Kitabı oku: «Инквизитор», sayfa 4

Отрешение

В баре ‒ безлюдно, скучающий бармен натирал пивной бокал белым полотенцем. Единственный посетитель за столиком в углу не обратил внимания на гостью заведения. Скинув плащ, отодвинула тяжёлый деревянный стул, характерный скрип разорвал тишину. Атмосфера не располагала к веселью. Паутина, свисающая с металлических канделябров, рисовала замысловатые маршруты, движимая сквозняком. На полках пылились предметы интерьера советских времён. Глобус, печатная машинка, керосиновая лампа, утюг, потрёпанные книги, веретено. Выглядело всё так, словно кто-то приволок эти сокровища после разбора дедушкиного гаража. Больше всего смутил пластмассовый чебурашка и резиновый мяч рядом. Не удивительно, что она раньше здесь не была: слишком уж удручающая картина. Официант, худощавый парень лет восемнадцати, в свитере и рваных джинсах неторопливо нёс меню:

– Добрый вечер! Кухня уже закрыта, можете воспользоваться услугами бара, у нас есть фирменные напитки, которые вас приятно удивят.

Елена раскрыла липкую папку с надписью «Отрешение», внутри сурово болтался одинокий ламинированный лист с перечнем напитков: «Мухомор, забвение, развод, отрешение, детская неожиданность, зачатие, бабкин компот». Меню изобиловало оригинальными названиями, вызывая все больше сомнений в том, что это стоит пить.

– Может, посоветуете что-то на ваш вкус? ― Лена беспомощно посмотрела на бейджик официанта. ― Виталий.

– Начните с нашего фирменного «Отрешения».

– Хорошо, несите его, ― достала смартфон из сумки в надежде, что Пётр хотя бы в этот раз напишет первым. Извинится, попытается узнать, как она в таком состоянии добралась до дома. Неотвеченных сообщений и звонков нет.

Попыталась вспомнить, было ли такое когда-нибудь, чтобы Апостол первым выходил на связь… не из необходимости получить от неё содействие по работе. Память обречённо отрицала все варианты положительного ответа. Как она не заметила этот момент, как не рассмотрела в нём сразу человека, который относился потребительски? Он не изменил отношение к ней сегодня, лишь откровенно ответил на вопросы, которые давно хотела ему задать, но не решалась. Психолог много лет своим пациенткам внушала: необходимо говорить с близкими, не молчать. Почему же сама поступала иначе? В её определении Петра, как мужчины, безоговорочно стоял заслон на любое противоречие. Молчание ягнят. Слёзы вновь потекли по щекам.

Она обрекла себя на одиночество ничуть не меньше, чем любимый мужчина. Резиновый мяч скатился с полки, подпрыгивая по каменному полу к ногам Елены. Ей на минуту показалось, что с ней пытается играть нерождённая дочка. Женщина пристально смотрела на мяч. Посетитель встал из-за столика, подошёл к ней. Наклонился за мячом, рукав его рубашки приподнялся, обнажив предплечье с загадочными татуировками рун. Сжал мяч, от давления его пальцев предмет деформировался.

– Так бывает! Не волнуйтесь, ― положил мяч на место, вернулся за свой столик.

Подоспевший с рюмкой официант отвлёк Лену от произошедшего.

– Ваш заказ, ― не отходя, он ждал, когда она опустошит содержимое.

Лена выпила залпом, лёгкий холодок на губах от ментола плавно перетекал в ощущение тепла в горле. Почувствовав расслабление, кокетливо заправила за ухо локон волос.

– Виталий, а что у вас ещё любят дамы?

– Что любят пить? ― официант смущенно смотрел на посетительницу.

– Пить! ― Елена кивнула, в глазах промелькнула таинственная искра воодушевления.

– Развод, зачатие, забвение.

– О, мне сначала развод, потом забвение, потом зачатие. Сразу в ряд поставьте и счёт.

Проснулся неожиданный интерес к посетителю, который помог ей с мячом. Она же не поблагодарила его. Неудобно было оборачиваться, чтобы посмотреть. Итак, лысый, бородатый, с татуировками, ухоженные руки, крепкого телосложения.

–Развод, забвение, зачатие, счёт! ― провозгласил Виталий, выстраивая последовательно рюмки на столе.

– Минуточку, сначала счёт. Потом вы мне ещё раз расскажите, чтобы не перепутала, ― Елена рассчиталась с официантом, оставив щедрые чаевые.

– Смотрите на меня и запоминайте, ― Виталий пристально посмотрел на Лену. ― Я сейчас уйду, дамская комната в конце зала направо.

– Я не спрашивала про дамскую комнату.

– Меня может не оказаться рядом. Зелёная рюмка – развод, красная ― забвение, белая – зачатие. Запомнили?

– Вы меня, как в космос отправляете. Не волнуйтесь, Виталий, справлюсь.

– Хорошего вечера! ― официант улыбнулся на прощание.

Психолог выпила рюмку с зелёной жидкостью. Развод. Горькое послевкусие тянулось от губ к горлу. Красная ‒ забвение, сладость в сочетании с привкусом жасмина успокоила горечь во рту. Женщина выдохнула, расправив плечи. В теле волнами пробежало ощущение возбуждения, интерес к мужчине за столиком странным образом усилился. Пульсация в области таза. Осталась белая рюмка ‒ зачатие. С грустью посмотрела на тёмный экран своего смартфона, Пётр так и не написал. Но её это уже волновало гораздо меньше, чем полчаса назад.

Белая рюмка. Привкус яичного белка в сочетании с ароматом солёных огурцов и сгущёнки. Пытаясь проявить максимум вежливости к заведению, тяжело сглотнула, стараясь утрамбовать внутри себя эту совокупность несовместимых ингредиентов. Замерцали яркие белые пятна перед глазами, приступ тошноты спазмами выталкивал содержимое рюмок обратно. «В конце зала направо».

На удивление, дамская комната оказалась просторной и чистой. Так её не выворачивало никогда: она стояла на коленях перед унитазом до полного опустошения желудка. Только после третьего позыва организм благополучно дал отчёт о том, что процесс завершён. Умываясь над раковиной, вспомнила: свои вещи оставила за столиком. Распахнула дверь.

Зал бара трансформировался: стильный лофт с мебелью в полинезийском стиле, винный шкаф, картины с яркими абстракциями, аккуратные стопки книг на полках дубовых шкафов. Психолог испугалась, вернулась обратно в туалет, закрыла дверь, зажмурила глаза, снова открыла дверь. Бар по-прежнему выглядел уютно с картинами и винным шкафом. Навстречу шёл лысый посетитель с её плащом и сумочкой в руках.

– Токсикоз? ― заглядывая в глаза Елене, заботливо спросил он.

– Я не понимаю, ― Лена взяла свои вещи. ― Тут был убогий бар с паутиной и серыми стенами.

– Квантовый скачок, так бывает, ― удивительно, для мужчины вся эта ситуация не была чем-то из ряда вон выходящим.

– Вы меня успокоить пытаетесь? Не подумайте, я не сошла с ума.

– Всё в порядке! Просто поверьте, ― взяв за запястье Елену, решительно направился к барной стойке. ― Дим, налей молока стакан.

Лена села за столик, озираясь по сторонам. Всё изменилось.

– Здесь же мяч был и чебурашка, веретено, печатная машинка, глобус, паутина… ― шёпотом обратилась она к собеседнику. ― Я что, выпила наркотический препарат?

– Нет, такое случается.

Бармен поставил на стол стакан, мужчины вдвоём смотрели на женщину.

– Пей, полегчает.

Елена залпом выпила молоко, почувствовав, как дискомфорт покидает её.

– Своя, ― бармен обращался к лысому.

– Своя. Ребятам скажи, отбой.

Дима отправился к барной стойке.

– Зовут как тебя?

– Елена.

– Я – Егерь. Идём, отвезу тебя домой.

Егерь

― Адрес навигатору скажи, ― мужчина поправил зеркало.

Ехали молча. Психолог пыталась отойти от пережитого за этот день стресса.

– Почему Егерь? ― прервала она своё молчание.

– Тебе это важно? Или просто хочешь поговорить о чём-нибудь?

– Почему своя, что такое квантовый скачок, кто ты и что происходит? ― выпалила Елена.

– Ехать долго, но раз уж ты такая любознательная, могу рассказать по порядку.

– Только не вздумай начинать с того, что это секретная информация.

– О, как мы заговорили! Хорошо, это секретная информация.

– Ты издеваешься?

– Красивая ты, когда злишься. Своя, потому что не сущность, сущность молоко бы отвергла, квантовый скачок – перемена уровней присутствия. Я – Егерь, происходит то, что ты захотела сама, ― он не отводил глаз от дороги.

Елена притихла, словно пытаясь анализировать совокупность непонятных ей фраз, рассматривая руны на его руках.

– А что твои тату означают?

– Боишься меня?

– Почему-то нет, ― психолог только сейчас задумалась. Она села в машину к незнакомому мужчине, с которым даже не познакомилась толком, ничего кроме «Егерь» о нём не знает.

– Так бывает! ― ответил своей крылатой фразой и улыбнулся. ― Еда дома есть?

– Вроде что-то было, я не готова сейчас к ужину.

– Завтрак уже почти.

Посмотрела на часы: шесть часов утра. Как такое может быть? Ей казалось, что она провела в баре максимум полтора часа. Зашла туда ориентировочно в час ночи.

– Не пытайся сейчас, после перерождения, сложить мозайку в неподготовленном сознании. Женщинам много думать вредно в принципе, а когда что-то происходит за гранью их понимания, тем более.

– А как тогда?

– Просто представь, что с тобой произошло чудо, ты веришь в чудеса?

– Давно уже нет.

– В чудеса надо верить. Хочешь, покажу?

– Я устала. Если можно, не сегодня.

«Вы приехали» ― отвлёк навигатор от разговора. Елена почувствовала впервые за много лет нежелание уходить от мужчины вот так просто. Коснулась пальцами ручки двери автомобиля, чтобы выйти. Всем телом её тянуло назад. Попыталась снова решиться выйти, тщетно.

– Пожалуйста, пойдём ко мне в гости, я не смогу уснуть одна. Мне страшно.

– В какой день недели, в котором часу ты выйдешь ко мне осторожно? Когда я тебя на руках унесу туда, где найти невозможно… ― Егерь смотрел на Елену. ― Откуда слова-то хоть, знаешь?

– Высоцкий.

– Вот и отлично, значит, подружимся. Так что там с едой?

– Сейчас что-нибудь придумаю.

Зашли в квартиру, Лена включила свет, по привычке положила ключи на полку перед зеркалом, посмотрела на своё отражение и замерла. На неё смотрела она, только другая. Гораздо моложе, лет на десять: ушла тусклость глаз из-за грусти, разгладились морщинки. Женщина не могла оторвать глаз от увиденного в зеркале.

– Как же я люблю наблюдать эти моменты! ― Егерь заглянул в отражение из-за плеча Елены.

– Какие моменты?

– Холодильник где? Сейчас ты побежишь в ванную комнату рассматривать себя при хорошем освещении. Без одежды. Сильно только не кричи от радости. Я пока кофе себе сделаю, до того, как твои, «почему» начнут сыпаться из рога изобилия.

– Кухня там. ― По-прежнему не отрываясь от зеркала, произнесла она. ― Что происходит?…

– Ты же устала и не веришь в чудеса, ― Егерь ушёл на кухню.

Созерцание своего помолодевшего обнажённого тела доставило женщине невероятное удовольствие. Тургор кожи, подтянутая грудь, даже кожа на пяточках разгладилась. Каждая клетка её тела спорила с сознанием, что всё это невозможно и ей просто снится сон. На кухне Елену ожидал он. Сняв рубашку, пил кофе и смотрел телевизор. В его поведении было что-то такое непринуждённое и свободное, что вызвало в ней неминуемое притяжение.

– Так, стоп, только без рук. Знаю я вас, только вынянькал, уже целоваться лезете! ― Егерь был строг.

Елена остановилась за пару шагов до него, осознав, что она абсолютно нагая.

– Грёбанный ты Копперфильд. Говори, что в баре подмешали мне? ― попыталась возмутиться.

– Ты лучше спроси себя, кто тебя так долго держал до бара на поводке? А потом поговорим. Свободу мало получить, ей ещё надо уметь управлять. И в целом, не стоит отрицать, что я весьма привлекателен, ― ноты сарказма в совокупности с довольной улыбкой сражали очарованием наповал. ― Потом мы ещё с тобой урок по харизме проходить будем.

– Можно как-то без этого всего?

– Можно. Хочешь, пойдём сразу спать. Я тоже подустал уже гонять тебя всю ночь. Спальня где?

– Ну и наглый же ты.

Егерь допил кофе, потёр свои ладони. Подошёл к Елене вплотную, жар от его обнажённого торса чувствовался до прикосновения. Поднял её на руки, отнёс на кровать. Завернул в одеяло. Лёг рядом.

– Я расскажу тебе сказку, а ты засыпай, ― произнёс шепотом.

Лена смотрела на мужчину заворожено в свете пасмурного утра.

«Когда-то, давным-давно, в одном маленьком городе родилась девочка. Ещё при её рождении жители города заметили, что в саду дома, где она жила, расцвели дивные цветы и птицы пели волшебные трели. Девочка росла, слава о её даре разнеслась молвой людской. Чем старше она становилась, тем сильнее дар проявлялся. Она привыкла, что люди приходят любоваться ею, и тем, как вокруг дома гуляют животные, летают игривые стрекозы, божьи коровки. Прознал о девочке король…» Егерь посмотрел на Елену, она безмятежно спала. Встал с кровати, зашёл на кухню, надел рубашку.

Тихо захлопнул за собой входную дверь.

Воронье крыло

Пётр проснулся утром от головной боли. Он не испытывал подобных ощущений примерно двадцать лет. Прилив агрессии жаром пробежался по телу. Поднялся с кровати, нажатием кнопки раздвинул шторы: яркое солнце заполнило светом комнату, резко ударив по глазам. Апостол прищурился, он не мог проспать так долго. Посмотрел на часы: на заставке смартфона, десять двадцать три. Почему его не разбудили привычными по утрам звонками, не пришло сообщение от Елены?

Отсутствует сетевое подключение, попытался связаться с оператором. «Данный вид связи недоступен для абонента», проверил баланс телефона. Минус. Попробовал подключиться к точке доступа, интернет-соединение разорвано. Агрессия сменилась на ярость. Вопросы получится решить только после того, как он доберётся до ближайшего банкомата. Пётр точно помнил, что все услуги оплачены вовремя, автоматическим списанием с карты. Возможно, сбой внутри дома. Щёлкнул на кофеварке кнопку «американо», аппарат ответил шипением и россыпью в разные стороны мелкой крупы дроблёного кофе. «Почистите фильтр» замигало на табло. Стукнул по столу напряжённой ладонью.

Не должно быть всё так, что происходит? Головная боль не позволяла сосредоточиться на попытках анализировать повреждённые матрицы судьбы.

Зашёл в ванну. В зеркале отображался седой мужчина с глубокими морщинами и тёмными кругами под глазами. Только сейчас Пётр осмотрел своё тело с пониманием: за время его сна изменения произошли непоправимые. Мелкая сетка морщин покрывала всё тело, дряблые руки в области трицепса болтались провисшей кожей, местами проявились возрастные пигментные пятна. Кожа с оттенком серости и тусклые белки глаз. Да, ему за пятьдесят, но ещё вчера вечером мужчина принимал душ и его внешний вид был не как у потрёпанного мешка на рыночном складе. Всё это напоминало дурной сон. Апостол понятия не имел, как вырваться из лап этого кошмара. Зажмурил глаза, открыл: картинка не изменилась, ущипнул себя за запястья, болевое ощущение рефлекторно отозвалось сигналом в теле, усилив головную боль. Встал под душ, включил воду, на него с клубом пара вырвалась горячая вода. Покрутил вентиль холодной воды ‒ бесполезно. Открыл технический шкаф, в попытке проверить. Всё в порядке. Выдернул из гардеробной свитер и джинсы, натянул кроссовки.

На улице, на капоте припаркованного автомобиля Петра Сергеевича расхаживал, клацая когтями по глянцу, чёрный ворон. Мужчина подошёл ближе, махнул рукой с громким матом ‒ ворон не реагировал. Птица упрямо со скрипом царапала мощными лапами капот. Апостол подошёл ближе: «Пшёл отсюда, мразь!» Ворон, громко каркнув, подлетел к лицу Петра, едва не зацепив когтистыми лапами глаза, махнул крылом по виску и улетел прочь. Машина с визгом резины по асфальту сорвалась с места.

Ворон, пролетев двести метров, приземлился на плечо стоявшего под деревом мужчины. Егеря порадовала последовательность событий, которую он созерцал с момента выхода Апостола из подъезда. Посмотрев на птицу, важно восседавшую на левом плече, протянул кусок вяленой говядины своему питомцу.

– Вот такая вот история, Гарик! Кащей без Елены прекрасной рассыплется гораздо быстрей.

Птица перемалывала клювом полученное угощение, закатывая от удовольствия глаза цвета дёгтя.

Апостол гнал на высокой скорости, нервно обгоняя попутные машины. Заехал в отделение банка, пополнил счет, перезагрузил телефон. Посыпались оповещения о пропущенных вызовах. Головная боль стягивала в тиски и сковывала каждое движение. В аптеке молодая фармацевт с сочувствием посмотрела на Петра.

– Вам давление необходимо измерить, возраст всё-таки, ― протягивая упаковку нурофена, попыталась проявить заботу о покупателе.

– Не нужно! ― резко отозвался Апостол, осознав, что девушка не испытала ни капли заинтересованности им, как мужчиной. Он не поймал дуновение флирта или попыток заигрываний.

Неужели это всё? Но почему так резко? В машине принял таблетку. После того, как головная боль отступила, наклонился корпусом вперёд, облокотившись на руль грудной клеткой. Он думал. Пытался соединить воедино события, предшествующие такому грубому откату. Его словно откачали под ноль. Всё то, что мужчина собирал и копил все эти годы, как своё энергетическое состояние, он утратил в это утро. Вспоминая предыдущий вечер, зацепился за фразу Елены: «одиночество, жрущее кости». Вот сука! Проявилась всё-таки. Не удивительно, что не позвонила и не написала.

Если бы мужчины когда-нибудь в своей жизни, после расставания с женщиной задумались о том, какова сила женской любви… Она окрыляет и дарит возможности, развитие, тепло и уют, укрывает любимого от печалей и горестей.

Егерь отключил Елену от связи с Апостолом ночью, в «Отрешении», до перерождения. Она получила обратно всю отданную в отношениях с Петром энергию, вернув свою молодость. Возлюбленный остался с реальностью своих лет, которая доводила его до исступления непризнанием физических проявлений.

Мужчины на протяжении многих веков пытаются уличить бывших в том, что они ‒ ведьмы. Якобы, женщины проклинают или совокупляются с мистическими существами, чтобы отомстить мужчине за то, что он выбрал другой путь. В этом, по их мнению, причина дальнейших неудач, а не в сути утраты любви. Апостол выстраивал в голове план, как накачать себя новой энергией и проучить психолога. Он не мог созерцать подобное своё отражение в зеркале – это разбивало его самолюбие и делало слабее. Почему он не заметил в ней потенциального врага? Получается, что столько лет собственноручно грел гадюку у себя на груди. Она отравила его ядом на прощание. Почти поцелуй смерти. Для Петра неспособность очаровывать женщин сводила его жизнь к утилизации из комфортной для него сферы.

Апостол шёл по коридору своего ведомства. Сотрудники в недоумении отшатывались в сторону, созерцая такие резкие перемены во внешности начальника. Открыл дверь приёмной, секретарь Инна, напуганная неожиданным приходом начальника, вздрогнула.

– Пётр Сергеевич, что с вами? ― в ее лице отразился страх вперемешку с недоумением.

– Колдуна на хрен послал. Вадима ко мне срочно. И кофе принеси.

Вадим вошёл в кабинет с громким приветствием. Новый вид Апостола явно смутил сотрудника.

– Пётр Сергеевич, вы в порядке? ― подходя ближе к начальнику, не скрывая своего шока, вкрадчиво произнёс он.

– Что? Настолько пугающе выгляжу? ― с сарказмом ответил Пётр.

Вадим сел напротив.

– Мне нужна вся информация, которую сейчас можем обнаружить об Объекте! ― Апостол протянул подчинённому распечатанный скрин паспорта Анны.

Вадим сосредоточенно зашевелил пальцами по сенсору своего планшета. Инна принесла кофе, с сочувствием и опаской рассматривая Петра Сергеевича.

– Прошу тебя, уйди, ― Апостола раздражало подобное изучение его персоны.

– Может, вам стоит обратиться к врачу? ― девушка вжалась грудью в поднос, вцепившись в стальной круг дрожащими пальцами.

– Пошла на хер отсюда, я же сказал! ― Апостол встал из кресла, зацепив блюдце на крае стола. Чашка с кофе опрокинулась ему на джинсы.

Вадим и Инна молча наблюдали, как огромное коричневое пятно расплывается на ткани. Инна со слезами выбежала из кабинета.

– Дура! ― выругался начальник. Смял скрин паспорта Анны, пытаясь оттереть пятно.

Фотография девушки елозила по ширинке Петра. Распрямив испачканный лист, он рассматривал черты её лица. Мужчина поймал себя на мысли, что он сам с удовольствием занялся бы этим Объектом. Выразительные глаза, пухлые, манящие губы, тонкая шея, аккуратный носик. Его тянуло к ней. А это обозначало только одно – в Анне власти больше, чем в нём сейчас. Почуяв оттенки её сексуального воздержания, Апостол улыбнулся от объёма потенциала. И эта энергия ему пришлась бы сейчас кстати. Но как он может появиться в таком виде перед молодой, почти в два раза младше его, девушкой? Почему он не рассмотрел сразу фотографию, не занялся лично? От мыслей о том, что он сам бессилен в ситуации, Петра охватила всеобъемлющая тоска.

– Пётр Сергеевич, не могу понять, вроде молодая девушка, а следов в соцсетях не обнаружено. Марсианка какая-то.

– Что, совсем ничего нет на неё?

– Нигде. А она не может быть сотрудницей другого ведомства?

– Нет, пробивали уже. Марсианка… ― Пётр задумался, Елена тоже назвала Анну инопланетянкой. ― Вадим, займёшься Объектом!

– Какой план?

– Из информации, которая есть у меня на неё, офис, где работает, но там в коллектив внедряться долго. Вопрос срочный. Любовь к классической музыке, съёмная квартира на набережной, ― Пётр перебирал возможные точки соприкосновения. ― Такая на улице не подпустит.

– Может, организовать билеты подарочные? ― Предложил Вадим.

– Продолжай!

– Изучим график работы, приобретём два билета в Дом Музыки на концерт из ближайших мероприятий. Отправим ей один на почтовый ящик, уж это через фирму, где работает, выяснить можно.

– Можно, не проблема, ― Апостол вернулся в кресло, положил перед собой чистый лист бумаги.

– А дальше ‒ дело техники: она на концерте ‒ в настроении погружения в любимую атмосферу, я с портфельчиком и в очках, выдам себя за ценителя классической музыки. Попробую подобраться так.

– Посмотри список концертов через неделю: у неё травма ноги сейчас, не думаю, что она попрыгает на одной к своей мечте.

Через час совместных действий был готов план. Оставалось лишь приступить к его реализации.

После того, как Вадим покинул кабинет, Апостол отметил на схеме концертного зала три билета. Два рядом и один билет для себя, двумя рядами выше. Идея проследить за операцией и рассмотреть девушку в режиме наблюдателя пробудила в мужчине желание секса. Член твердел, приподнимая влажную ширинку. Похотливо улыбнулся, поправив набухший пенис. Нажал кнопку оплатить.

– Инна, зайди ко мне.

– Пётр Сергеевич, ― девушка, уже успела обновить испорченный слезами макияж.

– Сюда иди! Извиняться будешь! ― Апостол поднялся из кресла.

Инна, за годы совместной работы уже понимала, для чего вызвал начальник.

– На колени! ― вытаскивая ремень из джинсов, Пётр приближался к ней.

Подошёл близко, так, чтобы влажная ширинка коснулась смазливого лица секретарши. Взял за волосы, ткнул девушку лицом в пятно от кофе, вспомнил фотографию Анны.

– Раком встань, юбку задирай!

Девушка смяла юбку на пояснице, обнажив красные резинки чулок, пристёгнутые к металлическим зажимам пояса.

– К кому мне надо обратиться? ― грубо спросил Апостол.

– К врачу, ― испуганно ответила.

Ремень с размаха коснулся ягодиц девушки, оставляя полосу на белоснежной коже. Взвизгнула.

– Сколько ударов? ― оживлённый эмоциональной отдачей сотрудницы, Пётр входил в раж.

– Десять, ― девушка сжала бёдра, чтобы удары не зацепили нежные половые губы.

– Уверена, что сможешь выдержать?

– Смогу, ― прижалась к полу плечами, округлив зад.

Ремень со свистом скольжения по воздуху приземлился на ягодицы Инны ещё раз.

– Считай вслух и проси прощения! ― продолжил наказание.

– Десять… ― всхлипывая от обиды и боли, прошептала секретарь. ― Извините меня, я больше так не буду.

– Ртом отработаешь, безмозглая, ― Пётр Сергеевич сел на диван, расставив широко ноги, расстегнул натянутую ширинку. ― Ползи сюда, не бойся!

Инна, оттопыривая круглые, пылающие жаром ягодицы, медленно скользила капроном чулок по полу. Покорно села у ног мужчины. Начальник нежно погладил девушку по лицу, сжал щёки с двух сторон пальцами, губы её рефлекторно распахнулись. Посмотрел надменно в глаза.

– Чего замерла, соси!

С радостью, что экзекуция закончится в этот раз быстро, секретарша старательно подняла свитер начальника, провела напряжённым языком по пупочной впадине. Опустившись ниже, поцеловала лобок мужчины. С усилием стянула влажные джинсы до колен. Скользнула расслабленным языком по внутренней поверхности бедра, оставляя мокрый след слюны. Нырнула глубже, вылизала мошонку, погружая поочерёдно в рот яички. Поднялась выше, лаская кончиком языка уздечку, венчик головки.

Мужчина наклонился, расстегнул блузку девушки, обнажил напряжённые от возбуждения соски. Сжал их пальцами, сминая упругую грудь в ладонях. Инна, застонав, погрузила в рот головку пениса, лаская её языком внутри полости рта. Насадилась горлом на ствол члена, коснувшись носом упругих лобковых волос. Пётр намотал на кулак собранные в хвост волосы Инны, прижал голову её ниже, чтобы член упёрся в нежные ткани горла. Глаза девушки наполнились слезами.

– Вот такие твои слёзы мне нравятся.

Монотонно повторял движением руки нужный ему такт и глубину оральных ласк. Почувствовав, как напряжение сползает с головы по телу к низу живота, отклонился на спинку дивана. Есть рот для слива, который поглотит его дурное настроение. Она старательно направила ствол за щёку. Пульсацией горячие струи наполняли ей рот. Громкий выдох облегчения. Мужчина расслабленно расположился на диване.

– Начисто вылизывай и иди, умойся! В следующий раз будешь думать, что говорить.

Инна старательно облизала оставшиеся вязкие капли с члена, наспех застёгивая гряду жемчужных пуговиц на шёлке блузки.

– Спасибо. ― Опустила юбку, протёрла губы ладонью. Медленно удалилась, покачивая соблазнительными бёдрами.

Апостола уже не напрягало пятно на джинсах, исчезло гнетущее состояние тоски.

Мысли об Анне и концерте вернулись спустя несколько минут:

– Навязчивая какая девочка. Посмотрим, на что ты способна!