Kitabı oku: «Нити судьбы. Дорога жизни 2», sayfa 3
– Да ладно тебе. – Тэруми слегка сжала её плечо. – Зато ты теперь почти как настоящая принцесса. Попала в беду и целых два прекрасных принца прибежали и спасли тебя.
– Главное, чтобы целых, – заулыбалась Лайя, а потом вспомнила: – Эй, а почему тогда «почти принцесса»?
– Ну, ты в грязи, в крови, лохматая и бледная, принцессы так не выглядят, – заключила Тэруми, осматривая её.
Лайя толкнула её в плечо, и танэри поморщилась, потирая руку.
– Значит, бежать надо было быстрее, – проворчала Лайя.
– Куда уже быстрее?! – Тэруми наклонилась к ней, дальше говоря шепотом, бросая насмешливые взгляды на идущего по другую сторону Лайи эльфа. – Ты бы видела Фенриса! Не думала, что наш эльф способен на такую прыть. Когда ты закричала, он понесся со скоростью ветра, на ходу выхватывая меч. Выглядело впечатляюще, сама бы влюбилась.
На сей раз прилетело с другой стороны, от Чонсока.
– Поговори мне ещё, – пригрозил ей воин.
– А что? Ну правда же! Смотрелся изумительно! – Тэруми явно дразнила спутника, радостно ловя нотки гнева в его карих глазах. Затем она снова повернулась в сторону Лайи, добавляя тихонько ехидным голосом в самое ухо: – Я, конечно, понимаю, стресс от битвы, адреналин гуляет, чувство опасности, но всё равно не думала, что встреча с такой зверюгой окажется настолько возбуждающей, что вы забудете, что не одни. – Видя, как покраснела девушка, Тэруми довольно заулыбалась, говоря уже громче: – Ты просто потрясающе смущаешься!
Лайя всё-таки извернулась и толкнула локтем в бок:
– Змеюка, что, цель твоей жизни – испортить её мне?
Тэруми засмеялась и подмигнула, отходя подальше:
– Нет, сделать её веселее.
Лицо Лайи всё ещё горело от слов Тэруми. На Фенриса, который давал ей опору при ходьбе и который наверняка слышал всё, что говорила танэри, Лайя взглянула с опаской, справедливо предвидя его раздражение или гнев. Но Фенрис был спокоен, словно всё сказанное не имело к нему никакого отношения. Он почувствовал её внимание и повернулся, одаривая теплым взглядом, на мгновение накрыл её руку своей, а потом снова устремил взор на простирающийся впереди лес.
Тэруми, внимательно следившая за ними, вдруг отвела взгляд и до самого вечера больше не подтрунивала над спутниками.
Глава 4
Когда долгожданный привал был объявлен, Лайя со стоном опустилась на землю. Нога отекла и пульсировала болью, а раны на руке противно ныли. Множественные ушибы и синяки не давали найти такое положение на земле, где не чувствовалась бы малейшая неровность. В копилку страданий и мерзкого настроения добавилась и изодранная в лохмотья одежда. А ведь ещё совсем недавно Лайя так радовалась новым вещам. Погода тоже постаралась подкинуть проблем – ночь обещала быть холодной.
Замёрзшие пальцы плохо слушались, не желая складываться в фигуру, необходимую для охранного заклинания. Защитный круг удалось поставить с раза пятого. И на этом силы окончательно покинули её, заселяя пустоту там, где обычно ощущалась магия.
Фенрис и Чонсок собирали хворост для костра, а Тэруми лежала на земле и рассматривала темнеющее небо. Лайя скосила на неё удивленный взгляд: азурианка ранее не была замечена в философских размышлениях и задумчивости. Лайя сначала хотела спросить, что не так, а потом догадалась. Тэруми иногда шевелилась, стараясь, как ранее Лайя, найти более удобное положение тела. Когда тот или иной участок тела натыкался на неровность, на лицо азурианки набегала тень, в глазах мелькало страдание.
Лайя полезла в сумку и достала несколько пузырьков, а потом подползла к танэри – подняться точно не смогла бы – и вложила зелья. Тэруми сначала хотела возразить, но рассмотрев выражение лица Лайи, покорно выпила.
– Только Чону не говори, – попросила она.
– Что за дикость?! – возмутилась Лайя. – Почему нельзя сказать, что ты плохо себя чувствуешь?! Ран хоть нет?
– Нет. Просто синяки. Пройдут. – Лайя всплеснула руками. Тэруми состроила недовольное лицо. – Это пустяки, а Чон будет волноваться…
– О чем волноваться? – спросил вернувшийся воин, а потом увидел в руках Лайи пузырьки и испуганно уставился на Тэруми. Та ответила беззаботной улыбкой.
– У Лайи не получается поставить охранный круг, поэтому…
– Ей очень больно, – перебила её Лайя, смотря на Чонсока. – Видимо, падение не прошло бесследно.
– Ну спасибо! – зло прошептала Тэруми, опаляя яростью во взгляде.
– Пожалуйста! – в тон ответила она и поползла обратно.
Чонсок стал что-то взволнованно шептать на азурианском. Тэруми, судя по интонациям, его в чем-то убеждала. Где-то внутри у Лайи шевельнулся червячок сомнения, но тут же уполз обратно. Так хоть танэри не будет геройствовать и отдохнет за ночь – Чонсок ей не позволит дежурить.
Тепло костра, ужин и зелья, которые Лайя щедро влила в себя, действовали умиротворяюще.
– Она же спит? Это от зелий? Да? – услышала Лайя взволнованный шепот Чонсока.
Лайя через силу открыла глаза, выдергивая себя из нежных объятий подступающего сна, и посмотрела в сторону азуров. Тэруми крепко спала, положив голову на свою согнутую руку. Привычная маска веселья и беззаботности ушла дожидаться утра, уступая истине. Измученное болью тело заставляло хмуриться, а усталость прорезалась в черты лица, обнажая и спрятанную внутреннюю силу и твердость. Тэруми стала выглядеть гораздо старше, на подростка больше не походила.
– Спит, – мягко произнесла Лайя, успокаивая воина. – Я дала ей несколько зелий, и во всех снотворный эффект является побочным.
Чонсок не спешил верить, но и для опровержений не было причин, поэтому просто кивнул и отвернулся. Рука осторожно коснулась головы Тэруми, ласково погладила. Он какое-то время сидел и со смесью беспокойства и нежности смотрел на девушку, а потом не удержался и взял её руку, поцеловал пальцы.
– Амэнэ, – прошептала, не просыпаясь, Тэруми.
– Тхарамэ… – прошептал он в ответ, а потом смутился и воровато обернулся, смущаясь возможных свидетелей.
Лайя быстро закрыла глаза, притворяясь спящей. Долго притворяться не пришлось: сон одолел быстро.
***
Утро. Любимое время суток, дающее заряд энергии. Обычно так и бывало, вот только Лайя сейчас чувствовала себя отвратительно. Действия зелий закончилось. Следовательно, было больно. А ещё грустно, пусто и холодно. И земля, такая твердая… затекли бока…
Девушка села. Дежуривший перед рассветом Фенрис подошел, усаживаясь позади неё, толкнул её на себя. Лайя бросила взгляд на спящих азуров и мысленно обрадовалась. Это только её мгновения с Фенрисом. Она расслабилась и прислонилась спиной к его груди, откинула голову назад.
– Ты как? – тихо спросил он, щекотя дыханием ухо.
– Волнительно, – слетела с её губ правда.
Она почувствовала, как он улыбается.
– Хорошо. Но я не об этом. Как твои раны?
– Болят, – снова сказала она правду. Да и какой смысл врать, когда скоро снова в путь и все всё равно увидят отраженную в её глазах му́ку.
– И всё же давай попробуем тебе помочь. Моя магия в твоем распоряжении…
Моя магия в твоем распоряжении… Тело покрылось мурашками предвкушения. Прозвучало очень… лично… откровенно… и следом пришла мысль: «А ведь это так и есть… он предлагал часть себя… ей».
– Закрой глаза, – прошептал он и скользнул поцелуем на шею, замирая.
Лайя послушалась.
Он сплел свои пальцы с её, положил их руки на её живот, прижался щекой к её виску. Его объятия согрели, подарили защиту, безопасность. Лайя расслабила тело, отстраняясь от окружающего мира, сконцентрировалась на энергии земли, почувствовала её благодать, стала вбирать в себя, постепенно добавляя магию Фенриса.
Сначала его магия тоненьким ручейком несмело смешивалась с её, пробуя, узнавая, позволяя касаться, а потом откликнулась. Две силы, два потока слились воедино, превратились в бурную горную реку, которая неслась по венам, растекаясь и заполняя их обоих магией… ярко, волнующе, интимно… словно занимаясь любовью.
Её кожа начала мерцать, а руны на ногах пекли, говоря о переполнении.
Лайя разорвала магическую связь, а отстраниться сама не смогла. Она выгнулась, прижимаясь к его паху, желая убедиться, что он тоже горит вместе с ней, что так же сходит с ума… Его руки проникли под её одежду и скользнули по коже живота… Лайя шумно выдохнула и повернула голову, подставляя губы для поцелуя…
– Если я тебя сейчас поцелую, то не смогу остановиться… – предупредил он.
Лайя была согласна на что угодно, лишь бы он не отпускал её…
Тэруми кашлянула, обозначая, что у них всё же есть свидетель, который проснулся и какое-то время наблюдает.
Лайя резко дернулась, собираясь отстраниться, но Фенрис не дал этого сделать, открыто показывая, что стесняться своих чувств не будет, а потом поцеловал в висок и тихо сказал:
– Я пойду пройдусь, скоро буду. – Она схватила его за руку, не давая уйти. Перед глазами снова встал образ грэга. Вдруг есть и другие в этом лесу? – Я недалеко, в поле зрения буду, – сказал он, угадывая её страхи.
Без него стало холодно и одиноко. Лайя глазами следила за его перемещениями, а когда он скрылся из виду, собиралась подняться и пойти его искать.
– Ты никуда не пойдешь одна, даже не думай, – строго сказала Тэруми, наблюдающая за её душевными терзаниями. – У него достаточно опыта путешествий в одиночку, чтобы не делать глупости и не подвергать свою жизнь опасности. Кроме того, может, ему нужно уединиться в кустиках?
Лайя смутилась, понимая, что танэри права.
Одиночество подарило ясность мысли, охладило бушевавшие ранее чувства, принесло сожаление. Нужно выйти на безопасное общение. Нельзя сближаться. Она уже не может без его взглядов, прикосновений. Уже волнуется. Уже ставит его жизнь превыше своей. А что будет, когда она отдастся во власть собственной страсти? Если впустит его к себе в душу? Что с ней будет, когда она его лишится?
– Лучше наполненный счастьем миг рядом с любимым человеком, чем многие годы без него, – сказала вдруг Тэруми, угадывая вопросы в её голове.
– Любовь в нашем с тобой случае ни к чему хорошему не приведет, подарит лишь новую боль, которую однажды душа не выдержит и умрет, – тихо парировала Лайя, не удивляясь высказыванию танэри.
– Я, в своё время, решала по-другому… И как бы ни сложилась моя судьба, я ни о чем не пожалею, даже если потом будет ждать разлука или смерть. Это лучше, чем пустая, но спокойная жизнь без него.
Лайя слишком хорошо знала вкус слова «потерять», поэтому несогласно поджала губы – открыто спорить не стала.
Тэруми чуть толкнула воина в бок и весело сказала:
– Не подслушивай.
Азур открыл глаза, но вместо приветственной улыбки, в глазах застыла нежная печаль. Он тихо заговорил на азурианском. Интонации его голоса вызывали у Лайи стойкое ощущение, что она лишний элемент.
– Прекратите так делать, это чертовски смущает. Да и невежливо говорить на языке, который не знают другие, – проворчала тихонечко Лайя.
– Вы с Фенрисом только что тоже магию свою запускали, которая нам недоступна, и ничего, не думали, что это смущает, – сразу же отреагировала Тэруми. – Считай, тоже говорили на своем языке.
Возразить было нечего. Лайя перевела взгляд на лес, снова вспоминая, что Фенриса давно нет.
– Кстати, как раны? Помогло? – сразу же отвлекла её танэри.
Лайя с удивлением осознала, что помимо внутренней наполненности, рука и нога уже не болели так сильно.
– Сработало! – восторженно проговорила она.
Фенрис вернулся и сел рядом, так близко, словно собрался её сейчас обнять. Учитывая, что азуры уже не спали, это вызывало неловкость. Ещё и ироничный взгляд хитрых карих глаз танэри раззадоривал огонь её внутреннего протеста от такого быстрого развития событий. Лайя не удержалась и посмотрела на Фенриса. Сдержанный и отстраненный, он был привычный именно таким для неё, а сейчас его натиск, страсть и открытость сбивали её с толку. Перемена была внезапной, и она была к ней не готова, может, поэтому её оборона терпела фиаско. Фенрис не давал ей возможность выстроить барьер между ними. Ощутив на себе её взгляд, он повернулся и спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше… – под нос себе буркнула она и поспешила отвести взгляд, не желая снова поддаться притягательной силе его глаз.
Когда настало время отправляться в путь, Лайя замерла в нерешительности, ища правдоподобную причину, чтобы отказаться от помощи Фенриса. Надежда опять вывести их отношения на нейтральную составляющую ещё слабо билась внутри, радостно поддерживаемая всеми гранями разумности.
Тэруми подошла и подставила руку.
– Ты вчера целый день была с эльфом, сегодня моя очередь наслаждаться твоим обществом. Поэтому пойдешь со мной, – лучезарно улыбнулась ей танэри и незаметно для мужчин подмигнула.
Фенрис и Чонсок одновременно скривились. По разным причинам.
Лайя облегченно выдохнула и схватилась за её руку, как за спасительную соломинку. Повисшее молчание танэри сразу же развеяла ничего не значащей болтовней, делая вид, что не замечает обращенных на неё взглядов мужчин. Волны благодарности разливались на душе Лайи, исцеляя. Она почти не слушала веселую болтовню Тэруми: утопала в собственных чувствах к этой странной девушке, встреченной случайно в таверне. Легко, радостно, уютно… Так было возле неё. Она словно потерянная когда-то часть… Сестра… И Лайя думала, что дело не только в единстве, которое невольно испытывают все ведьмы по отношению друг другу. Тэруми была… семьей, которая принимает тебя любой и любит, несмотря ни на что.
– Тэруми… – Лайя позвала и умолкла. Она не знала, как сформулировать то, что хотелось сказать, мысли в голове смешивались, сталкивались и застревали, так и не сорвавшись с губ.
– Ты тоже дорога мне, ведьмочка, ты тоже, – снова угадала Тэруми.
Чонсок бросил обеспокоенный взгляд на танэри и осуждающий на Лайю.
– Это великая клятва двух ведьм, – не сдержалась Тэруми, злясь на реакцию воина, – после неё я стану приемником темной колдовской силы!
Воин разозлился в ответ, лицо приобрело неприятные властные оттенки. Тэруми внутренне напряглась, но дерзко уставилась на него, не собираясь показывать секундную слабость.
– Двух ведьм? – раздался приглушенный голос Фенриса.
– Он ещё не знает?! Я думала, ты рассказала ему… – промолвила Тэруми.
– Это не моя тайна, – поспешила оправдаться Лайя в первую очередь перед ошеломленным Фенрисом.
– Это невозможно, – промолвил эльф. – Азуры не обладают магией… Тогда как танэри?..
– И это наша тайна, – сказал вдруг Чонсок, обводя спутников взглядом. – И она должна остаться только между нами.
Прозвучало приказом. Голос был под стать недавнему выражению лица. Властным. Не оставляющим возражений.
Лайя поежилась, отмечая про себя, что интуиция её не подвела: Чонсок привык к другой жизни, привык он и командовать, более того, он привык к тому, что его волю исполняют.
– Невозможно… – повторил Фенрис, изумленно рассматривая Тэруми.
– Синеглазый, ты слишком много мне уделяешь внимания, – усмехнулась она, – недолго привыкнуть… Ты красивый, я тоже ничего… – она озорно ему подмигнула.
«Месть Чонсоку за надменный тон», – догадалась Лайя. А вот Чонсок не догадался. Он разозлился. Его вид стал устрашающим. И снова Лайя поразилась выдержке Тэруми. Само очарование непосредственности. Невинный взгляд и милая улыбка. Ни капли страха.
– Ведьма… – не мог прийти в себя эльф.
– Она не ведьма! – вспылил Чонсок.
Фенрис уже вообще перестал понимать, что происходит, и Лайя сжалилась над ним и спешно пояснила, при этом часто глазами прося Тэруми быть более… благоразумной и не вносить неразбериху в их отряд.
На удивление Фенрис довольно быстро принял мысль, что азурианка отмечена рунами, а значит, имеет отношение к колдовству. А тот факт, что мать Тэруми была ведьмой, и вовсе успокоил его строго организованный ум и логику. Остаток дня прошел вполне мирно. Разве что отношения у Тэруми и Чонсока остались слегка натянутыми. Оба сердились друг на друга, но продолжали идти рядом, словно и это тоже являлось негласным противостоянием. Лайя же снова шла, опираясь на руку Фенриса, давая возможность Тэруми помириться с Чоном.
Остановка на ночлег в этот раз была раньше обычного. Так решил Фенрис. Никто и не думал возражать: участок леса, по которому сегодня шли, напоминал одно сплошное препятствие. Кусты, тесно сплетенные колючие растения, множество поваленных веток – и через всё это приходилось пробираться часами без шанса выйти на нормальный просторный участок. То место, где решили заночевать, стало подарком судьбы. Островок, лишенный плотного насаждения растений, выглядел идеальным для сна.
Охранный круг стоял. Костер весело хрустел ветками. Азуры, что расположились напротив, хмурились, но сидели плечом к плечу. Фенрис был рядом. Это было так… волшебно. Лайя широко улыбнулась, чем вызвала заинтересованные взгляды.
– Встреча с вами, определенно самое лучшее, что могло случиться со мной, – пояснила Лайя свой сияющий вид.
Тэруми тепло ей улыбнулась. Фенрис обнял за талию и придвинул ещё ближе к себе. Чонсок скептически хмыкнул. Последнее вызвало смех не только у Лайи, но и у Фенриса, и у Тэруми. Радость развеяла недавнюю ссору и обняла всех, объединяя. И хоть воин осуждающе покачал головой, но глаза его выдавали истинные чувства.
Дежурить первым вызвался Фенрис. Азуры улеглись в стороне и сразу же закрыли глаза, погружаясь в сон. Лайя бросала на них завистливые взгляды: у самой так не получалось. Поняв безуспешность своих попыток, девушка подсела к Фенрису. Он продолжил сидеть, задумчиво смотря на огонь, иногда шевеля горящие веточки.
– Расскажи мне про магнесс в башне, – попросила Лайя, вспоминая их разговор в таверне и желая услышать его голос.
– Что именно тебя интересует? – уточнил он, поворачиваясь и хитро прищуриваясь.
– Есть ли у них отношения с другими магами?
– Тебя интересует в общем? Или какой-то конкретный маг и его отношения с магнессами? – веселые искорки в его глазах ясно показывали, что он понял суть её интереса.
Богатое воображение Лайи сразу нарисовало картины, в которых Фенрис страстно целует и обнимает другую, прижимая к себе. Настроение испортилось, она и сама была не рада, что завела этот разговор. Конечно, у него были другие отношения, она умом это понимала, но гнев, поднимающийся волной внутри, шептал ей «убей» ту девушку с медальона, чтобы Фенрис никогда больше не смог к ней прикоснуться, чтобы не вспоминал, не носил её портрет с собой. Это были неправильные мысли, недостойные, но она ничего не могла с собой поделать.
Фенрис уловил её гнев и стал серьезным.
– Эй, – он легонько дотронулся до плеча, – посмотри на меня. – Лайя повернула голову, встречаясь с ним глазами. – Никто никогда не вызывал у меня таких чувств, как ты. Я ни с кем ещё не хотел так потерять контроль над своей жизнью, как с тобой. Веришь мне?
Лайя боялась верить, боялась раствориться в нем, боялась чувствовать себя счастливой, потому что сильнее всего она боялась всё это потерять.
– Фенрис, я… понимаешь, мы не можем позволить себе отношения, – попыталась она объяснить.
– Почему?
Это было самое сложное. Лайя вдруг подумала, как, должно быть, глупо прозвучат её доводы, если она рискнет озвучить их вслух.
– Я боюсь, – всё, что она смогла выдать.
Он коснулся легким жестом её подбородка, вынуждая ответить на взгляд.
– Я тоже боялся, – вдруг пылко зашептал Фенрис. – Когда думал, что не успею, и что та тварь тебя убьет. Боялся, что погибну сам, так и не сумев спасти тебя. Боялся, что умру, так и не осмелившись прикоснуться к тебе. Я и сейчас боюсь, что всё, что нас связывает, это странный побочный эффект нашей магии. Боюсь, что в твоей жизни появится ещё один призрак прошлого, который заберет тебя у меня. – Фенрис замолчал, ему нечего было добавить. Он вывернул свою душу наизнанку, и Лайя легко могла сломать её. Наверное, этого он тоже боялся, но рискнул. – Почему ты молчишь, почему плачешь?
Он стал вытирать её слёзы, а она поймала его руку и прижала к своим губам ладонь, а потом обвила его шею руками и нежно поцеловала, стараясь вложить все те эмоции и трепет, который она сейчас ощущала. Они целовались, растворяя свои страхи, снова уходя от нежности к сжигающей всё вокруг страсти.
Фенрис увлек её на землю, нависая сверху и целуя, его нога уютно расположилась у неё между ног. Лайя крепко сжала её своими. Желание лавой растекалось по телу, заставляя ещё теснее вжиматься и тереться, цепляться за него. Рваное дыхание превращалось в едва слышные стоны, не справляясь с волнами наслаждения, когда его губы скользили по её шее, пропадая в вороте её рубашки…
– Фенрис, я сейчас сгорю, перестань, – прошептала она, цепляясь за свою ускользающую выдержку. – Я не могу больше… мы не можем… нас могут застукать.
– Не застукают, потому что танэри и так не спит, я чувствую, как её взгляд прожигает мне спину.
Лайя ахнула, а Фенрис вдруг хищно улыбнулся, блестя в ночи глазами… Он вскочил на ноги, протянул ей руку и потянул на себя, поднимая. Намерение, отраженное в потемневшей синеве глаз, жаркой волной прокатывало по телу Лайи, разбавляя смущение оттого, что Тэруми видит их и понимает, зачем они сейчас уйдут…
Фенрис не дал победить её стыду и крепко сжал ладонь, заставляя идти за ним во мглу ночи, скрываясь за деревьями.
Когда свет от костра больше не был виден, а их освещала лишь луна, Фенрис остановился и резко развернул Лайю.
– Нас может сожрать какая-нибудь тварь, – тихо и зло заговорил он, с жадностью смотря на её приоткрытые в ожидании губы. – Нас могут застать врасплох солдаты или разбойники…
Лайя видела его безуспешные попытки прийти в себя, снова обрести контроль над разумом… И не могла помочь. Собственное дикое возбуждение сводило её с ума.
Я ни с кем ещё не хотел так потерять контроль над своей жизнью, как с тобой.
Эти слова сейчас витали между ними ярким воспоминанием.
Они оба потеряли контроль…
Лайя обвила руками его шею, притягивая к себе и яростно целуя. Фенрис нетерпеливо зарычал, перехватывая инициативу. Пальцы впились в её бедра, с силой прижимая к своему паху. Лайя довольно выдохнула, испытывая эйфорию от его возбуждения. Стала расстёгивать его рубашку… Скорее… Оставить без одежды… Трогать его кожу, гладить, кусать, царапать…
Вспомнил об одежде и он. Он рванул ворот её рубашки, пуговицы отлетели, оголяя грудь. Губы сразу же прошлись по нежной коже дорожкой жарких тягучих поцелуев.
Лайя выгнулась, застонала, теснее прижимая его голову к своей груди.
– Фенрис…
Он развернул её спиной к себе, чуть наклонил, прижимая её ягодицы к себе. Так удобнее… Одна рука легла между её ног, надавливая и массируя, вторая ласкала грудь… Грубо… Нужно нежнее… Ей может быть больно… Но… Мысли улетали… Как же хорошо… Да… Обладать… Делать своей…
Девушка кусала свою губу, сдерживая стоны. Мало… ей так этого мало… И только жгучее желание ощущать его не через ткань. Проклятая одежда…
Лайя помогла ему разобраться с ремнем на своих штанах, затем нетерпеливо стала освобождать его от одежды. Минута вне его губ и близости тела была слишком долгой. Едва одежда осталась на земле, Лайя развернулась и снова прижалась к нему, выгибая спину. Фенрис вошел в неё резко и грубо, до боли сжав пальцами бедра.
Шумный выдох наслаждения сорвался с губ обоих.
Лайя сразу же качнулась, желая утонуть в новой обжигающей волне удовольствия. Руки судорожно вцепились в дерево, давая дополнительную опору. Быстрее…
Он горел в своём безумии, переставая существовать… Невозможно желать вот так… Да… Ещё быстрее…
– Фенрис…
Его хриплый стон наслаждения вызвал яркую волну удовольствия, а ещё одно сильное движение взорвало реальность на сотни маленьких частичек эйфории. Лайя застонала, закрывая глаза, содрогаясь и жадно прижимаясь к нему, ловя последние крупицы страсти.
А затем наступила блаженная пустота…
Лайя опустилась на землю, не в силах больше стоять, и увлекла за собой Фенриса.
– Что ты делаешь со мной? – прошептал он ей в ухо, обнимая.
Она оглянулась через плечо, и Фенрис поцеловал её губы. Нежно. Осторожно. Лайя закрыла глаза и ещё теснее завернулась в его руку.
Ночной ветер приятно охлаждал разгоряченные тела, вместе с тем делая их близость ещё более желанной.
– Нужно вернуться, – с сожалением сказал Фенрис спустя время и напомнил: – Небезопасно.
Лайя подобрала свою одежду. С рубашкой возникли проблемы. Это была последняя целая. Первую сменную Лайя переодела после встречи с грэгом. И вот эта теперь без пуговиц.
– Прости, – сказал Фенрис, поняв причину заминки.
– По тебе не скажешь, что сожалеешь, – весело укорила его Лайя.
Фенрис пожал плечами и чуть усмехнулся, а потом поднял свою рубашку, отряхнул и протянул.
– Возьми мою, у меня ещё остались.
Лайя благодарно кивнула, под внимательным ласкающим взглядом Фенриса надела. Его запах сразу же обнял её душу, принося улыбку на лицо девушки. Фенрис притянул к себе и поцеловал.
– Ты потрясающе смотришься.
Лайя представляла, как выглядит после всех сражений, дней пути, но возразить не смогла, слишком восхищенным был его взгляд.
Обнаженный торс эльфа Тэруми не оставила без внимания. Карие глаза скользнули по нему взглядом, что думала при этом танэри – оставалось только гадать. Азурианка мастерски скрыла эмоции, привычное веселье тоже не стала призывать. Просто дождалась, когда спутники усядутся у костра, и отвернулась, утыкаясь носом в спину спящего Чонсока.
