Kitabı oku: «В то далекое теплое лето», sayfa 2

Yazı tipi:

– Ну что, облом? – угрюмо осведомился подошедший Жаков.

– Ты потрясающе догадлив.

– Тащиться почти за тысячу километров, и ради чего?!

– А где же люди? – напомнила, перебивая, Марго.

– А люди здесь, – неожиданно прозвучало сзади. Трое здоровых, шоколадных от загара парней выжидательно и недобро смотрели на ребят. В руках одного из них, чернявого бородача, предостерегающе блеснуло дуло обреза.

Наташка, скорей инстинктивно, нежели осознанно, прижалась к Артуру.

– А у вас классные девчонки, – вместо приветствия с вызовом усмехнулся белобрысый Робинзон. – Мне нравятся.

– Мне тоже, – жестко отпарировал Шевелев.

– Вот и отлично, единство мнений поможет быстрей договориться о цене, – вмешался бородач. – Вы ведь, кажется, искали ночлег?

– Ребята, давайте начистоту, – предложил Жаков, выступая вперед. – Мы не ожидали вас увидеть, вы нас тоже не ждали, лес большой, разбежимся в разные стороны, и все.

– Это ты правильно заметил – лес большой, места глухие, – подал голос невысокий кряжистый парнишка, густо облепленный веснушками. Настоящий Антошка, рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой…

– Ну что ж, можно и разбежаться, – перебил белобрысый, оглаживая девочек скользким раздевающим взглядом. – Полюбовно.

– Вас никто и не держит, бегите. – Черный зрачок смертоносной игрушки как бы невзначай взметнулся вверх, прицеливаясь.

Ситуация складывалась не из лучших. «Просто так не уйти, это ясно как божий день, – не дадут, в крайнем случае, потом нагрянут, если где место удастся найти. Расклад почти на равных, девчонки не в счет, одно плохо – обрез. Сдуру в свалке могут и пальнуть, а после разбирайся, кто прав, кто виноват. Придется действовать быстро, ствол в сторону, пальцами в горло, ногой в голень… Главное отвлечь, но как?» – в унисон подумали Стас, Борька и Артур.

– Разбежаться? – неожиданно, словно взвешивая, переспросила Ритка и вдруг взорвалась: – Да я устала как собака! Я ужасно хочу есть, пить и спать. И рыскать по вашему лесу в поисках приюта больше не собираюсь, с меня хватит… Ну чего ты уставился? – обрушилась она на Бориса. – Я ни капельки не шучу, можешь идти, не забудь прихватить с собой своих друзей, а лично я остаюсь здесь… – И тут же, не сбавляя гонора и не давая никому опомниться, требовательно обратилась к белобрысому: – Эй ты, ну что стоишь как истукан, помоги снять рюкзак!

«Семейная драма» в расчет не входила. Беспомощность, напополам с наглостью тоже. Растерянно моргнув, белобрысый на секунду опешил, и эта секунда решила все. Проглотив вертевшееся на языке ругательство, он неуверенно посмотрел на притихших товарищей и, невольно распрямившись под властно-капризным взглядом Марго, покорно шагнул к ней, принимая «бесценную» ношу. Грозный тигр обернулся ручным котенком.

– Благодарю, – невозмутимо, словно происходящее было в порядке вещей, бросила Озерцова и вдруг, протянув руку, мило и нежно улыбнулась, как умела улыбаться только она:

– Маргарита.

– Андрей.

Ритка посмотрела на бородатого.

– Влад, то есть Владислав, – смешался тот. – Сошинский.

Рыжий обречено вздохнул. Нет, правы, тысячу раз правы классики, утверждавшие, что женское коварство всесильно и не знает границ, он помнил это по урокам литературы. Так обработать отличнейших ребят, за считаные секунды превратив гранит в податливую глину. А дальше что? Лепка послушных баранов? Не выйдет! Спасать надо, немедленно спасать друзей… Но как? Разве можно тягаться с красивой ведьмой? Красивая ведьма – ведьма вдвойне.

– Сашка, – хмуро представился он, – Быстров.

Влад молча опустил обрез. Тропа войны, вильнув маленькой змейкой, исчезла в траве.

– Марго – ужасная сумасбродка, но толку от нее иногда бывает больше, чем от всех нас вместе взятых, – незаметно толкнув Артура, вполголоса признал Стас. И он был прав.

Борис неторопливо поправил выкатившееся сучковатое полено. Оранжевые язычки взметнулись вверх, рассыпавшись целым роем золотистых искр. Костер вновь весело затрещал, обдавая жаром сидящих. Али потянулся к гитаре.

– Карецкий? – прикуривая от уголька, переспросил Андрей. – Да, был, наверное. Не он, так кто-нибудь другой. Раньше в этих местах, пока плотину не построили, между лесом и деревней, говорят, усадьбы графские стояли. Утром охота, вечером балы, гостей – тьма, и у всех пряжки золотые, подвески алмазные, а дорога-то одна, через лес.

– Не ограбить просто грех, – кивнула Марго, забираясь под тулуп к Владиславу. – А эти развалины тоже графские?

– Да вроде нет, хотя… Черт их знает. Если верить старикам, они уже во времена их молодости развалинами считались. Самое гиблое место, гнездо атамана.

– Малина, значит? – уточнил Албанов под аккомпанемент жалостливо-надрывной «Мурки». – «Шляпки и жакеты, кольца и браслеты…» Кстати, где они?

– Кто? – не понял рыжий.

– Не кто, а что, – поправил Стас. – Кольца да браслеты?

Сашка незлобиво усмехнулся:

– А это ты у атамана спроси.

– Сын Солнца, ты просто прелесть. У меня появилась идея и, между прочим, довольно неплохая. – Поймав подозрительный взгляд Бориса, Озерцова легко выскользнула из объятий бородатого Влада к костру. – А ну-ка, признавайтесь, кто из вас читал «Вечер накануне Ивана Купалы» Гоголя?

Волосы, собранные в строгий пучок, тяжелой волной упали на спину и небрежно рассыпались по плечам. Красный цветок костра, трепыхнувшись, заиграл в них беснующимися бликами. Казалось, еще немного, и пламя поглотит девушку.

– Саламандра, – выдохнул Стас.

– Экстра, – прошептал Андрей.

Ритка улыбнулась:

– Чудесная ночь, ночь колдовства, время, когда цветы наполняются волшебной силой, земля разверзается и клады сами отдаются в руки счастливчиков. Она бывает только раз…

– В году?

– В жизни…

– Ты хочешь найти папоротник? – впервые за весь вечер открыла рот Наталья.

– Зачем искать, когда все намного проще. Нет, вы только представьте: полночь, кругом тихо-тихо, замок, свеча… Вызывается дух атамана Карецкого…

– Сеанс спиритизма! – догадавшись, воскликнул Албанов.

– Конечно, он самый. Старый надежный метод.

Борис, хмыкнув, пожал плечами.

– Ты веришь в подобную чушь?

– Я не верю, я – проверю!

– А ты? – то ли случайно, то ли нарочно Артур коснулся губами Наташиных волос. – Веришь?

– Не знаю, – шепнула она и осеклась. Глаза Шевелева были совсем близко. Большие, дерзкие и в то же время невероятно нежные. Спиритизм, неотразимая Марго с ее бесконечными выходками и капризами, заунывное бренчание Али – все мгновенно отлетело на задний план. Надо было что-то сказать, даже необходимо сказать. «Уйдем отсюда, уйдем!» – кричала душа. «Уйдем отсюда», – читала она в глазах Артура…

– Надоело, все подробности потом, до Купалы еще целых два дня, а сейчас… я хочу танцевать. – Ритка обернулась. – Артур, пригласи меня.

Наташа вздрогнула и отстранилась от юноши.

– Ну не смотри же на меня так, Артур. Нат, скажи ему, еще немного, и он просто испепелит меня своим взглядом, – как ни в чем не бывало рассмеялась Озерцова, а, отсмеявшись, добавила: – Надень очки, Абадонна, демон разрушения, они тебе очень к лицу.

Шевелев до боли стиснул плечо девчонки. Наташка поморщилась, но Артур, кажется, не заметил этого. На губах его заиграла досадливая усмешка:

– Поздно, – многозначительно ответил он, поднимаясь, – теперь даже Воланд не остановит меня…

Климова проснулась рано. Осторожно, стараясь не разбудить подругу, натянула коротенький сарафанчик, причесалась и, осмотрев себя со всех сторон в маленькое карманное зеркальце, выбралась из палатки… Под ногами вилась, причудливо петляя между деревьями, едва приметная тропинка. Поддавшись неведомому порыву, девушка шла по ней, вслушиваясь в переливчатую трель леса. Утренняя прохлада, рассыпав драгоценное ожерелье из прозрачных бисеринок росы, приятно щекотавших кожу, отгоняла прочь остатки сна. Воздух, наполненный запахом хвои и свежести, был легок и чист. Но странная, непонятная сердцу тревога уже скользила неясной тенью и в слабом дуновении ветерка, и в ласковом прикосновении мокрых травинок, и в беззаботном щебетании птиц. «Куда я иду, зачем?» – спрашивала себя Климова и, не находя ответа, по-прежнему шла вперед, с каждым шагом удаляясь от старых развалин замка.

Разбойничий залихватский свист внезапным вихрем ворвался в нетронутую доселе идиллию Берендеева царства, разбивая хрупкое спокойствие его обитателей. Загудел могучий лес, зашелестел, затрещал сотнями голосов. Наташка вздрогнула и непроизвольно попятилась. Прямо на нее, рассекая заросли густого кустарника, из дубравы вылетел всадник. Дикое ржание вставшей на дыбы лошади, полный ужаса взгляд выброшенного из седла незнакомца, алый бархат подбивки плаща – вот и все, что успела рассмотреть перепуганная насмерть девчонка.

– Ах, чтоб тебя, – в отчаянии воскликнул юноша, торопливо поднимаясь с земли. – Не знаю, кто ты и откуда здесь взялась, но, кажется, ты погубила меня, да и себя, наверное, тоже.

В это время на поляну с гиканьем и улюлюканьем выскочили его преследователи. Их было немного, человек десять-двенадцать, среди которых Наталья невольно выделила статного русоволосого молодца на вороном жеребце.

Юноша затравлено оглянулся, метнулся в одну сторону, в другую и, видимо почувствовав, что далеко не убежать, решительно обнажил короткую злую шпагу:

– Я к вашим услугам, Алексис, – сильный резкий выпад скользнул в пустоту.

Всадники захохотали, лихо загарцевав вокруг.

– У нас не дуэль, князь, я – разбойник, – усмехнулся русоволосый предводитель. Он поднял тяжелый старинный пистолет с массивной рукоятью, отделанной золотом, и, почти не целясь, выстрелил. Юноша, судорожно стиснув клинок, повалился лицом в сырую, непрогретую после ночи землю. Хлынувшая изо рта кровь темной лужицей разлилась по траве. Конь атамана испуганно захрапел, попятился и вдруг, встав на дыбы, победно заржал.

– Тихо, Сатана, тихо, – ласково осадил его хозяин.

– Атаман, смотри-ка!

Разбойники только теперь заметили девушку и, радостно загоготав стали окружать ее. «Беги же, беги! Ну, чего ты ждешь?» – встрепенулась Наталья, но, словно прочитав ее мысли, темноглазый красавец на каурой лошади преградил ей путь.

Она здорово перетрусила в тот момент. Да и любой другой испугался бы не меньше, окажись на ее месте. Одна, совсем одна, совершенно беспомощная, а рядом кровь и смерть. К ней уже тянул руки какой-то мужик в заломленной набекрень шапке, как вдруг где-то поблизости сухо раздался выстрел, и вслед за ним в наступившей тишине знакомый ей сочный баритон главаря властно приказал:

– Назад!

Разбойники недовольно переглянулись, замерли и, подавив в душе непрошеный ропот возмущения, послушно отступили.

Небрежно заткнув за пояс еще дымившийся пистолет, атаман медленно въехал в образовавшееся вокруг девушки пространство. Страх прошел, а вместе с ним исчезло и последнее сомнение. Разум отказывался что-либо понимать, но ошибки быть не могло, – перед ней стоял… Карецкий, собственной персоной.

– Я ждал тебя, Natalie, – неожиданно произнес он и, не давая Климовой опомниться, легко подхватил ее, усаживая рядом. Потом, задорно подмигнув пленнице, сделал знак своей свите не отставать. Сатана взвился, и шумная кавалькада, вихрем сорвавшись с места, исчезла за деревьями по направлению к замку.

ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ…

– Нат, ты что, серьезно хочешь убедить нас в том, что все эти восемь часов ты провела у Карецкого?

– Ритка, я понимаю, это невероятно…

– Невероятно?! – рассмеялась Марго.

– Не держи нас за идиотов, – лениво потягиваясь, изрек Владислав.

Наташка вспыхнула, но промолчала. Обижаться было смешно, доказывать тем более. Да и зачем доказывать. Ведь они все равно не поверят, что где-то совсем рядом отчаянно звенят клинки, споры решает перчатка, а в моде шитые золотом камзолы, женские платья-амазонки и длиннополые бархатные плащи.

– Ну и что же было дальше?

– Дальше?..

Дальше был замок, тот же и в то же время другой, как, впрочем, и все в мире, куда попала Наташа. Щемящая сердце грусть о «днях давно минувших» бесследно растворилась в нем, уступив место грозному величию. Но, несмотря на скинутое бремя веков, он по-прежнему оставался старым заброшенным замком, по макушки пилей погрязшим в легендах и дурной славе. Гиблое место, разбойничий вертеп – это было чудно и одновременно здорово. Атаманша Natalie, с ее-то характером! Разухабистый говор захмелевших мужиков, мрачная улыбка Алексея и жгучие, по-настоящему бесовские глаза пригожего Никиты, того самого парня, кто еще там, на поляне, так ловко, а главное так кстати преградил ей путь… Нет, слова здесь бессильны. Да и разве можно передать словами тот сладкий бесшабашный дух свободы, витающий везде и во всем, дух опасный, дерзкий, манящий. Его надо чувствовать, им надо жить…

– А дальше ничего не было, я вернулась к вам.

– ??? Очень мило.

– Но не очень убедительно, – как всегда скептически заметил Борис.

– Ну что ты, Жак, – замахал руками Албанов, – по-моему, напротив.

– Он красив?

– Кто?

– Карецкий! – поражаясь недогадливости подруги, уточнила Марго. Ее интересовал лишь один вопрос, королева была в своем амплуа.

Девушка смущенно посмотрела на ребят:

– Не… не знаю, скорее всего, нет, – и тут же с жаром добавила: – Но, понимаете, есть в нем что-то такое… как бы это получше выразиться… мужское, властное, не уступающее красоте…

– Во-во, прямо как у меня, – подхватил Стас.

– Ну, нет… Пожалуй, он больше похож… на Андрея.

Все взоры тотчас обратились к Джилю, как его почему-то называли в компании.

– Мне это расценивать как комплимент или… – усмехнулся Албанов.

– По-моему, как или. Комплимент, мой верный Али, на этот раз достался другому, – язвительно произнесла Озерцова.

А Наташка, не замечая деланной обиды Стаса, восторженно продолжила:

– Такой же высокий, широкоплечий, только с усами и на несколько лет постарше. Волосы русые, до плеч, вьются крупными кольцами. Брови черные, вразлет…

– Везет же дуракам, – тихо проронил Владислав и многозначительно ткнул друга. – Не теряйся, парень.

Климова осеклась.

– Все в порядке, Нат, – ободряюще подмигнул Албанов и, покровительственно потрепав ее по плечу, возмущенно добавил: – Нет, эти разбойники вконец обнаглели, мало им своих девчонок, так они еще и за наших взялись. Надеюсь, бандиты не причинили тебе вреда, и ты, пребывая в столь вольном нравами обществе, осталась по-прежнему скромной и целомудренной?

Румянец залил щеки, однако, хорошо понимая, что злиться на Стаса себе дороже, Наталья гордо отчеканила:

– Ты напрасно беспокоишься, я была под защитой атамана.

– А разве атаман не мужчина? Нат, прошу тебя, – под общий хохот взмолился Албанов, – не доверяй атаману, разбойник он и есть разбойник. Вспомни княжну.

– Какую княжну?

– Персидскую. Ту самую, которую атаман бросил в набежавшую волну.

Борис ошалело уставился на друга.

– Ребят, вы что здесь, – он выразительно повертел пальцем у виска, – с ума все посходили, что ли? Какой атаман, какие разбойники? Да в этом лесу зайца, наверное, днем с огнем не сыщешь!

– Так, может, Карецкий их всех и истребил? – покатился со смеху рыжий Сашка.

– Ладно, хватит уже ерундить, – отрезал Жаков. – А ты, – обратился он к Наташке, – не хочешь говорить, где пропадала, и не надо, только в следующий раз, перед тем как исчезнуть, предупреждай, пожалуйста, чтобы мы не рыскали зря по лесу в поисках заблудшей овцы.

– Борис!!! – одернула его Марго и обиженно сказала подруге: – Нат, я всегда считала тебя ужасной фантазеркой, но не до такой же степени!

«Мне не верят, этого следовало ожидать», – со вздохом подумала Климова. Объяснить все эти смешки было просто. Человек не может существовать рядом с тайной. Ему хочется все понять, все разложить по полочкам, во всем разобраться, чтобы не было никакой неопределенности. Ведь неизвестное всегда пугает. Что это? Память пещерного страха? Так или иначе, люди с готовностью хватаются за любую версию, лишь бы избавиться от бремени неведомого, поскорей впихнуть его в привычные рамки тесного мирка, пусть придуманного ими, пусть до ужаса простого, но зато спокойного и вполне объяснимого. «Вы ждете от меня реальности? Что ж, получайте. По крайней мере, так будет лучше для всех».

– Ты прав, Борис, пошутили и хватит. На дворе двадцатый век. Какой атаман, какие разбойники? Мне просто захотелось немного побыть одной, вы все спали…

– Ничего себе, немного…

– В общем, я слегка заблудилась… Не сердись, Борька, в следующий раз обязательно спрошу у тебя разрешения… Мир?

– Вот это другой разговор! – обрадовался Стас. – Хотя, если честно, первая версия мне нравится больше.

– А мне тем более, – нагловато прищурился Андрей.

– Ребята, давно хотел спросить: ведь местный из вас только один? – неожиданно перебил его Артур, кивком указывая на Сашку. – Про тебя, Андрей, точно не скажу, очень может быть, что ты здесь родился или когда-то жил, а Влад в этих краях чужак, верно?

– Верно, я здесь впервые, – усмехаясь в бороду, подтвердил Сошинский. – По говору определил?

– По акценту.

– Это у меня, что ли, акцент, – обиделся Быстров.

– У тебя, у тебя. Ты с ним родился и вырос. Окружающие тебя люди говорят точно так же, поэтому ты его не замечаешь. Интонация, оттенок речи – уловить это можно только со стороны.

– Здорово! – восторженно произнес Андрей. – Тебе бы в органах работать, Шерлок Холмс.

– Да, не в бровь, а в глаз, – рассмеялся Стас.

Я что-то не то сказал? – спросил Джиль.

– Да нет, наоборот, – усмехнулся Шевелев. – Именно в органах я и собираюсь работать.

– Ты что, мент? – нахмурился Владислав.

– Юрист уголовно-правовой специализации, вернее, учусь… А у тебя что, неприятности с законом?

– Я так думаю, с его служителями, – чересчур уверенно поправила Ритка, злорадно сверкнув глазами.

– Люблю догадливых девчонок, – восхищенно процедил Сошинский. В его тоне слышалась ненависть, и Наталья невольно содрогнулась. Ей вдруг стало страшно – не за себя, за подругу. Но Марго было хоть бы что.

– А меня многие любят, да вот только я пока никого не люблю, – вызывающе вскинула голову она.

– Что верно, то верно, – тяжело вздохнул Стас и с жалостью посмотрел на Бориса.

Королева вновь оказалась в центре внимания, и Артур, воспользовавшись этим, подошел к Наталье.

– Чем сейчас думаешь заняться? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Не знаю… а ты?

– Ага! Нет, вы только посмотрите, – неожиданно заголосил Станислав, показывая рукой в их сторону. – Они опять секретничают!

Шевелев, может, и чертыхнулся в душе, но внешне остался спокоен.

– Что мне в тебе нравится, Али, так это твоя непосредственность.

– И как ты только умудряешься все замечать? – покачала головой Климова.

– Об этом, Нат, я тебе после расскажу, если захочешь, тет-а-тет. А пока, господа кладоискатели, прослушайте план дальнейших мероприятий. Сразу после завтрака…

– Теперь уже после обеда, – посмотрев на часы, уточнил Жаков.

– Ничего, мы совместим.

– Дай-то бог.

– Стас, не тяни резину, я с утра не жрамши.

– Можно подумать, другие жрали, извиняюсь – ели. Не будем, однако, отвлекаться… Итак, сразу после ланча состоится увлекательнейшая экскурсия по местам боевой славы легендарного атамана Карецкого. Мы с вами посмотрим старинный замок, долгие годы служивший пристанищем вольным стрелкам, спустимся в подземелье, наверняка оно тут имеется, пройдемся по лесу и, наконец, посетим дальнее из графских озер. Именно в нем, по предварительным данным архивной разведки, мнению деда и теории вероятности, затоплены несметные сокровища. Все поисково-аквалангические работы на местном Клондайке начинаем завтра. Сегодня же ко всем только одна просьба – не расходиться непонятно куда.

Жадно затянувшись пару раз, Сашка щелчком отбросил обжигающий пальцы окурок:

– Ну и трепло же ты, парень…

Вернувшись в лагерь, Наташа тут же юркнула в палатку. Но Марго осталась снаружи. Проворно раздевшись, она с отвращением выжала зеленый от тины купальник.

– Боже мой, какая грязь, – купальник шлепнулся в сторону, – а эта ужасная вонь! Я, Нат, кажется, насквозь пропиталась, – брезгливо пожаловалась Озерцова.

– Не преувеличивай, – откликнулась Климова.

– По-твоему, искупаться в болоте – нормально?

– Но ты же сама полезла в воду.

– А что мне оставалось делать? Ждать, пока Стас затащит? Посвящение в разбойники! Брр-р. Из двух зол надо выбирать меньшее.

– Ну, ты и выбрала, – Наталья приподняла брезентовый полог. – Накинула бы на себя что-нибудь, амазонка.

Ритка нехотя потянулась к валявшейся под ногами тунике.

– Фу, ненавижу мятые вещи… И вообще, что естественно, то не безобразно. Я не понимаю, почему человек так страшится своей наготы, своей или чужой – неважно. Знаешь, за что мне всегда нравилась Древняя Греция? Там умели ценить красоту тела, особенно женского. Вспомни греческих богинь: Артемида, Афродита, Флора. Разве в их обнаженности есть что-то неприличное? По-моему, наоборот. Это природа. Надо проще смотреть на жизнь… Я, конечно, не богиня, и все-таки согласись, Нат, что фигурой я им вряд ли уступаю.

Наташка улыбнулась, в своем потрясающем бесстыдстве Марго была просто великолепна. И тут…

– Ритка!!!

Озерцова стремительно обернулась. Прямо перед ней стоял Сашка Быстров и растерянно, во все глаза, таращился на нее. Замешательство длилось недолго. Рука Ритки игриво скользнула по бедру:

– Ну что, Саш, красивая я?

Парень судорожно сглотнул:

– Ничего.

– Я тоже так думаю… Подай мне накидку.

Готовый провалиться сквозь землю, Сашка молча повиновался. На Ритку он старался не смотреть. А та наслаждалась его беспомощностью. Небрежно отобрав тунику, она, словно бы невзначай, на секунду прижалась к парню и тут же, равнодушно оттолкнув, произнесла:

– Пошел вон, недомерок, мне надо одеться.

Что, что, а унизить Марго умела всегда.

– Зачем ты так, Рит? – спросила Наталья, когда они остались вдвоем. – Сашка ведь не хотел…

– Зато хотела я, – отрезала Озерцова, презрительно оттопырив нижнюю губу. – От горшка два вершка, а туда же. Ты же знаешь, я терпеть не могу коротышек.

– Внешность – еще не повод, чтобы обидеть человека.

– По-твоему, я его обидела?

– А по-твоему, нет?

Ритка невозмутимо пожала плечами:

– По-моему, я просто поставила его на место.

– На чье?

– На свое. Пожалуйста, не придирайся к словам. Голой была я, а не ты… Ладно, довольно об этом. Надоело. Давай лучше поговорим о тебе.

– Обо мне?

– Удивлена?

– Немного…

Маргарита снисходительно улыбнулась:

– Тобой интересуется один молодой человек. Он давно ищет встречи тет-а-тет. Вот только обстоятельства до сих пор складывались не в его пользу.

– Артур?!

– Увидишь, – уклончиво сказала Ритка и продолжила: – Он просил передать, что будет ждать тебя сегодня часиков в семь на берегу залива. Найдешь?

Наташа кивнула. Еще бы, она хорошо запомнила место, где обмелевшая река широким клином врезалась в лес. «Слезы кладоискателей» – поэтично назвал бухту Стас. Пологий берег, поросший цветами, а посредине, точно скала, огромная, всеми забытая копна прошлогоднего сена.

– Но…

– Тебя что-то смущает?

– Разве этот некто не мог подойти ко мне сам, почему через тебя?

– Я же сказала – обстоятельства… У тебя слишком пугающие опекуны.

Не встретив никого на берегу, Наталья направилась к стогу, обошла его кругом и, наткнувшись на зияющий в развороченном сене лаз, замерла на месте.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – немного помедлив, окликнула девушка.

– А как же, – зашевелились в копне, – иди сюда.

Климова осторожно пробралась внутрь… и два удивленных возгласа слились в один:

– Ты?!

Андрей с Владом растерянно переглянулись, да и Наташка была поражена не меньше.

– А вы кого ждали, меня? – на всякий случай поинтересовалась она, пытаясь хоть что-то разъяснить для себя.

– Вообще-то мы ждали Марго…

– Марго?

– Ага.

– Но Ритка не собиралась никуда идти… – Наташа осеклась. Смысл сказанного только сейчас дошел до нее. Совсем не смешная, злая шутка. Никогда еще она не попадала в столь глупое и щекотливое положение.

Как ни странно, на помощь ей пришел Сошинский.

– Постой, – догадался он, – она и тебя вокруг пальца обвела?

Климова кивнула.

– Марго прислала тебя вместо себя? – уточнил Андрей.

– Выходит, что так… – снова кивнула девушка.

Ребята рассмеялись, правда, смех получился натянутым и быстро угас.

– А твоя подруга веселая, – сказал Влад. – Но, видишь ли, есть одно «но» – я терпеть не могу, когда меня оставляют в дураках.

– И заметь, дважды в дураках, – хмыкнул Андрей.

– Почему?

– Что почему?

– Почему дважды? – спросила девушка.

– А ты как думаешь?

Наташка неопределенно пожала плечами, ища поддержки, и вдруг ахнула, осененная догадкой:

– Так она что, назначила вам свидание одновременно?

– Нет, это я его пригласил, для компании, – снова хмыкнул Андрей.

– Вот-вот, нам двоим одновременно, – подтвердил Владислав. – А вместо себя подсунула тебя. – Не стесняясь Наташи, он матерно выругался.

Наталья отодвинулась к выходу.

– Торопишься?

– Да… мне пора.

– Успеешь, – Андрей уставился на ее неприкрытые подолом коленки.

– Не-ет…

Он поймал ее за руку.

– Пусти…

– Зачем?

– Меня… меня ждут, – неуверенно солгала девушка.

– Ничего, подождут, тем более я тоже ждал.

– Ты ждал Марго!

– Какая, к черту, разница? Я не привередлив, – рассмеялся он, скользнув глазами по ее фигуре. – А девчонка ты видная…

– Андрей, отпусти, – жалобно, чуть не плача, прошептала Наташа.

– Конечно, отпущу… потом.

– Не потом – сейчас.

– Сейчас? – парень рывком притянул ее к себе. – Нет, сейчас давай пошалим. – Он легко опрокинул девушку в сухое колкое сено.

Взвизгнув, Наташка попыталась вскочить, но Андрей и не думал отпускать:

– Куда?

– Мне больно, – простонала она, чувствуя, как ее захлестывает волна животного страха.

Парень хищно осклабился:

– Ишь ты, недотрога!

– Уж какая есть!

– Ничего, мне такие даже больше нравятся. Поцелуемся?

Увернуться она не смогла, отстраниться тоже. Андрей с жадностью впился ей в рот, заглатывая губы…

– Пусти, – задыхалась Наталья, отбиваясь от его навязчивых ласк. – Пусти, сказала!

– А черт, царапается… Подержи ей руки, Влад, ну же…

Крики Натальи резали уши.

– Да отпусти ты ее, – не выдержал Сошинский.

– Что? – Андрей на секунду опешил. – Отпустить такую сладенькую, такую вкусненькую… Ну уж нет, в этот раз я в дураках не останусь, а ты сам решай!..

– Владик, миленький… – взмолилась девушка.

– Хорош причитать, заткнись, за гостеприимство надо платить, – воровато оглянувшись, отрезал Владислав.

И все замелькало, закружилось, как в страшном кошмарном сне. Ей выворачивали руки, терзали одежду, тело. Наташка вырывалась – ее тащили обратно, она плакала, кричала, звала на помощь, но тщетно… Слезы лились ручьем, едкий запах дыма раздирал грудь… Дыма? Владислав тоже почувствовал неладное. Он подозрительно повел носом, хватка ослабла.

– Держи ей руки! – иступлено заорал Андрей, но было поздно.

Отчаянье придало силы. Сама не осознавая, что делает, Наташка, как разъяренная пантера, кинулась на обидчика. Робинзон дико взвыл, схватившись за лицо.

– Убью!!! – И он бы убил, Климова нисколько не сомневалась, правда, сейчас ей было на это, ровным счетом, наплевать.

– Андрей, мы горим!!!

– Да пошел ты…

– Смотри! – Сошинский в бешенстве пнул ногой податливую соломенную стену, и тут же внутрь ворвался столб огня.

Черные густые клубы удушливого дыма заволокли пространство. Все поплыло перед глазами. Что-то громко кричал, размахивая руками, Владислав, куда-то настойчиво тянул, разбрасывая горящие клочки сена, Андрей. Но «что» и «куда» Нат уже не соображала. Обезумев от ужаса, девушка не двигалась и, сама того не замечая, теряла один шанс за другим. Уговоры не помогали. В конце концов Джиль сгреб ее в охапку и почти что силком выволок наружу. Сошинский успел выскочить первым.

Сноп вздрогнул и превратился в пылающий факел… Лес, небо, земля – все растворилось в кромешной мгле, а дым все валил и валил.

– К реке! – кое-как сориентировавшись в этом аду, скомандовал Андрей.

«Да, да, к реке. Глоток чистого живительного воздуха… и мы спасены. Всего лишь маленький, маленький глоточек… А дальше? Что дальше? Все повториться вновь? Нет! Не хочу!!!» – Наталья слегка пошевелила кистью и вдруг резко, как когда-то учил Стас, вывернула ее, надавив на большой палец Андрея. Тот охнул, выпуская запястье. Девушка отпрянула назад: «Свободна»

– Наташка, ты куда, Нат! – испуганно закричал парень, кидаясь за ней.

– Не подходи!

– Нат, остановись!

Шаг, еще один, и ее поглотила темнота, ударившая со всех сторон.

– Наташка, где ты?!!

– Я здесь, рядом, – попробовала отозваться девушка и не услышала своего голоса. – Андрей!..

Она задыхалась, захлебываясь гарью. Дым разъедал глаза и торопился наполнить легкие. Ноги сделались ватными, и нахлынуло липкое безразличие. Все вдруг смолкло, замерло, перестало существовать. И как когда-то очень давно разверзлась бездна. Она вновь падала в нее, устремляясь ввысь, туда, где тоннель кончается светом, и нет ни боли, ни ужаса. А во след ей неслись слабый перезвон колоколов да дробный цокот копыт… Прошлое обернулось настоящим, настоящее прошлым.

Чьи-то сильные руки оторвали Наташку от земли. Шелковистая упругость лошади приятно щекотнула саднящую кожу. Что это – сон или явь?

– Увези меня отсюда, скорее увези, Алеша… Алешенька, – попросила девушка, теряя сознание.

Она лежала, широко раскрыв глаза. Слез уже не было, ненависти тоже. Только огромная усталость и пустота.

Карецкий сидел рядом, задумчиво разминая пальцами переспелую ягоду сморщенной земляники. В нескольких шагах от него мирно пасся Сатана. Над головой весело щебетали беззаботные пташки. Солнце клонилось к закату, окрашивая лес сумеречным багрянцем.

Атаман не спеша вытер о траву перепачканные земляничным соком руки и, опираясь на локоть, нагнулся. Их взгляды встретились. Бороться с Алексеем не было ни сил, ни желания. Подавив тяжелый вздох, Наташа вытянулась и покорно затихла.

Их поцелуй был краток, как миг, вырванный у вечности. Губы атамана пахли мятой, ромашкой и чем-то еще очень терпким и слегка горьковатым…

– Не вводи в грех, Natalie, – Карецкий усмехнулся и пружинисто вскочил, поднимая за собой и ее.

– А разве…

– Что?

– Да нет, ничего, – солгала Наташка и вдруг подумала: «А разве любить грешно?»

БОГ ИЗ КРУГА, ЧЕРТИ В КРУГ…

– Наташка, живая!

Артур не совсем вежливо потеснил Стаса и легко привлек ее к себе:

– Милая моя, – шепнули его губы.

– Где ты была?

– Что с тобой?

– Андрей едва не погиб!