Kitabı oku: «Злые ветра Запада», sayfa 6

О том, как подросток, только-только становящийся мужчиной, искал убийц своего деда? Как шел по оставленным отпечаткам в песке, как ловил ветер, несший запах тела, как искал взглядом остатки ткани на колючих акациях?

Первый бой, настоящий, до единственного выжившего, до последней крови, до хрипа из перерезаемой глотки, Дуайт принял в тринадцать. И помнил об этом всегда.

Сколько боев выпало деду? Этого точно он бы и не сказал. После первых Врат на землю пришла Бойня. Сразу же после Пламени Божья. Дед, потерявший в первые дни почти всех родственников Дуайта, принял жребий и прошел по своему пути до конца.

Машину тряхнуло. Дуайт щелкнул зубами, чуть не прикусив язык. Этого ему не хотелось. Он посмотрел внутрь.

Моррис перевернулся на бок, скинул сапоги и распустил слюни по собственному спальному мешку. Вот так всегда. Как заснет крепче, то становится похож на ледащую охотничью псину. Точно, вон, дернулся пару раз, как будто за кроликом побежал.

Командора он практически не увидел. Тот пересел на второе кресло, рядом с Хавьером, смотрел вперед через щель в защитном люке. Четки щелкали, скорее всего, судя по подрагивающим крупным косточкам из металла. Если Дуайт не ошибался, то четки командора состояли из стальных гранатных колец и девятимиллиметровых пуль штурмового «браунинга».

Мойра, поджав ноги, читала большую книгу. Судя по цвету и полустертому названию – Библию. Она подняла голову, глянув на Дуайта, и показала ему длинный узкий язык.

Да уж, чего еще он заслуживает?

Двигатель «кугуара» ровно гудел, машину чуть потрясывало на неровных потрескавшихся остатках хайвея. Дуайт вернулся к собственным мыслям. А мысли, вот незадача, крутились вокруг Изабель.

Странным казались многим их отношения. Гордая и недоступная чернокудрая Изабель, плюющая на «золотых мальчиков» Вегаса и наезжающих временами надутых шишек из города Ангелов. Мрачный, всегда спокойный и не особо общительный Дуайт, маори, «пустынный брат», с лицом в татуировке и с домом-бронеавтомобилем.

Но они случились. И были. Горячо, страстно и недолго. Шрамы в душе или на сердце? Будь Дуайт христианином, может быть и поверил бы в такое.

Но…

«Кугуар» встал. Так, как умел делать только Хавьер. Резко, но так, чтобы никто не полетел лбом на металл, не выбил зубы или не сломал пальцы на руках. Хавьер остановил машину ровно и плавно.

Дуайт, разозлившись на самого себя, прижался к панораме прицела.

– Что за черт! – Моррис, еще не поднявший шляпы с глаз, но уже взявшийся за винтовку, вставать не хотел, чертов лентяй, – Хави?

– Помолчи, солдат, – командор одернул его, – Дуайт, видишь?

Да, он видел.

Ветер, гонявший по серому полотну дороги песок и пыль, стал сильнее. Но занести следы, уходившие за торчавшие обломанными зубами невысокие скалы с каньоном между ними, не мог. Хотя сейчас это оказалось совершенно неважным. Из темного провала между серо-красными, в белых прожилках слюды, камней, к ним шел человек. Или, скорее, бывшая оболочка человека.

Дуайт подкрутил верньер, приблизив замеченное. Выругался, понимая, что остановка неизбежна. Потому что «пустынные братья» не могут проехать мимо такого.

Белая пористая кожа, с еле заметными черными разводами сатанинского живого дыма под ней. Лопнувшие алые звездочки сосудов, пустые и одновременно безумные глаза. Движения механизма, не человека, целенаправленно идущего к ним. И зарождающаяся на северо-западе черная паутина дьявольской бури с земель Козлоногого.

– Ловушка? – Марк повернул к нему голову.

– Скорее всего, – проворчал Дуайт, – но выходить придется.

– Придется, – согласился командор, – это наш крест, нам его и нести.

– Что там? – Моррис, совершенно проснувшийся, уже выщелкнул магазин, проверяя патроны.

– Порабощенный, – Дуайт со скрипом развернул маску, – Мойра, ты умеешь пользоваться пулеметом?

И хотя он был готов удивиться, но она его удивила, кивнув.

– Ты и впрямь талантлива, – Моррис покосился на нее с еле заметным раздражением, – будь с ним аккуратнее.

– С кем?

– С любимой мясорубкой нашего кап… сержанта Оаху. – Моррис заговорщицки подмигнул девушке. – Я порой не понимаю, кого он любит больше: женщин или свой башенный «браунинг»?

– Трепач. – Марк поднял руки с маской к лицу. – Ты, Моррис, когда бываешь серьезным?

– Прямо сейчас, padre, вы вновь увидите серьезного Морриса. Как всегда, стоит появиться исчадиям зла и я тут же преображаюсь.

Командор вздохнул. Порой Моррис был просто в ударе.

– Хави, прикрой нам тыл, – Дуайт поправил подсумки, наискось перебросил ремень винтовки, – Мойра, внимательнее смотри вперед, не оглядывайся. Хавьер сделает все необходимое. Я выхожу первым. Моррис, ты через три секунды за мной. Марк, замыкаешь. На счет пять. Раз, два…

Марк поднял «исповедника». Обычно командор не любил длинноствольное оружие, но в дорогу выбрал именно автоматический карабин сорокового калибра. Дуайт даже не задумывался о пулях. Разрывные, надпиленные крестом, блестевшие изнутри чистым светом серебра.

Моррис нацепил маску, хрюкнул и взялся за колесо гермозатвора люка. С шорохом и шелестом внутрь машины потянулся песок. Дуайт вышел наружу быстро, прижал приклад к плечу и огляделся вокруг.

Фигура обращенного неуклонно приближалась к машине. За спиной лязгнули набойки каблуков, и Моррис приземлился рядом с ним. Наглый задира Моррис, превратившийся в Морриса-убийцу.

Рука командора, затянутая в кольчужную перчатку, тронула плечо Дуайта. Все, тройка готова двигаться вперед. Сзади скрежетнул штурвал затвора, надежно запечатав оставшихся внутри «кугуара».

Шорх-шорх, подошвы топтали песок, белое перекошенное лицо становилось все ближе. Обращенного остановил Моррис. Автоматический «ругер» коротко кашлянул глушителем, две пули раздробили бывшему человеку колени, заставив того упасть.

Воздушная смесь шла по шлангу беззвучно. Стекла, поляризованные и темные, не потели. Дуайт порадовался, что успел заскочить в мастерскую сразу после приезда в Форт-Кросс. Пытаться воевать, ничего не видя, крайне глупо.

Обращенный заворчал, его низкий рокочущий горловой звук пробился даже через маску. Протянул руку к Моррису, даже дернулся, пытаясь встать и дотянуться до него. Приклад ударил быстро, мелькнул светлым пятном дерева и металлом оковки. Левая рука хрустнула, очередь плеча пришла чуть позже. Моррис пнул существо ногой, заставив опрокинуться, нагнулся и споро воткнул тому в рот деревянный кляп.

Свойства таких вот деревянных пузанчиков, вырезанных из сикоморы, открыл один из ветеранов рейнджеров. Немногие ученые, поломавшие голову над разгадкой, так ничего и не добились. Дуайта их работа интересовала мало. Если такой вот мраморно-белый уженечеловек после куска дерева в зубах замирает, да и ладно.

Командор показал пальцем вверх. Дуайт повернулся и понял, что семя дьявола обошло их стороной. Кажущаяся живой черно-серая туча, прореживаемая алыми всполохами, уходила дальше. Он кивнул, одновременно засунув ладонь в небольшой промасленный кожаный чехол, прикрепленный сбоку.

Корпус анализатора давно треснул. Но сам прибор работал нормально, без сбоев. Дуайт всмотрелся в крохотный дисплей, искренне не желая увидеть красноватый отсвет. Щелк-щелк-щелк, таймер считал положенные десять секунд. Рядом остановился Моррис, покосился на анализатор. Вздох Дуайт не слышал, скорее, почувствовал.

Дисплей осветился ярко-зеленым светом. Дьяволова семени рядом не оказалось. Моррис расслабил ремни и тихо сдернул маску вниз.

– Приедем домой… – Дуайт снял свою, – сразу в мастерскую, подгонять. Ты весь мокрый, камрад. Как можно настолько не любить себя, а?

– Хорошо, – буркнул Моррис, ткнул концом ствола лежащего и не дергающегося белокожего, – Посмотри, что-то он мне не нравится.

– Удивил, – Дуайт наклонился, разглядывая черные нити, протянувшиеся по лицу, – Ему уже несколько часов. Марк?

– Какая разница? – Командор не смотрел на обращенного. Взгляд замер на камнях и темноте между ними. – Упокойте его с миром.

«Ругер» плюнул еще раз, разнеся голову несчастного в крошку и лохмотья.

– А нам пора двигаться дальше. – Марк обернулся и призывно махнул рукой броневику. – Почему-то кажется мне, друзья мои, что дальше нам придется намного тяжелее.

Дуайт присмотрелся к следам, уже практически занесенным песком. Следы не нравились. Среди них четко виднелся один маленький. Конечно, можно предположить, что кто-то, решивший зачем-то отправиться в пустыню, маленькая женщина с крохотной ступней. Но почему-то Дуайт в это не верил.

«Кугуар», хрустя песком и еле слышно фыркая, подкатился сзади. Хавьер выглянул через свой люк, вопросительно поднял брови.

– Ждите нас здесь, – Марк вздохнул, – возможно, что нам придется быстро уносить ноги.

Хавьер кивнул и спрятался.

Дуайт вновь двинулся первым. Шел к камням, стараясь уловить хотя бы что-то, отличающееся внешне. Слуги Козлоногого всегда хитры, и любят прятаться как во тьме так и в тенях. Хотя не меньше любят прятаться и в мыслях человеческих.

Но ничего. Камни, гравий, песок, несколько летающих вокруг колючих шаров перекати-поля. Ветер выл, рвался за плотную кожу куртки и брюк. Дуайт насторожился, не сразу сообразив – что не так? Догадка пришла вместе со следующим порывом.

Здесь, посреди раскаленного противня Мохавы, ветер стеганул его холодом. Ударил по лицу жестким морозным хуком. Дуайт выдохнул, следя за чуть заметным, но самым настоящим парком изо рта.

– Что за срань… – Моррис провел ладонью по лицу, – что за…

– Если бы я был моложе и неопытнее, – командор накинул капюшон, – то дважды, если не трижды подумал бы о дальнейшем пути, солдат.

– Почему? – Моррис поморщился от следующего воздушного удара.

– Холод не ночью? Как думаешь, сильно ли существо, сделавшее это? То-то и оно, что сильно. Поэтому и говорю, что если бы я был моложе и… Но я тот, кто я есть.

Командор шагнул вперед, и пошел, не останавливаясь, в веющую холодом темноту. Дуайт, поморщившись от неприятного предчувствия, двинулся следом. Здесь, на самой границе песка и камней, блестя на солнце прозрачными гранями, таяли крошечные кристаллы снега. Моррис, помянув драную вавилонскую блудницу, чуть не оскользнулся.

Темнота оказалась не непроницаемо-черной. Твердая поверхность, глина, высохшая, серо-голубого цвета, уходила чуть вниз. Пришлось двигаться аккуратнее, а в какой-то момент остановиться и достать их чехлов все необходимое для дополнительной помощи самим себе. У Марка, кстати, ничего подобного не оказалось.

Древко для копьеца леденело быстрее, чем оно скручивалось из половинок. Наконечник и острую пятку Дуайт закрепил как можно быстрее. Заметно холодало и пальцы под плотной кожей перчаток, заметно мерзли. Марк стоял и ждал, поглядывая на них двоих. Дальше идти оказалось чуть легче. Металл пятки копья удерживал вес хозяина и даже командора, когда тому приходилось опираться на спутников.

– Господь мой Иисус, как такое возможно? – Моррис, в очередной раз проехавший вперед, еле успел воткнуть древко в выбоину смыкавшейся поверху каменной стенки. – Padre, не подскажете?

– Здесь ведьма, – буркнул Марк, вцепившись в острые обломки справа. Ноги командора решили двинуться вперед, чуть не опрокинув его. – Сильная ведьма.

– И она сотворила такое?

– Тебе видится какой-то другой ответ? – Марк все-таки упал на колено. Дуайт успел подхватить его под локоть, больно прижав палец защитным щитком. – К вечеру должно похолодать, но не так. И следы.

Дуайта природа возникновения снега и наледи волновала чуть меньше Морриса. Хотя, что скрывать, опасностью пахло все сильнее. Как обычно, опасность отдавала кровью. Ее, подсказывало обоняние, пролили немало. А еще пахло тленом, необычно резко перебивающим холод. И чем-то еще, сладковатым, дразнящим и вызывающим еле заметную дрожь.

– Мы уже близко, – командор поднял оружие, – будьте внимательны. Она очень опасна.

– Она? – Моррис перевел дух, остановившись и крепко вцепившись в древко. До конца спуска оставалось не так много, но лед стал более толстым и гладким. Ноги разъезжались.

– Она. – Марк протянул руку к камню и снял лоскуток тонкой материи. Поднес к глазам, понюхал. – Любит хорошие духи, и носить шелк. А еще она явно знает про нас.

– И красит волосы в алый? – Дуайт наклонил голову, присмотревшись к щербине где-то на уровне его плеча. Волосы, несколько штук, волновались на ветру. Странно, что он их еще не унес. И волосы оказались длинными и действительно алыми.

– Алый Ворон, – Марк покачал головой, – вот и мы с ней и встретились.

Дуайт не стал задавать лишних вопросов. Не то место и не то время. Алый Ворон, так Алый Ворон. Порой знакомые ему женщины любили и более странные имена. Например, Барсук из Чероки-виллидж. Хотя она и походила на зверька крепостью бедер, но все же он так и не понял ее желания так себя называть.

Ветер взвыл из-за ближайшего поворота. Пахнул костром, густо настоянными маслами, паленой плотью и кожей. И кровью. Взвыл и принес с собой перекатывающийся ручьем на камнях смех. Женский, красивый и злой.

– Чертова сука… – Моррис выдохнул, в очередной раз прокатившись по совершенно заледеневшим камням. Пар взвился вверх, сильно, облачком. – Издевается?

Командор не ответил. Смотрел вперед, на выступающий над поворотом высокий камень, расширяющийся к верху. Голова, лежавшая на природном подносе, посиневшая, с прилипшими ко лбу черными волосами и усами, покрытыми инеем, бешено ворочала глазами и открывала рот, плюясь кровью.

Такого Дуайту видеть прежде не приходилось.

– Твою-то мать… – Моррис сплюнул, – Командор, надо же предупреждать.

Марк выпрямился, не глядя на него. На крестах наплечников, заиндевевшие, тускло блестели кресты.

– Да не убоюсь я зла, – командор шагнул вперед, перестав смотреть на голову, – ибо идя долиной смертной тени ты со мной, Господи.

Ветер взвыл пронзительнее, завопил сотнями диких и разъяренных голосов, заклекотал вороньим граем тысячекрылой стаи. Небо, бывшее там, за кольцом скал сияющим до раскаленной белизны и жарким, здесь оказалось другим. Бурлило водоворотами серых снежных туч, стегало вниз бичами вихрящихся и острых снежных плетей.

Им приходилось встречать разное на своей войне со Злом. От людей, потерявших все человеческое и ставших зверями, до зверей, куда больше похожих на человека. Им приходилось упокаивать во второй раз недавно умерших, сжигать поднявшихся мертвецов, разыскивать и уничтожать существ, совершенно ненужных этому миру. Но привыкнуть к изворотливости и силе Козлоногого с его детьми… Никак не получалось. Земля Дьявола и все, выходящее из нее, удивляли снова и снова.

Прямо как сейчас, когда осталось лишь увидеть – что ждет впереди.

Дуайт, уже касаясь приклада лицом, шагнул за поворот, ожидая увидеть что угодно.

Снег лежал повсюду, полностью закрывая глубокую котловину. Шапками, блестевшими без солнца и переливающимися алыми россыпями крови, щедро обагрившей все вокруг. Лохмотьями белого одеяла, разорванного замерзшим красным песком или травой, превратившейся в застывшие копейные наконечники. Песчаник, где время вырубило эту чашу, гудел от мороза, трещал, разбрасывая осколки. На глазах, за считанные мгновения, несколько каменных высоких пальцев обросли ледяной чешуей, закрутившейся вокруг них бело-сверкающей змеей.

Обращенные, застывшие ломаными и ломкими от мороза статуями, закрывали обзор. Их оказалось не так и много, всего семь человек. Бывших человек, превратившихся в странных големов под панцирями голубовато переливающегося льда. Черные дьяволовы полосы под кожей, переламываясь под зеленоватой броней жили собственной жизнью. Обращенные стояли не двигаясь, лишь черные, с синими искрами глаза следили за появившимися в котловине.

Командор шел первым, первым же и остановился, рассматривая слуг Козлоногого, ожидавших чьего-то приказа. Обращенные, не двигающиеся с места, означали одно: хозяин рядом. Дуайт хорошо запомнил обитель сестер, ставшую капканом почти для всей их группы. Детей Козлоногого стоит опасаться всегда, а уж особенно, когда ими управляет кто-то не такой тупой, как они сами.

От них, петляя странными узорами, куда-то в середину каменной чаши уходил лабиринт, вычерченный багровым и алым. Дуайт сглотнул слюну, заметив маленькую голую фигурку, девочку, если судить по раздвинутым ногам. Совсем малышка, не старше семи лет, промерзшая полностью, она лежала прямо на черных камнях, растопив снег своим теплом. Снежинки плавно облетали ее, крутясь по спирали, не ложились на темные кудряшки.

Моррис не стал ругаться. И правильно, ни к чему.

За погибшей девочкой, лениво шевеля зелеными языками, плел судорожную вязь костерок. Именно от него, смешиваясь с холодным воздухом, тяжело пригибало к земле удушающими запахами обугленных рук, торчавших на толстых кольях и плыл дурманящий аромат от странного лохматого клубка посередке, тлевшего, но не занимающегося огнем. Дуайт пожалел о снятых масках.

А за изумрудно-странными языками пламени, плюя на холод и снег, босая, на широком и плоском камне танцевала Алый ворон. Белая, как снег, окружавший ее. Гибкая, как змея-гремучка. Одетая в длинное платье из шелка и кожаный корсет. С длиннющими алыми волосами, прореженными широкой светлой прядью. Со свеже выскобленным черепом в одной руке и волнистым клинком в другой.

Она повернулась к ним боком, сдунула прядь, закрывшую глаза.

– Сам командор Марк, надо же… – тонкие серые губы растянулись в улыбку, – и два самых настоящих техасских рейнджера, мм-м…

Голос пробился через голос ветра. Низкий, пробирающий до печенок, отражающийся от ледяных и каменных стен. Моррис охнул и схватился за ухо. Дуайт покосился и увидел кровь, явственно капавшую вниз. Чертова ведьма начала бой без единого движения.

– Я искала тебя, сраный крестоносец! – Алый ворон переплела одну ногу вокруг другой, выгнувшись совершенно не по-человечески. – Искала и нашла, глупый святоша!

Девочка у ее ног шевельнулась и застонала.

– Да-да, джентльмены, вот так сюрприз… – серые губы растянулись еще больше, – невинное дитя, этот жертвенный агнец, жива, надо же.

– Не особо верьте ей, – командор покачал головой, – девочка мертва.

Обращенные качнулись к ним. Дуайт, заметив движение в снегу рядом с ними, присел на колено, прицеливаясь лучше. Не пожалел. Промерзшие костяные пальцы тянули за собой длинные, перевитые между собой острые ледяные пики. Сжимали шипастые блестящие ледяные дубинки.

– Сраные снеговики… – Моррис сплюнул, – такого у меня еще не было.

– Тебя, красавчик, убью после остальных, – ласково пообещала ведьма, – а голову твоего странного дружка заберу в коллекцию.

Командор выстрелил. «Исповедник» громыхнул, проделав изрядную дыру в одном из обращенных, разворотив ему грудь. Лед разлетелся, смешавшись в полете с осколками костей и кровью. Черной кровью. Обращенный отлетел назад, лежал, дергая руками, пытался встать.

Алый Ворон выгнулась еще больше и завопила, закричала, завыла. Моррис охнул и начал падать, зажимая уши.

– Присмотри за другом, – Марк хлопнул Дуайта по плечу и шагнул вперед, – Тварь, иди ко мне.

Снег закрутился сильнее, поднявшись в страшной круговерти. Дуайт почти сразу потерял командора из виду. Схватил Морриса за петлю на разгрузочных ремнях и потянул к ближайшей, если правильно помнил, стене. Стрелять? В снежном крутящемся крошеве мелькнуло что-то и пропало. Стрелять здесь и сейчас? А командор? А девочка, если та жива?

Из-за белой стены донесся дикий вой Алого Ворона. Дуайт криво ухмыльнулся. С такими легкими и глоткой ее и никакого другого оружия не надо. Но скоро стало не до улыбки.

Выстрелить он успел один раз. Две пули утихомирили неожиданно гибкую и быструю ледяную тварь, но и всего-то. Следующего из обращенных ему пришлось встречать ударом приклада, с треском раскроившего голову. Пронзив белый вихрь, в него вылетела острая сверкающая пика. Дуайт успел присесть, пропуская ее над головой и тут же схлопотал по плечу жестким и острым.

Винтовка, зацепившись провисшим ремнем за остатки пики, скользнула вниз. Дуайт перекатился вперед и коротко, без замаха, ударил собственным копьецом по мелькнувшему силуэту. Тяжелый треугольный наконечник с острыми гранями встретился с чем-то, лишь едва уступающим по прочности. Зазвенел, разлетаясь кусок блестящего панциря. Металл ударил обращенного по шее, плеснув черной кровью.

Еще одного, с торчащим на голове острым ледяным гребнем, Дуайт встретил острой пяткой древка. Ударил что есть силы, понимая, что успевает. Граненый шип вошел под грудину, ломая лед с костями, прошел дальше, встретившись с упругим содержимым и застрял. Намертво.

Прямо над его ухом грохнула винтовка Морриса. Тот, качаясь, в собственной крови по самую грудь, встал и выстрелил. За снеговертью высоко взвизгнул обращенный, и тут же замолчал.

– Осталось еще двое! – крикнул, пробиваясь сквозь вой ветра, Моррис. – Надо их найти.

Но они нашли их сами. Спрыгнули сверху, целясь острыми голубоватыми копьями. Дуайт успел отбить удар, ощутив, как спружинил и не сломался лед, покатился по камням, отталкивая от себя хрипящего обращенного, рвущегося к нему всем телом. Когда зубы, щелкнули прямо у лица, Дуайт не выдержал. И амок вошел в него, ломая все так долго выстраиваемое спокойствие.

Твари, недолго думая, он просто скрутил шею. Развернул голову с вопящим ртом назад, прямо по линии позвоночника. Тот звонко и протяжно лопнул, обращенный заткнулся.

Схватив с пояса мере, Дуайт прыгнул назад, туда, где потерял в вихре Морриса. Успел вовремя. Последний из обращенных сбил товарища вниз лицом, навалился сверху и старательно пытался перепилить ему горло каким-то подобием пилы. Дуайт успел поразиться филигранной красоте ее полотна и зубцов, но ударил раньше. Темная от впитавшейся крови мере хрустнула еще одним черепом. Развалила, выбросив на снег серый и скользкий мозг. Разом, как вываливается из скорлупы ядро ореха.

Дуайт подхватил Морриса, поднимая того на ноги. Снежная стена неожиданно рухнула и наступила тишина.

Алый Ворон и командор застыли напротив друг друга. «Исповедник» Марка, сломанный, лежал рядом с телом все же погибшей девочки. Командор, откуда-то выудивший длинную цепь со странным грузилом на конце, крутил петли, не подпуская к себе ведьму.

Крутил только правой рукой, зажимая конец оружия между телом и локтем. Левая рука висела вниз, капая темным на снег. Алый Ворон кружила вокруг него, все также танцуя и почему-то не смотря в сторону командора. Но она явно выигрывала.

Дуайт вскинул винтовку, когда ведьма, подмигнув ему темным глазом, крутанулась, сразу превратившись в искрящееся кристаллами льда торнадо. Снег вновь поднялся вверх, оплетал противников, не давая Дуайту прицелиться. Клинок блеснул молнией, зацепил командора еще раз, под коленом. Тот покачнулся и чуть было не упал. Дуайт сплюнул и взялся за копье. Моррис, шатаясь, сделал то же самое. Но потом покачнулся и сел на зад, ошалело глядя пред собой.

– Марк!!! – заорал Дуайт, понимая, что ведьма с красными волосами почему-то близка к цели. Он сделал первый шаг, когда прямо в него, разом собравшись в воздухе, ударило несколькими большими кусками льда. Дуайт охнул, и упал.

Ведьма торжествующе завопила, чуть остановившись позади стоящего на коленях командора. Блеснул пляшущий языком огня клинок, нацелившись в открывшийся затылок.

Мимо все же поднявшегося Дуайта, жарко просвистев, пролетел клубок огня. Ударил Алого ворона в грудь, сбив с ног и бросая назад. Та закричала сильнее, но уже от невыносимой боли. Платье и корсет занялись сразу, а от волос не осталось ничего. Лишь короткая вспышка, перекинувшаяся на шею и лицо.

– Помоги мне! – Мойра, скользнувшая внутрь котловины, подлетела к Марку. Подхватила его под локти, покраснела, попытавшись поднять. Дуайт, опершись на копье, заковылял к ней.

Назад они отходили быстро, хотя сил не оставалось. Стены котловины тряслись, покрываясь трещинами. Снег и лед, шипя, таяли под появившимся солнцем Мохаве. Дуайт, поддержав Морриса, идущего сбоку, оглянулся. Оглянулся и оторопел.

Кожа, налезая друг на друга лоскутами, новая и блестящая, захватила добрую половину лица. Черные глаза, злые и яркие, смотрели прямо на них. Алые волосы уже показались на голове. Но сил ведьме не хватало. Она ползла за ними, цепляясь черными от жара пальцами за камни. А над ней дрожали стены. Дуайт, держа командора, попытался поднять невесть когда подобранную винтовку. Но так и не смог. Марк тяжело навалился, шипя сквозь сжатые зубы. Но Дуайт успел прочитать по губам последние слова Алого Ворона. И не удивился им. Многие обещали найти и убить.

Но вот ей он поверил. И понял, что на одного врага у Дуайта Токомару Оаху стало больше.