Kitabı oku: «Волчица», sayfa 4

Глава 4

Эдгель взял в руки этот черный кусок ткани, надел его на обе руки и растянул в стороны. Широко растянул! Ткань была странной, он никогда такой не видел.

А еще – он не мог представить, как ЭТО можно носить! Предназначение изделия неизвестных мастеров было понятно – тоже самое, что и для кружевных панталончиков родовитых дам. Только у них ЭТО спускалось до колен, и подвязывалось шнурками. И точно не выглядело, как две веревочки, соединенные с лоскутком ткани. Этот лоскуток с трудом мог прикрыть щелку и часть лобка, а как же тогда остальное? Средняя веревка явно уходила в попу, и Эдгель невольно поежился – это ведь неприятно! Натирает! Зачем носить ТАКОЕ?! Или у неизвестного племени великанов такие панталоны имеют какой-то ритуальный смысл? Но вот – в каком-то южном племени юноши инициируются, становясь мужчинами путем нанесения себе шрамов. На животе, на спине, на боках, и самое главное – на лице. Может и у великанов такое же? Достигла девушка детородного возраста, и надевает эти панталоны. Истязает себя! Натирает себе заднюю дырку. Ну… готовит себя к будущей семейной жизни!

Эдгель довольно ухмыльнулся – ему понравился ход мыслей. Вот все-таки он совсем неглупый человек! Сделал несколько умных предположений, и пришел к единственно правильному выводу! Этот предмет нужен для того, чтобы девушка готовила себя к сношению через задний проход! Огрубляла, делала выносливее, готовясь к встрече с Господином. Замечательно! Он настоящий ученый!

Так… дальше… ну, с жилетом понятно. Прикрыть сиськи. Только ткань та же самая странная – тянется, да еще как!

Штаны. И штаны из той же ткани. С штанами тут никаких проблем. Похожие носят южные аристократы, обтягивая ноги, как трактирные танцовщицы. Отвратительная привычка для мужчин! Ладно там девки, им положено демонстрировать свои ляжки, но мужчины?! Южное королевство состоит из настоящих извращенцев. Эдгель слышал, что их женщины совсем не стесняются наготы и купаются вместе с мужчинами, а еще – у них есть наряды, полностью открывающие грудь. И мужчины спокойно относятся к тому, что их женщины показывают грудь кому попало!

Там и еще кое-что происходит… у них есть культ богини любви, и что творят эти южане в праздник Богини – даже говорить стыдно. Храм, кстати, строго-настрого запретил эти оргии, так как они неугодны Создателю. Но южане до сих пор чествуют своих диких богов.

Кстати, может Белянка откуда-нибудь с юга? Ну а что – какое-нибудь племя, затерянное в горах, и…

Дальше Эдгель ничего придумать не смог. Ну – племя, ну – затерянное. И как она оказалась здесь? Откуда взялась? И почему она такая… наивная? Неужели сразу не поняла, что ей грозит?

И почему не знает всеобщего языка? Самые что ни на есть убогие, дикие племена – все владеют всеобщим! Да – у них свой говор, да – слова произносят не так, как положено цивилизованных людям. Но всех можно легко понять! И это немудрено, ведь когда-то все люди в мире были одним народом, и только после Войны Богов, разбившей мир на осколки, люди были раскиданы по всем концам необъятного света. Один народ, один язык. А тут…

Эдгель снова взял в руки черные панталончики-веровочки, помял в руке, приложил их к лицу и глубоко вздохнул. И едва не задохнулся от желания, вздрогнул от прилива крови к чреслам. Легкий запах каких-то экзотических цветов, смешанный с запахом чистого девичьего тела, женского мускуса… это сводило с ума. И он снова задумался – а может пойти, да и взять ее… сзади? Может, не откроется? Он же аккуратно, ничего ей не порвет! И никто ничего не обнаружит при осмотре! Эдгель даже вскочил с места, шагнул к двери… и тут же опомнился. Дело, есть дело – а потеха потом. Нельзя! Категорически нельзя трогать девку! Она должна быть свежей, как только что распустившийся бутон цветка!

И тогда Эдгель рванул дверь и быстрым шагом пошел по коридору. Дойдя до комнат, где содержались лучшие рабыни для продажи, он позвал надсмотрщицу и приказал привести к нему трех самых чистых юных девушек – не девственниц, но чистых. Предварительно как следует их вымыв. А еще через полчаса уже сидел на кушетке, и три обнаженных молодых девушки обрабатывали его со всех сторон. А ту, которая сидела на корточках у него между ног, он держал за голову и насаживал на себя со всей возможной страстью, не обращая внимания на ее хрипы и бульканье (пусть только попробует блевануть!). Глаза его были закрыты – он представлял, что ублажает его Белянка – прекрасная, недостижимая мечта любого мужчины. Очень дорогая мечта!

А когда его высосали досуха и вылизали до блеска, он прогнал девок, сел за стол и начал составлять письмо, которое отправит всем важным господам столицы.

Само собой – Императору он написать не решился. Это было бы расценено как наглость, преступная наглость. Кто он такой, чтобы напрямую обращаться к наместнику Создателя на Земле?

Это письмо отнесут к артефактору, артефактор с помощью магии размножит листок, перенеся текст на столько листков бумаги, сколько он попросит сделать. За соответствующую плату, разумеется. Это дорого, да, но… оно стоит того. Эдгель чуял запах хороших денег и не скупился на подготовку к аукциону.

А произойдет он… Эдгель задумался… через две недели. За это время нужно будет подготовить девку к предстоящему действу. Пусть немного подкормится, а то излишне худовата, можно с помощью мага отрастить ей волосы – это будет красиво. Хотя… нет, не надо. С этой прической она смотрится очень хорошо. И самое главное – экзотично. Эдакий милый мальчик-девочка. Кстати, ее может купить любитель мальчиков. А что – очень удобно! Повернул задом – и вроде как с мальчиком! Развернул – вот тебе девочка!

Эдгель даже развеселился такой мысли и несколько раз хрюкнул-хихикнул. Потом слегка загрустил, представив, сколько денег ему придется отдать Аскеру. А может легче нанять убийцу? Ну а что – грохнут стражника за сто золотых, зато тысяча останется у Эдгеля! И кто его заподозрит, с такой-то репутацией? Тем более все помнят – Аскер и Эдгель друзья. Эдгель будет плакать, когда Аскер пропадет, даже поможет его семье! Даст им… двадцать золотых – на поминки, и так… для поддержания штанов. У Аскера вроде бы жена молодая, и двое детей? Кстати, может ее в наложницы можно будет взять? Ну а чего, не пропадать же малышке?

Нет, не получится. У Аскера ведь расписка! А вдруг расписка выплывет наружу? Та же вдова предъявит бумагу, и тогда какой смысл убирать Аскера? Только потеря денег на исполнителя.

И опять же – могут найтись недоброжелатели, которые укажут на то, что Аскер пропал после того, как попытался делать сделку с Эдгелем. Потому вони будет – не продохнешь. Пусть подавится, проклятый жадюга! Но нужно и еще подумать…

Закончив письмо, удовлетворенный и просветленный Эдгель пошел на женскую половину дома, где и нашел свою лучшую наложницу Меррель, девочку ценную во всех отношениях. Почему ценную? Потому, что во-первых, она была очень красива – светлая кожа, большие глаза, длинные ноги. Хотя и ростом не вышла – едва доставала Эдгелю до плеча.

Во-вторых, она была очень терпелива и покорно сносила самое грубое с собой обращение. Иногда Эдгель даже удивлялся – что, неужели ей не больно? Казалось – он вывернул ее наизнанку, а Меррель все терпит! Не рыдает, не просит пощадить! Это его вначале даже злило, и он старался засунуть еще глубже, еще грубее, так, что дважды порвал ей внутренности. Пришлось платить магу-лекарю, который за считанные минуты поставил ее на ноги. Кстати сказать, он и объяснил Эдгелю, что возможно девочка не так чувствует боль, то есть может выносить гораздо более грубое с собой обращение, чем другие женщины. И это не порок, а самое что ни на есть замечательное свойство. И ему надо радоваться, что прикупил такую замечательную девку.

Ко всему прочему, Меррель еще была грамотной. Она читала, писала, и вообще была довольно-таки развитой девочкой, хотя и очень молчаливой. Она ни с кем в гареме не дружила, не занималась интригами и не пыталась занять главенствующее место в иерархии наложниц. Казалось – ей было все равно.

Меррель была куплена у одного из корабелов, он привез ее с юга. Кто была эта девочка, из какой семьи, кто были ее родители – Эдгель не знал. Он пытался ее разговорить, но ничего не получилось. Она просто молчала. Эдгель ее даже выпорол, оставил на двое суток без воды и еды за непослушание, за отказ ответить хозяину. Но она все равно молчала и только лишь смотрела в пространство, будто ничего вокруг себя не замечала. А после… исполняла все, что требовал хозяин. До самых грязных, нарочито грязных его требований. И он от нее отстал. Надоело.

Ожившая статуя – без эмоций, без своей воли, вот кто была Меррель. Но очень удобная, дельная статуя. Он купил ее, когда ей было лет двенадцать (сколько точно ей лет – он не знал), и за пять лет девушка превратилась из простой наложницы, обслуживающей хозяина в любое время суток, в некое подобие секретаря. Он доверял ей различные поручения, зная, что Меррель все исполнит в точности и нигде, ни в чем, никогда не ошибется. Хотя бы потому, что в противном случае он опять порвет ей зад.

Меррель сидела за столом, что-то писала. Скорее всего, это была сводная таблица учета расходов и доходов после продажи последней партии рабов. Он поручил ей это сделать. Когда Эдгель ворвался в комнату и подошел к столу, за которым она сидела, Меррель видимо решила, что хозяин захотел сбросить напряжение и нужно его ублажить. Такое бывало нередко, практически регулярно. После разборок с корабелами Эдгель иногда приходил в такое неистовство, что ему хотелось кого-нибудь убить, а после секса он обычно успокаивался и размякал. Ну а Меррель чаще других девушек выпадало его обслуживать. Тем более что она почти всегда была рядом с ним. Очень удобно – и секретарь, и теплые, умелые губы и руки. Ценная рабыня, это точно.

Вот и сейчас она сразу же сползла на пол и встала на колени, ухватившись за шнурки на штанах Эдгеля. Но он тут же отмел ее попытку служить:

– Нет! Не до того! Сейчас пойдешь… нет, поедешь! Поедешь к мастеру Орму, и размножишь столько листков, сколько нужно. Но прежде составишь список тех, кому должно отправить это письмо. И попробуй только пропустить какого-нибудь важного человека! Я тебе точно тогда сраку порву, да так и оставлю! Это будет очень, очень важный аукцион, и мы не должны промахнуться! Дальше: зайдешь в магазин, торгующий книгами, и купишь книгу для обучения языку. С картинками! Ну… ту, по которой учат маленьких. Забыл, как она называется.

– Буквенник, господин – подсказала Мерриль, продолжая стоять на коленях, в поклоне.

– Буквенник! – повторил Эдгель – Да не стой ты так! Сядь нормально, что ты мне в хер макушкой уткнулась?! Ты рожу показывай, а не вшивую макушку!

Мерриль встала, потом присела на край стула, не касаясь спинки. Ее большие зеленые глаза следили за хозяином, а лицо как всегда было абсолютно бесстрастно. И такое оно и во время работы за письменным столом, и тогда, когда Эдгель крутит ей соски, едва не отрывая их от груди, и тогда, когда он рвет ей задницу. Проклятая статуя! Ну почему ей не быть такой… такой… шустрой, такой… страстной, как Белянка?! Как та визжала, когда он крутил ей соски! Как она вздрагивала, когда Эдгель проводил ей между ног и раскрывал щелку! Она просто-таки дрожала! Изнемогала от страсти!

Эх… жаль, что нельзя оставить ее себе. Проклятый Аскер… надо было предложить ему хорошую сумму, он был не выдержал и отдал девку. Точно! Дал бы две сотни золотых, и Аскер схватил бы их, как голодный стервятник. Главное – показать живые деньги, вот мол, деньги, бери, и шагай, проигрывай в кости, тупая твоя морда!

Ну почему, почему он так не сделал?! Почему не сообразил?! Да можно было бы и пять сотен отдать! Что у него, денег нет?! Да их даже слишком много, а такой девки нет! Ой-ей… а теперь поздно. Теперь кто-то другой будет крутить соски и рвать задницу Белянке. А он, Эдгель, такой умный, такой деловой – просто спятивший осел, не увидевший своего счастья. Тьфу на него! Тьфу!

– Могу я осведомиться у господина, за какой надобностью ему нужен буквенник, и каким он должен быть? – бесстрастно спросила Меррель.

– За какой, за какой… в зад тебе его засуну, бесчувственная сука! – внезапно разозлился Эдгель, и тут же себя окоротил. Девка тут ни причем. Он должен злиться сам на себя. А она верный вопрос задает – для его же блага.

– Ладно, слушай – выдохнул работорговец – Девку я взял на аукцион, она не знает ни слова на нашем языке. Кто такая, как зовут – непонятно. Ее нужно обучить языку – хотя бы для того, чтобы понимала приказы хозяина. Этим займешься ты. Буквенник купишь хороший, с цветными картинками. Так будет легче учить. И смотри – две недели у тебя! Не научишь… знаешь, что с тобой будет. Потом две недели сидеть не сможешь! Учти! Деньги возьми в ящике, потом отчитаешься. С книжника возьми расписку – сколько отдала за книгу.

Задумался, после паузы добавил:

– Еще бумаги прикупи, и стилов для письма. Перьев не надо. Скажи Селме, что у тебя свободный доступ к Белянке, в любое время дня и ночи. Кстати, когда начнет говорить – если начнет – аккуратно выспроси у нее, кто она такая, и откуда взялась. И объясни, что если будет вести себя правильно – ее купит хороший клиент, она его ублажит, и до конца жизни будет жить в достатке и благоденствии.

– Как я – кивнула Меррель, и уже в который раз в бесстрастном голосе девушки Эдгелю послышались нотки… ехидства? Глумления? Нет, вряд ли – ведь она и правда живет очень хорошо. Никто ее не трахает, кроме хозяина, бить тоже боятся – он всем это запретил. Еда сытная, одежда хорошая. Другие рабы вообще голыми ходят! На их одежду никто не тратится! А она одета как настоящая вольная служанка из богатого дома. Даже ошейник, и тот – украшен позолотой и камнями, в знак того, что это особо ценная рабыня. Чтобы все, кто ее видит, не посмели обидеть такую рабыню, зная, что ответят по всей строгости закона. Убьют – возместят в тройном, а то и пятикратном размере. Украдут – сядут в темницу и лишатся правой руки. Изнасилуют – заплатят по тысячекратной таксе борделя! А ведь девка могла попасть и в бордель, а там скорее всего долго бы не зажилась. Рабыни-шлюхи живут самое большее пять лет, а потом их выкидывают на помойку. В дорогих борделях только свободные шлюхи, но там и цены совсем другие. Там – для богатых господ. Рабыни – для черного, грязного люда.

Отдав приказание, Эдгель со спокойной совестью отправился отдыхать. Нужно было обдумать происшедшее, и… немного вздремнуть. Сегодня был очень напряженный день.

* * *

Кайль Сирус Хергель-Оррах, глава Клана Кайль, принял протянутое ему письмо, подумал, и вернул обратно:

– Прочитай вслух. А я послушаю, и подумаю.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл усталые глаза. Сегодня много читал – донесения из южной провинции, охваченной мятежом, сводки о торговых делах клана, прошения, жалобы, и еще много всякой ерунды, без которой не обходится ни один день главы крупнейшего Клана Империи Денгар, не считая конечно же императорского Клана. Но работа, есть работа.

Когда секретарь принес ему письмо от работорговца Эдгеля, Сирус даже с некоторым облегчением отложил очередной отчет из дальнего поместья. Сухой, деловитый, и скучный до зевоты. Письмо работорговца обещало ему некоторое разнообразие в жизни, так почему бы не отвлечься от серой рутины повседневности? Эдгель так просто писать не будет, значит есть нечто стоящее внимания Сируса.

Последняя девочка, купленная у Сируса, забавляла его целых полгода – гордая, необузданная, смелая! Она ненавидела хозяина всей своей маленькой, юной душой, и ему стоило большого труда объездить эту недотрогу, которая при виде Сируса шипела и выла, как разъяренная кошка. Девочка происходила из одного южного племени, и вроде как даже была дочерью их военного вождя. Ее взяли во время карательной экспедиции, начатой после того, как дикари вырезали форпост Империи на границе Пустоши. Он участвовала в набеге наравне со взрослыми мужчинами и женщинами, хотя ей было всего четырнадцать лет. Ее сбили с коня колдовством, а потом продали Эдгелю, а тот уже выставил девку на аукцион.

Сирус обламывал девочку несколько месяцев – то истязая почти что до смерти, то лаская и приучая к себе, как дикого котенка. В конце концов он настолько сломал ее волю, что девочка приносила ему в зубах тапки, и вылизывала зад, когда он это требовал. И считала обращенное к ней внимание господина за великую честь.

Да, Сирус умел ломать волю людей, и достиг в этом выдающихся результатов. И он любил это делать. Убить человека легко, искалечить – тоже. Но ты попробуй искалечить и убить его душу! Заставь исполнять все свои, даже самые низменные желания так, чтобы исполняющему это доставляло наслаждение!

Когда южанка наскучила Сирусу – он отдал ее своим охранникам для развлечения. Парням тоже нужно поиметь немножко радости в жизни! Девочка потом повесилась, но он ни разу о ней не пожалел. Она отработанный материал, и ему теперь не интересна. Разумное животное, не более того. Если она решила, что смерть лучший для нее исход – так почему он должен жалеть об этом ничтожестве? У нее все равно уже не было души. Ожившаая статуя, не более того.

Кстати, он так и не понял, почему она повесилась. То ли потому, что он лишил ее своего благоволения, то ли потому, что через нее прошло полторы сотни охранников. И что тут такого, если мужчины захотели ее тела? Она рабыня, и ее дело ублажать тех, на кого укажет господин. И только так. Жаль только потерянных денег. Лучше бы он продал ее в бордель, там умеют сделать так, чтобы девочки раньше времени не уходили на тот свет. Впрочем, на деньги ему плевать. У него их и так слишком много. Просто немного досадно, что умерла она не по его воле.

Уважаемый господин!

Имею честь сообщить, что пятого числа месяца геренталь года пять тысяч восемьдесят первого, в полдень, состоится аукцион для особо важных клиентов, на который будет приглашено ограниченное число участников. Аукцион состоится в аукционном доме Коргель, по адресу улица Набережная, строение восемь. Объект продажи девушка примерно пятнадцати лет, с мраморно-белой кожей, голубыми глазами и белыми, как снег волосами. Рост девушки составляет сто девяносто вимов.

– Сколько?! – Сирус даже привстал со своего места – Ты не ошибся?! Сколько вимов?!

– Сто девяносто, господин – поклонился секретарь – Так написано.

– Это что за великанша?! – Сирус расслабленно откинулся в кресле, опершись руками на поручни – С белой кожей, голубыми глазами! И волосы белые! Это как так?! Создание Пустоши?! Говорят, там много чего есть – магические животные, странные люди. Может и она оттуда?!

– Не могу знать, мой господин – поклонился секретарь. Он знал, что хозяина совершенно не интересует его мнение, что фактически тот разговаривает сам с собой, но должен был ответить на вопрос, пусть даже и риторический.

– Интересно, очень интересно! Читай дальше! – приказал Сирус.

– Да в общем-то и все, мой господин. Почти все:

– Девушка является девственницей во всех отношениях, необъезженной, буйной и строптивой. Начальная цена лота тысяча золотых.

– Вот это цена! – восхитился Сирус – Молодец, Энгель! Сразу отсеивает всяких нищебродов. Чувствую, торг будет жарким! Интересно, где он добыл такое чудо? Впрочем, какая разница? Необъезженная! Строптивая! Девственница! Это то, что мне надо! Как думаешь, сколько времени пройдет до того момента, как она будет упрашивать меня позволить ей вылизать мою задницу? И принести в зубах мои тапки? Полгода? Меньше?

– Не могу знать, мой господин – склонился слуга, а глава Клана легко поднялся из кресла и заходил по комнате. Слуга же смотрел за ним, и думал о том, что давно не видел Советника таким возбужденным. Хорошо это, или плохо – пока говорить рано. У Сируса есть одна особенность – пока он обламывает новенькую строптивую рабыню, не придирается к остальным слугам. Наоборот, он добр, благостен, и скор на подарки. Наслаждаясь процессом объездки рабыни, он выплескивает в этот самый процесс все накопившееся за месяцы зло. Оставляя для ближнего круга только самые добрые слова и намерения.

И хорошо, что он нашел себе новую жертву. В последнее время Сирус невероятно раздражен, и взрывается по любым пустякам. Вчера, например, ему показалось, что один из рабов недостаточно низко ему поклонился. Раба засекли до смерти. Позавчера на глаза Сируса попался охранник, мундир которого был недостаточно чист. Охранника лишили месячного жалованья, а еще выдали двадцать пять ударов палкой. Теперь он лежит в караулке, дергаясь и хрипя от боли. Хозяин запретил вызывать к нему мага-лекаря. Пусть, мол, прочувствует свою вину, и задумается, как дальше жить.

Пусть лучше издевается над какой-нибудь девкой – полгода все будут дышать свободно. Сейчас от него даже жены прячутся подальше, а сыновья стараются не попадаться на глаза. Иначе им тоже может достаться – и такое бывало. И не раз.