Kitabı oku: «Мой Альфа. Привязать, приручить, полюбить», sayfa 3
Глава 5
Я стояла в дверном проеме и пыталась осознать сразу две вещи. Во-первых, оборотни не такие уж улитки и могут успеть схватить вампира, если тот, как последняя ворона, раскрыв клюв уставился на огонь и погрузился в воспоминания. Во-вторых, вместо того, чтобы открутить мне голову, меня… похоже… пытались спасти?!
– Вампиры не сгорают… – принялась объяснять я.
– Да, они становятся страшными, облезлыми монстрами с просвечивающими сквозь обгоревшую кожу костями и потом ползают в поисках еды, рассыпая вокруг угольки и воняя подгоревшим мясом, – с презрением процедил щенок и даже не поежился, выдавая вполне реалистичное описание.
– Прям как будто сам видел, – немного нервно рассмеялась я.
После того как мое гнездо разрушили, обо мне никто не заботился. И уж тем более никто не пытался спасти просто так, чтобы я не превратилась на какое-то время в монстра.
Хотя вряд ли я бы позволила самой себе сгореть до такого состояния. Так, слегка бы воспламенилась, зато запомнила, что рядом с огнем расслабляться опасно. Эта стихия хоть и подчинилась мне одной из первых, но постоянно стремилась вырваться на свободу и укусить побольнее.
Вот только мальчишка всех этих подробностей не знал. Зато представлял, во что превращается сгоревший вампир. Возможно, по чужим рассказам, конечно…
– Видел. Жители одной деревни пытались спалить кровососа, но не вышло. Пришлось потом топорами добивать.
Слово «кровосос» мне не понравилось даже больше, чем «тварь», потому что оно было произнесено не с провокационной или раздраженной злостью, а с презрением, как о чем-то мерзком и отвратительном. Когда же щенок цедил «тварь», я отчетливо слышала капельку уважения.
– Что?! – Мальчишка посмотрел на меня с вызовом и наконец-то разжал руки и сделал шаг назад. – Мне теперь обо всех умертвиях и нежити надо говорить только хорошее?! Вот тот гад после упокоения топором очень даже милый стал. Рассыпался в прах…
– Значит, не из новообращенных был. Странно, что позволил себя поймать, – удивилась я, заодно быстро и незаметно оглядев щенка и убедившись, что он сам не обжегся. Спасатель… Прикрыл собой, чтобы я в монстра обгорелого не превратилась!.. Глупо ужасно, но почему-то приятно.
– А его и не спрашивал никто, самые храбрые сети накинули, а потом остальные набежали с факелами…
– Сети? – О сетях при охоте на вампиров я раньше ничего не слышала.
При нашей скорости порвать любую сетку дело одной секунды. Вот с веревками пришлось бы повозиться подольше, может быть даже отгрызть себе руки или ноги. Но связать нас можно лишь во время сна, к тому же те, кому уже за двести, спят довольно чутко и просыпаются быстро.
Я иногда размышляла, что думал создатель, ощущая приближение врагов. Он ведь мог сбежать, так как наверняка проснулся, едва погибли первые из нас. Не знаю, наверное, я бы так и поступила. И тут дело не в трусости. Я бы затаилась, чтобы выжить и потом перебить всех виновных.
Создатель был к нам привязан, но не настолько, чтобы умереть вместе просто за компанию.
Я додумалась только до двух вариантов. Или создатель хорошо знал кого-то из нападавших и надеялся выторговать жизнь не только себе, но и уцелевшим птенцам, которых зачем-то стащили в подземелье. Или на создателя напали самым первым. Несколько сильных вампиров, очень сильных.
Вначале я настолько запуталась в чужих и своих ощущениях, что плохо понимала, кто, где и с кем сражается. Так что возможны обе версии развития событий или какая-нибудь третья, которая мне даже в голову не пришла.
– Сеть, пропитанная чесночным маслом, – хитро усмехнулся мальчишка, хотя в его глазах появилась какая-то непонятная настороженность. Словно он почувствовал, что я опять ушла мыслями в прошлое.
Надо бросать эту дурную привычку. Пора начинать жить настоящим и думать только о будущем. Вот отомщу и заживу счастливо с гнездом птенцов и стаей оборотней.
– Чесночное масло вампира не убивает, – хмыкнула я и тут же задумалась.
Не убивает, но ослабляет, ровно настолько, чтобы толпа жалких людишек успела подбежать и пошвырять в бессмертного факелы и потом зарубить его, временно дезориентированного болью, топорами. Толпа – страшная сила! Правда, им всем повезло, что вампир был один.
– Но спасибо, что предупредил. О такой подлости я даже не догадывалась. – На это мое высказывание щенок скривил губы и едва заметно оскалился. Непонятно, усмехаясь или злясь на собственную болтливость. – А теперь посади кого-то следить за моим птенцом, пока я добуду нам с ним еду.
– Принесешь сюда человека, как птицы – червяков?! – почему-то возмутился мальчишка.
Я лишь пожала плечами и сбежала прочь. Обернулась и полетела в ближайший город, тот самый, откуда я птенца притащила.
Переживания щенка о людях мне не понятны, для нас они всего лишь еда, для обычных волков – тоже еда и источник опасности. Только оборотни волнуются за этих мотыльков, причем сами люди ненавидят все другие расы без разбора. Разве что домовых иногда балуют и леших уважают.
Но леших-то все уважают!.. Никому не хочется в лесах плутать до самой смерти.
А вот с домовыми у вампиров отношения не складываются. Они же за еду работают, а мы кровью питаемся. Ну еще водой, вином, соками… для разнообразия. А жесткую пишу наши желудки не воспринимают. И специально ради домовых держать в замке крупы, сушеное мясо, закупать овощи и разводить коров ни один нормальный вампир не станет. М-да… Разве только тот, кто завел себе целую стаю оборотней. Зимой-то с охотой напряженно будет.
И тут меня прямо в полете смех разобрал. Так в небе и запищала от восторга, тоненько, ультразвуком.
Есть такая человеческая поговорка, деревенская, вот прямо как про меня сейчас: «Жила баба, хлопот не знала, да купила порося. И теперь в хлопотах вся». Но ведь точно… Зима-то близко, оглянуться не успеем!
Поэтому, прежде чем ловить червячка своему первому птенцу, я развернулась и помчалась в тот лес, откуда привела себе стаю.
Где их лежбище, я знала хорошо и без плетущихся следом лохматых улиток долетела быстро. Огляделась, скептически поджав губы, а потом еще раз помянула бабу и порося.
Нет, мне достались запасливые поросята с хорошим умным вожаком. У них на скорую руку была возведена времянка, в углу которой валялись первично обработанные шкуры. Значит, у кого-то в стае есть опыт работы скорняка. Это хорошо, вампиры тоже мерзнут.
На стенах сохли травы, тоже явно собранные не просто так, что под руку попало. Но главное, на натянутых от стены к стене веревках висели большие куски мяса, заботливо завернутые в тонкую ткань и обмотанные нитками. Да, поросята молодые, но не дурные и запасливые. Значит, когда обживутся в замке, вернутся сюда забрать заготовки на зиму.
По этому поводу у деревенских жителей есть другая, очень подходящая по смыслу пословица: «Баба с возу – кобыле легче».
Надо только не забыть, уходя, как следует подпереть дверь и на всякий случай навесить на избушку морок. Теперь ее никто, кроме меня и волков из стаи, не увидит. Так что можно спокойно лететь на поиски червячка для своего питомца. Вот уж о ком никто, кроме меня, не позаботится.
***
Мой эгоизм и вкусовые пристрастия начали бороться с чувством ответственности перед единственным, пусть и тестовым птенцом еще на подлете к городу. Ему-то, наверное, лучше девушку, а вот мне хотелось парня, причем слегка постарше, чем уже имеющийся у меня детский сад. Хотелось крови кого-то заметно за двадцать. Я и будучи человеком не очень любила ровесников.
Вот только поблизости вообще никого не было, зато я знала, где можно найти подходящую для моего питомца девушку.
Одну из тех, что прогуливаются по темным улицам в поисках знакомства на одну ночь, так же, как и я, охотясь за мужчинами постарше. У них тоже были свои гнезда, вокруг которых они кружили или внутри которых ожидали клиентов.
Несколько раз облетев центр, я наконец-то заметила круглый красный фонарь, а под ним сразу трех девушек, одна из которых выглядела не сильно потасканной. Что ж, у птенца ужин есть, но неплохо было бы и о себе позаботиться.
И словно по заказу, со стороны более бедного квартала, громко стуча металлическими каблуками по каменной мостовой, появился молодой мужчина. Мой любимый возраст, где-то около двадцати пяти, мой любимый цвет – золото с рыжиной. Щенок и тестовый образец были темненькие, а у блондинов вкус крови слегка отличается, хотя, бывает, и с брюнетами везет, но реже. У создателя в дневнике разнообразие вкусов объяснялось группой крови, наличием или отсутствием каких-то витаминов и минералов, давались советы по улучшению питания источника. Создатель предпочитал не выпивать людей сразу, а смаковать, как я щенка. Кстати, насчет минералов и витаминов можно будет потом поэкспериментировать.
Но сейчас в одном месте и в одно время собрались подходящая моему птенцу девчонка и вполне устраивающий меня мужчина. Теперь надо быстро оглушать еду на вывоз, чтобы она не развопилась на всю улицу, пока я буду спокойно ужинать, и пристроить ее где-нибудь между домами, чтобы полежала спокойно.
Две другие девушки сразу заметили, что их напарница исчезла, заволновались, но испугаться как следует не успели. Возникнув из туманной дымки, я одурманила взглядом сразу одну и вторую, а потом подхватила под руку застывшего и тоже уже зачарованного мною парня. Одновременное ментальное влияние сразу на троих, конечно, мелочь, доступная даже для столетнего вампира. Только я довольно редко тренировалась использовать групповое внушение. Кстати, зря: в любой же момент может пригодиться. Манипулировать сознанием толпы – очень важный навык, пусть и сильно энергозатратный, пока нет опыта. Но зато никакая тварь сетку накинуть не успеет…
Свою еду я оттащила туда же, где уже лежала третья из девушек. Разогрела, довела до нужной степени готовности и впилась зубами, с наслаждением делая глоток за глотком, пока не насытилась. Нет, наверное, в меня бы еще влезло, но в какой-то миг впервые за двести с лишним лет у меня проснулось что-то типа совести и с укором посмотрело голубыми грустными глазами. Так что я аккуратно отложила парня, предварительно убедившись, что он жив и, вероятнее всего, жить будет. А потом обернулась в мышку покрупнее, подхватила девицу и взмыла в ночное небо.
Совесть – это забавно, когда изредка и ненавязчиво, а то так можно вообще докатиться до исключительно животной пищи. Я несколько десятков лет ею питалась, мне не понравилось! Ослабевает все: магия, тело, разум. Зато вероятность одичать повышается. Поэтому, если кому-то не нравится мой образ жизни, пусть на себя самого с точки зрения оленей полюбуется. То-то его стая повеселится, если их вожак на вегетарианство перейдет!
Девчонку я со свистом пронесла по замку прямо до нужной мне комнаты. Бросив еду на пол, обернулась и, приложив ухо к дверям, прислушалась. Тестовый образец уже проснулся и громко жалостливо пыхтел. Страдал.
Волк, охраняющий дверь, едва заметив меня, быстро сбежал прочь. Ну и правильно, тут сейчас будет первая прикормка, зрелище не для слабаков. А псины у меня какие-то душевно ранимые все, включая главного балбеса.
Увидев, как я втаскиваю девчонку в комнату, птенец подскочил с кровати и уставился на меня как на привидение. Но потом он разглядел еду и кинулся к ней. Я-то наивно обрадовалась, что мне повезло с первенцем и он сейчас сам покушает, без уговоров, но этот психованный упал перед проституткой на колени и принялся подвывать. Из его стонов я почти сразу вычленила знакомое слово: «Эль!»
Получается, я ему его влюбленность прямо на дом притащила? Что ж, тогда с него причитается…
Усевшись на кровать, я какое-то время наблюдала за трогательной сценой, достойной женского романа. Правда, оборвалась она довольно резко и как-то совсем не романтично. Эль пришла в себя и с размаху залепила страдальцу ладонью по физиономии. А потом заорала… Громко так, словно ее убивают! У меня чуть уши не заложило… И если бы только у меня!..
Не прошло и двух минут, как под дверью комнаты была вся стая во главе с вожаком, и смотрели они на меня очень недобро.
– Все претензии к этой дуре. – Пожав плечами, я махнула рукой в сторону девчонки. – Ей была оказана великая честь стать первой едой моего питомца, а она его избивать начала и орет еще так, что я чуть не оглохла!
– То есть честь не оценила и еще защищаться пытается? – с ехидством поинтересовался щенок, единственный из всей стаи сменивший ипостась с волчьей на человеческую. – Точно, дура какая-то, не иначе. Ты в следующий раз справку от лекаря спрашивай…
– Кто-то сейчас договорится, – предупредила я, сурово нахмурившись. – У меня тут птенец некормленый, еда агрессивная, так что рекомендую не нарываться. А то крайним окажешься.
– Давай мы твоему птенцу зайца поймаем? Живого! – похоже, от чистого сердца предложил волчонок.
Я задумалась, глядя, как мой слабоумный первенец ползает на коленях перед проституткой и лопочет что-то очень похожее на любовные признания. Первый блин у меня все-таки не получился. Толку от такого вампира в гнезде не будет. Можно, конечно, девчонку попробовать обратить, в ней хотя бы характер чувствуется. То рукой, то ногой настырного поклонника отпихивает и на стаю волков лишь косится, в обморок не падает. Крепкая девица попалась.
– Не вздумай только из нее кровососа делать, – внезапно чуть ли не в приказном порядке заявил щенок. Но потом, сообразив, что очень сильно перегнул, опустился передо мной на колени, только ползать по примеру птенца вокруг не стал, просто уставился на меня преданнейшим взглядом: – Пожалуйста, смотри, какая она храбрая! Достойная пара для оборотня…
– Ладно, забирайте! – недовольно буркнула я и небрежно махнула рукой. Уже подошедшая поближе Рыжая, тоже сменив ипостась, подошла к Эль, приобняла ее и потянула за собой:
– Пойдем, у нас тебе хорошо будет! Мальчики все как на подбор, не то что этот…
За «этого» я прямо чуть не обиделась, хотя на самом деле самка была права. Тестовый образец у меня оказался какой-то совсем никудышный. Но кормить его все равно надо.
– С вас заяц, – напомнила я щенку, пока он не сбежал прочь. – Живой и пожирнее.
– Да хоть олень, – рассмеялся мальчишка и широко улыбнулся, сверкнув кривоватым верхним клыком. Странно, но эта неидеальность совсем его не портила.
Я тоже улыбнулась, а потом, представив бегающего по замку оленя, помотала головой:
– Нет уж, рогатых паникеров с копытами мне тут не надо. Зайца достаточно.
Глава 6
Когда щенок самолично притащил мне пойманного крупного зайца, я с трудом удержалась, чтобы не обозвать его тварью. Нет, понятно, что эти ушастые пушистики только с виду беззащитные и слабые, а на самом деле они одной задней лапой могут вспороть тебе живот, а уж двумя одновременно вообще разорвать все до позвоночника. И заботливые волки, решив, что мой птенец совершенно убогий, взяли и сломали зайцу его убийственное оружие.
– Еще бы шею свернули, монстры! – рассерженно рявкнула я на мальчишку.
– А надо было? – уточнил он, глядя на меня преданно-наивным взглядом. – Мне казалось, что вы хищники, а не падальщики.
– Проваливай. – Я помотала головой, дунула на упавшую на лоб прядь волос, взяла несчастного зайца за уши, поглядела ему в глаза, отключая все чувства, чтобы ему было не больно и не страшно. А потом понесла бедолажку к подозрительно затихарившемуся подопытному.
Мысленно я уговаривала себя не разрывать артерию самой, чтобы потом выдавить всю заячью кровь прямо в рот птенцу. Но, едва увидев пригорюнившийся тестовый образец, зарычала от раздражения, когтем разорвала зайцу вену на шее, так что кровь хлынула на пол, и швырнула несчастное животное сидящему у кровати парню.
Еще не хватало, чтобы бедное создание мучилось, ожидая, пока этот страдалец соберется с духом, чтобы впиться клыками в добычу. И так уже один лохматый балбес поглумился. Садист… Тварь!.. Как так можно со зверушкой?!
Едва птенец почуял запах крови, у него сработали инстинкты, так что тельце он выпил с наслаждением и досуха. Значит, есть надежда со временем перейти с зайчатины на человечину. Может быть, в следующий раз просто взять это недоразумение с собой на охоту? Или сразу упокоить, чтобы не мучился и меня своим грустным видом не злил?
Из комнаты я вылетела еще быстрее, чем в нее вошла. Интересно, бывают такие случаи, когда создатель испытывает к своему птенцу лишь отвращение? Мне даже нарекать его новым именем не хотелось. Но оставлять то, что было в прошлой, человеческой жизни, считалось очень плохой приметой. Его использовали иногда как запасное, второе, и то старались слегка переделать, чтобы ничто не напоминало о временах, когда ты был мотыльком-однодневкой, слабым, беззащитным и доступным всем болезням.
Новое имя давал создатель, родитель. Меня он назвал Фиолой. Просто изначально, сразу после обращения, мои глаза были фиолетовыми. Это потом в них добавилось чуть больше красного и они стали сиреневыми. У Клауса и Августы глаза были зеленовато-красными и, наверное, со временем стали бы шоколадными. Было бы очень красиво, потому что чаще всего у вампиров глаза любых оттенков от насыщенно-винного до темно-пурпурного. Иногда встречаются бордовые или просто коричневые. А вот сиреневые – редкость. Наверное, раньше, до обращения, они у меня были голубыми… как у щенка.
А птенца так и тянуло назвать Дориш, Гусам или Хасрат. Или всем сразу. Скорбно-печальная тоска… Ладно, пусть будет Дориш. Скорбь. Главное – не забыть ему об этом сообщить.
Довольная собой, я отправилась спать, но где-то на половине пути в коридоре меня поджидал волчонок.
– Как все прошло?
Встав так, чтобы перегородить мне путь, мальчишка соорудил на лице независимо-безразличную мину, вот только спрятать за этой маской виноватый взгляд у него не получилось. Хотя он честно попытался.
– Овцы сыты, зайцы сдохли, волки пока еще целы, – переиначила я резко всплывшую в памяти поговорку. Я вообще кладезь таких пословиц благодаря одному из собратьев, деревенскому пареньку, которого создатель обратил за пару месяцев до меня. Он знал тьму-тьмущую присказок, на все случаи жизни.
– Ты это… тупая шутка с зайцем вышла. Извини, – промямлил щенок, глядя при этом куда угодно, но не на меня.
– Правильно, лучше я о тебе как о лохматом балбесе буду думать, – буркнула я, отодвигая мальчишку плечом, чтобы пройти дальше. – Больше так не делай. Иначе превратишься в такую же тварь, как я.
Он догнал меня уже у самой двери в мою комнату, развернул и долго пристально смотрел мне в глаза, как будто хотел что-то в них разглядеть. Смешной. В глазах вампиров можно увидеть только свою смерть, сладкую и тягучую, как кровь. Но, похоже, что-то интересное щенок все же умудрился обнаружить, потому что перестал сжимать мои плечи, вздохнул тяжко, ссутулился и побрел прочь. Я лишь удивленно проводила его взглядом, а потом отправилась спать. Сутки сегодня были очень насыщенными, и я планировала проспать следующие, чтобы восстановиться.
Подсознательно я ожидала, что меня все-таки разбудят, но я действительно с наслаждением проспала оставшуюся часть ночи, весь день и проснулась ближе к утру. Вылезла из теплой кровати, умылась из кувшина над стоящим в углу тазом и только потом выглянула во двор. Во дворе было привычно пусто, хотя проблески порядка начали проявляться и там.
Спустившись, я сразу разглядела затаившегося в кустах якобы охранника. Тот, кто охранял в прошлый раз, был менее заметный. Этот только факелами не размахивал, чтобы его было легче увидеть.
Метнувшись к нему, дернула за ухо и вернулась обратно, где стояла до этого. С удовольствием полюбовалась на оскалившуюся злющую морду и пошла прогуливаться, отмечая приятные глазу изменения.
Во-первых, оборотни спилили деревья, растущие слишком близко к дорожкам. Причем, судя по тому, что даже пенечков не осталось, они где-то поймали и каким-то чудом привлекли к этому делу леших.
Во-вторых, две пристройки, те самые, которые волки решили использовать, были восстановлены: дырки в них залатаны, двери не болтались на одной петле. А еще слюдяные витражи откуда-то притащили и в пустые оконницы вставили. Конечно, «витражами» я это убожество назвала потому, что оно было сшито из множества частей, но никакой красивой картинки или специально скомбинированного разноцветия не наблюдалось. Только я все равно испытала легкий прилив гордости: нашли же где-то мастера, расплатились как-то… Надеюсь, не постельными утехами порадовали.
Ненавязчиво заглянув в обе пристройки, я недосчиталась десяти волков. Хотя щенок и Рыжая были тут, причем мальчишка, словно почуяв мое присутствие, заерзал во сне. Интересно, это наша связь так срабатывает или у него просто на мой запах аллергия?
Убедившись, что в волчьем царстве полный порядок, даже новый член стаи спит, подпертая с двух сторон оборотнями в волчьей ипостаси, я решила навестить птенца. Хотя мне абсолютно не хотелось ни видеть его, ни слышать. Вообще, очень тянуло забыть о том, что он у меня есть. Но тогда надо было пойти и свернуть ему шею, признав, что для создания гнезда я пока еще не доросла. То есть «первый блин комом»…
Вот только зайца я на него уже потратила, имя дала, так что шею сворачивать как-то жалко. Хотя правильнее все же было прибить и сжечь, потому что оказалась не готова обращать птенцов. По вампирским меркам я была еще очень молода, мне не хватало ни силы, ни опыта. И терпения, если уж быть честной. К тому же Дориша я создала практически случайно, под влиянием эмоций. Это за щенком наблюдала четыре года, еще с тех времен, когда он жил в стае отца.
Волчонок сразу подавал большие надежды. А окончательно я определилась с выбором после того, как щенок в честной схватке один на один победил матерого волка, до этого убившего вожака стаи. Мальчишка сражался не на жизнь, а на смерть и готов был умереть, лишь бы загрызть убийцу своего отца. Совсем юный, едва достигший зрелости, еще не попробовавший свою первую волчицу, он и драться-то толком не умел, но в нем уже тогда горела фанатичная жажда справедливости.
Именно она заставила его спустя четыре года, с серебряной пулей в плече, добежать до скалы, чтобы освободить всех своих волков.
А тогда, в битве с взрослым опытным зверем, уже истекая кровью от скользящих ударов когтей, мальчишка собрал свои силы в последний отчаянный бросок и прыгнул… Только не сверху, на спину, как рассчитывал его противник, а припав на миг пузом к земле и проехав под брюхом врага, чтобы зубами и лапами разорвать ему живот.
Так что кто из нас большая тварь, еще вопрос. Но именно тогда я поняла, что хочу этого психа… В смысле хочу, чтобы он был моим оборотнем!
А птенец просто удачно выжил. Или неудачно.
Не помню, чтобы я когда-то брела по коридорам настолько медленно, изучая обветшалые стены, частью сознания прикидывая, во сколько мне обойдется ремонт замка. Может быть, будет проще его снести и отстроить заново. Паркет почти везде перестилать, потолок уже тоже посыпался.
Вроде бы всего двести лет прошло, но это же был вампирский замок, и без постоянной подпитки он умирал. Очень быстро умирал. И я трусливо пыталась полностью погрузиться в переживания о нем.
Просто разум и логика кричали: убей птенца, пока не поздно. Признай, что не получился, и убей. А какая-то недавно проснувшаяся часть меня, та самая, голубоглазая, очень напоминавшая по описанию совесть, предлагала дать парню время, чтобы оправдаться в моих собственных глазах. И эта странная новая непривычная часть раздражала примерно так же, как птенец. Не хватало еще самой с собою поругаться!
Главное, с одной стороны – двести лет жизненного опыта, а с другой – какая-то новорожденная жалостливая дуреха.
Создатель учил выпивать людей полностью, потому что укусы на трупе никто не будет пытаться объяснить, просто решат, что умерший был со странностями. А вот если выживший придет домой и обнаружит на шее следы клыков, то, скорее всего, впадет в панику. И не особо умные или особо болтливые начнут делиться с соседями и друзьями. Так что все может закончиться вымоченной в чесночном масле сеткой и костром.
Есть истины, отработанные веками. Добывать еду вдали от дома, жертву выпивать, тело прятать, в одном месте несколько раз подряд не охотиться. В одном городе – можно, но в разных районах. В одной деревне – только раз лет в пять – десять.
Или, прикинувшись драконом, запугивать жителей нескольких сел, чтобы они сами приносили тебе жертву, например девственницу. Людям же проще поверить в разумную рептилию, чем в увеличенную до огромных размеров летучую мышь!
Хорошо, что драконы на самом деле обычные крылатые ящеры и не могут нам помешать создавать им репутацию озабоченных монстров. А людям просто в голову не приходит задуматься, зачем живущей в пещере чешуйчатой сороке, большую часть времени проводящей в спячке, могут понадобиться девственницы! На самом-то деле драконы охотятся в лесах рядом со своим домом и предпочитают мясо крупных травоядных. Хотя создатель рассказывал, что как-то буквально на его глазах дракон утащил в небо медведя, который, скорее всего, уже не был девственником.
И вот как после этого относиться к людям как к разумной расе?!
Подходя к дверям нужной мне комнаты, я уже почти уговорила себя быстро оторвать Доришу голову, чтобы он не успел в дальнейшем создать головную боль мне. Причем принятое решение почему-то все равно не принесло облегчения, так что я с раздражением пнула растянувшегося в коридоре волка, якобы охраняющего свою стаю от моего птенца, а на самом деле моего птенца от окружающих его повсюду опасностей…
И только после этого заметила, что дверь в комнату открыта. И открыта она с внутренней стороны! То есть Дориш, насосавшись крови зайца, смог взломать замо́к, который несколько недель не могла выломать я?! Ладно бы дверь с петель вынес, я бы быстрее поверила! Хотя эта комната была напитана магией создателя под завязку, на века. Мог рухнуть весь за́мок, но стены, окна и решетки на них, а особенно дверь и замо́к, все равно бы сохранились!
И как тогда? Выйти отсюда мог лишь тот, кого магия создателя признает неопасным. С помощью ненависти я смогла взять под контроль свою хищную сущность, но в Дорише вообще ни капли хищного…
Я эмоционально выругалась и со злостью рыкнула уже давно проснувшемуся охраннику:
– Вожака ко мне, быстро!
Пока волк в бешеном темпе сбегал до пристроек и вернулся вместе со щенком, я вычислила, где примерно находится мой птенец, заодно призвала его обратно. Правда, этот скорбящий попытался сопротивляться. Сопротивляться зову создателя!
Да я буду откручивать ему голову медленно, миллиметр за миллиметром… Я ему руки и ноги вырву! Я… уф, убью, оживлю, снова убью… Я ему адову боль устрою! В зомби превращу!
– Что, проголодался и сбежал охотиться на зайцев?
Мальчишка, стараясь не глядеть мне в глаза, попытался пошутить, но, ощутив, как искрит в воздухе от моего гнева, заткнулся. Подняв голову, он с вызовом уставился на меня, напряженный, как перед боем. Только оскалиться пока не рискнул.
– Это мой волк!
Угу, почуял, что я собираюсь свернуть лохматой разине шею, потому что мой настрой убивать никуда не делся, только усилился! Птенца под рукой нет, щенка жалко, остается только этот ротозей!
– Мелкий кровосос сбежал от тебя, а ты собралась сорвать злость на моем волке?! – в голосе щенка отчетливо звучало раздражение. И презрение. Если не ко мне, то к моему птенцу: – Мы вернем тебе твоего нытика. Вот с ним делай, что хочешь, – теперь, говоря со мной со злой требовательностью, мальчишка буквально ослеплял меня своими голубыми лазерами. Застыв, мы пронзали друг друга взглядами, как ножами.
А потом я, быстрее чем за секунду, метнулась вперед, схватила за шкирку причину нашей ссоры, так и не сменившую ипостась, и подняла вверх, легко, словно он ничего не весил.
– Отпусти! – Щенок, оскалившись, зарычал и тоже обернулся, приготовившись к прыжку и, уверена, уже не думая о том, что сам умрет после моей смерти или его убью я, если выживу. Вторая псина захрипела и попыталась извернуться и вырваться…
Я медлила, ужасно медлила для вампира, причем сама понимала это. Вот для оборотней все происходило слишком быстро. Мгновение – и я стою не перед ними, а сзади, держа на вытянутой руке одного из них, между прочим довольно крупного волка. Еще мгновение – и волк начинает хрипеть, потому что другой рукой я сдавливаю ему шею, пока его вожак готовится на меня напасть.
Но тут мальчишка опять сменил облик и опустился передо мной на колени, глядя при этом в пол. Наверное, чтобы я не заметила его злющего ненавидящего взгляда.
– Отпусти, он больше тебя не подведет… Обещаю!
– Он растяпа, ты найдешь себе лучше. – Я с силой тряхнула второго оборотня, протыкая когтем кожу у него на загривке. Чтобы получить власть над телом, вампиру нужно смотреть или в глаза жертве, или на рану, из которой течет кровь. Последний вариант мы используем реже, он требует особой выдержки. Но в этот раз у меня получилось. Псина расслабленно повисла, перестав сопротивляться.
– Это твой птенец беспомощный слабак! – Мальчишка все же решился посмотреть мне в глаза. Как я и предполагала, они сверкали от гнева. – А мы с Джо вместе три года, и он ни разу меня не подвел. Отпусти моего волка… пожалуйста! – последнее слово он произнес вроде бы с просящей, но одновременно с очень настойчивой интонацией.
– Один раз уже подвел, – процедила я.
Внутри меня все буквально бурлило от раздражения. Главное, выплеснуть его было не на кого! Если подумать, то этот… Джо… не так уж и виноват. Любой принявший свою силу вампир в состоянии прокрасться мимо оборотня. Мы можем быть быстрыми и бесшумными.
– Цени, шавка, как вожак ради тебя унижается. – Я с презрением отшвырнула от себя лохматого раззяву. – Ладно, тащите сюда птенца… – Пафосно махнув рукой, как королева, отдающая приказ своим вассалам, я дождалась, пока эти двое убегут прочь, и сразу же помчалась к Доришу. Мне не надо было его разыскивать и вынюхивать. Я четко знала, где именно он находится.
Просто первый доставшийся мне мальчишка выполнял приказы, пусть и капризничая при этом. Тогда как второй, тот, который должен был слушаться вообще беспрекословно, каким-то чудом умудрялся сопротивляться моему зову.
Ясно, что обязательно нужно его сломить, заставить подчиниться. Только очень важно не перестараться. Дориш сумел открыть дверь, выбраться наружу, прокрасться мимо оборотня, почти добраться до ближайшего села, надеюсь, чтобы перекусить… И теперь еще противостоит моей воле, воле его создателя! Так что ломать такое чудо следовало с ювелирной осторожностью, чтобы не повредить ничего нужного.
