по эволюции позвоночных. – это не без ехидства в голосе прорезался майор. – Но вот проблема в том, что наши зверушки-то к позвоночным не относятся. Скорее – к пиявкам.
– Ваша правда, Сидней. Этот вид, насколько мы можем судить, именно от пиявкообразных классов и произошёл.
– Но почему они тогда так отличаются от наших, земных? – Билл всё ещё смотрел на монитор, – Вот наши же пиявки – не летают за жертвами, а мирно ждут их в воде?
– Ну, рядовой, тут мы вступаем, как говорится, на хлипкую почву догадок и гипотез. Например, водные виды «доноров» местных пиявок могли отрастить чересчур толстую чешую, которую уже не могли прогрызть мелкие, в-общем-то, зубчики тварюшек. Или – какой-нибудь бассейн оказался изолирован, и, съев всю живность в нём, нашим друзьям пришлось искать новых жертв. Может, тех же зебр и бизонов… А для этого надо как минимум – до них добраться.
Мы с вами наблюдаем, так сказать, интереснейший феномен: здесь воздух до какой-то степени заменил тварюшкам водную среду.
Кстати – воздух здесь сильнее насыщен кислородом, его целых двадцать два процента. И давление у земли не семьсот шестьдесят, а восемьсот десять. Кроме того, наш издохший друг летал в точности так, как плавает земная водяная змея – то есть, среда для них весьма удобна. А вот как они догадались, что можно именно «плавать» в воздухе – не берусь судить. Наука говорит, что везде должны быть «переходные формы». А мы здесь провели уж слишком поверхностное изучение поверхности, простите за тавталогию. Раскопками не занимались, проще говоря. Да и не могли предположить – что раз жизни на суше нет, это может объясняться и тем, что её кто-то попросту… Сожрал.
Нет: мы как обычно, в соответствии со «стандартной процедурой», искали повышенную радиоактивность (Присутствует!), и всякие яды-газы-бациллы (Нету!).
Ну, вот и облажались.
– Согласен, док. Ну что, ловушку открывать?
– Открывайте, рядовой. Мы видеокамеру внутри уже включили.
Билл щёлкнул тумблером.
Крышка ловушки со стенами из бронестекла и броневой стали отщёлкнулась настолько быстро, что он и не заметил движения: вот, была сплошная верхняя грань, и вдруг там, словно по мановению волшебной палочки, возникла круглая дыра в середине.
Он поспешил перевести на свой монитор изображение с камеры внутри ловушки.
Ну и ничего. Сидящий внутри кролик (Прости, бедняга!) мирно жевал огрызок морковки, аккуратно, с интеллигентным видом придерживая его передними лапками. Ушки, сложенные на спине, даже не прядали.
Блинн…
Интересно, сколько несчастной «приманке» ждать, пока чёртовы «летающие пиявки» соизволят прийти на угощение?
А зря он беспокоился – долго ждать не пришлось.
Кролик вдруг вскинул морду с розовыми веками и губами к спине. Билл увидел, как буквально ниоткуда (Как в сказках!) на спине зверька возникла примятость на шерсти, а затем – чёрно-кровавая дыра. И это – несмотря на замедление в программах камер!
Команда доктора совпала практически с его собственным движением: палец нажал кнопку затвора!
Но оказалось, что охота была даже успешней, чем они себе могли представить: на спине растёкшегося бессильной кляксой по полу ловушки кролика (Похоже – уже поражено сердце!) возникла ещё одна примятость – и сразу дырка!
– Так. Похоже, мы отловили как минимум двоих! – неподдельного энтузиазма в голосе майора не заметил бы только пьяный крокодил, – Билли-бой! Отличная работа!
– Спасибо, сэр! Так точно, сэр – поймали двоих!
– Хорошо. Теперь нужно добраться до камеры, и убедиться, что туда не набьются «спасающие», прилетевшие на вопли пойманных.
– Майор! Мы же уже говорили на эту тему. Поэтому наши лаборанты и установили между сталью и стеклом прокладки из пенопласта. Ультразвуки просто не проникнут наружу!
– Да? Ладно, будем надеяться. Рядовой Хинц. Возвращайтесь к камере.
Двигаться теперь оказалось полегче: дорога знакома, знаешь, какую кочку как объехать. Да и недалеко. Камера находится от пещеры на расстоянии не больше километра.
Билли преодолел это расстояние за час – куда быстрее, чем к пещере.
– Рядовой Хинц. Вначале войдите сами, ловушку оставьте снаружи. Когда я дам сигнал, вкатите контейнер.
– Есть, сэр. Вас понял.
Билли знал, что сейчас десятки камер, установленных внутри транспортной «Камеры номер три» тщательно прочёсывают его «костюм» на предмет обнаружения подозрительных сверхбыстрых «шевелений». Однако почему-то был уверен: он не притащил на себе «хвостов». Его скафандр-миниподлодка проверен лично майором. Как всегда, берущим самую рискованную работу на себя. И никогда не позволяющему испытывать что-либо, ещё не опробованное в «полевых условиях», на его подчинённых.
Так что то, что он оставался «невидим» для монстриков, можно гарантировать.
Но, как известно – бережённого Бог бережёт.
Поэтому даже после того как Билл вкатил тележку с ловушкой в тесное пространство, и захлопнул дверь, терпеть обследование пришлось ещё минут десять.
А Билл и не протестовал особенно сильно.
Потому что то, во что превратился кролик, и кровавые отпечатки на стенах ловушки, сказали ему достаточно, чтоб он понимал: нельзя допустить проникновения существ в пространство вне сверхукрепленных бронированных камер лабораторий Карантинного Блока «Рональда Рейгана».
Потому что иначе во Вселенной появится ещё один корабль-призрак, вроде легендарного «Летучего голландца», или «Трианона». Или «Вирджинии». Да мало ли нашли скитальцев, так и не открывших своих тайн экспертам!.. Или других – которые так и не были найдены, и до сих пор, скорее всего, несутся, пронзая мрак, к далёким галактикам…
Просто, если такой, «поражённый», как он мог бы оказаться, корабль, как «Рональд», захотят исследовать какие-либо инопланетные идиоты – так погибнут и идиоты, и вероятнее всего, вся их планета…
Права на ошибку у него и инженеров-операторов лабораторий просто нет!
Как и у дока: разработанный им чёртов «реактив» должен гарантировано поубивать всех представителей «несовместимого» вида, причём – как травоядных, так и хищников.
Из которых со временем могла бы, возможно, развиться и разумная раса.
Вот уж с такой не хотелось бы встретиться в просторах Космоса!
Так что они просто обязаны, любой ценой, и не считаясь со временем и затратами, очистить планету от тварюшек. И карантин выдерживать не менее пятнадцати лет!
Транспортные корабли прибыли рекордно быстро – всего через полтора месяца.
А если учесть, что их ещё необходимо было снарядить, загрузить всю срочно переоборудованную технику, и укомплектовать реагентом, который ещё нужно было вначале изготовить, так начинаешь поневоле уважать всех этих учёных-химиков-технологов-лаборантов-интендантов-завскладов-завхозов-суперкарго-и т.п.
Билл даже не ругался, когда сержант объяснил задачу: обрабатывать как обычными инсектицидами – значит обрабатывать как обычными инсектицидами.
Хорошо хоть, делать это оказалось возможно прямо с борта Авианосца, сидя в стандартной операторской кабине.
Могучие монстроподобные «Геркулесы», переоборудованные из транспортных в санитарно-инсектицидные, для чего их снабдили огромными цистернами и распылительными консолями, неторопливо бороздили воздушный океан Эллиры. Билл и остальные коллеги по подразделению даже не ворчали, что, дескать, «Используют, как ассенизаторов каких!», поскольку видели, что произошло. А после демонстрации всем документального фильма, знали, почему это произошло. И сколь большая ответственность лежит… И т.д.
Специализированные реагенты, найденные доком, и проверенные на тварюшках, принесённых Биллом, убивали гарантированно и плотоядных особей, и тех, кто ещё оставался «вегетарианцами». Вот только обработать всю поверхность нужно успеть за неделю. Иначе чёртовы монстрики могут успеть-таки мутировать. Именно поэтому сейчас над поверхностью летают пятьсот восемьдесят два самолёта-«инсектицидера».
Так что Билл придерживал на всякий случай штурвал, которым управлял автопилот, направляемый системой джипиэс, и помурлыкивал себе под нос любимые «Звёзды и полосы».
Если удастся уничтожить всех «зверушек», официальное нейтрально-научное название которым дали не без подсказки дока – «Монструс суперспидус Эллирикус» – операцию можно считать успешно завершённой. Вот только…
Вот только на чёртову планету объявят карантин, и высаживать через определённые комиссией пятнадцать лет будут вначале свиней: именно их метаболизм и параметры организма наилучшим образом соответствуют людскому.
«Гуманность», мать её!
А ещё его всё время мучила крамольная мыслишка: а не поступил ли в далёком прошлом кто-то инопланетный, так же – с земными динозаврами?
Посчитав, что они «мешают развитию в мыслящие формы высших существ» предков земных млекопитающих, выглядевших в те далёкие годы как банальные полевые мышки…
3.Тоннель в бездну.
Билл не без сожаления убрал ладонь с шершавой, давно не крашенной поверхности «Камеры № 3». Какое счастье, что подстанция с реактором на Эллире всё-таки работала – хоть и в холостом режиме. Потому что магнетроны камеры, если честно, жрали энергию как те же, пасущиеся сейчас, спустя десятилетия, беспрепятственно, на полях невостребованной планеты, свиньи. А без камеры пришлось бы высаживать группы по старинке: на посадочных модулях.
И вряд ли хотя бы один вернулся на борт Авианосца – чёртовы тварюшки «работали» ну очень быстро…
Но всё же одним везением, конечно, не объяснить успеха их миссии. Относительного, конечно. Потому что колонистов-то они про…али!
Ну, хоть планету «зачистили».
Э-эх, где эти далёкие, почти наивно-беззаботные годы?
Задание на Эллире теперь казалось чуть ли не прогулкой по парку.
Впрочем, разве оно почти так и не было?
Ведь основную работу по зачистке сделали дистанционно управляемые беспилотники-распылители. И дроны. Сами же десантники только просиживали штаны в креслах операторов. Не без злорадства наблюдая, как чёртовы «Монструс суперспидус» буквально грудами валятся со сводов пещер, стен карстовых провалов, и падают на дно всех тех затемнённых и плохо проветриваемых мест, где они предпочитали базироваться… (Плевать, что биологи не считали животных – противником, который не «базируется», а – просто живёт. Пехотинцы и их начальство – считали. И считают. Пусть и не говоря об этом вслух…)
Зачистка – да, прошла успешно. Однако вот заселяться на Эллиру что-то никто не рвётся. Даже сейчас, когда прошли не то, что признанные необходимыми для «гарантии безопасности» пятнадцать – а и тридцать лет.
Разумеется, без «утечки информации» здесь дело не обошлось: народ напуган, и не желает повторять ошибки первых поселенцев-фермеров. Про себя наверняка каждый думает: «Ага, вот так на местных тварюшек подействовал магний. Который ввели, чтоб росла пшеница. А что будет, если нам придётся ввезти и применить ещё что-то – для нормального роста, скажем, сои и риса?»
И хотя на тщательное обследование и контрольный привоз свиней и овец Командование Флота и Колониальная Администрация не поскупились, люди не желают подписывать контракты на проезд и проживание на планете, где водятся только свиньи (расплодившиеся как-то чертовски сильно) и овцы. (Коз и прочих острокопытных, «выбивающих» и выгрызающих с корнем траву из почвы, Администрация, наученная горьким опытом Новой Зеландии, Австралии и тихоокеанских островов ещё там, на Земле, использовать категорически запретила.) Ах, да – ещё куры, одичавшие, и теперь летающие везде, и очень даже высоко – аки голуби.
Что ж. Билл не мог этих колонистов обвинять в трусости – разумные опасения за свою жизнь свойственны всему виду плосконогтевых двуногих прямоходящих без перьев, как когда-то определил Человека господин Платон.
Разумеется, космодесантникам они тоже свойственны.
Но за это им и платят неплохие деньги – за то, чтоб они засунули в …цу свой инстинкт самосохранения, и делали то, что прикажет Начальство! Вот, как, например пришлось делать на Кромусе.
Билл пересёк ту условную зону ангара, где кончался «старый» «Рональд Рейган», и двинулся в «новую» часть – восстановленную корму. С трудом верилось, что то, по чему он сейчас проходит, выглядело когда-то как чудовищная гармошка, ещё и сплавившаяся в этакий гофрировано-сжатый рукав. А маршевые двигатели так и вообще – испарились.
Но ремонтники поработали на славу. Не прошло и четырёх месяцев, как Авианосец вновь был в строю. А ещё бы: слишком ценный корабль, чтоб вот так просто списать. Не-е-ет, «Рональду» суждено было тогда послужить ещё не один десяток лет. И послужить – на совесть. Однако миссия на Кромусе… Хм-м…
Самая быстротечная, если можно так сказать.
Да, закончилось всё достаточно быстро. Для них, десантников. И ничего особо страшного с ними тогда не случилось.
Если не считать того, что еле унесли ноги!
Лейтенант Свен Гундерсен почесал затылок. Так он делал всегда, когда ситуация не укладывалась в рамки «стандартной процедуры». Правда, для этого приходилось сдвигать фуражку на лоб, и потом снова чётко сажать её на голову – так, чтобы волосы лежали правильно, а не топорщились дурацкими волнами сзади. А поскольку такие волны всё равно возникали, приходилось признать, что чёртов Кромус доставил их полку массу хлопот. Причём началось это тогда, когда они оставались ещё на корабле.
Вначале-то всё шло как обычно: обследование с орбиты: сканнерами, анализаторами и излучателями. Затем – облёт беспилотными дронами с научно-исследовательской аппаратурой. Затем – высадка наземных и подводных дистанционно управляемых дронов.
Когда всеобъемлющее обследование всей поверхности суши и пучин океанов ничего не дало, (Правильней сказать – опасности не выявило! А вот не попадалось ещё столь привлекательных планет земного типа, чтоб совсем уж без подвохов! Где-то водились твари, «ускоренные» в сорок раз, а где-то – и кровососущие крохотные москиты: переносчики возбудителя лихорадки Палмера-Хуракавы…) подключили и жрущие непозволительно много энергии гамма-сканнеры. «Пробирающие» недра планеты до глубин в десяток миль: искали подозрительные пещеры.
А нашли…
Ну, то, что нашли, сейчас как раз и приходится обследовать ему – салаге, только год как из Высшего, и взводу пехотинцев-десантников под командованием старшего сержанта Арчи Неслунда.
А что: вполне нормальный старший сержант.
Старослужащий даже не давил лейтенанту на любимую мозоль: не тыкал в нос разницей в возрасте, и, соответственно, в опыте и навыках действий в боевой обстановке.
– Старший сержант. Поставьте первое и второе отделения на обустройство Лагеря. Третье отделение нужно разделить. Двое операторов пусть останутся здесь. Остальных людей, с механоидами, отправьте на разведку пещеры. Но – предварительную. Неглубокую. Скажем… До ста метров ниже уровня поверхности. Выполняйте.
– Есть, господин лейтенант, сэр. Внимание, взвод!.. – слушая, как чётко работает старший сержант, лейтенант покусывал себя за нижнюю губу: а молодец! Ему бы так! – Сержант Фарго! Выдвинуться с вашим отделением в сторону пещеры. От входа дальше ста шагов пока не углубляться. Оснастить жерло видеокамерами и датчиками-анализаторами. Механиодов продвигать вглубь не дальше, чем на полмили. Задача ясна?
– Так точно, сэр!..
– Сержант Траубе, палатки. Сержант Петровский. Периметр. Приступить к установке помещений, и установке охранных систем Лагеря! Выполнять.
Троекратное «Есть, сэр!» приятно отозвалось в глубоко упрятанном комплексе неполноценности лейтенанта. Комплексе перед теми, кто уже в предыдущих миссиях прошёл огни и воды. Плюс сражения с внутренним врагом – страхом.
Да что там страхом – ужасом, переходящим в особо тяжёлых случаях в паранойю. Или ксенофобию – перед неизвестностью новых планет. С их тайнами и коварными ловушками. Которые неизменно всплывают, несмотря на самую добросовестную «предварительную» разведку средствами техобеспечения. Уже при лейтенанте санитары рекреационного отделения, как официально именовалась психушечка на Авианосце, забрала двоих – рядового Минь Су, и капрала Матиаса Вудро. Правда, они служили в другом батальоне.
Вот до чего доводят «байки» старослужащих, и – вынужденно! – почти свободное время между миссиями, когда человек лежит на койке, обуреваемый только одной мыслью: «На …ер мне эти с…ные деньги?! Мог бы и там, дома, неплохо заколачивать! А тут – шансы, согласно статистике – один к трём! Б…ство! И как меня угораздило во всё это ввязаться?!».
И, разумеется, тщательно взлелеянные комплексы, и самоедство…
Впрочем, о своих, таящихся под коротко стриженным затылком, комплексах, Гундерсен во время этих самых боевых действий как-то незаметно забывал и сам – особенно когда возникала необходимость срочно принять оперативные и нестандартные решения. Он знал, что в его характеристике написано «забота о подчинённых, доходящая иногда до прямого неповиновения приказам…»
Ну и …рен с ней, этой фразой. Людей он действительно не хотел бы потерять. Что на симуляторе, что «в натуре». И вовсе не считал их, как предписывалось закрытыми Формулярами и Инструкциями, «расходуемым материалом», и «допустимыми потенциальными потерями в связи с необходимым риском».
Механоиды-дроны, внешне напоминавшие помесь собаки с пауком, и служащие в основном как раз именно для этих целей – залезть туда, куда человек не пролезет, (или не поднимется, или не спустится) и вынюхать и высмотреть видеокамерами со сверхчувствительными объективами там всё подозрительное, двинулись вперёд. Лиц двух операторов, установивших ещё час назад свои портативные кресла с пультами прямо под пологом шикарно густой кроны «дубовой» рощи, за чёрными стёклами визиошлемов даже не видать – но вряд ли они счастливы тому, что работу начали, даже не распаковавшись, не обустроившись… И не пообедав.
Лейтенант не без удовольствия проследил, как споро и грамотно действуют разбивающие Лагерь подчинённые. Собственно, установка самонадувных палаток и внос туда ящиков с оборудованием казармы и кухни проблемы не представляли. А вот оборудование Периметра Лагеря охранно-сигнализационной системой, излучателями, парализаторами, и автопушками, заняло всё время до обеда – два часа.
За это время лейтенант успел и посмотреть по запасному визиошлему, как продвигается разведка пещеры – через видеокамеры дронов-механоидов, и через камеры каждого из семи спустившихся туда бойцов третьего отделения.
А что – нормальная картинка. Природа соответствующая: неповреждённые девственно-зелёные деревья, кусты и трава по краям гигантского провала говорят о том, что ничего большого и страшного ни туда, ни оттуда, вроде, пока не лазало. Разве что – летало. Но такое засекли бы радары беспилотников, барражирующих сейчас над ними на высоте до пяти миль. Или даже сканнеры дежурного бота на геостационарной орбите – если б такие «животные», или «устройства» оказались чуть крупнее морской свинки.
Стационарные камеры, капитально установленные пехотинцами в дополнение к тем полевым, что впопыхах натыкали лёгкие разведочные дроны, конечно, давали картинку получше. Объёмную, цветную. Звук из микрофонов шёл настолько качественный, что когда со стены сорвался камешек, очевидно, сдунутый обычным ветром, лейтенанту пришлось поморщиться: по ушам ударило, словно кирпичом:
– Киркпатрик, Жорес. Сделать громкость поменьше.
– Есть, сэр!
Лейтенант знал, конечно, что сейчас всё то, что видит он, видит и полковник Нгуен Квох, оставшийся там, на «Рональде Рейгане». И куча специалистов во всех областях биологии и электроники сейчас самыми разными способами обрабатывают идущую с их свежеустановленных камер, сканнеров, и микрофонов информацию, выискивая малейшие подозрительные следы. Особенно старается группа, обязанная отслеживать сверхбыстрые существа – такие, как уже встречались им на Эллире.
Однако пока никто и ничего «страшного», или просто – сомнительного, не нашёл.
Что ж. Значит, будем считать предварительную разведку удавшейся.
– Группа сержанта Фарго. Возвращайтесь.
– Есть, сэр! – показалось лейтенанту, или в голосе сержанта прозвучало-таки облегчение? Или это – обычная радость проголодавшегося и уставшего человека?
Обедали в палатке-столовой.
Лейтенант сидел рядом с Неслундом во главе центрального стола, занимаемого вторым отделением. Два других складных стола, за которыми пехотинцы расположились весьма свободно на пласталюминиевых скамьях, стояли по обе стороны, в линию, чётко: миллиметр в миллиметр! Лейтенант любил это.
Порядок и аккуратность должны быть во всём!
После приёма пищи он велел заняться разборкой и чисткой оружия, отведя на это час.
Нет – он вовсе не был мелочным и педантичным придирой. Но чётко помнил из закрытых исследований группы психологов, предназначенных для ознакомления исключительно начальством, что каждый боец только тогда стопроцентно уверен в себе и коллегах, когда знает: весь богатый арсенал в полной готовности, и оружие – не подведёт!
Оставшиеся до ужина три часа лейтенант выделил личному составу на отдых, и привыкание к несколько повышенному тяготению. Гравитационный индекс Кромуса превышал земной на десять процентов. Не Юпитер, конечно, но тоже – с непривычки ноги подрагивают. Особенно в коленях.
Сам Гундерсен, лёжа на походной койке в своём отсеке палатки второго отделения, знал, чувствовал, что бойцы не спят. Большинство, во всяком случае. Конечно, можно допустить, что, например, гигант Мвемба, обладающий непоколебимым спокойствием бульдозера, и спит. Но остальные, вероятнее всего, разговаривают. Проще говоря – треплются.
Возможно, что вспоминают старых знакомых по предыдущим рейдам, переведённых по каким-то причинам в другие подразделения. И сами рейды-миссии. Или – экзотические блюда и напитки. Женщин. Дом… С другой стороны – они не могут не обсуждать странной ситуации, возникшей сейчас на Кромусе.
Да лейтенант, честно говоря, и сам не совсем понимал – что они здесь нашли.
И что им теперь с этим делать?
И – главный вопрос – делать ли?..
Генерал Норман Шемпп прочистил горло. Негромко сказал:
– Господа. Прошу садиться.
Кабинет генерала, впрочем, как и всегда при обследовании очередной незаселённой, но потенциально пригодной, планеты, напоминал Штаб некоего сражения: висящая на торцевой стене карта обеих полушарий в проекции Меркатора вся утыкана флажками: и разных цветов, и просто – с надписями. Целые области суши и океанов оказались тоже закрашены или заштрихованы, и пестрили пометками со стрелочками.
– Я бы хотел начать наше совещание с чёткого объяснения ситуации. Поэтому прошу уважаемого, – на этот раз, как обратил внимание подполковник Дорохов, генерал нисколько не замялся при слове «уважаемого», и даже иронии в тон не подпустил, – доктора Мангеймера, нашего главного аналитика, снова напомнить всем присутствующим факты. И предварительные выводы его отдела по Объекту.
– Да, господин генерал, здравствуйте ещё раз, сэр. Здравствуйте, господа. – доктор весьма вежливо поклонился, но не встал. Словно для виду, поперебирал бумажки перед собой, – Разумеется, углублённая наземная разведка позволила несколько… э-э… уточнить наши данные, и немного переосмыслить предполагаемую основную цель обнаруженного устройства, называемого пока для краткости «Объект».
Собственно, она подтвердила то, что основным материалом (Простите – единственным материалом!), из которого состоит объект, является диоксид кремния – корунд, проще говоря – с микродобавками хрома. То есть, обычный рубин. Если, конечно, можно назвать обычным рубин практически абсолютно правильной цилиндрической формы. Диаметром более двухсот метров, и длиной… э-э… в тридцать с половиной километров. Пробивающийся к выходу на поверхность прямо от внешней границы мантии планеты, непосредственно из расплава её магмы, сквозь гранитные подстилающие породы континентальной плиты, с поистине чудовищной скоростью в три миллиметра в сутки.
Для не посвящённых в тонкости геологических процессов, – док дёрнул щекой, заметив, как ухмыльнулся, или пожал плечами кое-кто, когда он упомянул о «чудовищной» скорости, – напоминаю: даже дрейф континентов там, на земле, происходит со скоростью не выше семи миллиметров в год! А тут – в сутки!
Ни с чем таким земная наука прежде не сталкивалась. Разумеется, мы выращиваем в автоклавах промышленные рубины – в качестве драгоценных камней для модниц. Для элитных механических часов, всё ещё имеющих хождение в определённой… э-э… среде. Н-да. Для промышленных лазеров. Отрезных кругов болгарок. Буровых коронок. И прочего такого. Но – не в таком, разумеется, масштабе!
Тут речь идёт не о каратах – а о триллионах тонн! Причём качество – куда там нашему!.. Сверхчистота, и упорядоченность внутренней структуры. Суперпрозрачность. Прочность – девять и два. Ну, это – по данным гамма-зондирования.
Так вот: мы получили предварительные данные о том, почему суперкристалл растёт, и какими механизмами это вызвано.
Растёт он благодаря тому, что непосредственно в мантии происходят некие… Пока – неизвестные нам процессы. Провоцируемые воздействием – опять-таки неизвестных нам механизмов или средств. Но – обеспечивающих подачу материала (Только диоксида кремния!) ко всей площади поверхности нижнего торца (Кстати – какую именно форму он имеет, мы пока даже самыми мощными гамма-сканнерами не выявили: недостаточно разрешения!) этого суперкристалла. Одновременно существуют, (неизвестные опять-таки нам) средства, механизмы и способы, словно бы выталкивающие этот кристалл из глубин континентальной платформы – вверх. К поверхности земли. До которой осталось, кстати говоря, не более пары метров.
Наша группа (Ну, опять-таки – предварительно, конечно!) предположила, что в данном случае мы имеем дело с технологиями, ушедшими от наших на миллионолетия вперёд. Кто те существа, что запустили около двадцати пяти тысяч лет назад этот механизм, нам неизвестно. И для каких целей им мог понадобиться исключительно прозрачный и совершенный по структуре сверхкристалл, сказать точно пока тоже невозможно.
Но возможно предположить.
Монокристалл рубина, как известно, может накапливать внутри себя и затем выпускать мощный луч монохроматического излучения – ну, то есть, как обычный лазер.
Мы с коллегами предположили, что такой кристалл (разумеется, после его соответствующей подготовки и оснащения внутренних пространств – полостями, или внешних – надстройками) может служить межгалактическим транспортным средством. Примерно таким, как наши первые фотонные ракеты. Только с куда более высоким КПД.
Вот, собственно, такой основной вывод о цели, с которой мог бы быть выращен такой кристалл, наша группа и… э-э… сделала. Господин генерал, сэр? – аналитик вопросительно глянул на председательствующего.
– Да, понятно. Благодарю вас, доктор. Есть желающие высказаться?
Желающие, разумеется, нашлись. Прокашлялся Седрик МакГрегор, полковник Службы Безопасности:
– Извините за мою некомпетентность в кристаллографии, доктор. Я обычный инженер-технолог. И мне неясно – какие механизмы могут работать на глубине шестнадцати миль, на границе магматических масс, где царит, насколько я знаю, температура более полутора тысяч градусов, жуткое давление, и где плавится и течёт даже титан?!
– Этого и мы не знаем. Граница мантии и подступающая туда магма – всё ещё вне, так сказать, доступности для земных технологий и приборов. Мы не можем даже пробурить скважину до этой самой мантии – плавятся долота. А гамма-сканирование, как вы знаете, даёт разрешение на такой глубине – не выше десяти метров. Так что ни увидеть, ни понять принципы работы того, что там может быть – пока невозможно.
– Тэ-экс… – вопрошающий побарабанил пальцами по столешнице, – А тогда такой вопрос. Не рассматривали ли вы версию, что этот… э-э… монокристалл может быть – оружием? Например, способным уничтожить целую планету?
