Kitabı oku: «Тёмная грань любви», sayfa 4
Кромешник с каменным выражением лица несколько секунд молча рассматривал боевичку, прежде чем холодно спросить:
– Вы ведь понимаете, что если Томчин в ближайшее время не вернется, ее контракт передадут вам? Вы тоже подходите графине Монфрери.
Магичка усмехнулась.
– Я предполагала, что такое возможно. Но я себя уважать перестану, если не помогу подруге.
Я открыла глаза с ощущением непоправимой беды. Сделать глубокий вдох получилось не сразу – что-то сдавливало грудь.
Белый потолок. Белые стены. Я лежала в ванне, наполненной зеленым желе.
Это первая мысль, которая пришла мне в голову. Вязкая субстанция лишила подвижности, не давая толком даже головой вертеть. И все же, приложив усилия, я сумела чуть приподняться – этого хватило, чтобы оглядеться. И тут же силы закончились – я упала обратно в прохладную жижу и застонала. Слабость разливалась по всему телу. Беспомощность – ужасное состояние, такого не пожелаешь и врагу.
Воспоминания возвращались тоненькими ручейками – медленно, несмело, но вскоре их стало так много, что заболела голова.
Я находилась в комнате одна, а значит, проснулась раньше, чем рассчитывал Доминик. Мысленно поблагодарив судьбу, занялась разработкой конечностей.
Обычно люди никогда не задумываются, как управлять своим телом. Теперь же я мысленно молила его встряхнуться, отреагировать на раздражители, пошевелить хотя бы пальцами. Пока не сталкиваешься, не сознаешь, какая это замечательная вещь – послушное тело, которое все делает машинально. Просто ходить, что-то делать руками – уже чудо, которое многие не замечают.
Когда есть цель, не удержит и клейкое желе.
Первыми подчинились пальцы на руках, потом – ноги, и я смогла перевернуться на бок. Ухватившись за белоснежный борт ванны, приподнялась.
Как и думала, в лаборатории никого больше не было, если не считать заспиртованных змей, пауков и всевозможной нечисти.
– Молю вас, еще слишком рано! Ваше высочество, особых результатов нет!
Отчаянный вопль Доминика звучал далеко и глухо.
Я была еще не готова встретиться ни с ним, ни с принцем. Слабая, слишком слабая, чтобы сражаться за свою свободу и судьбу открыто, а значит, придется притворяться и врать.
– Не переживай, я сделаю скидку на то, что прошло слишком мало времени, – снисходительно произнес принц Флориан, открывая дверь в лабораторию.
Я лежала, словно и не думала просыпаться, как спящая красавица из сказки. Красавица, которая по ночам высасывала кровь у женихов, которые покушались на ее королевство, а не на нее саму. Жаль, с принцем Флорианом так нельзя поступить. Вот кого я бы не пожалела.
После погружения в желе наружу остались торчать нос и левое ухо, обращенное к стене. Голоса я слышала плохо, посетитель лаборатории остановился у двери и там расспрашивал, как продвигается мое изменение.
Успела задремать, поэтому вздрогнула, услышав следующие слова:
– Красивые, правильные черты лица и при этом кажутся знакомыми. Возможно, я видел ее родственников? – Голос принца звучал прямо надо мной.
Развезло меня знатно, раз пропустила момент, когда мужчины подошли к резервуару.
– Ты хорошо поработал, Доминик, с меня двойная премия.
– Ваше высочество, моя задача до конца не выполнена, регенерация поврежденных тканей не завершилась, – вкрадчиво произнес целитель.
– Сколько тебе нужно еще времени?
– Неделя.
– Слишком много просишь, даю три дня. Менталиста я уже нашел.
– Ваше высочество, вы же собирались сначала поговорить с девушкой! – вроде бы искренне возмутился Доминик. – И лишь потом пригласить мозголома!
– Так будет быстрее, – беззаботно сообщил принц.
Мне захотелось свернуть ему челюсть. Отбирать у человека свободу, память и самостоятельность мысли могут только негодяи, уроды, которым есть дело только до своих чувств. Нет, я больше не испытываю никакого пиетета перед Флорианом.
Кто знает, до чего бы я себя накрутила, если бы не сонливость и слабость, которые никуда не делись. Дрема подкралась на мягких лапах, обвилась вокруг, ласково предлагая еще немного отдохнуть.
Нет, уже не дрема. Тьма. Нежно баюкая, она обещала, что исправит то, что исправить нельзя.
Вместе с тьмой пришло прошлое. То, о чем меньше всего хотелось вспоминать.
Глава 5
Скелеты в шкафу
Темно-вишневые перила призывно блестели. Через несколько дней слуги натрут их воском, но и сейчас по ним вполне неплохо скользить.
Платье на мне роскошное – небесно-голубое, с изумительным кружевом и вышивкой жемчугом. Я сама себе казалась куклой, настолько новый наряд изменил привычный облик. Горничная убрала мои волосы в замысловатую прическу и вплела в них несколько серебряных нитей.
Я прекрасно понимала, зачем мачеха сшила мне платье с декольте чуть глубже, чем полагалось юной девице, – хотела подчеркнуть, что я вышла из детского возраста и вполне подхожу для замужества. Семнадцать, ладно, почти восемнадцать лет… Какое замужество для магички? Особенно такой любопытной, как я.
Заклинанием «невидимой ленты» я прижала подол к ногам – надеюсь, платье не помнется и выдержит все мои издевательства. Ссориться с мачехой именно сегодня я не хотела, притом из-за какого-то наряда.
Сделав глубокий вдох, решительно уселась на перила и полетела вниз. Дух захватило от скорости!
Эге-гей! Я лечу! Лечу!..
К сожалению, лететь со второго этажа на первый недолго. Несколько мгновений абсолютной свободы завершились быстро. «Воздушная подушка», наколдованная загодя, спасла от ушибов. Я приземлилась успешно и в то же время крайне неудачно – прямо к ногам вышедших из библиотеки хозяев замка и их гостя, барона Алессандра Лескорэ.
Ой, влипла…
– Вердон, это что? Это что? – заикаясь, спросила леди Лоринда.
Проклятье, я мимоходом ответила ей в привычном стиле:
– Это… это я!
– Вердон! – завопила мачеха. – Ваша дочь опять мне грубит!
Я поднялась на ноги, деактивировала заклинание – платье распрямилось, но слегка утратило пышность. Помялось.
– Алессандр, дорогой! – Взволнованная леди обернулась к гостю, своему кузену: – Мне жаль, что вы увидели очередные чудачества моей несносной дочери!
Следующий жалобный взгляд она подарила отцу и грустно заявила:
– Вердон, девушка на выданье не должна себя так вести. Габриэль избалована сверх меры, пора что-то делать. Для начала пусть остается сегодня дома.
Я открыла рот, потрясенная ее словами. Да как она смеет! Отчитывает при постороннем, да еще запрещает что-то?! Она не вправе оставить меня дома, когда у бабушки день рождения!
– Отец, я должна поехать, мачеха преувеличивает.
В этот момент папа показался мне незнакомцем, который, недовольно поджав губы, смотрел на меня с непередаваемым разочарованием.
– Габриэль, как ты смеешь называть женщину, воспитавшую тебя, мачехой? Я неоднократно просил называть ее леди Лориндой, раз не можешь мамой.
– Папа, пожалуйста…
Он поднял руку, грубо обрывая на полуслове:
– Хватит! Леди Лоринда права: ты заигралась, Габриэль, в магичку, который позволено все. Ты наследница древнего рода, тринадцатая в очереди на престол нашего славного королевства – пусть боги хранят его величество и продлят его дни на земле!
Отец благочестиво возвел очи горе́. Мачеха сделала то же самое, сложив руки под грудью – делала она так не из-за того, что почитала богиню Мать, а чтобы подчеркнуть свой пышный бюст, который грозился выскочить из низкого декольте сливового платья, расшитого аметистами.
– Отец, я больше не буду, клянусь.
Но он снова махнул рукой и посмотрел на молчаливого барона Лескорэ. Брюнет – приверженец одежды темных цветов, и в модном черном с синим отливом камзоле и таких же брюках, он как никогда напоминал ворона. Не люблю этих птиц, угрюмых вестников смерти.
– Видите, Алессандр, она не готова к замужеству – перечит отцу, вбила себе в голову глупости. Нет, ей не замуж следует идти, а в обитель богини, учиться смирению и тому, как должна вести себя благородная девица.
Я не верила своим ушам, это не отец говорил, это речи мачехи, которые она внушила ему, подластившись. Нет, нет, он не отправит меня в глухомань к жрецам богини!
Прокашлявшись, кандидат в женихи мягко возразил:
– Габриэль – прекрасная юная девушка, ей хочется развлечений, новых впечатлений, в конце концов, веселья. Все это она может получить, став моей женой.
Ага, сейчас… Я получу это, если, наоборот, не стану твоей женой, а поступлю в Квартенский университет магии. Интересные лекции, лабораторные работы, беззаботные друзья, приключения… Ах! Как же я мечтаю об этом!
– Дорогой мой друг, я очень сомневаюсь, что Габриэль нужны развлечения, – вздохнул отец. – Веселясь, она чуть не сломала шею.
Почему окружающие думают, что знают лучше, что мне нужно? Злит, как же меня злит подобная уверенность! Семнадцать лет – ты не умеешь думать своей головой, но можешь идти замуж. Боги, разве это не отдает лицемерием?
– Милый, я настаиваю, чтобы обе наши девочки задумывались о последствиях своего поведения. Габриэль должна остаться дома.
Я с неприязнью посмотрела на мачеху, странная она сегодня. То сама подталкивает к своему кузену, то оставляет дома, мешая ему ухаживать за мной. Не иначе у нее женские дни, раз сама не знает, чего хочет.
А мне важно увидеть бабушку! Она обещала, что на приеме будет столичный целитель, который поможет уговорить отца отпустить меня в КУМ.
Поколебавшись, я решилась на давний шутливый шантаж:
– Отец! Если вы оставите меня дома, я буду практиковаться в некромантии и в этот раз подниму семейный склеп!
– Габриэль, прекрати!
– Видите, дорогой, к чему привело ваше попустительство? – Всхлипнув, мачеха прикрыла рот рукой, затянутой в темно-фиолетовую перчатку.
Отец, к моему превеликому удивлению, кивнул.
– Габриэль, поднимись к себе и жди нашего возвращения, поговорим потом.
Я открыла рот, чтобы возмутиться, но вдруг осознала странное: в голосе папы затаился страх. Что-то случилось? Чего он боялся? Эта внезапная строгость, намеки на то, что замуж мне рано, потому что не научилась смирению, наталкивали на определенные мысли: кандидат в зятья разонравился, таким образом он пытался отказать родственнику своей дражайшей супруги. И она, как ни странно, почему-то поддержала решение.
– Как скажете, отец.
Я покорно поклонилась, пожелала хорошо провести время и поднялась в семейное крыло. Пока шла по лестнице, спиной ощущала холодный внимательный взгляд. Алессандр Лескорэ. С первого дня, как нас представили друг другу, он присматривается, словно оценивая и взвешивая. Брр, неприятное ощущение.
Дождавшись помощи служанки, я переоделась в ночную рубашку и халат. Вынимая шпильки и серебряные нити из моей прически, Росси щебетала о том, как обаятелен барон, как красив и статен.
– Ах, леди Габриэль, вы такая счастливая! Стать женой подобного мужчины мечтает каждая девушка. Скажите, ведь он вам нравится?
– Росси, мне нравится думать, что я поеду учиться в столицу, а не о том, сколько детей у меня появится в ближайшие пять лет.
– Ох, леди, зачем вы так… Зачем вам богомерзкое занятие некромантией?
Росси служила в нашем доме меньше года, но позволяла себе несколько больше, чем иной доверенный слуга. Почему ее дерзости терпела мачеха, для меня оставалось загадкой.
– Простите, вы такая красивая… Я не понимаю, зачем вам магия?
Я вздохнула, не собираясь спорить еще и со слугами, отстаивая свои мечты, и промолчала. Горничная воспользовалась, как она посчитала, молчаливым разрешением и продолжала расхваливать лорда Алессандра.
– Росси, если ты закончила, оставь меня, хочу побыть в одиночестве.
– Леди Габриэль, вы будете пить молоко с медовым печеньем перед сном?
Я покачала головой:
– Благодарю, не сегодня.
Росси, неподдельно расстроившись, нервно ухватилась за край белого передника.
– Леди, вы заморите себя голодом – вы же такая худенькая! Печенье приготовили в обед, а оно до сих пор пахнет на всю кухню. Теплое молоко поможет вам поскорее уснуть.
– Ладно, неси.
Я не успела выбрать книгу из тех, что недавно выписал отец из столицы, как запыхавшаяся горничная вернулась с подносом. Назойливая, она не отстала, пока я не выпила чашку молока и не съела три песочных кольца, которые, действительно, получились изумительными – рассыпчатыми и ароматными.
Но даже самое вкусное печенье в мире не сможет заменить вечер в доме бабушки. Мачеха…
Как же порой я ее ненавижу! Мне исполнилось шесть лет, когда отец женился на Лоринде, выдержав всего лишь год траура. Леди честно пыталась найти общий язык со мной, но я не хотела себе другой матери и изводила ее с недетской фантазией. Я совсем не походила на бедняжку из сказки, которой помыкала мачеха. Еще бы! Меня любил отец, обожали слуги, а к одиннадцати годам открылся дар и обещал быть сильным: кто-то из родственников даже пустил слух, что во мне проснулась кровь некромантов, тех, кто стоял у истоков рода. Я же хотела быть целительницей, пусть и с вредным характером – говорят, так даже лучше, пациенты на шею не сядут.
Через год после замужества леди Лоринда подарила моему отцу дочь, Мартину, и я так и осталась наследницей, что радовало некоторых слуг, невзлюбивших вторую госпожу.
Когда мне исполнилось пятнадцать, у нас появились новые соседи – родственники леди Лоринды. И почему-то они решили, что должны опять породниться с нашим родом, заключив еще один брачный союз. В этот раз их целью стала я. Мне не нравился кандидат в мужья: старше лет на десять, он смотрел на меня, как на капризного ребенка. Я хотела учиться в университете магии, а навязанный женишок утверждал, что благородной девушке там делать нечего, хватит и приглашенных учителей. Вдобавок было в Алессандре что-то неуловимо-скользкое. Хитрый змей, маскирующийся под мрачного ворона.
Интересный учебник по основам магии и легкий перекус помогли справиться с беспокойством, которое нарастало, не имея на то никакой причины.
Строчки расплывались – и я отложила книгу. Голова потяжелела, глаза слипались, по всему телу разлилась усталость. Взрослею – раньше ссора меня бодрила, теперь же серьезно изматывала.
Я легла спать, решив не ждать отца, который, бесспорно, меня любил и желал только счастья. Уверена, у него есть объяснение, почему он себя так странно ведет, наказав за обычную шалость.
– Леди Габриэль… Леди Габриэль… Проснитесь!
Сквозь сон донеслись визгливые крики.
Как же плохо… Голова кружилась, я смогла подняться с кровати лишь со второго раза – меня трясло как в лихорадке. Я заболела? Только чем? Я засыпала абсолютно здоровой.
Уловить смутную мысль-догадку не получилось – в дверь ломились со страшной силой, мешая сосредоточиться. Даже отец так не стучал, когда я разгромила столовую, испытывая новое заклинание.
Когда открыла, меня чуть не сбили с ног – в спальню влетел лорд Алессандр. За ним неслась горничная Росси. Именно ее истерические крики и разбудили меня.
– Габриэль! Собирайтесь, пока они не ворвались в дом!
Как же мне дурно… И то, что в спальню попал посторонний мужчина, вызвало лишь смутное беспокойство и легкое раздражение. Как же хочется спать…
– Кто ворвется? Что случилось?
Но вместо ответов меня ожидало иное.
– Вы колдовали, Габриэль? – Лорд Алессандр позволил себе схватить меня за локоть. Грубость его испугала и взбодрила. – В этот вечер, после отъезда отца и мачехи, колдовали?
Вырвав руку из неласковых пальцев, я резко ответила:
– Нет. Я захотела спать.
Почему я отвечаю невежливому, попирающему правила приличия аристократу? Не знаю. Голова раскалывается…
– Кто-то был с вами из слуг после того, как уехали родители?
Я посмотрела на испуганную служанку.
– Росси помогла переодеться. Что произошло? Почему у меня такое ощущение, что мне нужно алиби? – Я слабо улыбнулась.
Лорд Алессандр остался серьезен.
– Именно так, вам необходимыв алиби и защита. Городское кладбище восстало! Ваши родители погибли, Габриэль. Примите мои соболезнования.
Пол качнулся, выскальзывая у меня из-под ног, и ударил по затылку, оглушая.
– Леди Габриэль! Леди!.. Очнитесь, нам нужно ехать.
Я открыла глаза, все еще чувствуя раздражающий запах нюхательных солей.
С помощью Росси встав на ноги, я честно призналась:
– Я не поднимала кладбище. О даре некроманта – давняя семейная шутка, я хочу учиться на целителя.
Лорд был прямолинеен и суров:
– Ваше желание не отменяет того факта, что у вас есть задатки некроманта.
– Нет, нет… Это шутка, чтобы позлить мачеху.
Я подняла кладбище, чтобы убить своих родных? О боги, страшнее клеветы не придумаешь!
– Шутка перестала быть смешной. Одевайтесь, Габриэль!
– Зачем?.. – Я не понимала, чего добивается от меня барон Лескорэ.
– В доме вашей бабушки гостит маг-дознаватель, который славится самыми быстрыми расследованиями. Когда раненый кучер вернулся с сообщением о кровожадных упырях, нашлись гости, которые вспомнили о вашем некромантском даре и о конфликтах с мачехой. Толпа жаждет вершить самосуд, Габриэль! Вам нужно скрыться!
Пришибленная страшной новостью, я заплакала.
– Я не некромант и не убийца! И я любила отца и терпела мачеху, наше противостояние велось из-за ее попыток контролировать мою жизнь.
– Габриэль, дознаватель запечатает вам дар, если не покинете дом, а то и похуже…
Где-то гневно закричали люди.
Застонав с досадой, Алессандр бросился в коридор, велев мне не покидать комнату. Жалобно хнычущая служанка поспешила за ним.
Боги… Неужели я убила отца? Я стала некромантом, пройдя во сне инициацию?
Нет. Не верю. Нужно разобраться самой. Убедиться.
Я произнесла слова заклинания, снимающего похмелье, которое выучила специально для поступления в университет. Приключенческие романы утверждали, что это очень нужное умение – всегда сохранять ясную голову.
Боль, тисками сдавливающая виски, отступила. Помогло… Значит, это не последствия стихийной инициации, меня чем-то опоили. Кто и зачем? Обязательно узнаю, но позже. Сейчас важно другое – уйти из особняка. Барон Лескорэ не тот человек, которому я могу довериться.
В голове прояснилось, но принять факт, что папы больше нет, я не могла.
Холщовая котомка с необходимыми в дороге вещами давно лежала под кроватью. Я допускала, что мне не разрешат поступить в КУМ, и готовилась к побегу.
В итоге я оказалась права: отец не разрешил, потому что уже не сможет ничего – ни разрешать, ни запрещать.
Богиня! О чем я только думаю? Надо верить, что Алессандр соврал! Что мои близкие живы! Но лучше подготовиться к самому плохому…
Переодевшись в мужские штаны, рубаху и легкую куртку, я закинула котомку за плечи и открыла окно, стараясь не шуметь.
Выбравшись на узкий карниз, я застыла. До земли далековато – если свалюсь, меня и судить не надо будет.
В памяти смутно сохранилось, как шла по карнизу к ветке старой яблони, как спускалась по шершавому, потрескавшемуся стволу. Расплывчато помню, как бежала через парк. Перелезла через ограду – магическая защита выпустила беспрекословно, опознав дочь владельца поместья.
У главного въезда собралась толпа с факелами и магсветильниками. Здесь были разозленные мужчины с вилами, топорами и косами. Жители ближайшей деревни требовали выдать черную ведьму.
Зычный голос Алессандра Лескорэ, взывающего к разуму напуганных селян, помог сбросить оцепенение. И я побежала в лес, подальше от дороги. Не представляю, сколько до поместья бабушки пешком, но я доберусь. Обязательно доберусь.
Хрип справа. Я сбилась с шага и повернулась к темным зарослям орешника. Затрещали ветки, пропуская высокую костлявую фигуру.
Я застыла, с ужасом чувствуя, как холодеет тело и отнимаются ноги. От страха я не могла сдвинуться с места, даже пошевелиться не сумела. Все боевые заклинания, которые выучила с репетиторами, вылетели из головы.
Существо нестерпимо воняло – ветер дул мне в лицо, и я едва дышала. Только бы не упасть в обморок от невыносимого смрада!
Я не двигалась. Неподвижно стояло и костлявое, в истлевшем саване существо. Может, оно меня не видит? Это ведь серый могильщик, а у него плохое зрение…
Я не успела додумать мысль – словно огнем обожгло щеку. Боль в плече.
Я отшатнулась, уходя в сторону из-под следующего удара. Порождение некромантской магии прыгнуло, метя мне в грудь когтями – длинными, белесыми. Я закричала, услышав треск материи.
Когти не задели тело. Это не я такая ловкая – в последнюю минуту сдержался могильщик. И жалобно взвыл. Опустившись на корточки, он пополз в мою сторону.
– Про… сти, про… сти… – перемежаемые мычанием, вырвались глухие слова из слюнявой пасти.
Прости? Он извиняется? За что?
В голове, точно вспышка молнии, мелькнуло заклинание.
– Орхо-молэ!
Могильщик осыпался пеплом, жирным, черным пеплом.
Я тоже упала. Боль была настолько сильной, что я ничего вокруг не видела.
Темнота. Далекие огни. Шепот, который будто прорастал в моих ушах.
…Я плыву на теплых волнах. Нежные, чуточку прохладные руки. Женщина склоняется надо мной и гладит по голове. Я не вижу ее лица, но слышу ласковый голос, который обещает, что все будет хорошо. Не будет… не верю…
Пробуждение. Как же больно! Тело ломило, чесалась щека, я хотела пить.
– Воды…
Думала, что проговорила просьбу в пустоту, но нет – раздались шаркающие шаги.
Я с трудом открыла глаза. Деревянные толстые балки, к которым подвешены сотни пучков трав.
Пожилая женщина с седыми, коротко обрезанными волосами принесла мне кружку прохладной воды. Нет, есть какой-то привкус, значит, лекарственный отвар.
– Уходи, девонька. Скоро тебя здесь найдут. Найдут и не пощадят. – Старуха шептала, как будто боялась, что ее услышат.
– Кто?
– Сама узришь, если останешься. – Она страшно захихикала.
И я узнала ее – это же Вельма, старая, выжившая из ума знахарка. Она не лечила людей, сторонились их, собирала в лесу и на болоте травы, которые потом продавала в городских лавках зельеварам, и на вырученные деньги жила.
Домик Вельмы стоял на землях моей семьи, но отец не требовал с нее арендной платы, даже не знаю почему. Теперь эта нелюдимая женщина помогала мне.
Я коснулась щеки – пальцы нащупали повязку.
– Я подлечила тебя, выложилась до дна, теперь не скоро восстановлюсь. Заживают раны быстро и хорошо, но шрамы останутся. Потом попросишь целителей вернуть тебе красоту. – Знахарка снова хихикнула: – Сейчас тебя слуги не узнают. Если обрежешь волосы, не узнают и близкие.
В свете магического светильника я увидела, как лихорадочно блестят темные глаза Вельмы. Странно… Я помню, что у нее были голубые глаза, настолько яркие, что смотрелись неестественно на морщинистом загорелом лице. Память дырявая? Впрочем, я и видела ее раза два.
Я смутно распознавала, чем поила меня Вельма. Какие-то отвары ужасно воняли, какие-то были гадкими на вкус, но они действовали: я ощущала, как возвращались силы, боли почти не было. Точнее, травы уняли физическую боль, оставив душевную.
Я думала о том, что произошло этой ночью, и не понимала, как получилось, что я уцелела? Серый могильщик – трупоед, которому некоторые некроманты предпочитают скармливать отходы своей профессиональной деятельности. И это существо очень предано хозяину. Получается, если оно просило у меня прощения, значит, приняло за хозяйку?
Эта мысль сводила с ума. Неужели могильщик напал на меня, потому что сразу не узнал? Ведь ветер дул ему в спину, а зрение у твари плохое.
Но если это мой могильщик, это я подняла кладбище и натравила его обитателей на своих близких! Я – некромант?..
Разбудив ранним утром, знахарка посоветовала уходить, пока не проверили ее домик.
– Иди и не оглядывайся, – напутствовала Вельма, осеняя мой путь священным знаком богини Матери, только немного не таким, как жрецы. Пальцы на старости сводить стало? Похоже, Вельма сдает.
– Благодарю за все, госпожа, примите в знак признательности за вашу помощь… – Я достала из котомки кошелек, но распустить его завязки не успела.
Знахарка возмущенно замахала руками:
– Иди, иди отсюда! Тебе самой мало, подработку брать придется.
– Спасибо…
Я не ожидала помощи и поддержки от сумасшедшей бабки и растрогалась до слез. Вдобавок ныла рана на щеке.
Пройдя шагов сто, я остановилась.
Что я творю? Вельме нужны деньги! Если она вычерпала силу до дна, то несколько дней будет лежать пластом, не сможет собирать травы, а значит, потерпит серьезные убытки, ведь некоторые растения входят в силу всего на несколько дней или недель, потом за них и ломаного лэта не дадут.
Я решительно направилась обратно к домику знахарки, ворчливой, но в душе доброй. Оставлю деньги под дверью и сбегу.
Я так и сделала, только вот сбегать не стала – застыла, услышав стон. Вельме плохо? Я ворвалась в дом, лихорадочно вспоминая хотя бы одно целительское заклинание.
– Ты кто? Что тут делаешь? Воруешь у меня?
Под градом колючих вопросов я сжалась.
Как же так? Она меня не узнала? Успела забыть? Но мы же только что расстались!
Старуха кричала, брызжа слюной, затем и вовсе схватила тяжелую ступку, которой дробила кости и орехи для декоктов.
– Вот я тебе щас, ворюга, задам!
Убегая из лесного домика, я обернулась – Вельма гналась за мной, потрясая своим оружием. И глаза ее были ярко-голубые…
Путь в Квартен дался нелегко, ночевала в лесу или в трактирах попроще. Я обрезала волосы и сплела энергетический «кокон» от поисковых заклинаний. Если возьмутся основательно, то найдут, безусловно, мне далеко до настоящего мага, хоть наставник и называл своей самой усердной ученицей.
К воротам Квартенского университета магии я добралась на закате двадцатого дня, считая с момента побега. Неделю назад закончился прием адептов, я опоздала, но пропускать год не собиралась – всегда есть исключение из правил, и я намеревалась им стать.
Мимо защиты на высоченной ограде и стражника я прошла, не испытывая особых трудностей – он отвлекся на долговязого блондина с серебряной серьгой-кольцом в левом ухе. Под прикрытием иллюзии я вбежала в открытые ворота. Магическая защита напряглась, но пропустила – у меня было право тут находиться, и я пришла с чистым сердцем, без враждебных мыслей.
Спиной почувствовав внимательный взгляд, обернулась. На меня смотрел долговязый – сильный дар у парня, раз заметил. Он увидел, но не сдал стражнику, запомню это и при случае верну долг.
Я шла по оживленным, несмотря на вечер, коридорам университета и порой ловила на себе любопытные взгляды. Да, я страшненькая сейчас: в запыленной, потрепанной мужской одежде, с криво обрезанными волосами до середины шеи и шрамом на пол-лица. Уродина, по меркам светских дам. Но в этих стенах собрались маги, и большинству было наплевать, как я выгляжу.
Все куда-то спешили, шли парами или группами по пять-шесть человек, и останавливать их почему-то не хотелось. А потом у статуи боевого мага в полный рост я увидела ее, рыжую девчонку. Красивая и спокойная, она привлекала внутренним светом и аурой силы, которая ее окутывала.
Перейдя на магическое зрение, я отметила количество амулетов на девушке – сдержанная, скрытая мощь, которую не всякий маг почувствует сразу. Какие интересные защитные амулеты, древние, видать.
Адептка в форменном зеленом платье читала книгу и беззвучно шевелила губами. И каменное лицо скульптуры ожило – удивленно изогнулись брови, острый серый нос наморщился, как будто его обладатель собирался чихнуть.
Иллюзия… Девушка – магичка грез.
– Здорово у вас выходит, – прокаркала я.
Рыжая испуганно подняла голову.
Ох, давно я не разговаривала, охрипла так, что людей стращаю.
Прокашлявшись, добавила:
– Добрый вечер. Меня… – Секундная заминка. Я чуть не представилась настоящим именем, хотя всю дорогу сживалась с иным. – Меня зовут Ядвига Томчин. Можете показать кабинет ректора?
– Привет. Я – Элеяра Кимстар. – Легкую паузу между именем и фамилией я отметила только потому, что сама сейчас скрывалась. – И я, разумеется, провожу вас к кабинету ректора.
Сунув книгу под мышку, рыжая повела меня по самому странному коридору, который когда-либо я видела. Иллюзии, до дрожи реальные и яркие, чередовались с жуткими экспонатами. И сложно определить, что страшнее: монстр, который, внезапно ожив, отлеплялся от картины и рычал, или законсервированные чарами головы, когти и прочие части чудищ, размещенные под стеклом.
В другое время я обязательно оценила бы боевые трофеи местных магов и иллюзии, созданные наверняка студентами с факультета грез. Но сегодня слишком устала, да и не могла я размениваться на что-то иное, требовалось концентрироваться, чтобы верно показать себя перед ректором.
Шли в молчании. И почему-то это не угнетало: с рыжей легко переносить тишину. Странная девушка – всего лишь магичка грез, но судя по моим ощущениям, сильная, такой бы учиться на боевика. Вдобавок пелена странной магии будто окутывала девушку. Видимо, на ней мощный семейный артефакт защиты.
– Мы на месте. – Элеяра Кимстар остановилась возле массивной двери. – Удачи, Ядвига!
– Благодарю, вам тоже удачи.
Бывает, что люди появляются в твоей судьбе на несколько мгновений, но ощущение такое, будто вы знакомы давно и близко. Люди, с которыми приятно находиться рядом, которые заряжают необходимой уверенностью и силой. Странно, но именно такой показалась мне эта студентка.
Постучав, я тут же нажала на ручку. Щелчок – и с небольшим сопротивлением дверь открылась. Я сделала шаг внутрь кабинета и тут же попятилась. Выскочить в коридор не успела – дверь захлопнулась по приказу бритоголового мужчины, сидящего за столом.
– Стоять! Вы кто такая, леди?
Я бросила на вопрошающего быстрый взгляд и тут же перевела его на шкаф, забитый книгами, а затем и вовсе на ковер – красно-черно-белый, с высоким ворсом и сложным орнаментом, его можно разглядывать долго. Но и это не помогло отвлечься, забыть увиденное, и щеки мои горели, решимость стребовать, чтобы меня приняли после начала учебного года, потускнела.
Рихард Александр Йохенссельский, ректор Квартенского университета магии и сильнейший некромант современности, оказался лысым, широкоплечим мужчиной в черной, безупречно сшитой одежде.
И перед этим франтом, прямо на дубовой столешнице, восседала русоволосая девушка. Одетая и даже обутая, но остро чувствовалось, что это ненадолго. Как же мне повезло, что я не пришла на пятнадцать минут позже!
– Леди, вы онемели от восторга, лицезрея мою персону? – с иронией поинтересовался Йохенссельский, потирая подбородок, заросший густой, короткой черной бородой.
Онемела, да, только не от восторга. Больше всего меня поразило, что ни девушка, ни тем более ректор не смутились вторжению в столь интимный момент, а он именно такой: все же ни в одном учебнике этикета не разрешено бесстыдно сидеть на столе перед мужчиной.
– Ядвига Томчин, прибыла учиться на факультете некромантов, – отчеканила я, пускай и без ожидаемого напора. – И я не леди.
Губы красавицы, сидящей на столе, растянулись в хитрой улыбке, во взгляде неподдельный интерес – так моя младшая сестра рассматривала очередного жука, вспоминая, есть ли он в ее огромной коллекции или стоит добавить.
