Kitabı oku: «Город драконов. Книга седьмая», sayfa 3

Несколько взмахов могучими крыльями, и нервное:

«Бель, детка, себя береги».

А затем, справившись с эмоциями, уже в свойственном ему полуиздевательском тоне, Давернетти заявил:

«За спасение Адриана расплатишься со мной снятием твоего дурацкого заклинания. Не то чтобы мешает, но ты знаешь, я соскучился по виду твоих сверкающих от гнева глазок».

И я внезапно со всей ясностью осознала – ныне герцог Карио вне закона! Он является подданным, предавшим своего императора, более того покушавшимся на жизнь своего сюзерена. Таким образом, у меня абсолютно и полностью развязаны руки! О, Боже, как же я раньше об этом не подумала!

– Игра окончена? – переспросила я, опуская ладонь ниже в воду.

По коже прошелся холодок чужой силы, и покалывание стало ощутимее.

– Игра была бы окончена, – продолжила я, ощущая, как сила наполняет меня, – если бы… она была лишь вашей. Однако, полагаю, и полагаю не без оснований, что вы, ваша светлость, лишь пешка в этой игре.

Выражение надменного лица этого жестокого и властного вельможи приняло непередаваемое выражение и ржавый дракон холодно произнес:

– Что?

Я не сумела сдержать улыбку, полную жалости и презрения к этому недочеловеку.

– Позволю себе предположить, – я вновь посмотрела на свою ладонь, вздрагивающую от разрядов магической энергии, – что раз вы приняли решение завершить наш разговор, значит, вы достигли поставленной цели и получили от меня столь необходимую вам информацию. Полагаю, единственное, что вас интересовало, это Эмбер и ее место нахождения. Мне сложно определить, какое конкретно заклинание из свода запрещенных к использованию вы применили по отношению ко мне, но не вызывает сомнений тот факт, что в действенности ментального контроля надо мной вы абсолютно уверены. Так же, полагаю, что до того, как допросить меня, вы допрашивали лорда Гордана, однако ему ничего не было известно об этой конкретно вашей дочери, но вы, вероятно, обнаружили, что данная информация известна мне. Это бы объяснило, почему вы ожидали моего появления здесь.

И я, повернув голову, встретилась взглядом с герцогом. Из его позы исчезла всяческая расслабленность, напряжение витало в воздухе, темные глаза ныне казались полностью поглощенными тьмой, и лишь алый ободок, выдававший в Карио представителя Ржавых драконов, багровел все ярче, выдавая с головой охватившую его ярость.

– Мне известно, что имела место беседа между вами и Эмбер, – холодно произнес Карио.

– Смею предположить, что вы ожидали чего-то более конкретного?

Мой вопрос заставил герцога насторожиться. И все же, он сдержанно ответил:

– Мне достаточно информации о том, что Эмбер жива и находится на территории Железной горы. Соответственно, она будет вне зоны поражения «Gehénnam».

Я замерла.

– О, вы не знали? – издевательски вопросил Карио. – Надеюсь, курс заклинаний массового поражения вы еще помните, если же нет, я любезно могу просветить вас на тему применения «Адских часов». Несомненно, заклинание редкое, применяется еще более редко, и доступно исключительно представителям магии старой школы, но, весьма часто его путают с применением драконьего пламени.... И когда от столицы останутся лишь руины, человечество с чистой совестью обвинит в произошедшем драконов и… бывшую императрицу, являющуюся магом старой школы. Так что вы там говорили о том, что я лишь пешка в этой игре?

Вскинув подбородок, я взглянула в глаза ржавого дракона, ставшего Зверем, и повторила с абсолютной уверенностью в своих словах:

– Вы – пешка. И тот факт, что вы этого еще не осознали, говорит не в вашу пользу.

– Вот как? – в его позе проявилась расслабленность, на губах промелькнула сардоническая и весьма снисходительная усмешка. – Интересное мнение. Объяснитесь?

Не сдержавшись, я улыбнулась.

– У вас красивая улыбка, – словно невзначай заметил герцог Карио.

Ни к чему не обязывающий комплимент стал еще одним шагом к укреплению ментального захвата, который ныне ощущался так, словно мою голову сжимало пять острых когтей – и моей кожи они касались самыми остриями, еще не впиваясь, но уже находясь на грани этого. Меня вовсе не галантно запугивали, мне виртуозно указывали на мое место, и меня весьма действенно предупреждали о любых последствиях неосторожных слов, действий, или же поступков.

– Полагаю, сейчас вы полностью убеждены в превосходстве своего положения, – стараясь игнорировать весьма ощутимый страх и нервозность, сказала я.

– Несомненно, – подтвердил герцог Карио.

– Но, – я опустила ладонь чуть ниже в светящуюся магией воду, – мне даже в некоторой степени интересно, что будет, если вы попытаетесь ослабить ментальный контроль надо мной.

И я вновь подняла взгляд на Карио.

Его алая радужка полыхнула насмешкой, не стал герцог скрывать и усмешку, а после, протянув руку в мою сторону, попытался разжать невидимый захват.

Чудовищная боль, вырвавшая невольный глухой стон у меня, продемонстрировала нам обоим несостоятельность ржавого дракона в деле управления тем, что он считал собственной магией.

– Какого дьявола?! – воскликнул герцог, стремительно поднявшись. – Анабель, вы пытаетесь избавиться от оков заклинания?

– О, – я с трудом дышала, – вынуждена признать, что я не в состоянии противиться заклинанию, коего не знаю в принципе. Но прошу вас оставить попытки ослабить ментальный захват.

И боль вернулась к изначальной стадии, ощутимой, но вполне терпимой, а сам Карио медленно опустился на валун, напряженно взирая на меня.

Отдышавшись, я постаралась вернуть себе самообладание, как можно глубже спрятать собственный страх, и вернуться к разговору:

– Должна признать, с самого начала было весьма трудно разобраться в этом деле. Смерть профессора Стентона, крушение всех планов, переезд в Вестернадан, более напоминавший ссылку на каторгу, и смерть прекрасной девушки, для которой я не смогла сделать совершенно ничего, помимо облегчения ее предсмертных страданий.

Помолчав, я тихо добавила:

– Мне известно, что именно вы убили собственную дочь.

– У вас нет доказательств! – отрезал герцог Карио.

– И единственное, что вас волнует? – воистину, мне никогда не понять подобного.

Ответом мне было молчание, впрочем, я не стремилась обличать герцога, или же требовать каких-либо объяснений. А потому я продолжила.

– Я не судья вам. Тот же, кто стал вашим судьей, только что превосходно продемонстрировал вам, кто, во истину, является хозяином положения в данной ситуации.

Герцог вновь промолчал.

Я пропуская прохладную энергетическую воду между пальцами, вернулась к рассказу:

– Возможность получить контроль над драконами – хорошая приманка, и вы на нее купились словно ребенок, которому предложили конфету в блестящей обертке. Но вот что мне интересно – кто и когда в первый раз подкинул вам идею возвращения времен «всадников драконов»?

И я вновь посмотрела на Карио.

Мужчина был задумчив, руки он сложил на груди, лицо его выражало мрачную сосредоточенность, свидетельствующую о напряженной работе мозга.

– Моя любовница, – внезапно признался он.

И поднял взгляд на меня.

Взгляд, в котором промелькнули первые нотки чудовищного понимания.

– Вероятно, она была старше вас, а так же принадлежала к магам старой школы? – предположила, уже практически точно зная ответ.

Не став ничего отрицать, Карио сдержанно спросил:

– Как вы догадались?

– О, это было несложно, – тут я позволила себе еще раз улыбнуться, – с самого начала в этом деле были замешаны женщины. Вы никогда не задумывались о том, почему сделали ставку на дочерей, избегнув фанатичного желания каждого мужчины из высшего общества обзавестись наследником мужского пола?

Помедлив с ответом, герцог тихо спросил:

– Мисс Ваерти, вам известно такое понятие, как тринадцатая луна?

Вероятно, он ожидал, что я нахожусь в полном неведении, однако:

– Да. Но мне так же известно, что оборотни, несмотря на это чудовищное явление, все же в основном уделяют внимание воспитанию сыновей. Вы же, поступали и поступаете совершенно иначе.

– Женщин всегда… недооценивали, – медленно произнес герцог Карио. – Однако и я не избегнул этой ошибки, и в свое время недооценил вас. Забавно, вы не находите? Долгие годы подготовки, тщательно спланированные шаги, результат, до которого казалось бы рукой подать и вдруг, внезапно и совершено неожиданно одна не в меру упрямая девица едва не загубила все мои замыслы.

Позволив себе несколько саркастичную улыбку, я лишь поинтересовалась:

– Герцог Карио, известно ли вам, что связывало вас, ваших дочерей, профессора Стентона, драконниц Вестернадана и сознательных граждан-людей проживающих на территории Железной горы?

Ответом мне было молчание.

Что ж, я любезно просветила герцога по данному вопросу:

– Похищение и вывоз детей с драконьей кровью с территории Вестернадана.

Что ж, и на сей раз герцог предпочел промолчать. Мне же не составило труда продолжить:

– Много лет назад, основав поселение драконов, отцы-основатели Вестернадана принесли себя в жертву с единственной целью – скрыть информацию, угрожающую всем представителям ранее крылатого народа. Массовое самоубийство – несколько несвойственная драконам инициатива, вы не находите?

Карио промолчал, с мрачной напряженностью слушая меня.

– Отцы-основатели оставили заповеди для своих потомков. Четкие и конкретные правила, соблюдая которые, драконы остались бы целостным и сильным народом. Полагаю, вам известно о них, не так ли?

Герцог задумчиво процитировал:

– Окружай жилье свое железом, оно укажет опасность. Берегись серебра, оно туманит взгляд. Никогда не связывайся с императорской семьей. Уничтожай ржавое семя. Все верно?

– Да, – согласилась я. – Но не смущает ли вас количество заповедей?

Несколько недоуменный взгляд Карио, и я пояснила:

– Заповедей – четыре. Четверка – символ смерти для любого дракона. А значит, имелась и пятая заповедь. Это было бы логично, вы не находите?

Несколько призадумавшись, герцог был вынужден признать:

– Ваши рассуждения не лишены смысла.

А затем, поднявшись, он подошел ближе, и, сложив руки на груди, насмешливо поинтересовался:

– Знаете, почему вы до сих пор живы?

О, я могла бы ответить, что этому способствовала длинная цепочка событий, множественные совершенно неожиданные решения, и неимоверная доля везения, отрицать которую было бы бессмысленно. Но в данный момент все это не имело ни малейшего смысла – любые обсуждения моей персоны свели бы на нет мои попытки как протянуть время, так и вывести герцога Карио в куда более эмоциональное состояние. А мне требовались его эмоции прежде, чем я начну действовать.

– Пятая заповедь, – упорно вернула я его к ранее поднятой теме, – несомненно, имелась. И я уверена почти на сто процентов, что она звучала примерно так – «Сохраняй детей».

– Тогда уж скорее «Береги свое семя», – усмехнулся Карио. – Без ложной скромности замечу, что этой заповеди я следовал всегда.

– О, вы истинный благодетель, особенно для своих дочерей, чью жизнь превратили в ад, – не сдержалась я.

– Ирония – низшая форма юмора, – герцог присел рядом со мной, вглядываясь в мои глаза. – Мисс Ваерти, позволю себе повторить ранее заданный вопрос: Знаете, почему вы до сих пор живы? Причина лишь одна – вы дьявольски обаятельны, милая маленькая мисс, и мне доставит неимоверное удовольствие обладание вами.

Подняв взгляд, я пристально воззрилась на его светлость. Он находился в столь непосредственной близости от меня, что это не просто пугало – это сковывало ледяным ужасом. Но в то же время, сам того не ведая, Карио совершил чудовищную ошибку – он очень сильно недооценил меня. И силу того места, в котором мы оба сейчас находились.

– Uiolare et frangere morsu! – на одном дыхании, но с весьма основательным использованием магии лорда Гордана.

И герцога смело табуирующим заклинанием так, словно близ меня только что был взорван снаряд, с весьма существенным количеством динамита. Ни грохота, ни грома, ни даже шевеления ветра не ощутила я – но представителя подвида Rufusdraco проволокло по скалистой почве, и дракон рухнул где-то за валунами, на некоторое время полностью исчезнув из моего поля зрения.

Я же осталась там, где и пребывала, все так же погрузив пальцы в прохладу энергетического резерва серебряного дракона. И не сместилась ни на пядь, едва два огромных валуна взвились в воздух, открывая моему взору чудовищное зрелище – искореженного, израненного, покрытого пятнами крови герцога.

– Вы! – прорычал он. – Запрещенное табуирующее заклинание – это немедленный приговор, запрет магической деятельности и в большинстве случаев – казнь!

О, да, я знала все это.

Но помимо всего вышеперечисленного, благодаря профессору Стентону, обладала так же массой иных находящихся под полным запретом заклинаний.

– In drag!

И подвергнувшийся новому заклинанию герцог сложился пополам, из-за чего один из поднявшихся в воздух валунов рухнул непосредственно на самого Карио. Раздавшаяся вследствие этого ругань, несколько смутила меня, но не настолько, чтобы оставить задуманное.

– Confirmatio! – простейшее заклинание закрепления.

Обычная человеческая вполне бытовая магия – я использовала ее во время примерки платья, если портниха не успевала подхватить очередную оборку булавкой.

– И только? – прорычал герцог Карио, отшвыривая расколовшийся об него камень со всем тем крошевом горной породы, что сопровождала крушение валуна. – «Confirmatio»? Мисс Ваерти, и чего же вы пытались добиться данным, насколько мне помнится, совершенно безопасным заклинанием? Или вас подвела память? Что ж, о девичьей памяти всегда ходили легенды, но я, увы, мало придавал им значения. А теперь хватит игр!

И выпрямившись, разъяренный Rufusdraco направился ко мне.

Я наблюдала за его приближением с весьма научным, и не только, интересом. Лорд Давернетти преодолеть «Uiolare et frangere morsu» так и не смог, однако вполне выдерживал данное табуирующее заклинание в весьма близком радиусе действия. Лорд Арнел поначалу мог сопротивляться лишь на расстоянии пятидесяти шагов – стандартном для данного заклинания, но после преодолел их.

Что ж, ныне я следила за приближением герцога Карио, с любопытством, коего даже не пыталась скрыть.

– О, а я вижу, вы смелая девушка, – прошипел герцог, по моим прикидкам преодолев грань в пятьдесят шагов.

И на этом герцог остановился.

На его надменном лице отразилось некоторое недоумение, затем последовало раздражение, после гнев, решимость, ярость и бешенство.

Эмоции отражались на его лице словно тени от стремительно несущихся по небу облаков, но едва Карио, собравшись с силами, совершил еще один шаг по направлению ко мне, накатившая тошнота стала столь невыносимой, что мужчина согнулся, пытаясь и сдержаться и отдышаться одновременно.

– Вы! – прошипел он, наконец.

Я медленно вынула руку из прохладной подобно воде магии лорда Гордана и улыбнулась. Мне, как магу-теоретику, посвятившему всю свою жизнь изучению магии и ее воздействию на различные объекты, была совершенно очевидна одна истина, которую его светлость еще не осознал – «Uiolare et frangere morsu» можно было наложить не только на человека, в данном случае меня, но и на весь магический резерв лорда Гордана, что я и сделала.

– Мне бесконечно любопытно, – поднимаясь и вытирая мокрые пальцы о край юбки, произнесла я, – в какой момент вы решили использовать магию лорда Гордана в своих гнусных намерениях?

Тяжело, практически надсадно дыша, Карио взирал на меня с ненавистью, которой определенно желал дать выход, подвергнув меня самым мучительным пыткам перед моим отходом в мир иной.

Но он совершил ошибку – я этим воспользовалась сполна.

– Вы ожидаете ответа на данный вопрос? – прорычал герцог.

– Говоря откровенно – нет, – моя улыбка стала чуть шире. – Но, полагаю, теперь, когда мне удалось абсолютно и полностью нейтрализовать вас, я могу лишь посочувствовать вам, как жертве вашей же собственной неуемной алчности. И, к слову, к утру лорд Арнел будет жив. Как, впрочем, и лорд Гордан. А вам я бы посоветовала, хоть и не имею ни малейшего желания в принципе советовать вам что-либо, но все же, впредь, не пытайтесь воздействовать на лорда Гордана. Поверьте – ни к чему хорошему это не приведет. Особенно для вас.

Медленно выпрямившись, знаменитый, наводящий ужас, опасный, коварный, могущественный Rufusdraco хищно усмехнулся, и надменно произнес:

– Мисс Ваерти, я все же вас переоценил. Досадное упущение. А этот разговор давно пора закончить.

И Ржавый дракон вскинул руку, совершая именно тот более чем очевидный шаг, который должен был стать для него полнейшим поражением – он призвал магию лорда Гордана. Находясь вблизи источника серебристого дракона, он воспользовался его силой, не учтя одной очень маленькой, но безумно существенной детали – я произнесла табуирующее заклинание, используя тот же резерв, к которому ныне воззвал Карио.

Последствия были очевидными и предсказуемыми. Для меня.

Но не для Rufusdraco, весьма далекого от теории, и весьма привыкшего к практике.

Практика его и подвела.

Первая же попытка использовать магический резерв лорда Гордана закончилась приступом жесточайшей рвоты, не позволившей герцогу оставаться на ногах. Но он все еще ничего не понял, и стремительно меняя свою форму из человеческой в звериную, попытался атаковать уже меня… Результат был плачевен – чудовищный монстр с ядовитым жалом на конце хвоста рухнул в сорока пяти шагах от меня, содрогаясь от нового приступа тошноты, и не в силах выговорить ни слова.

Но остановило ли это герцога Карио?

Герцог слишком сильно полагался на свою силу, слишком много боли преодолел в имевших место тренировках. Он даже стал Зверем, чтобы научить своих дочерей как контролировать подобных ему, а после допроса архивариуса, мне было известно, что процесс трансформации в Зверя является весьма болезненным. Но Карио привык к боли. И он был практиком. Закоренелым, закостенелым, убежденным в том, что лучший удар наносит тот, кто предварительно практикуется несколько лет, доводя этот самый удар до автоматизма.

Не спорю – похвальное рвение для воина. Но весьма опасное для мага.

– Exitium! – сильное заклинание, особенно в устах столь могущественного мага, как Карио.

По идее оно должно было если не убить меня, то как минимум нанести основательные повреждения, однако… для произнесения этого заклинания, Зверю требовалась магия и он, несомненно, руководствуясь рациональными измышлениями, использовал ближайший источник.

В этом и была его ошибка.

Чудовище вновь рухнуло, захлебываясь рвотой и кровью, царапая камни, ломая когти о скальную породу, и все еще не в силах понять происходящее.

Но и это не остановило рассвирепевшее чудовище.

Подняв голову, Зверь уставился на меня круглыми глазами с алой радужкой, максимально втянув в себя магию из источника взбешенно прошипел:

– Ardere!!!

К слову, заклинание так же являлось запрещенным в империи. Не подлежал сомнению и тот факт, что по замыслу Карио я должна была сгореть на месте. Вероятно, это могло бы иметь место, если бы… не это самое место, в котором мы находились.

– Что ж, – оставаясь совершенно невредимой, произнесла я, – судя по всему, вынуждена признать, что так же весьма переоценила вас. Грешна, каюсь. Желаете продолжить, или признаете собственное поражение?

Признавать поражения Карио не привык.

Рыча, сотрясаясь мощным телом, загребая острые камни когтями, все пытаясь подняться, но к собственному изумлению не способный этого сделать, он вновь с ненавистью воззрился на меня, и выдохнул воистину недопустимое:

– Venenum spiritus!

Очень и очень опасное заклинание. Буквальное значение – ядовитый вдох. Одна ошибка в векторе направления, и погибнет не только указанная жертва, могут пасть тысячи. Но помимо жертвы, которую заклинанием обрекают на гибель при малейшей попытке вдохнуть воздух, использующий «Venenum spiritus» маг подвергает существенной опасности и самого себя – дышать после нельзя в течение как минимум минуту. Поэтому данное заклинание произносят на вдохе… Карио же, пребывая в ярости и мучительной агонии, упустил данный аспект из виду и заклинание – выдохнул, осознав что сотворил лишь после того, как воды магии лорда Гордана сотряслись от мощи заклинания.

И началась чудовищная агония.

Заклинание не сработало и не могло быть воплощено в реальность по той простой причине, что я использовала «Uiolare et frangere morsu» находясь в контакте с магией лорда Гордана, а потому ныне резерв дракона не просто не подчинялся Карио, но и вызывал мучительные последствия для все еще не осознавшего происходящее герцога. И не понимающий этого Зверь ныне содрогался в конвульсиях, практически агонизируя, по причине того, что искренне полагал – один вдох и он погибнет.

Воистину мне довелось наблюдать весьма неординарную картину – Коршун Карио убивал себя сам, и делал это весьма эффективно, эффектно и мучительно.

Мне же оставалось лишь наблюдать в стороне, ибо я сильно сомневалась, что герцог поверит моим словам о том, что вдох ему сейчас ничем и никак не повредит, более того – для него это ныне единственный способ выжить. Впрочем, имелся и еще один.

– Ну что же вы, бегите, спасайте себя, – вполне искренне посоветовала я.

Разъяренный Зверь вскочил на ноги, по-звериному встряхнулся и ринулся прочь, все так же не рискуя сделать вдох, спотыкаясь о камни, врезаясь в валуны на поворотах и определенно ненавидя меня всем сердцем, если оно у него, конечно же, имелось. В чем я вполне обоснованно сомневалась.

Вновь опустившись на берег сверкающего будто ртуть озерца, я закрыла глаза и позвала:

«Лорд Арнел?»

Ответа от градоправителя Вестернадана не последовало, но к счастью у нас так же имелся старший следователь.

«Бель, детка, Гордан пришел в себя, Адриан в данный момент поглощает Адские часы. Нехилая вышла махина, вчетверо больше прежних. А ты как?»

Отдышавшись, как можно безмятежнее ответила:

«Я прошла к источнику лорда Гордана и меня здесь ждали».

«Да чтоб тебя!» – выругался полицейский.

«Это не все, – я была в некоторой степени даже рада, что рассказывать все пришлось не Адриану. – Герцога Карио интересовало место положение его дочери – Эмбер Энсан. Вероятнее всего Зверь и… Звери обладают этой самой памятью крови, и герцогу удалось впитать знания лорда Гордана».

«Тааааак, – нехорошо протянул старший следователь».

О, да, это была не самая радостная часть случившегося сегодня, но мне было и чем порадовать Давернетти.

«Я использовала «Uiolare et frangere morsu» находясь в непосредственной близости к источнику лорда Гордана и поддерживая тактильный контакт с его силой. Более того я закрепила действие табуирующего заклинания бытовым заклинанием, из тех что едва ли подвластны драконам, и…»

«Итог?» – прервал меня Кристиан.

Итог…

Немного поразмыслив над случившимся, я подвела итоги:

«Любая попытка использовать магию лорда Гордана дорого обойдется Зверю. Учитывая, что на данный момент мы имеем дело как минимум с двумя носителями, у вас появится неоспоримая примета – носителя в присутствии лорда Гордана будет тошнить. Ну… вы знаете».

«О, да! – весьма емко высказался Давернетти. – Ловко ты, малышка. Сама как?»

«Нервно и тревожно, – я с трудом могла описать свое нынешнее состояние. – Герцог Карио совершил ошибку, предоставив мне столь существенное преимущество. Но есть и то, что меня действительно пугает – едва ли Карио полностью отдает себе отчет в своих действиях. Кто-то имеет полную власть над ним. И не смотря на все наши усилия, этот кто-то, и соответственно сам Карио, весьма уверены в своей победе».

«Обойдутся, – высказался лорд Давернетти».

«Мы что-то упускаем, – озвучила я наиболее тревожащую меня мысль».

На этом наша беседа была прервана лордом Арнелом.

«Отпускай «Rigescuntindutae», – приказал он.

Рваный выдох, покинувшие меня остатки силы, и стремительное возвращение в собственное тело.

***

Когда я открыла глаза, рядом был все так же держащий меня за руку профессор Наруа. В нескольких шагах от меня стоял отец, его бледное лицо хранило печать не покидающей тревоги. Чуть дальше, у самой лестницы, миссис Макстон отпаивала чаем мою матушку, Бетси ожидала у дверей, стоя с двумя ведрами полными снега, мистер Илнер и мистер Уоллан были при оружии, мистер Оннер помешивал готовящийся тут же на углях и установленной над ними треноге глинтвейн, и пряный аромат распространялся всюду.

– И… как? – напряженно вопросил профессор.

– О, – я с трудом села, чувствуя себя гораздо лучше, чем ожидалось, – это было весьма… неожиданно и интересно.

Еще можно было бы добавить такие эпитеты как – тревожно, пугающе, ужасающе, терзающее и прочее, но целесообразнее в данный момент было все же проявить сдержанность.

Увы, профессор боевой магии был весьма проницательным.

– Несмотря на победу, торжество коей выражается в вашей едва заметной улыбке, боюсь, мысли ваши не столь… радужны, – напряженно произнес он.

Что ж, отрицать его правоту не было смысла. Как, впрочем, и утаивать некоторые подробности произошедшего.

– Герцогом Карио манипулируют. Довольно грубо. И, судя по моим наблюдениям, более не заботясь о том, станет ли данный факт известен самому герцогу. Так же я подверглась попытке ментального воздействия. Я не сталкивалась ранее ни с чем подобным, ни даже с чем-то отдаленно напоминающим произошедшее. У меня появилось совершенно определенное и отчетливое ощущение того, что кто-то держит мою голову будто в тисках или же…

Я припомнила то ощущение и медленно добавила:

– Когтях.

И несколько поразмыслив, уточнила:

– Пять когтей. Довольно болезненный вариант ментального захвата, обыкновенно ментальные заклинания воздействуют на мозг, традиционно минуя кости черепа, – и я улыбнулась.

– Хорошая шутка, – похвалил профессор Наруа. – Сосредоточьтесь сейчас на своих ощущениях, я попробую воспроизвести данное заклинание, если я правильно понял, о чем вы.

И сложив два пальца вместе, указательный и средний, профессор выдвинул ладонь, закрыв глаза и сжав остальные пальцы. Он выдохнул, беззвучно, без произнесения заклинания вслух, из визуальных эффектов имелось лишь слабое свечение, светло-серебристое, если бы не сумрак я и не разглядела бы его, но вот результат – голову сжало пятью когтями. Не столь сильно как близ источника силы лорда Гордана, но весьма характерно.

– Да, это оно, – напряженно подтвердила я.

В следующий миг профессор упал, захлебываясь кровью. Я в ужасе кинулась к нему на помощь, но меня опередила миссис Макстон. Домоправительница, обронив поднос с чайничком и фарфоровыми чашечками, опрометью бросилась к боевому магу. Подхватила его голову, укладывая к себе на колени, платком промокнула кровь, и стала бледна как мел, едва Наруа вновь захлебнулся кровавым кашлем.

Я же осталась сидеть, с ужасом осознавая произошедшее – профессор Наруа был не только магом старой школы, он являлся очень сильным магом старой школы. Однако, всего лишь демонстрация ментального заклинания обошлась ему чудовищной ценой, что могло свидетельствовать лишь об одном – маг, контролировавший герцога Карио был чудовищно силен.

– Полагаю, выводы вы сделали, – принимая новый платок от взволнованной миссис Макстон, с трудом произнес профессор.

Увы – да.

– Мне нужно подумать, – и я решительно поднялась с камня-основания, сильно подозревая, что в данный момент профессор частично симулирует степень своих повреждений.

И мои подозрения оправдались, едва Наруа простонал, и тоном умирающего произнес:

– О, миссис Макстон, ничто не поможет мне так, как нежный поцелуй прекрасной женщины…

Это было совершенно напрасное замечание, за которым последовало гневное требование миссис Макстон:

– Бетси, найди мне в этом доме сковороду. Желательно – чугунную.

– Вот оно тлетворное влияние на вас миссис Эньо, – страдальчески воскликнул профессор. – Бетсалин, принесите нож этой жестокой женщине, пусть вырежет мое сердце из груди лично, все равно оно давно принадлежит лишь ей…

– Бетси, подайте мне лучше чайную ложку! – разгневанно воскликнула миссис Макстон.

– Зачем? – живо заинтересовался профессор.

– Буду выедать вам мозг чайной ложечкой! – угрожающе уведомила его моя домоправительница.

– Миссис Макстон, ваша кровожадность и жестокость несколько… чрезмерны, вы не находите? – полюбопытствовал Наруа.

Уже миновавшая последние ступеньки я, завершила перепалку усталым:

– Миссис Макстон, чтобы сейчас не говорил вам мистер Нарелл, в настоящий момент его состояние вызывает опасения. Мистер Уоллан, было бы чудесно переложить мага на камень основание.

И с этими словами я покинула подвал.

***

Родители не оставляли меня ни на миг.

В какой-то момент, когда мама в очередной раз поправила платок на моих плечах, и осторожно коснулась моих волос, погладив по голове, я ощутила себя ребенком, той самой маленькой девочкой, с которой еще не случилось несчастья при столкновении с Барти Уотторном… Я перехватила ее ладонь, прижалась щекой на секунду, и вновь вернулась к своим записям.

Не случись в моей жизни несчастья с Барти Уотторном, возможно, я бы никогда не поступила в университет магии. Не познакомилась бы с профессором Стентоном. И, возможно, сейчас погибала бы как миссис Жорж Донелл, вероятно со своими детьми на руках. Ибо, если бы план герцога Карио воплотился в реальность, обезумевший и утративший рассудок лорд Арнел в виде огромного черного дракона уже сжигал бы города и деревни. Полагаю, первый удар пришелся бы на столицу…

– Еще чаю? – матушка стояла рядом, явственно боясь с желанием обнять меня, и в то же время тревожась о том, чтобы не помешать, не побеспокоить, не…

Как много «не».

Я отрицательно покачала головой, стараясь отбросить все мысли и сосредоточиться на главном.

А главным являлся кто-то, кто все еще скрывался за завесой тайны, как весьма одаренный и талантливый кукловод, коей разыгрывал представление в кукольном театре столь искусно, что зрители с замиранием сердец наблюдали за ожившими куклами, позабыв, что все это лишь театр.

– Милая, я могу тебе помочь? – матушка присела на подлокотник кресла, в котором я обреталась, закутавшись в плед и пуховый платок.

Несомненно, мне следовало бы без лишних отступлений признать, что мама едва ли разбирается в магии, еще меньше в науке, и абсолютно точно не смыслит в интригах, коими отличались все леди драконов. Но мне не хотелось, чтобы матушка уходила. Столь детское, иррациональное и совершенно бессмысленное желание, однако, я не желала ему противиться.

– Мне требуется некоторая помощь, – я провела ладонью над страницей, не менее чем в двадцатый раз, освобождая ее от корявых заметок, не давших мне каких-либо зацепок. – Но мне сложно объяснить, в чем состоит дело.

– Начни с малого, – предложила мама.