«Хлеб с ветчиной» kitabının incelemeleri, sayfa 11

Встать! Суд идёт. Зачитывается приговор человечеству. Сторона обвинения, Вам слово.

Тусклая жизнь нормального, среднего человека хуже, чем смерть. И казалось, что не существует никакой возможной альтернативы. Образование - просто обман. То нехитрое обучение, которое я позволил себе, сделало меня более подозрительным. Кто такие доктора, юристы, ученые? Это люди, которые добровольно лишили себя свободы думать и поступать как личности...

Возьмите семью, подмешайте в нее веру в Бога, приправьте ароматом чувства Родины, добавьте десятичасовой рабочий день и получите то, что нужно, - ячейку общества. ...К двадцати пяти годам большинство людей уже становились полными кретинами. Целая нация болванов, помешавшихся на своих автомобилях, жратве и потомстве.

Почему идея господствующей расы привлекает только умственных и физических уродов?

Генри Чинаски узнает всю мерзость этой жизни, он пьёт, курит, страдает(?) от всех вредных (?) привычек, какие только могут быть, но сам не пачкается. Он умеет быть отстраненным, он хороший парень, способный к состраданию. Проницателен, от чего мучается. Ведь тогда все ужасы людей видны словно под микроскопом. Он-то и порицает общество потребителей. Он индивидуалист.

Я не был ни мизантропом, ни женоневистником, но мне нравилось одиночество. Хорошо сидеть себе где-нибудь в закутке, курить и попивать. Я всегда был лучшей компанией самому себе.

И как ни странно, этот нелюдимый человек привлекает меня, его образ мне нравится. Он будто озвучивает мои мысли. Порой люди кажутся мне именно такими жестокими, самовлюбленными, эгоистичными. Порой животными, но, когда вспоминаю животных, отказываюсь от своих мыслей, потому что люди хуже. Но Генри любит людей, потому страдает, от того думает о них. Если бы это была не так, он бы просто не задумывался о других. И мне больно за них. О любви, жизни, взрослении, становлении личности, войне, одиночестве, как наказании, одиночестве, как состоянии души, одиночестве, как выигрыше, женщинах и обществе. О человеке. Не как о пчеле, выполняющей определённые функции в улье, но как об индивидуальности, о существе мыслящем. Потому и книгу, написанную с долей юмора, присыпанную шутками, сквозящую трагической иронией, полную абсурда, но такую живую и настоящую, я оценила на 5. P. S. Каждый выбирает для себя, потому не берусь советовать.

Книга для меня странная и впечатление произвела двоякое. С одной стороны, прочла ее очень быстро и легко, наблюдая за Генри и тем, как развивалась его жизнь. С другой стороны, сосредоточение слов "ебля", "пизда", "говно", "дрочка" и т.д. в книге просто зашкаливает на страницу Но не смотря на это, страница за страницей я следила за Генри. Порой мне было его жаль, а порой хотелось выбить ему зубы. С другой стороны, что можно было ждать от него (и вообще стоило ли), когда с детства Генри рос в такой атмосфере - атмосфере зла и тотальной диктатуры отца. Мог ли маленький Генри противостоять этому и вырасти добрым к окружающим человеком? Это только в Библии пишут - ударили по щеке - подставь другую. А когда день за днем жизнь бьет тебя не только по обеим щекам, но и по заднице так, что сидеть не можешь - можно ли остаться добрым, верить в хорошее и смотреть на мир широко открытыми глазами? У многих ли вышло? Да и на деле Генри не хуже других. Просто не притворяется. И, да, не мы такие - жизнь такая - очень про главного Героя. И это не способ оправдать его поступки, нет, Генри просто течет по течению, так, как привык. Так, как научили его жестокие уроки жизни.

В дальнейшем обязательно вернусь к этому автору. Интересно почитать еще что-то из его творчества, что бы понять - нравится он мне или нет.

На мой взгляд, если б в школьной программе литературы после "Отцов и детей" Тургенева слояла бы эта книга, то на уроке первую обсуждали "мозги" класса, а вторую - все. Без исключения. Потому что такая книга понятна всем. Кто приравняет "Хлеб с ветчиной" к бульварному чтиву из-за ненормативной лексики и нелициприятных подробностей, тот просто не понимает каково ТАК жить. Читала эту книгу с болезненным удовольствием. И больно и приятно видеть в этих строках свою жизнь. А еще тоскливо.

"... - Я... ударил своего отца. Я... проклял мать... Я украл деньги из ее сумочки и потратил их на шоколадные батончики. Я выпустил воздух из мяча Чака. Я заглядывал под платье одной девочке. Я ударил мать и съел свою козявку. Наверное это все... Ах да, сегодня я окрестил собаку. - Ты окрестил собаку?"

"... Вся проблема была в том, что приходилось выбирать между одним злом и другим. Результат выбора не имел никакого значения, все равно вас брали за жабры и ебали по полной программе; к двадцати пяти годам большинство людей уже становились полными кретинами. Целая нация болванов, помешавшихся на своих автомобилях, жратве и потомстве. И самое гнусное - на президентских выборах они голосовали за кандидата, который больше все походил на серое большинство. "

О, да моя самая любима про девушек. Как спел некогда Мирон: "Жертвы маркетинга, масс-медиа и косметики".

"Все, к чему бы я ни прикасался, казалось мне пошлым и пустым. Ничего не интересовало, совершенно. Люди выглядели ограниченными в своей осторожности и щепетильной сосредоточенности на повседневных делах. И мне предстояло жить с этими уебищами всю оставшуюся жизнь, думал я. (...) Девушки выглядели привлекательными, но только на расстоянии. Солнце просвечивало сквозь их легкие платья и радужно сияло в волосах. Но стоило только приблизиться к ним и прислушаться к их мыслям, лавиной сыплющимся из незакрывающихся ртов, как мне хотелось немедленно вырыть себе нору где-нибудь под холмом и спрятаться там с автоматом."

"Жизнь в колледже была стерильной. Здесь никогда не говорили, что ожидает нас в реальном мире. Они пичкали нас теорией, которая была совершенно бесполезна на улицах. Университетское образование могло лишь сделать личность непригодной для настоящей жизни. Книги нас только ослабляли. Когда человек оказывался в гуще жизни, ему требовались совсем другие знания, в отличие от тех, которыми были напичканы университетские библиотеки."

Спасибо, вам, Чарльз. Теперь, когда я знаю, что на свете есть книга, отражающая мои мысли, жить стало как-то легче.

Мне тяжело писать что-то об этой книге, признаюсь, честно, потому что она пропитана Америкой, выращена в Америке. На мой взгляд, полностью вникнуть в нее могут только те, кто живет в этой стране и понимает ее законы. Если немного отойти от этого, то она страшная, в том плане, что воспитание наложило на Генри определенный отпечаток, не только воспитание, но и время, то время и та атмосфера, которая сложила в Америке во времена Великой депрессии, а потом и второй мировой. Я могу ошибаться, и признаю свою ошибку, если я не права, но поколение Генри не могло быть другим, каждое поколение чем-то отличается от предыдущего, мир не стоит на месте, движение этих пластов, взращивает все новых и отличных от своих родителей детей. И Генри впитал дух общества, в котором жил. Он мне симпатичен, потому что не врал себе, потому что не врал другим, потому что жил так, как он считал для себя нужным. Меня не смутил эпизод с кошкой. Да, он трус. Он знает, что трус. И лишен геройства, но, постойте, каким он должен быть героем, если даже взрослые хотели убийства, каким он должен быть героем, если в нем не воспитывалось ничего, кроме отвращения к обществу и старшим. Его родители все же убили в ребенке ребенка, тогда еще ребенке, все, что смогли. Что стоит хотя бы упоминание того, что ему запрещалось играть с другими детьми, как его лупили ремнем. В сущности, итог вполне закономерен, даже удивительно, что он остался благородным. Что все же не любит несправедливость, неравенство. Я говорю не о классовых различиях в школе Челси, а о том, что он не принимал несправедливость, старался исправить некие огрехи. Наверное, в каждом поколении, несмотря на различие, есть некая общность, даже не так, возможно, в каждом из нас есть немного Генри, чего-то от Генри, и в каждом поколении есть свой Генри. Наверное, он все же нетипичен, потому что выделялся, причем выделялся среди всех. Он слаб и силен одновременно. И это мне понравилось. Писать все же мне об этой книге тяжело. Ее надо переварить, перечитать еще раз. Может быть поискать смысл, там где его нет, подумать, вчитаться еще раз. А пока пусть будет так.

Нигде нет подлинной жизни, ни в этом местечке, ни в этом городе, во всем этом тоскливом существовании…

Книгу часто сравнивают с Джером Сэлинджер "Над пропастью во ржи" , по-моему, несправедливо. Ничего общего кроме тематики подросткового взросления у этих двух книг нет. Они написаны не только разным языком, но и в разном ключе. Книги Буковски не имеют больного нерва, не давят эмоциями, не вызывают умопомрачительных чувств, в них не разбираются тончайшие вопросы, в них нет никакой исповеди, в них не строят воздушные замки. Буковски это вам не Джером Сэлинджер, это больше Луи-Фердинанд Селин "Смерть в кредит" . Только книги Селина намного жёстче и злее, и стиль острее. В конечном счёте, книгу "Хлеб с ветчиной" шедевром не назовёшь, но всё же читать было интересно. О чём книги Буковски? Это дневник из жизни пьяного бродяги, это зарисовки из социального дна и бюргерской жизни, лёгкое омерзение в поэтических полутонах.

Флэшмоб 2012, 4/5

Закончила читать "Хлеб с ветчиной" и первым же делом внесла в список "Хочу прочитать" "Почтамт" этого же автора. Удивляюсь сама себе, ведь настолько противоречивые эмоции я давно не испытывала при чтении. От "вот же гадость, я больше не могу это читать" до "ну подлец, как сильно написал". Буковски описывает детство и взросление своего героя Генри Чинаски, который в значительной мере списан с самого автора. Мальчик растет в семье с отцом-садистом и безвольной матерью на подпевке, у него нет друзей, он ненавидит школу, а самым безопасным местом на свете считает свою кровать, в которой валяется целыми днями, считая пролетающие высоко в небе самолеты.

Он вырастет, станет напиваться до отключки, поменяет множество работ, будет жить непонятно где и неясно на что, будет менять женщин одну за другой; он станет знаменитым писателем.

"Хлеб с ветчиной" Чарльза Буковски – это пронзительное, откровенное и не приглаженное литературное произведение, представляющее собой одновременно автобиографический роман и грубую поэму, посвященную жизни на обочине американской мечты. Буковски, с его характерным голосом, не боится погрузить читателя в мир, полный алкоголя, азарта, секса и поэзии, представляя жизнь на нижних этажах общества с безупречной честностью и жестким реализмом.

Чарльз Буковски раскрывает перед читателем свою жизнь с необычайной откровенностью и жесткостью, которые стали визитной карточкой его творчества. Произведение следует за жизнью Генри Чинаски, алтер-эго Буковски, по многочисленным низинам и редким взлетам его существования на окраине Лос-Анджелеса в середине XX века.

Основной силой романа является его язык и стиль. Буковски пишет так, как если бы он ведет беседу за барной стойкой: прямо, жестко и без прикрас. Его проза полна живописными описаниями и размышлениями о жизни, которые иногда могут казаться циничными, но всегда остаются искренними.

Тем не менее, несмотря на весь негатив, проходящий через страницы "Хлеба с ветчиной", в произведении присутствует нечто возвышенное. Буковски через своего героя показывает, что даже в самой тяжелой жизни можно найти моменты красоты и поэзии. Чинаски находит утешение в литературе, писательстве и мелких радостях жизни, которые делают его существование терпимым.

Однако "Хлеб с ветчиной" не для всех. Буковски не щадит читателя, подробно описывая сцены насилия, секса и злоупотребления алкоголем, что может быть шокирующим или отталкивающим для некоторых. Эта книга – вызов общепринятым нормам и взглядам на то, как должна выглядеть литература.

В конечном счете, "Хлеб с ветчиной" остается мощным литературным произведением, которое заставляет задуматься о многих аспектах жизни и искусства. Буковски демонстрирует, что даже в самых темных уголках человеческого опыта можно найти истины, стоящие того, чтобы их рассказать.

Мне понравилась эта книга, несмотря на весь тот поток мата, который изливал на читателя автор. Иногда это было прям очень неприятно и книгу хотелось закрыть, особенно когда я читала ее в транспорте. Но это отличная возможность отучить чужих людей заглядывать в вашу книгу - советую взять на вооружение. )))) Перед нами история Генри, который не может решить, какое место он хочет занять в этой жизни. Он течет по течению, стараясь не особо напрягаться. ненавидя окружающих людей. В чем-то его отношение странно, но в целом. автор очень хорошо изложил реальную ситуацию. Читать было очень легко, несмотря на огромное количество нелитературного мата. особенно поразили словечки, которые использовались. А еще я никогда не задумывалась, как сильно мальчиков привлекают женские ноги. Стоит обратить внимание тем мамам, которые воспитывают сыновей, чтобы не упустить что-то важное.

Искренний рассказ о непростом периоде в жизни страны. Как выжить в мире агрессивных, униженных и бедствующих взрослых, если ты полметра ростом, и ненавидишь подлость? На протяжении всей книги среда старательно ломает маленького мальчика, который продолжает упрямо над ней возвышаться. До тех пор, пока не оказывается в мире взрослых, где с кристальной ясностью понимает - ничего не изменится.

Буковски описывает наблюдаемую реальность с выдающейся честностью. Нелепые социальные конструкции преломляются в его глазах и демонстрируют все свое бессмысленное, устаревшее, первобытное уродство. Ни черта не стоит государственное устройство, которое приводит повзрослевших детей в каталажку, психдиспансер или наркошку только потому, что они родились в недостаточно обеспеченных семьях.

В этом смысле Америка из книг Буковски прекрасно резонирует с Глубинной Россией, о существовании которой многие так любят забывать.

Мне никогда не нравились эти странные персонажи из книг вроде "Над пропастью во ржи", источающие какой-то незнакомый мне уровень наивности. Я помню свое детство и подростковые годы. И было бы нелепо делать вид, что они не были пронизаны Отвратительностью и Разрухой. А также тотальным и каждодневным пофигизмом государственных институтов, "ответственных лиц", взрослых и детей.

Я прекрасно помню, как это - быть ребенком. И для меня бытие ребенком никак не отличается от бытия взрослого. Я абсолютно такой же, как 20 лет назад. За одним исключением - когда ты ребенок, мир отказывается с тобой считаться. Мир отказывается воспринимать всерьез детские проблемы, и в результате этого дети умирают, получают физические и психические травмы, а затем вырастают и вымещают созревшую изнутри злобу на окружающих.

What a beautiful world.

Мир моего детства никак не пересекался с книгами "Над пропастью во ржи", зато прекрасно отрезонировал с книгой "Хлеб с ветчиной". Да, дети думают о сексе. Да, дети ругаются матом, даже если не делают этого при вас. Да, дети имеют гордость и презирают взрослых, если те демонстрируют слабохарактерность. Если эти взрослые поощряют подлость, мерзость и _несправедливое_ насилие, если пытаются добиться своего - только за счет превосходства в росте и ловкости своего большого взрослого тела.

Немногие существа способны на такую восхитительную честность. Поэтому я очень ценю откровенные стихи Буковски и эту книгу. Если бы таких искренних людей не существовало, мир был бы куда более одиноким и бессмысленным местом.

Недетская история про детство Читать больно и тяжело. Написано грязно и чувствительно. Детство - нелегкая пора жизни. Целиком и полностью ребёнок находится во власти семьи. Что человек возьмёт с собой из детства во взрослую жизнь? Сбежит из него без оглядки, спасаясь от побоев и унижений или будет опираться на прочный фундамент любви и поддержки? Потратит часть или всю жизнь на залечивание детских травм или будет наполнен любовью и силой, которые передаст своим детям? Книга, которая заставляет задумываться и анализировать. Герой, который заставляет содрогаться и взывает к сочувствию, не смотря на низость его помыслов и поступков. Доведение газона до безупречной ровности ножницами - многогранный посыл. Как разглядеть поломанную личность через броню мерзости? Для меня книга об этом.