Kitabı oku: «Галактический следопыт», sayfa 3

«Насколько я помню, нет. Чем занимается это, как вы выразились, „юридическое лицо“?»

«Судя по всему, оно использует космопорт Аксистиля с целью экспорта сложных и дорогостоящих механизмов на планеты Ойкумены. Высказывались предположения о том, что в данном случае на Мазе может находиться перевалочный пункт или оптовый склад для продукции, изготовляемой за пределами Ойкумены».

«У меня нет сведений о таком предприятии. Почти все мое внимание поглощено происходящим в отеле».

«Любопытно! – отозвался Хетцель. – На первый взгляд, в „Бейранионе“ царит совершенно безмятежная атмосфера».

«В данный момент этот так и есть. Но подумайте сами: наших постояльцев отделяют от Окраины Собачьей слободы какие-нибудь десять или пятнадцать минут пешего хода. Разве трудно предположить, что лисы время от времени забираются в курятник? Рекомендую хранить ценности в сейфе отеля, особенно в том случае, если вас разместили во флигеле – это наш самый уязвимый участок».

«Обязательно так и сделаю, – пообещал Хетцель. – Но вы, конечно, принимаете меры предосторожности?»

«Конечно. Мы внимательно следим за показаниями детекторов и, как правило, успеваем задержать вора».

«И что потом?»

«Проводится расследование. Обвиняемому назначают адвоката, участвующего в собеседовании с предъявившим обвинение должностным лицом. Обвиняемый предстает перед судом, выносится приговор. Обвиняемому позволяют подать апелляцию; внимательно рассматриваются рекомендации лиц, ходатайствующих о смягчении приговора, после чего приговор приводится в исполнение».

«Довольно-таки сложный процесс, учитывая незначительные размеры вашей юрисдикции».

«Все гораздо проще, чем вы думаете, – возразил Керч. – Я, и только я, выполняю все упомянутые функции. Я провожу расследование и предъявляю обвинение. Я председательствую в суде и выношу приговор. Я исполняю приговор, даже если это смертный приговор, что время от времени случается. Весь процесс нередко занимает меньше пяти минут».

«Ага! Высокоэффективная и недвусмысленная процедура! Не позволите ли мне заказать бутылку вина и не откажетесь ли распить ее со мной?»

«Почему нет? – поднял брови Керч. – Насколько я понимаю, я нахожусь в приятном обществе человека сходной профессии, а что может быть более подходящим поводом для провозглашения тоста?»

Глава 4

Хетцель аккуратно перечислил возможности, относящиеся к компании «Истагам»:

I. Компания «Истагам» производила свою продукцию:

1. в пределах Ойкумены; или

2. за пределами Ойкумены; или

3. на планете Маз.

II. Компания «Истагам» осуществляла свои операции:

1. незаконно; или

2. законно, но тайно; или

3. законно, не придавая никакого значения ни сохранению в тайне, ни разглашению своих операций.

III. Операторы компании «Истагам» могли:

1. пользоваться любыми средствами с тем, чтобы воспрепятствовать расследованию; или

2. применять отвлекающие маневры и вводить в заблуждение с тем, чтобы затруднить расследование; или

3. не обращать никакого внимания на расследование.

Хетцель рассмотрел возможные сочетания перечисленных концепций, надеясь, что это наведет его на мысль о возможном дальнейшем подходе. Так и случилось. Ему пришлось признать неизбежность ожидания следующего заседания Триархии – ничего другого не оставалось. Только после такого заседания он мог обратиться с вопросами к сэру Эстевану Тристо.

Тем временем, допуская достаточную вероятность вариантов I-3, II-1 и III-1, Хетцель мог ожидать, на разумных основаниях, что его пребывание на Мазе в какой-то мере раздражало операторов «Истагама», в связи с чем ему следовало вести себя соответствующим образом.

Хетцель с наслаждением бездельничал три дня. Он завтракал у себя в гостиной, обедал в саду «Бейраниона» и ужинал в ресторане отеля. Он прогуливался по Пограничной площади, поглядывая на секторы лиссов и олефрактов, изучал Собачью слободу – и все время прислушивался к подсказкам подсознания. Пару раз он почти поддался побуждению забрести на Окраину, но сдержался – там, больше, чем где бы то ни было, ему угрожал серьезный риск.

В северо-западном углу Пограничной площади находился транспортный вокзал Маза. По словам Керча, на аэробусах мог ездить кто угодно и куда угодно, но сходить на остановках у зáмков гомазов не рекомендовалось. Кроме того, отважный пассажир должен был терпеть неприятный запах гомазов. Аэробусы летали медленно, окольными путями, а сиденья в них нельзя было назвать удобными. Хетцель подумал, что пилоты этих машин могли бы предоставить кое-какую осмысленную информацию, и после полудня, за день до начала заседания триархов, подождал приземления очередного аэробуса у посадочной площадки.

Из машины спустились три гомаза – высокие предводители кланов, великолепные и величественные в плащах из черной кожи и сбруях из бечевы, сплетенной из зеленых перьев. На них были чугунные боевые шлемы с тремя рядами шиповатых гребней, имитировавших белые костяные гребни их черепов. «Чудесные и ужасные создания!» – подумал Хетцель, глядя на вождей-гомазов, удалявшихся по площади. Несомненно, лучше было быть их союзником, нежели врагом – концепция, послужившая основой Триархии: каждая из сторон больше опасалась сговора другой стороны с гомазами, нежели гомазов как таковых.

Пилот отказался даже выслушать вопросы Хетцеля: «Обратитесь в туристическое агентство. Они вам все расскажут. Я занят и опаздываю – прошу меня извинить».

Хетцель пожал плечами и отошел в сторону. Не зная, чем еще заняться, он спустился по проспекту Потерянных Душ в Собачью слободу. Примерно в это время девушка, служившая в туристическом агентстве, должна была уходить с работы – и, если бы он встретил ее на улице, кто знает, чем бы все это кончилось?

Карликовая звезда Хис, блестящая, как отражение от зеркальца на дне пруда, скрылась за параллельными шевронами перистых облаков, серо-зеленых на зеленоватом небе; все вокруг потускнело, и Хетцель не сразу узнал человека, вышедшего из конторы Бырриса. Хетцель на мгновение остановился, после чего бросился вперед и позвал: «Казимир! Казимир Вульдфаш!»

Другой – Казимир Вульдфаш? – не мешкал ни секунды. Он тут же свернул за угол, на дорогу, ведущую к Окраине слободы. Когда Хетцель добежал до угла, этого человека уже нигде не было.

Хетцель вернулся к туристическому агентству – там тоже никого не было, а дверь конторы Бырриса была закрыта. Хетцель постучался, но ему никто не ответил.

Хетцель вернулся вверх по проспекту Потерянных душ на Пограничную площадь и прошел по ее периметру к отелю «Бейранион».

Завтра должно было состояться заседание триархов, то есть ему предстояло наконец встретиться с сэром Эстеваном Тристо и взять у него интервью или навязать ему встречу – в зависимости от обстоятельств.

Хетцель проснулся в темноте. Который час? Полночь? Молочно-зеленая луна Олоэ, огромный выпуклый эллипсоид, почти заполняла оконную раму. Почему он проснулся?

Хетцель порылся в памяти: что-то скрипнуло, кто-то за что-то задел – тишайший, но зловещий звук… Хетцель прислушался. Полная тишина. А теперь – вздох, едва уловимый. Несколько секунд Хетцель лежал неподвижно, собираясь с мыслями. В спальне стало душно, в воздухе появился едковатый привкус. Хетцель опустил ноги на пол, выбрался из постели и вышел в гостиную. Там тоже пахло чем-то едким. Он подбежал к выходной двери – она не открывалась. Ноги подкашивались, не желали слушаться. Хетцель с трудом доковылял до окна гостиной и распахнул створки – в лицо дохнул свежий ветер с холмов. Хетцель судорожно, глубоко дышал, очищая легкие. В глазах у него все поплыло, он опустился грудью на подоконник…

Хетцель снова проснулся в постели. Из окна струились косые утренние лучи; рядом, на стуле, дремала сиделка. Хетцель растер виски – в голове тяжело пульсировала боль. Воспоминания о ночных событиях заставляли его задавать себе мрачные вопросы. Ядовитый газ? Снотворный газ? Попытка убийства? Ограбление? Месть?

Сиделка наклонилась над ним, поднесла к его губам стаканчик: «Вы можете пить? Вам станет легче».

Хетцель выпил снадобье – и действительно почувствовал себя немного лучше. Он заставил себя сосредоточить взгляд на часах. Сегодня должно было состояться распорядительное заседание Триархии… С испугом заметив, что опаздывает, Хетцель рывком занял сидячее положение. Сиделка стала протестовать: «Пожалуйста, висфер Хетцель! Вам нужен покой!»

«Мне нужно быть в Трискелионе – это важнее всего. Где моя одежда?»

Пока Хетцель протискивал все еще непослушные конечности в рукава рубашки и брюки, сиделка подбежала к телефону. Появился Керч: «Похоже на то, что вы еще живы».

«Да, похоже на то. Мне нужно спешить в Трискелион».

«Не волнуйтесь. Вы сможете туда дойти?»

«Не уверен. Что со мной случилось?»

«Газ – не знаю, какой именно. Кто-то пробрался в ваши номера – сигнализация сработала, но они успели выпрыгнуть в окно. У вас пропали какие-нибудь ценные вещи?»

«Мои деньги в сейфе отеля, там же большинство моих бумаг. У меня украли кошелек; в нем были сотня СЕРСов и несколько документов. Ничего страшного».

«Вам повезло».

Хетцель сполоснул лицо холодной водой, выпил еще стаканчик снадобья, приготовленного сиделкой, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Пульсирующая боль в голове почти прошла; он чувствовал себя слабым и вялым, но вполне способным заниматься повседневными делами. Может быть, ночное вторжение было не более чем ограблением – а может быть, кто-то не хотел, чтобы Хетцель явился на заседание триархов. И в том, и в другом случае злоумышленники остались с носом. Больших денег у него в номере не было, а на заседание он поспевал. Заверив Керча и сиделку в своей жизнеспособности, он поспешил на другую сторону Пограничной площади – сначала трусцой, потом быстрым шагом.

Над ним уже высился Трискелион. Хетцель взглянул на часы. Если заседание началось точно в назначенное время, он уже опоздал. Поднявшись по трем широким ступеням, Хетцель пересек обширное крыльцо. Как только он протянул руку, чтобы открыть хрустальную створку портала, она внезапно распахнулась, и Хетцелю пришлось отскочить, чтобы пропустить яростно покидавшего здание воина-гомаза. На какое-то мгновение Хетцель заметил сморщенное, словно вырезанное из полированной кости лицо и черные оптические сферы, горящие внутренними звездами; от существа веяло тухлятиной. Звеня цепными украшениями и множеством медалей, гомаз быстро удалялся по площади. Хетцель смотрел ему вслед – не тот ли это был гомаз, который прибыл в аэробусе вечером предыдущего дня? Где же его спутники? «Странно! – подумал Хетцель. – С чего бы он так разбушевался?»

Как только он зашел в центральный вестибюль, Хетцель почувствовал атмосферу тревожного возбуждения. За ойкуменическим прилавком справочного бюро стояла полногрудая висфера Фелиус, бледная и дрожащая. Рядом с ней, пригнувшись и вытянув шею, какой-то молодой человек настороженно смотрел вверх – туда, куда поднимался искривленный пролет лестницы.

Хетцель приблизился к прилавку. «Я пришел, чтобы присутствовать на заседании триархов, – сообщил он. – Надеюсь, я не опоздал?»

Висфера Фелиус подавилась полуистерическим смехом: «Вы опоздали, ха-ха! Вот уж действительно! Никакого заседания не будет! Никаких заседаний больше не будет – они все убиты, все!»

Молодой человек пробормотал: «Ну не волнуйтесь вы так, висфера Фелиус – возьмите себя в руки».

«Нет-нет, висфер Кайл, оставьте меня в покое. Это такой ужас, такой ужас!»

«Что происходит? – поинтересовался Хетцель. – Кого убили?»

«Триархов – всех! Несчастный сэр Эстеван! Какая беда!»

Молодой человек – висфер Кайл – раздраженно вмешался: «Не спешите с выводами! Мы еще не знаем на самом деле, в чем дело. Вот спускается капитан Боу, ему известны фактические обстоятельства».

Висфера Фелиус взмолилась: «Капитан! О, капитан Боу! Ради всего святого, что там случилось?»

Круглое лицо охранника сосредоточенно порозовело, губы сморщились трубочкой. Он задержался у прилавка: «Убийство – вот что случилось».

«Какой кошмар, капитан! А кого…»

«Триарх-лисс и триарх-олефракт – оба отправились на тот свет, и в придачу пара гомазов».

«А! Пришельцы – больше никто? А сэр Эстеван, что с ним?»

«Я успел его предупредить – он бросился под стол и на мгновение опередил выстрел».

«Хвала всевышним силам! – закатив глаза, прокудахтала висфера Фелиус. – Поставлю тысячу ароматических свеч под Священной Аркой!»

«Лучше зажгите свечку в честь капитана Боу, – посоветовал висфер Кайл. – Судя по всему, он не растерялся и проявил отвагу перед лицом смертельной опасности».

«Я всего лишь выполнил свой долг, – заявил Боу. – И готов делать то же самое десять раз в день».

«Одно не совсем ясно, – заметил Хетцель. – Кто убийца?»

Подняв брови, капитан Боу смерил Хетцеля взглядом с головы до ног. Он явно забыл о том, что они уже встречались. Не заметив ни роскошного наряда, ни каких-либо символов принадлежности к аристократическому сословию, охранник хотел было поставить незнакомца на место лаконичным выговором, но, встретив глазами пристальный прозрачно-серый взгляд сыщика, он прокашлялся и решил дать более обстоятельный ответ: «Убийца – какой-то сумасшедший юнец. Обиженный властями бродяга, сектант, фанатик – кто его знает? Не подозревая о его намерениях, я вежливо проводил его в зал заседаний. Представьте себе, как я теперь об этом сожалею!»

«Как же, я с ним говорила, с мерзавцем! – всплеснула руками висфера Фелиус. – Подумать только! От одной мысли об этом душа в пятки уходит! На нем не было опознавательной серьги – а даже если была, его шевелюра так растрепалась, что ее нельзя было заметить. Он нагло потребовал провести его к сэру Эстевану, и я перепоручила его капитану Боу. Подумать только! Он мог всех нас перестрелять!»

«И где он теперь, этот сумасшедший фанатик? Его задержали?»

«Сбежал! – с горечью обронил охранник. – Теперь он уже на Окраине, в полной безопасности».

Висфер Кайл бестактно выразил удивление: «Сбежал? Но он же был рядом с вами!»

Капитан Боу раздул щеки, устремил взгляд в пространство и размеренно произнес: «Он не был рядом – я поспешил вперед, чтобы привлечь внимание сэра Эстевана. Когда прозвучали выстрелы, наступило замешательство. Сначала я подумал, что стрелял гомаз, но тут же заметил, что два его спутника упали замертво. К тому времени убийца был уже на полпути к слободе, чтоб его черти взяли! Не беспокойтесь, мы его выманим так или иначе – или, может быть, с ним сведут счеты каким-нибудь другим способом. Уверяю вас, он не отделается так легко!»

«Все это достойно сожаления», – заметил Хетцель. Обратившись к висфере Фелиус, он сказал: «Так как у меня срочное дело к сэру Эстевану, я хотел бы встретиться с ним безотлагательно, не ожидая следующего заседания Триархии».

Тон висферы Фелиус стал предельно высокомерным: «Не сомневаюсь, что сэр Эстеван слишком потрясен чрезвычайными событиями, чтобы заниматься повседневными делами!»

«Почему бы не посоветоваться по этому вопросу с самим триархом? Подозреваю, что, вопреки вашим предположениям, он человек не робкого десятка».

Фыркнув, висфера Фелиус произнесла несколько слов в микрофон, прислушалась к тихому ответу и торжествующе повернулась к Хетцелю: «Сегодня сэр Эстеван никого не принимает. Очень сожалею».

Хетцель стоял на монументальном крыльце ойкуменического фасада Трискелиона, пытаясь составить какой-то план дальнейших действий, но не испытывая особого желания что-либо предпринимать. Его ноги еще не оправились после ночного приключения, обожженное ядом горло побаливало, а голова, казалось, раздувалась с каждым вдохом и сжималась при каждом выдохе. Чем, все-таки, его отравили? Снотворным газом или ядовитым газом? Было бы любопытно узнать. Все последствия и возможности, связанные с происходящим, невозможно было проанализировать. В данный момент строить какие-либо догадки было бесполезно.

Хетцель спустился по ступеням на Пограничную площадь и двинулся в направлении отеля «Бейранион». Проходя мимо Прозрачной тюрьмы, он задержался, пораженный внезапным подозрением, чтобы еще раз рассмотреть апатичные лица узников. Никто из них не напоминал внешностью Казимира Вульдфаша, что было неудивительно – тем более, если человек, с которым Хетцель чуть не столкнулся вчера вечером, в самом деле был Вульдфашем.

Хетцель отвернулся. На скамье неподалеку сидел молодой человек с растрепанными волосами, в мятой грязноватой одежде и потертых башмаках. Потускневшие от пыли светлые волосы и недавно пробившаяся борода недостаточно скрывали слишком заметные, крупные черты его лица, очевидно искаженные злобой или ненавистью. Хетцель остановился, чтобы взглянуть на этого субъекта, за что был вознагражден пылающим ожесточенным взглядом голубых глаз.

«Не могу ли я присесть рядом с вами?» – вежливо спросил Хетцель.

«Делайте, что хотите».

Хетцель уселся. От молодого человека пахло пропотевшей, давно не стираной тканью: «Меня зовут Майро Хетцель».

Юноша только угрюмо хмыкнул. «А вас как зовут?» – поинтересовался Хетцель.

«Не ваше дело!» Через несколько секунд молодой человек выпалил: «Кто вы такой? Что вам нужно?»

«Как я уже сказал, я – Майро Хетцель. Что мне от вас нужно? Пожалуй, я был бы не прочь побеседовать с вами несколько минут».

«У меня нет ни малейшего желания с вами разговаривать».

«Как вам угодно. Но вам следовало бы знать, что человек, описание которого более или менее соответствует вашей внешности, только что совершил тяжкое преступление. Если настоящего преступника не найдут в ближайшее время, вас могут ожидать серьезные неприятности».

Какое-то время казалось, что юноша промолчит. В конце концов он хрипло спросил: «Вы из полиции? Если так, ищите вашего преступника где-нибудь в другом месте».

«Нет, я не связан с полицией. Могу ли я все-таки поинтересоваться, как вас зовут?»

«Гидион Дерби».

«И сегодня утром вы посетили Трискелион?»

«Можно сказать и так».

«И во время своего визита вы укокошили двух триархов?»

Гидион Дерби очевидно удивился: «Двух триархов? Каких именно?»

«Лисса и олефракта».

Гидион Дерби тихо рассмеялся и откинулся на спинку скамьи.

«Для вас это, по-видимому, не слишком поразительная новость».

«Они хотели, чтобы я убил Эстевана, – отозвался Дерби. – Но все пошло кувырком. После всех приготовлений, после того, как они затратили столько усилий…»

«Чем больше вы объясняете, тем меньше я понимаю происходящее, – признался Хетцель. – Проще говоря: почему вы решили нарушить свой хитроумный план и прикончили пришельцев вместо сэра Эстевана?»

«О чем вы говорите? Я никого не убивал. Хотя, признаться, кое-кто заслуживает смерти».

Хетцель задумчиво произнес: «Описание убийцы – диковатого растрепанного молодого человека с неистовым темпераментом – не слишком отличается от того впечатления, которое производите вы».

Гидион Дерби снова развеселился – на этот раз его смех был хриплым, кашляющим: «У меня нет двойников. Иногда мне кажется, что меня самого нет».

Хетцель рискнул спросить наугад: «Надо полагать, компания „Истагам“ несправедливо с вами обошлась».

Веселье Гидиона Дерби словно сдуло ветром: «„Истагам“? При чем тут „Истагам“?» Молодой человек казался озабоченным и озадаченным.

«Вы не знаете?»

«Конечно, не знаю. Я ничего не знаю».

Хетцель принял решение и поднялся на ноги: «Пойдемте со мной. В отель „Бейранион“. Там капитан Боу не сможет предъявить нам никаких претензий».

Дерби не сдвинулся с места. Несколько раз моргнув, он посмотрел куда-то на другую сторону Пограничной площади, после чего снова повернулся к Хетцелю: «Зачем?»

«Я хотел бы выслушать последовательное изложение вашей истории – особенно в том, что относится к вашим связям с компанией „Истагам“».

Дерби крякнул и встал: «Мне все равно больше нечего делать».

Они направились к «Бейраниону».

Глава 5

Оказавшись у себя в апартаментах, Хетцель указал гостю на душевую: «Вымойтесь. И сбросьте старую одежду в мусоропровод».

Гидион Дерби что-то неубедительно пробормотал и направился в душ. Тем временем Хетцель вызвал по телефону парикмахера и заказал новую одежду.

Через некоторое время посреди гостиной стоял чистый, подстриженный, бритый Гидион Дерби в свежей, только что выглаженной одежде. Неизменным оставалось лишь угрюмо-упрямое выражение у него на лице. Хетцель разглядывал его с осторожным одобрением: «Ну вот, теперь вы выглядите, как совсем другой человек. Вы могли бы, ничем не рискуя, вернуться в Трискелион и прикончить, скажем, висферу Фелиус».

Гидион Дерби проигнорировал этот несколько язвительный комплимент и рассмотрел себя в зеркале: «Я не был похож на себя уже… не помню, с каких пор. Несколько месяцев, наверное».

Появились официанты с буфетной тележкой и накрыли на стол. Гидион Дерби ел, не скрывая аппетит, и выпил больше половины бутыли зеленого вина.

В конце концов Хетцель спросил: «Каковы, в целом, ваши дальнейшие планы?»

«К чему какие-то планы? Нет у меня никаких планов. Меня ищет полиция».

«Не слишком старательно, насколько я понимаю».

Внезапно встревоженный, Дерби поднял глаза: «Почему вы так думаете?»

«Не странно ли, что убийца застрелил двух триархов, пока капитан Боу наблюдал за происходящим, а затем спокойно перешел площадь и уселся на скамье напротив Трискелиона, целый и невредимый? Вполне может быть, конечно, что я переоцениваю профессиональную компетенцию капитана Боу».

«Я не убийца, – ничего не выражающим тоном обронил Дерби. – Зачем вы меня сюда привели?»

«Меня интересует компания „Истагам“. Я хотел бы услышать все, что вы можете о ней рассказать. Все очень просто».

«Все не так просто, как вы думаете. Так вы не работаете на полицию?»

«Нет».

Голос Дерби приобрел презрительный оттенок: «Филантроп, значит. Любитель странностей и причуд».

«Я – частный детектив», – пояснил Хетцель.

«Какая разница? У меня нет никаких секретов, – Дерби жадно опрокинул в глотку полстакана вина. – Ну хорошо, я расскажу, что со мной случилось. Можете мне верить или не верить, мне все равно. Я родился и вырос в Тропе, на планете Цицели. Мой отец владеет поместьем на одном из северных островов – на острове Хульдис – если вы когда-нибудь бывали на Цицели, вы о нем слышали. Это тихое и мирное место, где никогда ничего не происходит, кроме сбора урожая и чемпионатов по хуссейду, и даже наш хуссейд – степенная, добропорядочная игра, мы не обнажаем шерлей, к сожалению… Короче говоря, когда я вырос, меня охватила жажда к перемене мест и, закончив университет в Дэгглсби, я нанялся в качестве суперкарго на звездолет компании „Голубая стрела“. В Порт-Вольдене, на планете Арбелло, нам поручили доставить груз на Маз – в частности, надо полагать, то самое вино, которое мы с вами пьем».

«Только не это вино. Это „Медлин-Эстергази“ с Сент-Вильмина».

Дерби нетерпеливо отмахнулся: «Мы разгрузились в здешнем космопорте и взяли на борт новый товар в обрешетке. Получателем груза значилась компания „Истагам“ в Твиссельбейне на планете Тамар».

«В Твиссельбейне? И там вы встретились с Казимиром Вульдфашем? Или он представился Кармином Дарублем?»

«Ни с кем таким я не встречался. Звездолет разгрузили, после чего я отправился в «Сады наслаждений» на окраине города и там познакомился с темноволосой красавицей по имени Элиджано, с чудесным вкрадчивым голосом. Она только что приехала в столицу из глубинки – по меньшей мере, так она сказала. Я в нее влюбился, одно последовало за другим, и через два дня я проснулся без гроша в кармане, а Элиджано улетучилась. Когда я сумел вернуться, наконец, в космопорт, мой корабль уже улетел, и я остался на мели.

Ко мне подошел какой-то субъект и спросил, не хочу ли я быстро заработать деньги. «Как быстро, и сколько денег?» – спросил я. Это была моя вторая ошибка. Первую я допустил в «Садах наслаждений». Субъект назвался Бангхартом и сообщил, что промышляет контрабандой. Что ж, мне нужны были деньги, и я принял его предложение. Мы погрузили в трюм старой космической посудины обрешеченные контейнеры без маркировки – примерно такие же, какие мы увезли с Маза, только гораздо тяжелее. Я знал, что вся эта афера была как-то связана с компанией «Истагам», хотя Бангхарт ничего мне не объяснял.

Так что мы взлетели на этой развалюхе, и через некоторое время оказались на орбите планеты, окруженной оранжевым нимбом. Бангхарт назвал эту планету «Дис» – что бы это ни значило. Мы разгрузили трюм при лунном свете, на острове посреди болота».

«У планеты Дис нет оранжевого нимба», – заметил Хетцель.

Гидион Дерби пропустил его слова мимо ушей: «Бангхарт приближался к этой планете с великой осторожностью и, насколько я понимаю, ожидал какого-то сигнала, потому что мы опустились на поверхность внезапно, как падающий камень, с ночной стороны. Так что мы очутились на острове посреди болота и всю ночь разгружали трюм вручную, а у нас над головами висела великолепная, огромная полная луна, зеленая, как крыжовник».

«У Диса нет никакой луны», – заметил Хетцель.

Дерби кивнул: «Мы были здесь, на Мазе. Когда трюм опустел, Бангхарт приказал мне остаться и охранять груз, после чего мне должны были поручить другое задание. Я жаловался – но вежливо и осторожно, потому что мне было нечем подкрепить свои аргументы. «Да, господин Бангхарт, – сказал я в конце концов. – Будет сделано, господин Бангхарт. Буду охранять груз, как зеницу ока». Драндулет улетел. Я был уверен в том, что меня убьют, и поэтому залез на дерево и спрятался среди ветвей.

Сидя на дереве, я принялся размышлять. Глядя на луну – большую, пузатую и зеленую – я понимал, что снова нахожусь на Мазе. Доставленные ящики несомненно содержали оружие для гомазов. Шансы на спасение в этой ситуации были невелики. Если бы меня поймали гомазы, меня бы тут же прикончили без разговоров. Если бы меня поймал патруль Триархии, меня посадили бы на верхний этаж Прозрачной тюрьмы.

В тусклом зеленом лунном свете невозможно было разглядеть окрестности. Я сидел на дереве, пока не взошло солнце, после чего спустился на землю. День случился пасмурный, было почти так же сумеречно, как ночью, но я заметил тропу, ведущую через болото – через самые топкие места были перекинуты бревна.

Я все еще колебался. Бангхарт приказал мне охранять груз, а я его страшно боялся. Я до сих пор его боюсь. Даже больше, чем раньше. Но в конце концов я решил пойти по тропе. Я шел по ней часа два, пережил несколько незначительных приключений, но ничего страшного не случилось, и в конце концов я выбрался на сухой берег топи. Вдоль берега тянулась каменная ограда. К тому времени мне уже ничто не казалось странным. Тропа вела к воротам ограды, а там меня ждал человек. С этого момента моя история становится совершенно безумной. Я не сошел с ума, прошу заметить – просто со мной случилось что-то невероятное. Человек этот был высок и прекрасен, как Аватар Гисрод: в белой мантии и в белом тюрбане с вуалью из мелкой белой сетки, расшитой узором из черных жемчужин. Судя по всему, он ожидал моего появления. «Доброе утро, сударь! – сказал я ему. – Не могли бы вы указать мне дорогу в ближайший цивилизованный населенный пункт?»

Красавец ответил: «Разумеется. Идите сюда». Он подвел меня к походному шатру: «Подождите минутку внутри».

Я объяснил, что предпочел бы ждать снаружи, но он только молча указал на шатер. Я туда зашел и потерял сознание. Надо полагать, Красавец наполнил его снотворным газом, пока меня ждал». Гидион Дерби скорбно вздохнул.

«Я очнулся в просторном помещении без окон и дверей, на полу шириной двенадцать шагов и длиной четырнадцать с половиной шагов. Потолок был настолько высок, что я едва мог его разглядеть. Судя по всему, я лежал без сознания не меньше двух или трех дней – мой подбородок уже покрылся щетиной, я все еще был в полуобморочном состоянии и очень хотел пить. У стены стояли стол со стулом и кушетка, сколоченные из неокоренных бревен – в моем положении, конечно, не приходилось критиковать качество и стиль меблировки. Я еще не все рассказал, но что вы об этом думаете?»

«Я еще не думал – я только слушаю. Пока что не вижу никакой связи между различными этапами ваших злоключений».

Дерби не сдержал мрачную усмешку: «Вот именно. Где все это началось? Когда я покинул университет? Когда я впервые оказался на Мазе? В „Садах наслаждений“? Когда я связался с Бангхартом? Или такова была моя судьба изначально? Важнейший вопрос!»

Хетцель покачал головой: «Возможно, мне не хватает проницательности…»

На этот раз Дерби не проявил нетерпение: «Суть дела в том… нет. Сначала следует закончить рассказ. Исключительно нелепая история, как вы считаете?»

Хетцель снова наполнил бокалы: «В том, о чем вы говорите, может быть какая-то закономерность, но она еще не очевидна ни вам, ни мне».

Дерби пожал плечами, всем видом показывая, что ему в любом случае все равно: «Я осмотрелся. Помещение освещалось двумя высоко подвешенными лампами. Стены были обшиты белым пластиком, пол покрыт серым композитным материалом. На одном конце этой странной камеры было что-то вроде маленькой сцены или подиума, высотой и шириной метра полтора, с двумя дверцами по бокам, заделанными вровень со стеной. На столе стоял кувшин. Я решил, что в нем вода, и выпил все, что в нем было. У воды был странный привкус; уже через несколько минут у меня начались колики, и я согнулся пополам. Убежденный в том, что меня отравили, я приготовился к смерти. Но я не умер – меня только рвало, раз за разом, пока я не ослабел настолько, что больше не мог ничего выдавить. Тогда я забрался на кушетку и заснул.

Проснувшись, я почувствовал себя лучше. Камера оставалась такой же, как прежде – только кто-то оказался настолько любезен, что прибрал на полу, а на столе рядом с кувшином стояла фотография Красавца. Но все-таки что-то было не так. Была ли это та же самая камера? Нет! Теперь стены были покрыты бледно-желтым пластиком, а не белым. Я проголодался и все еще хотел пить. Поднявшись на ноги, я заметил на маленькой сцене хлеб, сыр и фрукты, а также стеклянную кружку с пивом. Минуту-другую я смотрел на все это, не двигаясь с места. Может быть, пиво тоже было отравлено, как вода. Какая разница, однако? Отравиться было не хуже, чем умереть с голода. Я схватил хлеб с сыром. Они были резиновые. А в кружке было не пиво, а какое-то плотное желе. На дне кружки лежала фотография подмигивающего человека – Красавца.

Я понял, что надо мной издеваются, и решил стоически переносить происходящее. Кто-то наблюдал за мной – какой-то помешанный садист, причем садистом этим был, вероятно, Красавец собственной персоной. Я твердо решил, что он не получит от меня никакого удовлетворения. Отвернувшись, я отошел от сцены, сел на стул – и тут же вскочил, пронзенный электрическим шоком. Полный достоинства, я направился к кушетке. Вся постель была пропитана водой. Тогда я уселся на столе. Через несколько минут я снова взглянул на сцену – поднос переместился, что-то изменилось. Посидев на столе еще минуту-другую, я беззаботно прошелся по камере, чтобы рассмотреть содержимое подноса поближе. На этот раз в нем была настоящая еда. Я взял поднос, поставил его на стол и наелся. При этом я сидел на стуле – голод заставил меня полностью забыть, что это был электрический стул. Наевшись, однако, я вспомнил об этом, и каждую секунду ожидал очередного шока. Но ничего не произошло. Между прочим, так меня кормили на всем протяжении моего заключения. Иногда еда была настоящей, но в большинстве случаев она была резиновая. Промежутки времени между настоящими кормежками были неравномерными – я никогда не знал, когда меня снова надуют». Дерби горестно рассмеялся: «Когда официанты привезли сюда тележку, я был почти уверен, что еда будет поддельная – и нисколько не удивился бы, если бы так оно и было».