metinCilt 280 sayfalar
В 2004–2005 годах Дина Рубина много путешествует. Результат этого – многочисленные рассказы, путевые очерки, повести. Гений места и талант писателя соединяются в них в таком дивном единстве, что перед нами возникает та редкая и в большинстве случаев невозможная слитность душ, результатом которой всегда является рождение. Рождение новой точки на карте мира, рождение новой эмоции в пространстве души, рождение нового географического наименования в литературе. Пожалуй, в отечественной словесности нет равных Дине Рубиной по мастерству поэтических формул городов, местечек, стран, национальных языков: голландский – «отрывистые, рубленые звуки – хруст корабельных мачт, стук топоров, харканье усталых плотников», немецкий – «мягкий, полнозвучный, рокочущий – то остроконечный и шпилевый, то оплетающий язык серпантином, то убегающий в перспективу, то закругленный и вьющийся, как локон, – целый рой порхающих бабочек в гортани! – великолепно оркестрованный язык».
Работаю в туризме, побывала в огромном количестве городов и мест, но не видела того, о чем и главное КАК пишет автор. Вот хоть пакуй чемодан и езжай заново, с книгой в руке, вот честное слово. Шикарно, вкусно, непередаваемо. Как и всегда у Дины Рубиной. Ей нет равных, книга обязательна к прочтению.
Читаешь и умираешь от желания пройти вслед за автором теми же дорогами, наслаждаясь каждой строчкой. А еще хорошо это книгу взять с собой в путешествие, сравнивая свои впечатления со строками книги, ощущая жизнь еще объемнее. Спасибо Автору
Дина Рубина- как она «вкусно» (если так можно сказать) пишет о тех городах где она побывала во время своих путешествий,,,, Сколько национальных черточек характера, сколько нюансов присущих людям живущих в разных странах подмечено ею! Читаешь смакуя! Очень понравилась книга, как всегда она пишет так,что трогает душу, заставляет переживать!Спасибо автору!!!
Я обожаю творчество Дины Рубиной, но в этой книге мне не хватало солнца и яркой энергии, которыми буквально пропитаны ее книги. Возможно, занудный дождь и печальная судьба Ван Гога повлияли на атмосферу этого сборника. Хотя с удовольствием читала ее замечательные впечатления о Праге, Амстердаме, Франции. Действительно, хочется еще раз побывать в этих странах и сравнить ее заметки со своими.
Люблю прозу Рубиной, но дозировано. Чуть перебор - и всё, долго не вспоминаю об этом авторе. Так вышло с трилогией "Русская канарейка, которая так и осталась не прочитанной. Но этот сборник совсем другой. Не сказала бы, что прямо легкий и воздушный, но захватывающий это точно. Так интересно описать города - это уметь надо. Так и хочется собрать своё-ничего и бегом побежать-поскакать посмотреть на Прагу, Амстердам, Рим, Иерусалим и т.д. глазами Рубиной. Ну вот как пройти мимо такого описания? Оно же буквально тянет, зовет: "приедь и посмотри на меня!"
"По весне городок проходит все стадии театрального преображения. Первыми вступают средиземноморские акации, цветущие нежным, каким-то милосердно-сиреневым цветом. Целые улицы засажены у нас этими деревьями; на исходе апреля и весь май они сбрасывают цветы, как перья, по городу разносится сиреневая вьюга на хвосте весеннего ветра, и сиреневый мусор скапливается в углах дворов и подворотен – в нашем раю вообще довольно мусорно…
В мае же просыпаются розовые и белые олеандры, медленно приоткрывающие цветки, обрамляющие – над заборами – огромные изысканные кактусы, слепленные из больших колючих оладий.
Особый выход у бугенвиллей.
Нигде не встречала я такого разнообразия оттенков цветов бугенвиллей, как здесь. В Италии и Испании видела только чернильно-лиловые. Наши чародеи-садовники вытворяют с бугенвиллеей черт-те что! Алые, розовые, белые, палевые, бордовые и – особый изыск – декадентского солнечного цвета «само» кусты переплетаются с простонародно вишневыми в тесном надзаборном объятии, пышной цветной пеной выкипают из дворов на улицы, сбегают вниз по желтым и розовым стенам иерусалимского камня.
В середине же мая коротко вспыхивает пунцовыми пальчиками, растущими как бы из одной ладони, хрупкое экзотическое дерево на верхней лужайке. Недели две оно растерянно красуется перед грузчиками, затаскивающими в «Дешевку» картонные коробки с бутылками колы и пепси, и напоминает диковинную японскую принцессу на улице деревни Иваньково, густо застланной подсолнечной лузгой.
Кстати, подсолнухи у нас тоже растут.
Подобно вездесущим журналистам на кинофестивалях, наш весенний фестиваль сопровождают и комментируют независимые господа удоды, в черно-белых полосатых сюртуках, – гребенка на высокомерной голове в сочетании с длинным прямым клювом напоминают штопор. Прилетают они поодиночке, но однажды мы застали на лужайке трех таких оживленно беседующих господ. «Смотри, пресс-конференция…» – сказала я псу…"
Когда-то, лет десять назад, мы впервые оказались за границей – в Амстердаме. Вышли из здания вокзала и увидели ряд старых домов над каналом – строй забулдыг, отбывающих пятнадцать суток за мелкое хулиганство. Особо старые дома кренились набок, приваливаясь плечом к соседу, и – как похмельные – норовили выпасть из строя мордой об мостовую.
Словом, мы влюбились навсегда в эти огромные окна, жадно ловящие скудный северный свет, в тревожную дрожь отражений в водах каналов, в выплывающие из окуляров удвоенных в воде мостов кораблики и лодки; мы влюбились в свою первую заграничную свободу, в свое безденежное безумие дорогих кофеен на улице Дамрак и с тех пор хранили верность нашему странствию номер один, заруливая – по пути ли, семь верст ли киселя хлебать – в этот город при первой же возможности."
Но не только о городах пишет Рубина, но и о людях в этих городах. Живых и ушедших. Повесть "Холодная весна в Провансе" о Ван Гоге и его брате Тео", "Джаз-банд на Карловом мосту" о Кафке. С удовольствием прочитала рассказ о собаке Конраде. Люблю истории о животных. А если они еще и легко, с юмором или сарказмом написаны, то просто восторг! И хочется сказать "а можно еще чуть-чуть?"))
"Взять, например, богатое слово «собака». Известно, что это такое. Это он сам в разные минуты жизни – теплые, родственные, счастливые и нежные, например: «Собака, я преклоняюсь перед вашим умом!», или «Позвольте же по-человечески обнять вас, собака!», или (в драматические моменты выяснения отношений): «Ты зачем это сделал, собака подлючая, а?!»
Но у в общем-то родного слова «собака» есть еще другой, отчужденный смысл – когда им определяют других. Например: «Нет, туда мы не пойдем, ты же знаешь, там гуляют большие собаки».
Вообще мне интересно: как он разбирается со всем многообразием своих имен, которых у него много, как у египетского божества?"
Книгу сначала слушала в исполнении автора. Но потом оказалось, что в аудио версии некоторых рассказов нет , так что дочитывала уже глазками. Советовала бы к прочтению? Да. Просто отдохнуть, нырнуть в другой город, сделать переход между книгами... Да даже просто по рассказу, по несколько страниц прочитать - отдых для мозга.
Yorum gönderin
непроизвольно, как я мечтаю, глядя на черные точки, которыми на географической карте обозначены города и деревни. Почему, спрашиваю я себя, светлые точки на небосклоне должны быть менее доступны для нас, чем черные точки на карте Франции? Подобно тому, как нас везет поезд, когда мы едем в Руан или Тараскон, смерть уносит нас к звездам. Впрочем, в этом рассуждении бесспорно лишь одно: пока мы живем, мы не можем отправиться на звезду, равно как, умерев, не можем сесть в поезд. Вполне вероятно, что холера, сифилис, чахотка, рак суть не что иное, как небесные средства передвижения, играющие ту же роль, что пароходы, омнибусы и поезда на земле. А естественная смерть от старости равнозначна пешему способу передвижения…
Yorumlar
10