«Мои живописцы» kitabının incelemeleri

Любопытный взгляд автора на известные мировые шедевры, возможность посмотреть на это новым взглядом, заметить то, что раньше сам не замечал. Непревзойденный стиль Лимонова, книга точно не разочарует поклонников его творчества. Трезвый взгляд, без приукрашивания великие картины. Все репродукции есть в тексте.

Прекрасно написанная книга и о живописцах, и о Лимонове. Основные факт из жизни художников и субъективный взгляд на их творчество автора книги

Книга очень понравилась. Сначала было трудно воспринимать отрывистость фраз. Но после нескольких страниц втягиваешься. Это оригинальный ироничный путеводитель по миру изобразительного искусства. Вызывает желание посмотреть новым взглядом и на другие картины упомянутых художников.

Эдуард Лимонов давно достиг всех мыслимых и немыслимых высот в мировой литературе. Лучшие образцы его поэзии стали нашей классикой. Проза переводится на все языки мира. Биографии, написанные российскими и европейскими литературоведами, расходятся сумасшедшими тиражами и становятся настольными книгами первых лиц государства. Он может позволить себе все. Что, собственно, и делает. Во-первых, Лимонов пишет по несколько книг за год. Не успеваешь их прочесть. Но это только полбеды. Больше удивляет жанровое своеобразие этих книг. Были эссе о гениях[1], экстравагантное богоборчество[2], прогулки по кладбищам[3], генеалогическое исследование[4], сборники публицистики и, конечно, стихи и отчасти проза. И вот — «Мои живописцы». Во-вторых, прежде чем разбирать эту книгу, надо сказать еще об одной «непозволительной роскоши»: писатель то ли из-за экономии средств и увеличения гонорара, то ли еще по каким-то не совсем понятным причинам отказывается от редактора и корректора. Поэтому тексты изобилуют опечатками (но у кого их нет?) и повторами каких-то мыслей, сцен, образов (а вот это уже страшно!). Издательства насели на Лимонова (или наоборот?), поэтому будущим исследователям, которые станут готовить академическое собрание сочинений, придется потрудиться и заново вычитать и поправить чуть ли не каждый текст, написанный за минувшее десятилетие. Все это касается и разбираемой книги. Лимонов — не искусствовед и не эрудит, но пламенный любитель живописи. Чего он не знает, выискивает в Интернете (и не считает это зазорным). Иной бы ушел в энциклопедии, библиотеки, каталоги репродукций — и остался бы там навечно. Наш герой обращается к живописи как все тот же писатель-эксцентрик. Ему важно отрефлексировать увиденное полотно. Поэтому ощутимую часть «Моих живописцев» занимают истории о посещении выставок или храмов, о компаниях неподцензурных советских художников и т. д. Практически за каждой картиной — конкретный эпизод из жизни. Это вписывается в парадигму творчества Лимонова: есть величественное «я», во многом схожее с автором, и есть весь остальной мир. То есть все незыблемо: ровно то, что мы читали лет сорок назад, сохранилось и по сей день. Но за это постоянство мы и любим писателя. Новое и самое интересное — разброс имен: Джотто и Рублев, Боттичелли и Дюрер, Россетти и Бердслей, Врубель и Климт, Ван Гог и Павленский, Шиле и Уорхол, Мунк и Беленок. От Лимонова можно было бы ожидать рассказов о «бульдозерной выставке», Евгении Кропивницком, Анатолии Звереве, Оскаре Рабине, Вагриче Бахчаняне и Михаиле Шемякине — о тех, кого знал лично и с кем было прожито немало юношеских лет; но он бежит от прямого мемуарного высказывания к экспрессивным заметкам автобиографического характера. Что ж, можно и так. Казалось бы, когда заходит речь о классиках, должны включиться пафос и некоторая надменность, но Лимонову удается этого избежать. И даже разрушить идиллическую обстановку. Для этого он оттеняет полотна собственной фигурой (лежал в одной психиатрической больнице с Врубелем; видел в Антверпене росписи Рубенса в церкви Святого Якова) или попросту фантазирует, уходя в область «телесного низа»: каких проституток рисовали художники, какими натурщицами себя окружали, как часто меняли жен и т. п. Что же получается на выходе? Хорошо оформленный блог с богатым иллюстративным материалом (в том числе с редкими фотографиями), читая который иногда спотыкаешься о шероховатости стиля; но это не важно, так как такая литература читается не столько ради эстетического удовольствия, сколько ради причастности к жизни интересующей нас личности. Может быть, Лимонов намеренно так пишет? Играет с жанром? Что ж, ответ повисает в воздухе, поэтому критика умолкает, уступая место литературоведению.

Книгу Эдуарда Лимонова нельзя назвать среднестатистическим сборником биографий художников и их картин, что тоже было бы неплохо для человек, действительно проникающегося, однако "просто сборник" это не про эту книгу. "Мои живописцы" - это способ автора показать близость великих творцов к нам, обычным их слушателям. Автор не пренебрегает собственным мнением, впечатлением и высказываниями, порой его строки не столько информативны относительно художника, сколько про отстраненные моменты жизни, моменты его познания этого творчества.

Книга состоит из зарисовок автора, здесь и Андрей Рублев, и Беллини, и Микеланджело, и Ван Гог и многие другие. Да, эта книга собрала многих живописцев, однако, если взглянуть масштабно, как много художников, чьи имена на слуху проходят сквозь года, как, например, перечисленные мной только что фамилии? Не так уж и много. Необычность этой книги в том, что автор пишет не только об удивительных картинах творцов, которые мелькают у всех перед глазами при упоминании их имен, но и о бытовых моментах их жизни. Автор гуляет по Парижу, Вене и Москве, и всюду натыкается на великих живописцев, впуская их искусство в свою жизнь, а свою жизнь в их искусство.

Во-первых Лимонов любил ходить по музеям и, как он сам говорит, ходил по ним до изнеможения. По всему миру. Во-вторых он продвинутый человек, в живописи разбирается. Знал лично многих художников, в том числе и известных. В-третьих он не связан никакими групповыми интересами. Типа "этого хвалим, свой, а того только ругать - не наш". Среди искусствоведов такое бывает почему-то даже по отношению к давно покинувшим этот мир классикам. Лимонову же наплевать. Он говорит, например: "Сальвадору Дали вместе с Рафаэлем место в музее пошлости, на ночном рынке у федеральной дороги Москва — Санкт-Петербург". Уважаемый искусствовед такое сказать побоится, ведь правда? Коллеги заклюют. Поэтому Лимонова читать интересно.

Спасибо за свободное изложение истории своих предпочтений. Кроме прерафаэлитов и Ван-Гога я с Лимоновым, как ни странно, совпадаю. В разное время по-разному. Жаль, что у него нет мнения о великом Филонове, но, вероятно , он его не видел, так как он монопольно заключён в Русском музее, в основном, в запасниках.

Это моя первая книга Лимонова. После которой захотелось прочесть и другие его произведения. Из книги узнала о религиозном характере становления и развития европейской живописи, много интересного о живописцах. Это вроде бы специальная искусствоведческая книга, но написана доступно и очень захватывающе для «чайников». Лимонов излагает самобытно, через призму своего собственного понимания и опыта.

Книга перекликается со "Священными монстрами". Тоже рассказ о великих (или не очень великих) деятелях искусства в типичной Лимоновской манере - без придыхания, а скорее наоборот, с нарочитой реалистичностью, полным отсутствием глянца.

Автор концентрируется не только на биографиях творцов, но и рассуждает об искусстве в целом, о своем восприятии живописи.

Книга удивляет и восхищает! Написана прекрасным языком, тонким, вдохновенным, Лимонов порабощает своим оригинальным видением мира искусства