Kitabı oku: «Пересечение миров. Сборник рассказов», sayfa 3
Ностальгия.
Юкатан
Ослепительный солнечный день… Бесконечное голубое небо… Бескрайнее бирюзовое море, ласково лижущее белый коралловый песок… Широкий пустынный пляж изгибается дугой и упирается вдали в тёмные скалы, над которыми возвышаются величественные руины города майя. Солнца не видно – оно сейчас где-то прямо над моей головой, греет мою верную застираную шляпу… Я неспеша бреду вдоль полосы прибоя. Изумительно тёплые волны нежно охватывают мои ноги и, проглотив их почти до колен, откатываются обратно… У меня есть три часа, целых три часа на этом сказочном берегу, а потом за мной заедет микроавтобус с кондиционером и весёлым мексиканцем за рулём, и Адам будет изгнан из Рая… Странно, что белый коралловый песок почти совсем не нагревается от солнца – он мягкий и тёплый, он словно знает, какая температура мне наиболее приятна… Я просто бреду вдоль кромки моря к виднеющимся вдали руинам… Иногда я бросаю на песок мои шорты, рубашку, шляпу, небольшой рюкзачок с бутылкой воды, кроссовками и фотоаппаратом, и захожу в море и плаваю… Это непередаваемое ощущение, когда у воды и воздуха одинаковая температура – чувствуешь себя одним целым с этим огромным миром… Каждая клеточка моего тела расслабляется и растворяется в блаженстве – ведь состав внутриклеточной жидкости – это состав первобытного океана. Значит, сейчас моим клеткам нет необходимости противостоять враждебной внешней среде, и они наслаждаются этим удивительным химическим балансом… Потом я выхожу на берег, накидываю на себя одежду и шляпу, чтобы не обгореть на солнце, и продолжаю моё путешествие… Так я делаю, наверное, через каждую сотню метров… Я прохожу мимо нескольких лодок, привязаных к буйкам недалеко от берега. Очевидно, здесь по другую сторону пляжа какое-то поселение индейцев майа – из-за пригорка виднеются крыши из пальмовых листьев. На одной из лодок, свесив ноги в воду, сидит женщина-майя в ярком красно-белом платье. Она не одна – с ней две маленькие девочки. Одна из девочек сидит рядом с мамой, а другая плещется в море, держась за борт лодки. Увидев меня, женщина приветливо улыбается и говорит: «Ола!». Девочки ничего не говорят, только с любопытством смотрят на меня большими тёмными глазами.
– Ола! – отвечаю я и тоже улыбаюсь.
Я иду дальше – туда, где кончается пляж… Там, возле скал, полоса белого песка становится тоньше и тоньше, а потом переходит в нагромождение бело-серых коралловых глыб. Здесь, в конце пляжа, лежат тёмные кучи водорослей, веток – всего, что выбросили на берег волны… Две девушки-майя с интересом разглядывают что-то среди водорослей – возможно, там притаился краб или какая-нибудь другая морская живность. Девушки смеются и болтают на непонятном языке; не на испанском – значит, это язык майя. На девушках совсем ничего нет кроме миниатюрных юбочек какого-то красновато-розового цвета. Они явно только что купались – на их смуглой коже блестят капельки воды, а юбочки прилипли к телу… Господи, какой сейчас год? Ещё совсем недавно я думал, что сейчас декабрь 2007 года, но почему это должно быть правдой? А если я ошибаюсь, и сейчас на самом деле 1507, 1007 или просто седьмой год? Белый песок, ласковое тёплое море, девушки-индианки играющие с запутавшимся в водорослях крабом… Я вдруг понимаю, что не могу никак, даже сам для себя, подтвердить, что сейчас
XXI
век. Я выпал из потока времени… Я смотрю на бирюзовое море – вдруг там сейчас, на горизонте, впервые появится белый парус испанской каравеллы?.. Девушки заметили меня и, с любопытсвом поглядывая в мою сторону, неспеша направились вдоль полосы прибоя. У одной из них в руке была белая морская раковина, и она шла приложив её к уху…
…Многие города майя были покинуты жителями ещё задолго до прихода испанцев. Это одна из загадок майя… А может быть всё очень просто, и они ещё тогда поняли – ну её на фиг эту цивилизацию; кому нужны эти гонки на работу и с работы, сидение в пробках, давка в метро, накопление каких-то бумажек или просто цифр на банковской распечатке, покупка, в общем-то, никому не нужных вещей… Зачем всё это, когда есть такое сказочно-бирюзовое тёплое море, белый песок, бесконечное голубое небо и счастливые дети, играющие между этих трёх стихий?..
…У меня было всего три часа на том сказочном берегу, но в моих воспоминаниях, эти три часа уже давно превратились в вечность; ведь когда выпадаешь из потока времени – часы и минуты теряют смысл. И я буду вечно идти вдоль бесконечной полосы прибоя, и боги майя будут со снисходительной улыбкой смотреть на странного смертного, посетившего их мир…
Мост господина Больца
Однажды в тихой и размеренной жизни господина Больца произошло неприятное событие – мост через неширокую речку, пересекавшую его луг, вдруг взял да обвалился. Самое неприятное было то, что в момент обрушения моста сам господин Больц находился за рулём своего старенького трактора и как раз через этот мост переезжал…
В результате, трактор со страшным скрежетом и с прицепленной к нему сенокосилкой боком съехал в реку, где сразу же заглох и погрустнел. Сам господин Больц оказался в холодной воде вместе со всеми своими семьюдесятью двумя годами и потрёпаной кепкой.
К счастью, он не пострадал и уже через пару минут сидел на траве на берегу речки, отдыхая и греясь на солнышке. Пыль улеглась, и господин Больц хозяйским взглядом осматривал мост и оценивал ущерб…
Трактор, конечно, можно вытащить. Придётся, разумеется, заплатить и за тягач, и за кое-какой ремонт, но это не самая большая проблема. Уплывавшая вниз по течению старая кепка также не слишком огорчила господина Больца. Вот восстановить мост будет несравненно дороже, а восстанавливать мост надо – иначе большая часть луга окажется совсем недоступной… В левой половине моста зияла огромная пробоина словно от небольшого артилерийского снаряда или мины, или словно откусил кто-то… В общем-то, мост частично устоял – по правой половине вполне можно было переправиться через реку и пешком, и на велосипеде, и даже этот вечно радостный придурок почтальон смог бы проехать на своём мотоцикле…
– У вас всё в порядке? – раздался тихий вкрадчивый голос где-то совсем рядом, прямо над головой господина Больца.
Вздрогнув от неожиданности, господин Больц обернулся и увидел довольно странного юношу в ярко-оранжевом одеянии в виде обёрнутой вокруг туловища простыни. Голова юноши была абсолютно начисто выбрита и покрыта ровным загаром. «Это что ещё за Харе Кришна?», – подумал господин Больц и хотел было подняться на ноги, но юноша, словно угадав его намерение, сделал мягкий жест рукой, вроде как «нет-нет, сидите», и тут же сам уселся на травке рядом с господином Больцем.
– Так у вас всё в порядке? – снова спросил юноша.
По-немецки он говорил совершенно без акцента, поэтому господин Больц решил, что это сын кого-то из местных… «С жиру бесится… Как и моя Катарина в своё время…»,– подумал он.
Катарина, дочь господина Больца, уже очень давно покинула родительский дом и жила теперь в Дюссельдорфе. С отцом она виделась нечасто – возможно из-за того, что не от всех её решений в плане личной жизни господин Больц был в восторге…
– Спасибо, всё хорошо, – ответил господин Больц, – Мост вот только жалко…
– Да, мост жалко, – согласился юноша, – Нехорошо, когда мосты обваливаются… Я могу вам чем-нибудь помочь?
«Добрый малый, – подумал господин Больц, – Его бы ещё одеть по-человечески…»
– Спасибо, – сказал господин Больц, – но я цел и невредим, а мост и трактор – это проблема с которой я смогу справиться…
– Не сомневаюсь, – улыбнулся юноша, – Главное – это знать в чём именно проблема…
– Чего тут знать? – пожал плечами господин Больц, – И так всё видно: трактор – в реке, мост – обвалился …
– Мосты просто так не обваливаются, – загадочно улыбнувшись сказал юноша.
– Что же это, – удивился господин Больц, – по-вашему получается, что его заминировали?
– В каком-то смысле, – ответил юноша, – Понимаете, этот мир всего лишь отражение того, что у нас внутри. Почему, например, мост обвалился именно под вами? Возможно потому, что мост обвалился у вас внутри… Мост – это очень сильный символ…
– Какой бред, – вздохнул господин Больц.
– Это не такой бред, как вам кажется, – юноша поднялся на ноги, – Подумайте хорошенько, почему именно вы оказались на этом мосту, когда он рухнул? Вам это ни о чём не напомнило?
– Мне? Нет. – в голосе господина Больца послышалось раздражение.
– Всё не так уж и плохо, – примирительно сказал юноша, – Вы же видите, что мост устоял – значит всё ещё можно исправить… Всего вам доброго! До свидания…
Юноша улыбнулся и легко зашагал вниз к мосту. Под внимательным взглядом господина Больца он перешёл мост по уцелевшей половине и скрылся за пригорком. Господин Больц был мрачен. Да, падение с моста, действительно, напомнило ему о том, о чём он давно уже старался не вспоминать…
Сначало это было лишь смутное непонятное ощущение чего-то такого, что с ним уже когда-то было… Слова юноши странно усилили это чувство, и вот оно вырвалось, наконец, из тёмных закоулков памяти… Грохот обсыпающихся камней, лязг железа, страх…
Это была весна 1945 года, он и Маленький Вальтер бежали среди груд камней по улице погибающего Города. Отовсюду слышались выстрелы и продолжительные пулемётные очереди, иногда что-то оглушительно грохотало, и мостовая под ногами колебалась как при землетрясении. Они бежали прижимаясь к развалинам домов и стараясь держаться подальше от лежащих здесь и там трупов. Маленький Вальтер всё время отставал, хотя он тащил всего лишь одну винтовку – мальчишке, которому потом суждено было стать господином Больцем, приходилось кроме винтовки тащить ещё и панцерфауст…
Они получили приказ, их первый боевой приказ – два русских танка только что свернули на параллельную улицу, которая после недавнего обстрела превратилась в тупик – рухнувший дом завалил проезжую часть. Значит, теперь танки в ловушке, и когда они повернут обратно, их не выпустят – четверо ребят из их отряда уже заняли позиции и только ждут… А вот его и Маленького Вальтера послали к завалу по параллельной улице на всякий случай, если вдруг русские попытаются прорваться через двор разбомбленного дома.
Двор был завален обломками рухнувшей стены, так что спрятаться там двум подросткам оказалось совсем не трудно. Переулок, откуда могли появиться русские танки, был как ни странно свободен от обломков, а значит была большая вероятность, что русские им воспользуются, когда обнаружат, что по улице им не проехать… Было совершенно непонятно, что происходило вокруг – отовсюду слышалась стрельба, где-то грохотала артиллерия, рушились здания… Но здесь во дворе было относительно спокойно…
Неожиданно совсем рядом что-то оглушительно рвануло, и сразу же послышался нарастающий рёв танка, где-то близко-близко…
То, что произошло потом, господин Больц помнил во всей последовательности с точностью до долей секунды… Он нацелил панцерфауст на проём между домами ожидая в любой момент появления русского танка. Маленький Вальтер залёг рядом за кучей битого кирпича. Рёв танка приближался заглушая всё вокруг…
Неожиданно справа, совсем рядом с ними, кирпичная стена начала вдруг надуваться подобно огромному мыльному пузырю… Мальчишки, вздрогнув от неожиданности, вскочили на ноги, и тогда кирпичный пузырь с грохотом лопнул, окутав их непроницаемым облаком пыли и кирпичных брызг… В проломе появился огромный тёмный танк, дышащий жаром и, казалось, стряхивавший с себя куски стены… Резко запахло машинным маслом и дымом…
Стальной монстр на мгновенье остановился, как будто чтобы отдышаться, и тут оцепеневшие от ужаса мальчишки увидели над башней танка человека в чёрном шлеме. Он казался совершенно спокоен и неподвижен. Его лицо было вполне по-человечески покрыто грязью и потом, но даже много лет спустя господин Больц верил, что тогда он увидел что-то нечеловеческое, какое-то Божество Смерти, если не саму Смерть… Он на всю жизнь запомнил тот взгляд… Это не был взгляд живого существа, в нём не было ни страха, ни ненависти, в нём не было ничего… совсем ничего, только пустота… В ту секунду, когда танк чуть приостановился, человек посмотрел на двух дрожащих от страха мальчишек, и его губы тронула едва заметная улыбка… Это была странная полуулыбка человека с мёртвыми глазами, презрительная и надменная. Это была улыбка существа не из этого мира; существа, державшего их маленькие жизни на своей ладони…
Маленький Вальтер стоял рядом и хныкал, непрерывно повторяя что-то совершенно бессмысленное. Господин Больц прижимал к груди панцерфауст и чувствовал, что ноги его подгибаются, а через всё тело волнами прокатывается какая-то липкая слабость…
Через мгновенье танк взревел и, с хрустом ломая гусеницами обломки кирпичной стены, проехал мимо парализованых страхом и каким-то мистическим ужасом мальчишек… Сразу показалось, что стало очень тихо, хотя танк ещё довольно долго пробирался через заваленный двор объезжая нагромождения битого кирпича.
Господин Больц потом часто думал, почему он так и не выстрелил тогда вслед танку? Из чувства благодарности, что ему только что подарили жизнь? Или он просто не верил, что тот танк можно было уничтожить? Или он боялся, что то нереальное существо вернётся…
Гораздо позже, в разговорах о войне с теми, кто был на фронте, господин Больц слышал похожие истории о встречах со Смертью в виде какого-то человекоподобного существа, иногда даже в виде женщины…
Про свою встречу господин Больц никогда никому не рассказывал. Про неё знали только он, господин Больц, Смерть и Маленький Вальтер…
Что произошло потом? Они не вернулись в отряд. Господин Больц и Маленький Вальтер практически не разговаривали в тот день – они понимали друг друга без слов. Панцерфауст и две винтовки они бросили в том дворе среди груд битого кирпича. Они получили своё предупреждение – война для них была окончена. Потом было сложное и опасное бегство из погибающего Города. Через много лет, когда господин Больц со своей женой посетил Помпеи, он почему-то представил последний день этого города как тот день, когда он и Маленький Вальтер бежали из Города…
Им тогда удалось выбраться. Потом, в какой-то деревне, странная полоумная старуха плача и ругаясь срывала с них униформу… Она накормила их и дала им одежду своего сына, погибшего на подводной лодке где-то в Атлантике… Потом их схватили американцы. Маленького Вальтера они тут же отпустили, так как увидели, что он был совсем ещё ребёнок, а вот господину Больцу связали за спиной руки и куда-то повели.
Он так никогда и не узнал, куда его тогда вели – по дороге, на мосту через какую-то неширокую речку, им встретился старый немец на одной ноге, который неожиданно начал кричать на американцев и требовать чтобы они отдали ему его внука. Американцы не говорили по-немецки и поэтому не сразу поняли, чего тот хотел. Однако одноногий инвалид, кидающийся на вооружённых солдат и требующий чего-то даже под дулами направленных на него винтовок, произвёл на них впечатление, и мальчика отдали. Так господин Больц и стал, собственно, господином Больцем, так как спас его старый фермер Больц, потерявший ногу ешё в Первую мировую на Западном фронте. Что стало с Маленьким Вальтером, господин Больц так никогда и не узнал, хотя и потратил на поиски немало усилий…
…Господин Больц очнулся от своих воспоминаний. Он торопливо поднялся на ноги и, взглянув ещё раз на затонувший трактор и обвалившийся мост, зашагал по направлению к дому, чтобы поскорее переодеться в сухое и вызвать тягач. Поднявшись на холм, господин Больц не удержался и оглянулся, ожидая увидеть где-нибудь посреди луга того странного юношу в оранжевом одеянии. Однако нигде никого не было… «Что за наваждение… – подумал господин Больц, – Не мог же этот Далай Лама так быстро исчезнуть? Сколько я там просидел, когда он ушёл? Минут пять, не больше. Где же он тогда?»
Удивлённый господин Больц даже свернул с дороги, чтобы забраться на холм повыше… Теперь ему открылась вся панорама окрестностей – за его лугом начиналось обширное рапсовое поле господина Шерцера, за ним, почти у горизонта – автобан с мчащимися разноцветными муравьями-автомобилями, за автобаном тёмной стеной стоял лес… И нигде никого не было…
«Бред какой-то, – подумал господин Больц, – Куда же он делся?..» И господин Больц решил, что при первом же случае надо будет проверить зрение. Вообще-то, он гордился своим зрением – всё-таки семьдесят два года – и пока никаких очков, но возраст, видимо, брал своё…
…Добравшись домой, господин Больц первым делом принял горячую ванну и переоделся во всё сухое. Потом он позвонил и вызвал тягач, который ему пообещали прислать в течении ближайших двух часов. Господин Больц позвонил также в местное управление дорог и поинтересовался, не окажут ли ему содействия в ремонте обвалившегося моста. Оказалось, что мост у них нигде не значился, а значит ни денег, ни материалов местное управление дорог выделить не сможет. Правда, любезная девушка на том конце провода мостом заинтересовалась и предложила, что они могут прислать инженера на неделе, чтобы тот посмотрел мост. Господин Больц скептически ответил, что от взгляда инженера мост вряд ли восстановится, но согласился…
Вечером того же дня господин Больц вытащил на веранду любимое кресло своей покойной жены и, налив себе большую рюмку коньяка, откинулся на удобную спинку созерцая великолепную картину заката… Все дневные дела и заботы его небольшого фермерского хозяйства были улажены. Трактор благополучно дремал возле мастерской – завтра господин Больц посмотрит, что там нужно починить…
Из головы господина Больца всё никак не выходила встреча со странным юношей в оранжевой простыне. Может, и правда, этот мост – предупреждение, знак, что пора, как и тогда в 1945-м, сложить оружие? За что он сражается? Зачем? Проиграл ли он тогда, бросив панцерфауст и винтовку и бежав с поля боя? Нет, господин Больц считал тот случай крутым повором судьбы, но не поражением…
«Ну что ж, – подумал господин Больц, – Надо звонить Катарине. Пусть приезжает с детьми и со своим турком… Как его там? Мехмет? Хорошо ещё, что детям немецкие имена дали и нашу фамилию… Ладно, посмотрим, что получится…»
Дочь господина Больца обрадовалась звонку отца. Они проговорили больше часа, а это было для них необычно. Оказалось, что Мехмет уже давно без работы и подрабатывает иногда убирая по ночам в каких-то закусочных. У детей, Вальтера и Патриции, были летние каникулы…
Господин Больц пригласил их навестить его всей семьёй, когда они только этого пожелают, но лучше всего – в самое ближайшее время.
– Папа, что случилось? – забеспокоилась Катарина, – У тебя всё хорошо?
– У меня всё хорошо, – ответил господин Больц, – Не беспокойся. Просто я хочу вас всех увидеть.
– Обещай, что ты не будешь… – дочь запнулась на полуслове.
– Я обещаю… – она уловила его улыбку на другом конце провода, – Я буду добр к твоему Мехмету, он как-никак твой муж и отец моих внуков… То что было – не повторится…
– Спасибо, папа… – Катарина была действительно озадачена произошедшей с отцом переменой.
Прошло несколько дней. Жизнерадостный почтальон приближаясь на своём мотоцикле к обвалившемуся мосту обратил внимание на какого-то человека в тёмной куртке. Человек этот вёл себя очень странно – он зачем-то залезал под мост, рылся в каменной россыпи на обвалившеёся стороне моста, брал в руки и разглядывал отдельные камни, делал какие-то отметки в блокноте и фотографировал мост с разных сторон. Подъехав поближе и разговорившись с незнакомцем, почтальон узнал, что это инженер дорожной службы, которого прислали посмотреть мост…
…Господин Больц, его дочь Катарина и её муж Мехмет обедали за столом на веранде.
– Экономист, говоришь? – господин Больц скептически разглядывал зятя, – Ну и что же это за экономику вы создали, если сами экономисты сидят без работы и МакДональдсы по ночам убирают?
– Папа… – осторожно сказала Катарина.
– Что папа? У папы – хозяйство, папа на пособии не сидит…
Наступила неловкая тишина. Мехмет грустно глядел в тарелку.
– Он проводит много времени с детьми, – робко вступилась за мужа Катарина.
– Детям нужен отец, который работает, а не дома на пособии сидит, – ответил господин Больц.
– Я ищу работу… – нерешительно сказал Мехмет.
– Ну ладно, – голос господина Больца повеселел, – У меня есть к вам одно предложение. Слушайте, что я решил… Мехмет останется до осени здесь – работы много, не заскучает. Понравится ему – отдам потом вам всё хозяйство. Фермеры, в отличие от экономистов, без работы не сидят. Платить я тебе не буду, не за что пока, но учить буду, за это не беспокойся…
– Но я никогда… – начал было Мехмет, но господин Больц уже выбирался из-за стола.
– Приступим сразу после обеда, – сказал он направляясь в дом, – Я пока подыщу тебе рабочую одежду из моих припасов…
Катарина взглянула на мужа:
– Ты согласен?
Тот только кивнул, но тот тревожно-испуганный взгляд, с которым Мехмет просидел почти весь обед, исчез, и в его глазах засветилось любопытство…
Прошло несколько дней. Господин Больц стоял вместе с дочерью у обвалившегося моста, дети возились внизу, лазая вверх и вниз по каменной осыпи… Невдалеке тарахтел трактор – Мехмед совершенно самостоятельно убирал сено.
– Ты не очень его гоняй, – попросила Катарина, – Он, действительно, старается…
– А он не очень обиделся тогда за мои комментарии по поводу Турции и турок? – спросил господин Больц.
– Это было давно, – вздохнула Катарина, – Он очень тебя уважает… Даже когда вы поругались, он всё равно назвал сына Вальтером, как ты хотел… Культура у них такая, ты же ему – тесть… Скажешь ему с моста в воду прыгнуть – думаю, прыгнет… – и она улыбнулось.
– Странно… Ну может когда и воспользуюсь, – улыбнулся господин Больц, – А вообще-то, я думаю, что ему нравится: посмотри, как у него глаза светятся – аж отсюда видно…
…Подъехаший на мотоцикле почтальон радостно поприветствовал всю семью, с некоторым удивлением посмотрев на слезающего с трактора турка.
– Это мой зять, – представил Мехмета почтальону господин Больц, – Он будет мне помогать.
– Очень! Очень приятно! – воскликнул почтальон и радостно кинулся пожимать руку несколько ошарашенному Мехмету.
– Скажи, – обратился к почтальону господин Больц, – у кого здесь в окрестностях сын в буддисты или в Хари Кришна подался? Ходит тут в оранжевой простыне…
– Не знаю, – задумался почтальон, – Не встречал…
– Понятно, – улыбнулся господин Больц, – Я так и думал…
Он с интересом смотрел, как его внуки копошились у опоры моста. Почему-то ему вдруг подумалось, что маленький черноволосый Вальтер, как-никак, будет тоже господин Больц…
А где-то через неделю господину Больцу позвонили из дорожной службы, и радостная девушка сообщила, что мост оказался очень старым, вероятно первой половины XV века, и на его восстановление местные власти согласились выделить средства из бюджета, если, конечно, господин Больц не возражает…
