Kitabı oku: «Эфемерида звёздного света», sayfa 5
– «Могилёв». Это Беларусь, верно? – неожиданно спросил парень.
Рома, разглядывавший чёрное пространство за окном, перевёл свой взгляд на рядом сидящего соседа и ответил:
– Я полагаю, да.
– Интересно, сколько от их страны полетело кораблей?
– Не знаю, – насупился Рома. – У России – около восьми тысяч гражданских кораблей. А ты из какого города? – спросил Рома.
– Я из Геленджика. А родился в Ереване. Меня зовут Армавир. Армавир Минасян, – и Армавир протянул руку.
Рома пожал её и тоже представился:
– Роман Никитин.
Армавир был в очках, и Рому осенило, о чём может пойти их разговор.
– Разве проблемы со зрением не являются препятствием к прохождению службы?
На самом деле этот вопрос действительно заинтересовал его. Армавир поправил очки и рассказал:
– Подавая документы в Военную Академию Королёва, я указал в графе о здоровье проблемы со зрением и что вынужден носить очки, а коррекция зрения мне противопоказана. Меня всё же приняли, – пожал плечами Армавир и добавил, – наверное, землянам сейчас не до жиру. Я выбрал направление «Стратегическая разведка».
– И я тоже, – Рома обрадовался, потому что на первый взгляд Армавир показался вроде ничего.
Новый знакомый тоже уставился в черноту космоса и произнёс:
– Как же они далеко…
– Кто? – не сразу понял Рома.
– Звёзды. Далеко лететь, говорю.
– Мне представляется, наше будущее у звезды гипергиганта – Бетельгейзе или VY Большого Пса, – сказал Рома и, к своему неудовольствию, осознал, как по-детски это прозвучало.
– До них очень далеко лететь, – ответил Армавир.
– Ну, тогда Проксима Центавра, – предложил Рома.
– Знаешь, мне кажется, и этот вариант отпадает, – уклончиво сказал Армавир.
– Почему?
– Это самое очевидное направление. А мы не должны делать то, что от нас ожидают эстерайцы.
– И куда тогда? – поинтересовался Рома.
– Не знаю, – задумчиво проговорил Армавир, – Эпсилон Эридана? Звезда Барнарда?..
– Надо успеть выбрать, – сказал Рома и авторитетно усмехнулся.
– Успеем, я думаю, – предположил Армавир. – За пределы Солнечной системы мы вылетим только через несколько лет. Кстати, ты знал, что в позапрошлом веке астрономы зарегистрировали мощную вспышку на Проксиме Центавра, длившуюся чуть более минуты? Проксима b, к которой мы стремимся, должна была получить огромную дозу радиации, поэтому, если на планете существовала биосфера, это стало для неё катастрофическим событием. Подобные вспышки могли лишить планету атмосферы или океана и сделать её поверхность абсолютно безжизненной.
– За 30 тысяч лет там все образуется, – совершенно серьёзно ответил Рома.
– Ну, да, – Армавир засмеялся, – Обязательно образуется. Как раз к новому витку жизни успеем.
Но Рома и сейчас не мог в это поверить, противоречие засело внутри. Факты не сходились. Лететь предстояло больше времени, чем насчитывал возраст их собственной разумной цивилизации. Топлива никак не хватит на такой длительный полёт! Наверное, предполагал Рома, они облетят Солнечную систему и вернутся на Землю… если это возможно.
Минут через двадцать маршрутный шаттл приземлился в порту «Могилёва». А через несколько минут после приземления на борт взошли парень с девушкой. Девушка уселась на ближнее место. А юноша, оглядевшись, видимо, решил сесть рядом с Ромой и Армавиром, потому как направился к ним.
У этого молодого человека было мужественное лицо, на котором отражалось нечто печальное, будто его мучило что-то, пережитое в прошлом. Коротко остриженные русые волосы, поднятые острым клинышком надо лбом, мускулистые руки, серьёзный вдумчивый взгляд – всё указывало на то, что это практически сформировавшийся мужчина. Усевшись, он оглядел своих соседей. А Армавир сразу спросил его:
– Привет, скажи, а сколько от Беларуси летит кораблей?
– Не знаю, – смутившись, произнёс парень. – Кажется, около тысячи.
– Просто мы тут дискутировали по поводу Флота… Меня, кстати, Армавир зовут. Армавир Минасян, – он протянул руку и пожал протянутую в ответ руку парня.
А затем, представившись, то же самое сделал и Рома:
– Роман Никитин. Рад встрече.
– Тамар Науменко.
– Приятно познакомиться, – сказал Армавир, а Тамар, вместо того, чтобы обменяться любезностями, достал электронную сигарету и закурил.
Рома скривился, хоть то была лишь имитация дыма, практически без запаха, и обратился к Тамару:
– А тебе что, неприятно познакомиться? – реакция попутчика его задела.
Тамар медленно перевёл взгляд на Рому и ответил:
– Я вас не знаю.
Рома удивился такой холодности и невоспитанности, и его первое впечатление, будто у него есть что-то общее с этим парнем, показалось теперь ошибочным.
– А в Беларуси, наверное, есть живописные места? – спросил Армавир, чтобы заполнить повисшую неловкую паузу.
– Какая разница, всё равно это всё исчезнет, – безразличным тоном сказал Тамар и отвернулся.
Пилот через динамик объявил о следующей остановке «Сочи» № 1, и пассажирский транспорт двинулся дальше.
– Самая лучшая планета по параметрам схожести с Землёй – Trappist-1e, – сказал через некоторое время Армавир Роме, возвращаясь к прерванному разговору. – Но она находится в сорока световых годах от нас.
– Не долететь, – тоном эксперта мрачно заявил Тамар.
Никто не приглашал его присоединиться к разговору, он сам это сделал, и Рома, хоть и понимая, что его ответ будет наивным, всё же сказал:
– Как знать.
– Даже при близких к свету скоростях для полётов в рамках галактики потребуются десятки и сотни тысяч лет. И сорок световых лет – это как раз примерно столько, – произнёс Тамар. – К тому же, никто не отменял такого понятия как конфликт поколений. Через десять или двадцать поколений найдётся молодняк, который просто не поймёт, куда он летит и зачем. По какому праву их скрепили такими долгосрочными обязательствами, и они должны всю жизнь провести на корабле.
– Но, проведя всю жизнь на корабле, они не будут знать другой жизни, – осторожно предположил Армавир.
– Ну, хорошо, – встряхнулся Тамар и от своей прежней ленивой отрешённости перешёл в наступление со скепсисом и легкой агрессией. – А как насчет изнашиваемости кораблей? Неизвестно, сможет ли космический корабль функционировать такой продолжительный срок. Газопылевые скопления будут повреждать фюзеляж. Ремонт с такими темпами нужно будет проводить уже через год путешествия! Причем в космосе! Это нешуточные дела.
На это Рома ему прохладно ответил:
– Есть ремонтные боты с минимальным интеллектом, двигающиеся по корпусу корабля на магнитной гусеничной ленте.
– Умилительные крошки шуруповёрты и стеклорезы? – слегка насмешливо уточнил Тамар. – Очаровательные малявки-роботы это, конечно, здорово, но они помогут с локальными повреждениями. А как насчёт повреждений от крупных обломков? Волшебной способности саморемонта у наших кораблей нет.
– Что-то мне подсказывает, что не тебе этим заниматься. Так что не напрягайся раньше времени, – презрительно ответил Рома.
Они сверлили друг друга глазами.
– Корабельная способность саморемонта есть только у межзвёздной цивилизации, такой как Эстерау, – попытался разбить яростный зрительный контакт Армавир, всё же заняв сторону Ромы.
Взгляды парней расцепились, и молодые люди сделали вид, будто вся их перепалка была не чем иным, как будничным разговором о погоде. Но так же, как и то, что в космосе погоды нет, так и воцарившаяся доброжелательность была, очевидно, натянутой.
– Да и энергетических щитов, как у Эстерау, у нас нет, – нарочито равнодушно сказал Тамар.
– Боты – тоже своего рода саморемонт корабля, – ровно и бесстрастно проговорил Рома, желая, чтобы последнее слово осталось за ним.
Тамар безучастно рассматривал потолок и, похоже, решил не реагировать на выпад.
– А ты знал, что половину пути составляет разгон, а вторую половину должно составлять торможение – такое же, равнозначное. По правилам, – насупился Армавир и поправил очки, когда увидел не особенно располагающую реакцию Ромы на этот факт.
– А я о чём? – вновь вспыхнул Тамар. – В космическом вакууме происходит непрерывный разгон корабля. При увеличивающейся скорости и урон от повреждений будет усиливаться.
– Ты как, хорошо подготовился к экзаменам? – спросил Рома Армавира, демонстративно игнорируя Тамара.
– Да, вроде неплохо, правда, насчёт истории сомневаюсь, не все даты запомнил, – ответил Армавир.
– Я думаю, что сдам физподготовку, психологию, общество и физику космического пространства. А вот на истории Эстерау придётся попотеть! – вздохнул Рома.
– Вы идёте на «Стратегическую разведку»? – как-то нарочито равнодушно спросил Тамар.
– Да, – холодно сказал Рома.
– А ты тоже, да? – поинтересовался Армавир.
Тамар коротко кивнул.
– А почему ты выбрал эту специализацию? – решил выяснить парень.
Тамар развернулся к Армавиру и с раздражением ответил:
– Потому что моего старшего товарища убили в ходе одного из контактов с эстерайцами, и я хочу стать разведчиком!
Рома вдруг ощутил, как в один момент может измениться отношение к человеку. Всего одна фраза перевернула восприятие. Только что Тамар казался ему заносчивым задавакой, как вдруг он понял… Понял Тамара. Будто бы вспышка раздражения расколола скорлупу холодной надменности, и теперь Рома увидел, что за ней скрывалось, словно сам ощутил эту боль, такую знакомую боль от потери близкого человека. Он и сам недавно осознал, что от безжизненности до бесчувственности всего один шаг, но папа был рядом, чтобы вернуть его к жизни. Может, у Тамара не было такого человека?
– Ох, сочувствую, – произнёс Армавир, так же изменившись в лице.
Тамар, ничего не ответив, посмотрел на звёзды за окном.
Рома участливо спросил его:
– Как это произошло?
Науменко резко обернулся и грубо ответил ему:
– Какая тебе, к чёрту, разница?! Тебе всё равно меня не понять!
Рома пронзил его взглядом и ледяным тоном произнёс:
– Моя любимая погибла!
Тамар побледнел.
– Что, потерял близкого человека и думаешь, будто пережил больше других и можно высокомерно судить всех вокруг? Знаешь что, я дам тебе совет, Тамар! Не надо себя так вести! – с нажимом сказал Рома.
Тамар вдруг сжал кулаки, но тут же потупил взор. А Никитин не переставал глядеть на того огненным взглядом.
– Я сам решу, как мне себя вести, – ответил Тамар, но уже не так недружелюбно, а тихо и скорее примирительно. Будто бы сам в себе погасил ярость. Кулаки его разжались.
В ходе этой перепалки абитуриенты маршрутного челнока и не заметили, что уже находятся в порту «Сочи» № 1. Дверь отъехала, и через несколько минут бортпроводница сопроводила в салон космолёта двух молодых людей.
Это были парень с девушкой. Стройная блондинка сразу приковала к себе взгляды пассажиров. Она обвела взглядом присутствующих, зелёные глаза словно бы лучились светом. И Рома сразу подумал, что в ней не может скрываться коварство или злость. Появление незнакомки будто бы зажгло звезду, осветившую темноту космоса. Взгляд отчего-то зацепился за кулон на груди девушки в форме геральдической лилии. Копна густых перламутровых волос пружинила при ходьбе и волнами опадала на плечи. При нулевой гравитации её волосы смотрелись бы эффектно.
«И чего это в военную академию летят одни красавицы?» – подумал Рома. Перевёл взгляд на брюнетку, сидевшую напротив, затем снова уставился на блондинку. Её осанку можно было бы назвать царственной, но в выражении лица отсутствовала полагающаяся особам голубых кровей высокомерность.
Молодой человек, сопровождавший девушку, казался очень крупным, здоровым парнем, на голову выше спутницы и с хмурым взглядом. Роме показалось, что девушка не в восторге от компании своего кавалера, ибо она выглядела несколько расстроенной. Или же ему хотелось так думать. Несмотря на то, что её спутника вполне можно было назвать симпатичным, Роме он не понравился. Новые попутчики направились к свободным местам, она – лёгкой поступью, он – грузным шагом. Как только пара расположилась, пилот объявил о следующей остановке – «Сочи» № 2. И не прошло и трёх минут, как пассажирский транспорт причалил на палубу. Этот перелёт оказался очень коротким. Пандус выдвинулся, и по нему взошёл ещё один парень.
Пройдя контроль у бортпроводницы, молодой человек оказался в салоне, уже заполненном поступающими. Все обратили внимание на новичка, а блондинка, тряхнув густыми волосами, поглядела на этого паренька особенно пристально. Хотя ничего особенного в нём Рома не увидел.
Самый что ни на есть обычный парень в очках. Проблема со зрением, как у Армавира, или дань моде? Он вёл себя невозмутимо и непринуждённо. Невысокого роста, не субтильный, но и не накачанный. Парень провёл рукой по тёмным волосам, слегка отбросив их набок, и направился к свободному сиденью. Сел он напротив блондинки.
Первый экзамен
Молодой человек поправил бордовую шёлковую рубашку и закинул ногу на ногу, показав подошву замшевых ботинок, определённо недешёвых и очень удобных.
Блондинка будто бы смотрела в сторону, нарочно не встречаясь взглядом с парнем. Коснулась рукой кулона, затем слегка откинула джинсовую куртку, будто бы ей стало жарко.
– Здравствуй, Наташа, – произнёс парень.
Она улыбнулась ему и мелодичным голосом проговорила:
– Привет, Вектор.
А молодой человек в бордовой рубашке в следующий момент посмотрел на её соседа, который от злости побагровел. Ничуть не оробев, Вектор вернул здоровяку недобрый взгляд с процентами.
Всю эту сцену Рома наблюдал со своего места и предположил, что эти трое знакомы очень хорошо. Разыгралось любопытство, стало интересно, чем диалог завершится, но в это время голос через коммуникатор оповестил молодых людей:
– Приготовиться к взлёту, следующая остановка – Военная Академия имени Сергея Павловича Королёва!
И, покинув взлётно-посадочную площадку «Сочи» № 2, челнок устремился к конечному пункту назначения.
Армавир достал пищевой имитатор и закинул чип в рот. Тамар спросил его уже более приветливым тоном:
– С чем у тебя чип, Армавир?
– С беконом, – ответил тот и в блаженстве закрыл глаза.
Тамар ухмыльнулся. А Рома пытался припомнить ещё несколько гипотетически пригодных для жизни планет, но при этом взгляд его всё равно был направлен на троицу, сидящую невдалеке. Вектор смотрел на Наташу, а точнее, на её отражение в окне. Лицо девушки на фоне чёрного космоса казалось загадочным и притягательным, как свет далёкой звезды. Она поглядела в своё окно, в котором отражался Вектор. Они встретились глазами и обменялись проникновенными взглядами.
Рома ощутил, как кровь будто бы стала горячей, словно бы он наблюдал что-то очень личное, свидетелем чего не должен был становиться. Мысли о планетах как-то разом развеялись.
После удачно опробованного пищевого чипа Армавир возобновил разговор на ранее начатую тему.
– Слушайте, а вы знаете, что есть планеты-сироты?
Тамар вопросительно посмотрел на парня, а Рома помотал головой, стараясь привести мысли в порядок.
– PSO J318.5-22, – назвал имя космического объекта Армавир. – Это в созвездии Козерога. Считается, что это газовый гигант. У него все параметры молодых планет, которых обнаруживали между звезд, – ну, так говорят астрономы. Но фишка в том, что эта планета дрейфует в полном одиночестве, свободно плавает в космосе в полной темноте!
– Планета, где ночная жизнь никогда не заканчивается, – вдруг весело откликнулся Вектор. – Представляешь, какие ночные клубы и коктейльные вечеринки там можно устроить?
– До неё лететь примерно 80 световых лет, – расстроено ответил ему Армавир. – До Проксимы b – 4,2 световых года, то есть 30 тысяч земных лет. Ну и представь, сколько дотуда.
– Ну и сколько? – спросил Вектор, ухмыльнувшись.
Рома тоже хотел это узнать. Но расчёты с ходу не смог выдать, хотя прежде не такие математические операции в уме воспроизводил. Но, видимо, сказывалось волнение. Армавир же сосредоточился, возвёл глаза к потолку салона, рассчитал в уме и медленно проговорил:
– Ну, приблизительно 600 тысяч лет лететь.
– Класс, – пыл Вектора как-то сразу поугас, и ответ прозвучал глухо.
Примерно через полчаса пилот объявил по корабельной связи:
– Уважаемые пассажиры, если вы обратите внимание, слева от вас… – вдруг связь неожиданно прервалась, всё погасло, салон объяла кромешная тьма, корабль накренился. Рома и все абитуриенты почувствовали невесомость, и, если бы не ремни безопасности, они бы уже пари́ли по салону потерявшего управление космолёта. Нос корабля опустился, и неуправляемый пассажирский челнок повело вниз. Кто-то из девушек вскрикнул, лоб Ромы покрылся холодной испариной. Только корабль стал уходить в сальто-мортале, как система восстановилась, и пилот выровнял судно. Весь салон осветился, абитуриенты огляделись и облегчённо вздохнули.
– Хо-хо, ни фига! – воскликнул Вектор.
В коммуникаторе зазвучал дрогнувший голос пилота:
– Дамы и господа, мы прошли зону космической турбулентности. Прошу сохранять спокойствие! Такое случается, но теперь всё позади.
– Космическая турбулентность?! Он думает, что мы поверим в эту чушь? Это же было отключение системы! – вознегодовал Армавир.
Все посмотрели на него.
– А почему происходит отключение системы? – спросила симпатичная черноволосая девушка, сидевшая напротив Ромы и Армавира.
– Это может произойти при использовании портативного электромагнитного излучателя, – пояснил Армавир. – Что-то вроде бомбы малого радиуса поражения.
– Электромагнитная бомба? – опешив, спросила Наташа.
– Да, – подтвердил Армавир. – Она излучает импульс, который отключает всю электронику. Передача радиосигналов нарушается. Функционирование систем жизнеобеспечения – тоже. Генератор гравитации, как мы заметили, также отключается.
– И чем мощнее импульс, тем дольше бортовая система будет приходить в себя, – подхватил Вектор. – А на кораблях с высокими палубами это опасно. Или это мог быть направленный выстрел…
– Нет, не мог, – возразил Армавир, – это же не струя. Не точечный выстрел, а волновое излучение, волновой импульс. Вражеский корабль не засекли, следовательно, он далеко от нас. А это значит, что с отдалённой дистанции излучение должно было быть массированным, возможно, сверхсветовым по скорости.
– От потока электромагнитного излучения такой мощности мы бы не выжили, – догадался Рома.
– Соответственно, это «что-то» на нашем пирожке, – мрачно заключил Тамар.
– Не верю я в это! – уверенно заявил Вектор. – Перед вводом в эксплуатацию каждый космолёт проходит проверку. И что, хочешь сказать, они не нашли излучатель?
– Всё это можно свести к тому, что такой излучатель могли разместить в челноке только враги, – предположил Армавир.
Он единственный говорил тоном осторожного и осмотрительного человека. Все остальные были на эмоциях. Но последний аргумент заставил умолкнуть и задуматься всех.
– Эстерайцы ещё не прибыли в Солнечную систему, – сказала черноволосая девушка, чтобы поддержать Вектора.
– Да. Но одиночные нелегальные агенты уже могли внедриться. Да и… – Армавир неуверенно повёл плечами.
– Что? – спросил Рома.
– Возможность вербовки наших людей тоже нельзя исключать.
Это заявление означало, что либо в кабине пилота разместились предатели, либо среди поступающих. От тревожной гипотезы стало неуютно. Молодые люди осмотрели друг друга с осторожным подозрением.
– Вражеская диверсия. Партизаны в нашем тылу. Эстерау ведёт войну против землян разными способами, – будто бы прочитала громкий заголовок газеты девушка.
– Открытая конфронтация ещё не произошла, – впервые подал басистый голос огромный спутник Наташи. – Если бы случилось иначе, то мы бы сейчас не летели поступать в Академию, а были мобилизованы на фронт.
Корабельная связь снова включилась:
– Обратите внимание, слева по борту можно заметить Военную Академию, мы заходим на посадку.
Абитуриенты, хоть до конца ещё не оправились от случившегося, всё же стали вглядываться в обзорные окна.
На их глазах с величавой грацией хищника плыл космический корабль огромного размера. Военная Академия Разведки и Терраформирования, названная в честь Сергея Павловича Королёва, одного из величайших конструкторов XX века, создателя ракетно-космической техники. Ребята знали, что под руководством Королёва состоялся запуск первого искусственного спутника Земли и полёт первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина. Этот человек был Героем Советского Союза, благодаря ему страна стала передовой ракетно-космической державой. И, несмотря на то, что космическая эра началась почти два века назад, имена основоположников не канули в лету. Военная Академия Разведки и Терраформирования имени С.П. Королёва являлась престижным учебным заведением. Она задумывалась как флагман в противостоянии с Эстерайской империей. Отбор курсантов в Академию вёлся строгий, планировался выпуск специалистов высшего уровня.
Конструкция корабля, где размещалось учебное заведение, с первого взгляда казалась необычной. Из-за конической формы судно моментами напоминало перевёрнутый вулкан, иногда городской пчелиный улей, а с венчающим шпилем так и вовсе юлу. Суженный у основания, он расширялся кверху. В космическом пространстве не было гравитационной плоскости как точки отсчёта и ориентирования, потому невозможно было понять, где верх, где низ, где право, где лево. Но поддерживающие пилоны, которые соединяли корпус с гондолами реактивных двигателей, отходили от основания, это указывало на то, что узкое основание – явно низ крейсера. Высота корабля Академии составляла около половины километра, диаметр в поперечнике – сто метров в основании, а вверху расширялся до 350-ти. Это Рома определил навскидку, на глаз, но ему всегда удавалось с поразительной точностью определять размеры по одному взгляду. Что на Земле, что в космосе.
К корпусу пилонами присоединялись с одной стороны гондолы двигателей, а с другой – дополнительные структуры. От корпуса корабля отходили коммуникационные рукава, соединяющие отдельные помещения. Таких помещений имелось великое множество, и они, по всей видимости, соединены между собой переходными коридорами. Весь этот звёздный улей, сверкающий тысячами огней, приближался к маленькой пассажирской «пчёлке», несущей абитуриентов.
Молодые люди восторженно глядели на будущую alma mater. Вектор громко сказал:
– Что-то я не вижу плюща на корпусе учебного заведения!
Не уловив иронии в словах Вектора, Армавир постарался внести ясность:
– Вообще-то, растения в космическом вакууме не мо…
– Да расслабься, чувак, я шучу, – заулыбался Вектор.
Когда шаттл практически приблизился к Академии, все пассажиры опустились на свои сиденья, общее возбуждение, тем не менее, зашкаливало. Пилот запросил разрешения причалить. В блестящем стальном корпусе Академии раскрылись, как острые лезвия, лепестки-сегменты шлюзовой перегородки причальной палубы. Как и на гражданских кораблях, палуба являлась огромным воздушным шлюзом. Пилот налёг на штурвал, держа курс на четвёртую палубу учебного корабля, и вскоре приземлился на посадочную площадку.
Атласно-голубого цвета палуба была оборудована и выполнена в стиле причальных палуб всех гражданских судов.
Молодые люди покинули маршрутник и впервые ступили на борт Академии. Появившаяся девушка-офицер взяла сопровождение на себя, повелев следовать за ней. Рома так и не увидел, откуда она вышла, так как оказался не в первых рядах. Но вместе со всей компанией вошёл в просторный лифт и услышал голос девушки:
– В основании судна расположена нижняя палуба, которую отвели под склад и хранилище топлива. Эта палуба значится седьмой, а шестой – инженерный отсек. Корпус расширялся, потому и площадь шестой палубы обширнее. Здесь же пристроены гондолы ядерных двигателей. Палуба выше – пятая по счёту – отведена под кают-компанию, тир, бильярдную и каптёрку – склад имущества курсантов.
Рома слушал не слишком внимательно. Всё лучше потом самому всё осмотреть, чем слушать. Его охватывало нетерпение, поскорее бы уж сдать экзамен, пока он всё не забыл.
– Четвёртая палуба, – продолжала девушка, – причальная, и именно на ней приземлились вы, будущие курсанты. Третья относится к спортивной кафедре и вмещает спортзал и бассейн, а заодно шкафут – там находятся рубка и кабина пилота. Здесь же вы увидите плац – площадь для строевых занятий длиной почти сто метров. Она расчерчена для маршировки, но с помощью голографических подсветок и убираемых стоек с сеткой и кольцами быстро переоборудуется под спортивные площадки – баскетбольную, волейбольную, теннисную. После ежедневных построений на плацу вы будете следовать в столовую, примыкающую к плацу.
«Столовая», – уловил Рома последнее слово и подумал, что он и прямо сейчас туда бы проследовал, если, конечно, там подают не только протеиновую кашу. Аппетит, наконец, проснулся.
– На второй палубе размещены учебные аудитории и навигационный мостик с пультом управления кораблём. И наконец, на первой, верхней, самой большой по площади палубе расположены каюты капитана, старших помощников, остального экипажа, преподавательского состава и общежития для юношей и девушек.
– Интересно, – шёпотом спросил Армавир, – кого с кем поселят? Или самому можно будет выбрать комнату? А, может, тут у каждого отдельная будет?
– Для начала ещё вступительные экзамены надо сдать, – напомнил Рома сам себе больше, чем Армавиру, и тяжко вздохнул.
– Дополнительные структуры, состыкованные с главным кораблём-«ульем», включают в себя помещение кухни, лазарет, библиотеку и комнату досуга. Их ответвлённые модули уходят на небольшое расстояние в открытый космос. Завершающий элемент конструкции Королёва – спутниковый шпиль, осуществлявший радиосвязь. Одно из общежитий (соответственно, и одна часть корпуса корабля) освещаются солнцем, и там действуют меры безопасности.
Девушка закончила рассказывать, и двери лифта отворились на уровне второй учебной палубы. Охи и ахи огласили стены пустеющего лифта. Абитуриенты вышли и стали разглядывать внутреннее убранство учебного заведения. Рома тоже оценил помещение и даже вспомнил старинное слово «ампир» из учебника истории.
– А это что, мрамор? – раздался голос за спиной.
– А это настоящее дерево? – спросил кто-то ещё.
Но Рома уже знал, что в космосе настоящего дерева нет, а всё, что так на него похоже – это синтетический материал. А вот насчёт бронзы и мрамора он не был так уверен. Выглядели как настоящие.
– Здесь воссоздали атмосферу Московского государственного университета времён Советского Союза, – пояснил вдруг Тамар.
– А тебе-то откуда известно? – спросил Армавир.
– Читал где-то, – пожал тот плечами.
Рома никогда не был в МГУ, но всё равно находился под впечатлением.
На стенах висели картины и репродукции в позолоченных рамах, а по углам коридоров под потолочным плинтусом крепились интеркомы, внешне напоминающие репродукторы. Тёмная парадная лестница уходила вверх, её балясины и перила были стилизованы под лакированное дерево. Слева направо располагались коридоры с аудиториями.
Офицер назвала им номер аудитории, указала направление и возвратилась в лифт. Группа поступающих направилась к аудитории № 71 по левому коридору. Обзорные окна оказались закрыты гермоставнями, а на стене светились голографические таблички «Осторожно, светит солнце!», «Солнечные ожоги – канцерогенно!», «Смертельно опасно!». И знак в красном треугольнике под символом опасного ионизирующего излучения – череп над скрещёнными костями слева и бегущий человек справа.
– Если под солнечные лучи попадёшь, сто процентов опухоли появятся, – заявил парень, чьего имени Рома пока не знал.
– Прям сразу? – насмешливо спросил Вектор. – Кто-нибудь проверял?
Ребята переглянулись, но желающих проверить теорию не нашлось.
В коридоре стояло несколько молодых людей, они переговаривались между собой. Вновь прибывшие вошли в аудиторию, которая уже была наполовину заполнена абитуриентами. Сидящие стали изучать группу вошедших напряжёнными взглядами, которые определённо не выражали радушия.
Рому немного расстроило, что все задние парты заняты. Он сел за третью парту, а с ним Армавир. Тамар устроился за одной партой со щупленьким парнишкой, энергичным и открытым. Парта напротив Ромы и Армавира была занята двумя молодыми людьми. Рома сразу обратил внимание на эту пару, потому что Наташа и её грозный спутник поздоровались с парнем и девушкой и сели впереди.
Светловолосый и голубоглазый юноша крепкого телосложения общался преимущественно со спутником Наташи, при этом лучезарно улыбаясь. Общались парни непринуждённо, как старые друзья. Наташа, напротив, вела себя с соседкой по парте весьма сдержанно, судя по всему, «лучшие подруги» – это не про них. Максимум – бывшие одноклассницы.
Девушка по красоте не уступала Наташе, но в то же время в них не имелось никакого сходства. Если Наташу Рома назвал бы красивой, то эту девушку – не иначе, как шикарной. Парень долго не мог оторвать свой взгляд от неё, притягивали взор её струящиеся густые волосы рубинового цвета, глаза карие – бездонные, губы большие – манящие, фигура безупречная. Во внешности её не мог отыскать ни единого изъяна, и Рома поймал себя на мысли, что это его тип девушки. Сердце ускорило бег, а где-то внутри разлилось приятное тепло. В нём вдруг проснулось что-то звериное, мыслей не осталось – одни инстинкты. Встать, подойти и… Разум застилали фантазии, но такие, которыми едва ли он мог с кем-либо поделиться. Всё же он был цивилизованным человеком, а сейчас не время и не место. Нужно думать об экзамене, а с ней он непременно познакомится… но потом. Парень сумел взять себя в руки, да и потенциальный соперник в лице её соседа немного обуздал воображение Ромы. Ко всему тому, он ощутил чувство вины перед Дианой и сказал себе: один твой близкий человек уже умер. И эта фраза подействовала так, будто он на себя ведро ледяной воды вылил.
Но только эта мысль пронеслась в голове у Ромы, как красавица остановила на нём заинтересованный взгляд. Они рассматривали друг друга довольно долго, пока их зрительный контакт не разрушил Вектор, проходивший мимо к выбранной парте. Вектор составил компанию одиноко сидевшей миловидной особе. Он взглянул на неё так, будто бы знал почти всю жизнь. Только они перекинулись парой фраз, как вошёл преподаватель и объявил о начале экзамена по психологии.
На этот раз даже поволноваться не пришлось. Все ответы казались элементарными. В психологии, если Рома чего и не знал, то понимал интуитивно. Тест по этому предмету не вызвал затруднений, поэтому он был одним из первых, кто вышел из аудитории. Полчаса перерыва пролетели быстро, и начался очередной экзамен – по обществознанию.
На этот раз все расположились в аудитории несколько иначе, и Роме пришлось сесть за одну парту с парнем, который до этого составлял компанию заинтересовавшей Рому девушке.
