Kitabı oku: «Город и то, что под ним», sayfa 3

Тонкая пластиковая створка была откинута наружу, уткнувшись в дальнюю стену. Внутри шкафчика висела знакомая униформа с косыми проклёпанными вставками. Снизу стояла наплечная сумка с ремнём, рядом – пара отнюдь не дешёвых ботинок с высоким берцами и ребристой подошвой (конструкторы одежды сумели превратить комфорт в меру стиля). Николь застыла в раздумьях.

«Забыл закрыть шкафчик? Не похоже на всегда собранную, такую серьёзную Крио… Эх…»

Она направилась к дальнему выходу из раздевалки, решив, что найдёт подругу в кухонных помещениях.

Тут в поле её бокового зрения что-то пошевелилось. Николь заметила это и начала оборачиваться. Но всё-таки она не успела подготовиться к тому, что случилось. Ника аж подпрыгнула и тоненько взвизгнула. Дверь шкафчика громко хлопнула, закрывшись и являя бесстыдно хохочущую Крио.

– Николеттка – натуральная котлетка! – сквозь смех выдавила та, потянув на себя дверцу шкафа и пытаясь укрыться за ней от гнева подруги.

Разозлённая, но тоже едва сдерживающая смех Николетт бросилась на шутницу, злобно дёргая дверцу в попытке добраться до шкодной подруги.

Крио нравилось её дразнить. Поначалу она не решалась на такую дерзость, ведь помнила о высоком происхождении Ники. Но постепенно границы между ними стёрлись, и шутки стали непринуждёнными. Ника сказала, что учится на престижном курсе по связям с общественностью, включающем в себя основы управления, менеджмента и светский этикет. А это подразумевает прохождение практики «в непосредственном контакте с достойнейшими». Ещё она посещала занятия по актёрскому мастерству. И вот теперь Нике выпало проходить практику в ресторане «с целью закрепления навыков коммуникации и изящных манер». Это вовсе её не расстроило, ведь «Симфония» – элитное место. Тут можно получить опыт и материал для сдачи экзаменов. А потом она встретила Крио, и ей ещё больше захотелось попасть именно сюда. К слову, они с Крио оказались ровесницами, просто в день знакомства Николь тушевалась перед своим грозным отцом и была одета согласно церемониалу, поэтому выглядела младше.

Теперь вот почти каждый день, когда Фил объявлял Николетт: «На сегодня ваша смена закончена», она не спешила домой, а пробиралась техническими коридорами с тесными тупичками и отсеками для хранения техники в одну очень интересную область. Добравшись туда, она тихо садилась где-нибудь в уголке, наблюдая, как Крио настраивает какой-нибудь агрегат или тестирует снятые с него блоки. Николь старалась не мешать подруге, не лезть с вопросами, хотя ей было очень любопытно. А впрочем, когда работа у Крио была несложной, они всё же бойко болтали и обменивались шутками.

Если девушке-кибертехнику удавалось закончить работу быстро, и у мастера Пана не было на неё новых планов, Крио, не дожидаясь конца своей смены, спешила в раздевалку, чтобы встретиться с Николь и дойти с ней до аэрорельсы или платформы аэроавтобуса. Правда дальше каждая девушка отправлялась своим путём. Кондоминиум Крио был в обычном социальном районе, и чтобы добраться туда, ей подходил любой общественный транспорт (хотя выбор был невелик: медленный аэроавтобус или скоростной тоннель: подработка ведь не входила в программу образования, и аэротакси за Крио не прилетало). А вот резиденция семьи Николетт располагалась на самом элитном уровне Города, плюс её работа была официальной практикой с курсов. Крио не могла даже и представить, как Ника сумела отделаться от личной аэромашины отца и уговорить разрешить ей пользоваться маршрутным тоннелем, где датчик проверит её наноидентификатор и направит девушку в нужный район, закрытый для простых горожан.

Вероятно, она отстояла свою позицию тем, что «Симфония» находилась отнюдь не на нижних уровнях, а на отлично охраняемых верхних, где располагались элитные развлекательные заведения. Видеокамеры и сканеры нанопаспорта здесь были натыканы на каждом углу, а охранники-киборги патрулировали многоярусные тротуары с интервалом чуть ли не в пять минут. Да, конечно, это увеличивало риск для обычного горожанина быть на месте расстрелянным за какое-то неопределённое действие, которое патрульный мог счесть за нарушение. Но Николь и Крио это не касалось. Они носили униформу, говорившую, что они – студенты престижного курса, а значит далеко не из последних семей. Касательно студентов в Бюро Гор-охраны имелся особый регламент.

Николетт одевалась в роскошные тёмно-красные костюмы с узором, вышитым платиновой нитью. На ногах её были модные полуботинки из хромового эковинила. Чёрно-серая униформа Крио была попроще, но тоже означала, что она – ценный Городской студент. Их одежда выполняла роль визуального идентификатора, этакого знака различия, предвосхищая результат проверки лучом электромагнитного сканера. У таких юношей и девушек перед простыми прохожими был огромный приоритет. Охрана получала инструкции ими не интересоваться, а наоборот, следить за тем, чтобы такой молодёжи не создавали неудобств горожане обычного трудового сословия.

Так что Крио и Николь неспешно прогуливались до посадочных площадок аэротранспорта, нарочно выбирая самый длинные пути. Это давало им время вдоволь посмеяться, поболтать, открывая друг другу реалии жизни своих социальных сословий. И хоть это порой и было совсем не весело, но всегда очень познавательно.

Николь жутко нравилось находиться в компании этой умной, красивой, общительной и везучей девушки. Крио превосходила её абсолютно во всём, кроме, разве что, происхождения и социального статуса. В «Симфонии» Ника жадно наблюдала за её работой и жарко расспрашивала обо всём, оставаясь в восхищений даже когда не могла понять ответов Крио. Она прекрасно помнила тот вечер, когда кибертехник изящно воскресила её электронный планшет – прямо там, в затенённом зале, совершенно не приспособленном для ремонта тонкой аппаратуры.

Крио в свою очередь нравилась непринуждённая лёгкость, прямо-таки почти детская свобода, которую она ощущала рядом с Николь. Ведь обычно Крио приходилось быть очень серьёзной. Она уже понимала все тяготы жизни, и ей приходилось предельно фокусироваться на учёбе. Она совершенно отвыкла от той беззаботности, что источала её новая подруга, и не чувствовала себя так расслабленно даже в домашнем кругу. С появлением Николь она словно опять вернулась в детство, когда жизнь текла так легко и неспешно, радуя каждым новым впечатлением и новым днём. Хотя вскоре Крио заметила в себе и другое чувство, что-то кроме предельной расслабленности. Некое тягучее, тянущее, томящее ожидание. Словно что-то вот-вот должно случиться, но нельзя угадать, что именно. Появилось нетерпение, странное предвкушение каждой новой встречи с Николь. Она и сама удивлялась такой стойкой потребности в продолжении этих встреч, которые, по идее, всегда устраивались сами собой.

Ощущение это было для Крио новым и не таким уж лёгким. Но на фоне постоянных мыслей об учёбе и бытовых нуждах оно всё же казалось приятным. Оно отвлекало. Словно Крио удалось вернуться на несколько лет назад, когда она ещё умела не думать о грустном и о серьёзном: например, о том, хватит ли запаса кредитов на семейном счёту, чтобы закончить учёбу, и как долго ещё проживут родители, на которых больно смотреть, ведь они сжигают себя заживо на работе.

«И дело тут даже не в том, что я ухожу от проблем. Что трачу время на Нику вместо серьёзного дела. Просто это оказалось приятно – не быть одной. И пусть это отвлекает, но, кажется, всё же это куда забавней, когда рядом есть тот, кто приходит к тебе постоять над душой…»

Глава 4. Всё по-новому

Наступил послеобеденный час: самое жаркое время для сотрудников ресторана и мёртвое для его технических коридоров. Сейчас самые низшие служащие бегали по гостевой зоне, расстилая на столах скатерти и раскладывая приборы, а официанты, прибывшие на работу, в своих раздевалках готовились к роскошному вечеру, тщательно наводя красоту.

Люм, приехавший как всегда чуть пораньше, уже оделся и надушился изысканной туалетной водой, которую выдавали всего по одной бутылочке на заведение, и старший распорядитель охотно пользовался трудовой привилегией. Он должен был теперь пробежаться по залу, проверяя, всё ли готово к приёму важных гостей, протестировать микрофоны и ознакомиться с культурной программой на вечер (её любил составлять сам местный начальник, Виктор, так что у Люма было больше свободного времени, но и меньше свободы выбора.

Все эти приготовления Люм проделал за десять минут: белоснежно-золотым вихрем пронёсся по залу, нырнул за перегородку с кружащимися в ней пузырьками, загрузил с терминала информацию на свой рабочий планшет. Оставалось только проверить внешний вид официантов, а также их эмоциональный настрой (с этим здесь было строго: не можешь излучать сияние искренней радости – не занимай вакансию).

Пружинистым шагом Люм впорхнул в тамбур между женской и мужской раздевалкой. Прошёлся вдоль вставших шеренгой девушек и парней, тут же вытянувшихся перед ним по струнке. Все парни были высокими и плечистыми, хоть многим из них едва стукнуло восемнадцать. Некоторые —даже повыше Люма, хотя и он со своим метром восьмьюдесятью в Городе считался довольно высоким. Девушки тоже не подводили своей внешностью, и кроме широких улыбок и румяных лиц Люма встретили холмики выпирающих из-под одежды грудей с затвердевшими от страха сосками.

Люм одобрительно хмыкнул и кивнул, удостоив шеренгу лишь беглым взглядом. Уже хотел уходить, но вдруг остановился. Его губы недовольно скривились, впрочем, лишь на миг выдав чувства, и лицо тут же снова стало высокомерным. Одной девушки не хватало, и её соседка, приоткрыв дрожащие губы, начала что-то мямлить в оправдание.

– Цыц! – бросил Люм и вылетел из раздевалки.

Он знал, где её искать. Пролетев безудержным вихрем по техническим коридорам, перед нужной дверью он сбавил шаг. Без единого звука он проскользнул к приоткрытой щёлке и застыл, осторожно заглянув внутрь. Однако можно было не прятаться: его бы и так вряд ли заметили.

Спиною к выходу стояла Крио. Её изящные плечи мелко тряслись: она безудержно хихикала. А почти вплотную, лицом к ней, стояла и тряслась от смеха Николь. Они с Крио что-то рассматривали на персональном планшете.

Люм ещё немного полюбоваться этой милой картиной. У него на лице застыла брезгливая мина. Потом хотел их вспугнуть, но хихиканье оборвалось. Раздался ещё чуть подрагивающий, прерывистый от смешков голос Николь:

– К-крио, мне пора… Опоздаю…

Но девушка-кибертехник только сильнее притиснула Николь к дверце шкафчика и опять ей стала что-то показывать. Вновь раздались прерывистые всхлипы приглушенного смеха.

Тут уж Люм не стерпел. Надменно хмыкнув, он громко стукнул костяшками пальцев по двери, с удовольствием заметив, как сильно при этом вздрогнули нарушительницы устава. Крио обернулась, уставившись на Люма невинными небесно-голубыми глазами. Из-за её плеча высунулось испуганное лицо Николетт.

Даже в гневе Люм был изящен. Он влетел в комнату и застыл с идеально прямой спиной, вздёрнутым подбородком, с категорично сложенными на груди руками. Николь как-то сдавленно ойкнула. Её лицо стало маской смертельного ужаса. Побледнев до голубизны, она вывернулась из-под Крио и пулей вылетела в коридор, не проронив ни слова. А Крио развернулась и дерзко уставилась на Люма. Правда, её взгляд оставался вызывающим лишь секунду, а потом она всё же смутилась и потупилась, виновато улыбаясь.

С трудом Люм заставил себя остаться в угрожающей позе, сверкая на Крио зелёным огнём лисьих глаз. Он ничего не сказал. Этого и не требовалось. После секунды молчания девушка сама на него подняла глаза, в которых читался наивно-наглый вопрос: «Всё так плохо?»

Против собственной воли Люм впился взглядом в её точёные черты лица: в нервно раздувающиеся крылья тонкого носа, в высокие скулы, в нежные губы, изогнутые в виноватой улыбке. Только лоб Крио оставался фарфорово-белым: на скулах, на переносице и на щеках загорелись яркие пятна румянца.

А с губами девчонки творился полный кошмар. Какие-то влажные от безудержного смеха – такого, когда даже прыскаешь слюной, – они были тёмно-малиновыми, а уголки их заметно загнуты кверху, как будто в душе Крио вечно надо всем смеётся. Губы слегка подрагивали, словно не решаясь вконец растянуться в наглой усмешке, и грудь Крио часто вздымалась – видимо, она всё же боролась с сильным волнением.

Люм больше не мог всего этого выносить. Его рот скривился в ухмылке.

– Ну, Волшебница… – протянул он, вспомнив прозвище Крио. – Ну хороша… Ай-ай-ай!..

Ресницы девушки дрогнули. Кажется, Крио не ожидала от Люма такой смены настроения. Но она мгновенно сориентировалась и прыснула со смеху, вновь опуская взгляд, но уже не смущённо, а хитро.

И тут Люм потерял контроль. Он не смог удержать свою руку, потянувшуюся к лицу Крио. Его кисть замерла возле нежной фарфоровой щёчки. Пальцы чуть дрожали. Люм легко, одними их кончиками, едва-едва прикоснулся к точёной скуле. И тут же отдёрнул руку, словно боясь обжечься. Потом он вновь прикоснулся к Крио, опускаясь всё ниже: проводя ладонью по бархатной щёчке, затем по нежной белой шее. Коснулся и наглых губ, мазнув по ними чуткими пальцами. Заставил их приоткрыться, а затем вновь сомкнуться вместе. И в этот момент ощутил сладкую волну экстаза.

Крио на него глядела наивно распахнутыми глазами. Потом в них вдруг загорелись шкодные огоньки. И Люм аж поперхнулся уже приготовленными словами, застрявшими в горле от нахлынувшего желания.

– Что же это такое?.. – всё же хрипло выдавил он. – Шифроваться совсем не умеем… Вот Николь из-за тебя опоздала… Ну что ж со всем этим делать, м-м-м?..

Он прижал подушечку пальца к манящему уголку рта, и губы Крио податливо разомкнулись, а взгляд вновь поменялся. Её брови слегка насупились, а веки прикрылись, и бахрома ресниц притушила огонь синих глаз. Люму показалось, что в этом было что-то среднее между волнением и холодным расчётом.

Не в силах сопротивляться, Люм медленно наклонился, ощущая дурманящий запах свежего дыхания девушки. В его груди что-то кольнуло, и губы замерли в миллиметрах от приоткрытых губ Крио. Лицо Люма вдруг щекотнули вздрогнувшие ресницы: кажется, Крио ещё и осмелилась на него посмотреть.

Нет, с этим срочно нужно было заканчивать! Люм невероятным усилием заставив себя убрать палец с уголка красивого рта. Он отпрянул. На шаг отступил от Крио, но ещё не спешил уходить. Контроль был восстановлен, и его лисий прищур поймал удивлённый взгляд синих глаз.

– Знаешь… – уже с лёгкой издёвкой протянул Люм. – А ведь это не дело… Есть внутренний устав организации… Будь на моём месте Виктор, и вам бы не поздоровилось. Не место здесь вашим забавам…

Крио отвела глаза. Даже прикусила губу, то ли и правда раскаиваясь, а то ли просто играя. И на этом-то простецком, невинно-грубом фокусе Люма вновь подкосило. Ему в голову стукнула дерзкая, непреодолимая мысль: «Ей скоро восемнадцать… И раз уж так вышло…»

– Ты ведь уже большая девочка… – промурлыкал он. – Так зачем же здесь тусоваться? Что, родители не пускают гулять?

– Я у них не особо спрашиваю… – вдруг вальяжно ответила Крио.

Люм едва не прикусил язык от такой наглости.

– Нет, а что? – продолжила Крио, переняв инициативу. – Есть какие-то идеи?

Лицо Люма аж дёрнулось. Всё-таки он не ожидал от девчонки такой дерзости. И злость помогла ему вернуть над собой контроль.

– Да нет, ничего, – с усмешкой ответил он. – Но по улицам опасно гулять, ты же знаешь. Нарвёшься на нервного киборга… Чем шататься вечерами по Городу, оставайся-ка ты лучше здесь… Ночью тут тихо, никого нет, и секьюрити свой… А у меня шампанское с деликатесами…

Крио потупилась. Кажется, она стушевалась, не рассчитав своих силы. Но потом всё же подняла голову и уже не притворно, а искренне смущённо ответила:

– Не могу. Завтра тест на курсах…

И Люма как будто пнули коленом в пах.

«Не сработало? Почему? Я смешон? Слишком стар? Разучился?!»

Он горестно хмыкнул, дёрнув уголком рта. Потом развернулся и вышел, пытаясь не рассыпать осколки растоптанного достоинства. Через пару минуту он уже заставил себя обо всём забыть и царствовал в вечернем зале «Симфонии», блистательно улыбаясь со сцены: объявляя приглашённых артистов.

***

Крио не обманула. У неё и правда на курсах проходило промежуточное тестирование. И хоть она понимала, что такие предложения не откладывают на потом, но просто не могла так вот взять и забить на учёбу. А через три дня, когда тесты были сданы, она осталась в «Симфонии» допоздна, в общем-то, даже не соврав родителям, что задержится работе.

Сегодня как раз была смена Люма. На завтра выпадал выходной. Распорядитель долго наблюдал за подготовкой ресторанного зала: вечером здесь должно было состояться нечто грандиозное и технически сложное. Так что требовалась и помощь Крио, чтобы разобраться со схемой подключения нового голографического проектора к терминалу управления.

Люм как ни в чём не бывало вызвал девушку-кибертехника по устройству внутренней связи, даже почти и не вспомнив о своём недавнем фейле⁵. Правда, теперь с ним опять творилось что-то неладное. Работая в зале, он упорно избегал взглядом ту область, где ползала по полу Крио в путанице проводов, раскладывая их по порядку и соединяя коннекторы.

Не выдержав, Люм в итоге спрятался за перегородку с неоновыми пузырьками. Ведь всё равно ему надо было загрузить на портативный планшет концертную программу на вечер, а также проверить, работает ли микрофон-петличка. Копаясь с этим ненормально долго, Люм даже всерьёз застеснялся, когда его «раз-два-три» разнеслось по залу, усиленное мощными колонками. Но вскоре он убедил себя, что всё это не так уж и глупо. Что он шёл сюда с чётким умыслом, ведь рано или поздно у этого терминала должна была появиться Крио.

Девушка впорхнула сюда неожиданно и совсем бесшумно.

– Мне нужен пульт… – тихо, с улыбкой в голосе сказала она, и Люм изо всех сил постарался скрыть смущение.

– Да-да, кончено, – наигранно безразличным голосом произнёс он, невольно отводя взгляд, но оправдываясь перед собой тем, что нужно убрать в ящик зарядку от гарнитуры.

Он двинулся к выходу в зал. Но тут Крио сделала очень расчётливый, точный шаг, и Люм замер, едва не врезавшись в девушку, задев подбородком её мраморный лоб. Ноздри Люма наполнились ароматом её волос.

– Сегодня могу остаться… – шепнула Крио, не поднимая глаза, и шмыгнула к терминалу.

А сердце Люма ухнуло вниз, и тело продёрнуло от пугающего предвкушения. Он не сразу взял себя в руки. Мгновение просто стоял, чувствуя, как щекочущие искры бегут от груди к низу живота. Потом пулей вылетел в коридор, сражаясь с мощной эрекцией.

***

Уже за полночь, когда отгремел пышный музыкальный вечер в «Симфонии», Люм ввалился в свою раздевалку, выжатый как лимон, но согретый аплодисментами и щедрыми чаевыми на счёте.

«Сейчас бы поспать… – думал он. – Но меня спасёт злой энергетик…»

Таблетки, отнюдь не одобренные Бюро Горздрава, лежали у него в ящике стола на случай особо тяжёлой смены. Он знал, что нельзя ими злоупотреблять, но порой всё-таки приходилось прибегать к их помощи. Утешался он тем, что ему всего-то чуть-чуть за тридцать, и организм ещё может справляться с форс-мажорами.

Крио была там. Сидела за туалетным столиком, за пультом внутренней связи, встроенным в большое зеркало. Она упёрлась локтями в стол, сложив вместе изящные кисти: касаясь указательными пальцами лба, а большими подбородка, – и смотрела на пиктограммку пропущенного вызова на зеркальной панели.

Люм остановился в шаге от неё.

– Что, хочешь поковыряться в системе? – промурлыкал он. – Так вперёд… Ты же знаешь все пароли «Симфонии»…

Крио обернулась. Взглянула на Люма снизу-вверх. На её лице читалось волнение.

– Вовсе нет, – наиграно бодро ответила она.

– Что нет? Не знаешь? Или не хочешь?

Это было жестоко. Крио до ушей покраснела, уткнувшись взглядом в пол. И Люм сам на себя разозлился.

«Что за детский сад? Какая-то жалкая мстительность… В этом цирке нет смысла…»

И он шагнул к ней. Она подняла свою красивую голову и беззащитно взглянула ему в глаза. В этом взгляде больше не было никакого апломба: только робость, тень страха и мучительное ожидание.

Люм потянулся к ней. Его тонкие, чуть смуглые пальцы коснулись бледных, но быстро краснеющих щёк. Он не выдержал и сжал их ладонями, приподняв подбородок девушки, чтобы глубже нырнуть взглядом в ясную синеву её глаз. Крио стушевалась. Скосилась вбок, так что Люм, больше не стесняясь её взгляда, мог любоваться её фарфоровым бледным лбом, вьющейся чёрной прядкой волос, упавшей на него, и горбинкой точёного носа. Лепестки нежно-розовых губ постепенно становились всё ярче… Люма пробило таким мощным разрядом энергии, что таблетки были забыты в столе.

Лишь огромным усилием он сдержал себя, чтобы грубо не дёрнуть девушку вверх, а подольше растянуть этот нежный момент. Он коснулся шеи Крио, скользя ладонями по её бархатной коже, опускаясь всё ниже. Притронувшись к её плечу, он повлёк Крио к себе, и она послушно встала со стула. Лицо её оказалось так близко, что Люм больше не мог терпеть.

Он лихорадочно впился в мягкие губы Крио, с силой прижавшись к ней всем телом. Одну ладонь он вжал в её спину, почувствовав острые позвонки, а другую так и не убрал с шеи, наслаждаясь прикосновением к нежной коже, цепляя пальцами волосы, поглаживая аккуратное ухо, ощущая бешеную пульсацию крови.

Крио сильно дрожала. Казалось, её ноги вот-вот подогнутся. Люм шагнул вперёд, притиснув её к краю стола, вжавшись бёдрами в её бёдра. Девушка с трудом подняла трясущиеся руки и робко обняла Люма: осторожно, едва-едва прикасаясь к его спине и плечам. Люм дёрнулся, словно к нему поднесли оголённый провод. Он резко опустил руки и сжал бёдра Крио, рванув-таки её на себя.

Неожиданно послушные ноги обвились вокруг талии Люма. Он легко подхватил девушку и понёс её на диван, целуя её в губы, в шею, зарываясь носом в её волосы, вдыхая смесь ароматов кожи, шампуня и лёгкого оттенка чего-то ещё, чем могло пахнуть только от Крио. Они повалились на белый кожаный диван, и Люм вдавил Крио бёдрами в прохладный эковинил. Не отрываясь от её губ, он наощупь размагничивал швы униформы. Тихий стон сорвался с губ Крио, когда Люм содрал с неё скользкую ткань и коснулся губами груди.

Люм целовал её стройное упругое тело, и Крио, хоть и вся дрожала, но тоже начинал отвечать. Робко, сначала совсем нерешительно, а потом уже с жаром, с рвением. Когда Люм осторожно коснулся нежной кожи её лобка, она вскрикнула.

– Такая чувствительная… – с улыбкой прошептал Люм.

Он прикусил сосок девушки, вызвав новые стоны. Прижался к ней, целуя красивые плечи, острые ключицы, беззащитно оголённую шею. Лизнул грудь и живот, опускаясь всё ниже, а пальцы коснулись нежной впадинки между ног.

Крио даже не вскрикнула, а как-то мило мяукнула, когда Люм оказался внутри. Потом были минуты рая и протяжных, неспешных движений, неизбежно набирающих темп. Крио сладко вздыхала, подаваясь навстречу Люму, а тот повернулся на бок, увлекая её за собой. Он сжимал её талию, бёдра, проводя по гладкой коже ладонями и вдавливаясь в неё всем телом. А вскоре на них обрушилась яростная волна наслаждения. Люм судорожно искал губы Крио, и та выгибала шею, отвечая на поцелуй.

***

Николь сразу заметила, что Крио как-то изменилась. После той маленькой сцены неуставного веселья, из-за которой им влетело от распорядителя, она боялась, что больше вообще не сможет подойти к подруге и даже взглянуть ей в глаза. Она думала, что ей тоже досталось, и что Ника виновата в этом больше Крио. Николь и рвалась в «Симфонию», и боялась там появляться, не зная, как поведёт себя Крио, и сильно ли её ругало начальство. Самой Николетт, как ни странно, почти ничего не было, только Люмос Адонис смотрел на неё теперь с ещё большим презрением. Но вслух её не отчитывал, лишь бросил в обычной манере: «Чтобы больше не повторялось!»

Николь и не собиралась больше нарушать дисциплину. А в следующий раз её смена выпадала через четыре дня, и волнение к тому времени слегка улеглось. Да и не могла она бросить всё, отказавшись от подруги, которая стала прямо-таки её кумиром. Так что, когда она снова шагнула на порог «Симфонии», хоть у неё и подрагивали коленки, но и сладко щекотало в груди от предвкушения встречи с Крио – её блистательной, умной и такой взрослой подругой. И хоть Николь сильно стеснялась, но всё равно чего-то ждала: какого-то проявления искренней дружбы и со стороны Крио.

Поминутно с опаской оглядываясь, Ника кошкой прокралась по узким техническим коридорам «Симфонии» и юркнула к дверям раздевалки, зная, что никого чужого там оказаться не может, и то ли надеясь, а то ли опасаясь, что Крио как раз может быть там. Вот только в итоге их встреча вышла совсем не такой, как она себе напредставляла.

Осторожно заглянув в шёлку приоткрытой двери, Николь увидела контур головы Крио, склонённой над планшетом, и на миг позабыла, как дышать. Она уставилась в пол, чувствуя, что её щёки начинают гореть. Потом выдохнула, смело подняла взгляд, растянула дрожащие губы в улыбке и, стараясь вести себя непринуждённо, тихонько поскреблась в тонкий пластик раздвижной двери.

Крио подняла голову и обернулась, слегка улыбнувшись. И Ника сразу почувствовала что-то новое в её взгляде. Что-то меланхолично-спокойное и даже холодное. Что-то, остудившее пыл увлечённости в её красивых глазах.

– Привет, – как ни в чём не бывало произнесла Крио, даже с тенью улыбки, но вовсе не мило смущённо, как раньше бывало, а отстранённо, небрежно, словно погружённая в мысли о чём-то своём.

– Привет… – потупилась Ника.

Она так и застыла в дверях, совершенно не представляя, что делать. А была ведь такой решительной всего пару минут назад.

Крио мгновение просто смотрела на неё. Точнее, сквозь неё. Но потом вдруг словно очнулась. Встала со скамейки, оставив на ней свой планшет, развела руки в стороны и лукаво произнесла:

– Ну иди же сюда!

И Николь послушно пошла едва ли не бегом.

Оказавшись рядом с Крио, она замерла, вновь потупившись. Её сердце гулко стучало, всё сжималось в груди, и ноги сильно дрожали. Совсем ничего не осталось от той любопытной мартышки, которая пробралась в техническое крыло ресторана примерно полгода назад. Теперь это была робкая и стеснительная молодая девушка, по-дружески влюблённая в Крио, очарованная её красотой и умом.

Крио задумчиво прикрыла глаза, с высоты своего роста глядя на макушку Николь, обтянутую туго собранными на затылке волосами. Очень светлыми, блестящими и желтоватыми – почти как пластик осветительных панелей. Подумав, она поднял руку, прикоснувшись к голове Николь. Провела по волосам. Потом опустилась ниже и коснулась к подбородка Николь. Осторожно приподняла её голову, заглядывая ей в глаза – тоже очень светлые, цвета полированной стали с контрастным чёрным ободком вокруг радужки.

– Ну чего ты?..

Щёки Ники горели, а у Крио оставались бледны, и взгляд был слегка пугающим: пристальным и задумчивым. Николь показалось, что её прошивают два луча холодного света: кристально ясной, рассудочной синевы.

Ноги девушки сделались ватными, а тело забила дрожь, так что даже зубы клацнули. Нику кольнуло каким-то постыдным, необоснованным страхом. Но потом тёплые чувства вернулись, и сердце радостно ёкнуло, а по телу разлилась приятная слабость долгожданного облегчения.

Но минута нежданной нежности вдруг оборвалась так же внезапно, как и началась. Крио отстранилась, напоследок чмокнув Николь в её горячий в лоб. Ника судорожно вздохнула, пытаясь обнять подругу, только Крио уже отступила назад, и ничего не вышло. Николь опять вспыхнула от стыда за свою неуклюжесть.

Крио пристально на неё посмотрела, сложив руки на груди и задумчиво склонив голову набок. Наверное, со стороны её поза смотрелась нестерпимо изящно, как и всё в этой удивительной, умной и неотразимой девушке. Но Нике вдруг стало зябко, неловко и грустно от этого холодного взгляда.

Она попыталась справиться с хроническим мандражом, накатывавшим на неё рядом с Крио. Из горла вырвались первые слова:

– Я хотела… Пойдём домой вместе? – тихо вымолвила она, со страхом отводя полный надежды взгляд.

– Это можно, – просто ответила Крио и подошла к Николь, по-свойски приобняв её за плечи. – Посмотрим, как закончу с работой. Ну… Иди, а то вдруг опять придёт Люм.

Николь вспыхнула, вспомнив о том каверзном случае, но сумела слегка улыбнуться.

– Сегодня там Фил… – неуверенно сказала она, ясно представив себе этого забавного, толстого, вечно нервного и молодящегося заместителя несравненного Люмоса Адониса.

Крио не подала виду, что и сама это знает.

– Ну тем более. Этот-то нас не простит!

Николь даже сумела хихикнуть от шутки про безобидного Фила. Потом она нехотя высвободилась из объятий Крио, почувствовав, что так надо. Только глянула на подругу ещё раз.

– До вечера? – с надеждой спросила она.

– Ага, – весело ответила Крио, картинно вздёрнув брови.

Она проводила Николь грустным взглядом. Потом села на скамейку и снова уткнулась в планшет. По внутренней связи её вроде никуда не вызвали: ничего почему-то не ломалось в «Симфонии», не требовалось что-то срочно чинить. Так что она вновь открыла уже начатое домашнее задание и стала разбираться со сложной электронной схемой. Лишь раз подняла глаза и задумчиво посмотрела на дверь, оставшуюся открытой. Как будто и сама неосознанно чего-то ждала.

***

В этот вечер они всё-таки пошли домой вместе. И Ника была какой-то лихорадочно весёлой. Она словно забыла обо всём, что произошло за последнее время, и стала почти той же девчонкой, что беззастенчиво шастала в подсобки «Симфонии». Только Крио видела, что это не так. В поведении Николь явно сквозила доля фальши, а голос звенел как-то слишком уж высоко и с надрывом.

Они миновали особенно оживлённый городской перекрёсток, напичканный камерами видеонаблюдения, где пешеходы бесстрашно сновали туда-сюда, не замирая, когда в воздухе проплывал аэроаппарат Гор-охраны. И вдруг Ника дёрнула Крио за руку, потянув её в противоположную сторону от нужной аэрорельсы.

– Оу, Николеттка-котлетка… А тебе родители разрешают так поздно гулять? – весело спросила Крио, невольно повторив фразу Люма.

Но она резво прыгнула вслед за Никой в аэропортал, разве что выждав в сомненьях чуть дольше, чем положенную секунду. Она догадалась, что всё идёт к чему-то нехорошему, но не могла ничего поделать. Нельзя же было отпустить Нику одну в тот район с очень низким социальным рейтингом!

Ника схватила Крио за руку и тянула её за собой. Они спускались всё ниже по аэрорельсам, давно отдалившись от средней линии Города. Крио помнила, что как-то раз в приступе ностальгии показала Николь, где была её начальная школа. Это место оказалось не так трудно найти, даже несмотря на секретность маршрутов транспорта для обычных жителей Города, у которых не было права доступа к его топографии. И теперь Николь упорно тянула Крио к школе, каким-то невероятным образом точно запомнив путь, который Крио так долго восстанавливала методом перебора вариантов.