Kitabı oku: «Грязные чернила. Книга вторая», sayfa 5

Yazı tipi:

Глава 13

Саммер

Наполнив бокал почти до краёв, я делаю пару глотков. Холодное вино немного успокаивает мою горячку. Я опираюсь ладонями о тумбу и закрываю глаза. Вдали от Лиама мне удаётся думать более трезво и ясно. Всё опять слишком круто оборачивается. Я и не знала, что моё желание к Харрису такое сильное, что буквально ослепляет и лишает рассудка. Я уже второй раз за этот вечер была готова отдаться ему. Сначала в океане, теперь вот на этом долбаном диване, за который так переживает Саша. Каждый день Лиам занимает мои мысли всё больше и больше. Всю мою жизнь. Он стал слишком важной её частью. Как будто я мало страдала из‑за него в детстве! И чем чаще он в ней находится, тем быстрее растут мои чувства к нему. Они обвивают все мои внутренности, словно сорняки. Ещё чуть‑чуть – и доберутся до сердца. И когда это случится, я… полюблю его. И это сведёт меня с ума. Чёрт, что же мне делать? Я не могу просто взять и забыть его, и в чувствах ему признаться мне тоже не хватает смелости.

Я слышу, как Лиам тихо подходит сзади. Ступает мягко, словно большой кот, и обнимает меня со спины. Я прикрываю глаза и прижимаюсь к нему, ничего не могу с собой поделать. Эти дурацкие чувства сильнее меня. Моё тело рядом с ним становится не моим, а Харриса. Принадлежит ему, его рукам. И слушается только его.

Острый подбородок упирается в мою макушку, а руки, пробравшись под футболку, сцепляются на моём животе, и я непроизвольно напрягаю пресс, задерживая дыхание.

– Дыши, крошка, – шепчет Лиам мне на ухо, и я медленно выдыхаю.

– Не пора ли тебе домой? – шепчу я в ответ, потому что голос охрип.

– Я уже дома.

Я недовольно бормочу что‑то нечленораздельное, и Лиам тихо смеётся мне в волосы.

– Хочешь, чтобы я уехал?

Сказать правду или соврать ему?

– Нет, не хочу.

И это чистая правда. Я не хочу, чтобы он уезжал. Я сама теперь не хочу отсюда уезжать.

Лиам протягивает руку к моему бокалу и делает два больших глотка, выпивая всё до капли, затем разворачивает меня к себе и опирается руками по обе стороны от моих бёдер. Мои ягодицы упираются в столешницу тумбы, грудь касается его груди. Лиам склоняется ко мне, чмокает в губы и, чуть отстранившись, ловит мой взгляд.

– Что случилось? Такое чувство, что ты меня боишься, Саммер, – заявляет он, и я мысленно усмехаюсь. Почти в точку. – Это так?

Я боюсь не тебя, Харрис, а своих сумасшедших чувств к тебе, и что ты разобьёшь мне сердце.

– Это не так. Я… я просто не понимаю, почему ты до сих пор здесь.

– Потому что хочу быть сейчас здесь. С тобой.

– Всё так запуталось. Чертовски запуталось.

– Что именно?

– Я приехала сюда учиться, Лиам. А в итоге занимаюсь… этим. – Я показываю рукой вокруг. Не знаю, что пытаюсь этим сказать, но Лиам вроде меня понимает. – И очевидно, что мы хотим разного друг от друга, – заикаюсь я, но тут же прикусываю язык. Не стоило начинать этот разговор. Всё становится слишком серьёзно.

– А чего ты хочешь? – Он внимательно смотрит на меня и касается пальцем моей щеки.

– Того, что ты не сможешь мне дать.

– Я могу дать тебе всё. Конкретнее.

Я качаю головой. Не знаю, что ему сказать, точнее, как сказать.

«Я хочу от тебя отношений, Харрис, хочу взаимной любви, хочу, чтобы ты был только моим. Навсегда».

Было бы здорово так всё высказать ему, но это слишком смело для меня, а я правда трусиха. И он ведь ни с кем не встречается, как типичный плохой парень из женского романа. Да и какие у нас могут быть отношения? Он никогда не покинет Калифорнию, а я так и останусь в Сисеро. И он даже не влюблён в меня, он просто меня хочет, потому что у него два месяца не было секса.

Я пытаюсь выскользнуть из его объятий, но Лиам не даёт мне этого сделать.

– Хватит бегать, Саммер, – говорит он устало. Атмосфера вокруг нас сгущается, напряжение витает в воздухе, и от этого становится не по себе. – Просто скажи мне чёртову правду. Чего. Ты. Хочешь?

– Лиам, пожалуйста, давай не будем всё усложнять и останемся просто… хорошими друзьями, – выдавливаю я.

– Так ты этого хочешь? Дружить со мной? – Он усмехается, и эта его усмешка мне совсем не нравится.

– Думаю, для нас это единственный путь.

– Я не хочу с тобой дружить, и если ты не заметила, то мы уже чуточку перешли эту черту, чтобы иметь возможность быть просто «хорошими друзьями».

– Мы всего лишь целовались.

– Вот как. – Он снова усмехается, но уже гораздо злее. – Всего лишь целовались, да?

– То, что ты делал мне несколько раз своими руками…

– И что я делал?

– Ты… делал…

Чёрт!

– Доводил тебя до оргазма своими руками, Саммер?

– Да…

– Думаешь, все друзья так делают?

– Нет, не делают. Но мы можем… можем попробовать больше так не делать и просто… общаться. – Как же тяжело это говорить. – Ты не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной без секса?

– Конечно нет! А ты, стало быть, веришь?

– Да. И мало того, у меня есть друзья‑мужчины. Сэм, Тайлер.

Лиам фыркает.

– Поверь мне, крошка, если бы Тайлер до сих пор не любил мою сестру, он бы в первую очередь захотел тебя трахнуть, а этот твой Сэмми просто педик, раз ещё этого не сделал.

У меня буквально отвисает челюсть от его слов. Как он смеет говорить так о моём друге, да и о своём тоже?

– Сэм не педик, мы целовались с ним и после этого остались друзьями и дружим до сих пор!

– Что? Так вот, значит, какие вы с ним «партнёры»? – В его голосе столько желчи, что мне становится тошно. – Ты так же ёрзала на нём? Так же стонала, когда он целовал тебя? Он так же трогал тебя?

– Нет. – Моё лицо заливает краска и становится так худо, что говорить больше не хочется.

– Ну, если после вашего поцелуя он решил, что хочет быть для тебя просто другом, тогда он точно педик, и ты его просто не завела.

– Не смей говорить так о нём! – Я не выдерживаю и толкаю Лиама в грудь. Сэм – мой друг, и я ни за что не позволю ему его оскорблять. – Это доказывает лишь то, что дружба возможна и без секса, ясно тебе?

– Нет, нихрена это не доказывает. Всегда будет кто‑то один, неравнодушный к другому, который будет хотеть большего.

– Мы никогда не испытывали романтических чувств друг к другу! – Я кричу, потому что не могу уже говорить спокойно.

Лиам смотрит на меня, не отрываясь, его грудь высоко вздымается. Он злится, и его неадекватная реакция распаляет и меня тоже.

– Ну, видимо, их не испытывала только ты, а твой долбаный «партнёр Сэмми» как раз‑таки наоборот. Кто он, блядь, вообще такой, и что у тебя с ним было?

– Ничего, – рычу я. – Ты вообще его не знаешь, так что лучше замолчи.

– О, поверь, мне совсем не нужно знать его, чтобы понять его намерения. Не будь ребёнком, Саммер, взгляни правде в глаза. Ты красивая и желанная, любой нормальный мужик в первую очередь думает о том, какая у тебя фигура или сиськи и как бы переспать с тобой, но уж точно не о дружбе. Этот твой Сэмми водится с тобой, потому что явно влюблён в тебя и просто не хочет терять с тобой связь. Кайфует оттого, что ты рядом. Возможно, ещё надеется, что ты тоже ответишь ему взаимностью. Если он, конечно, не педик, как ты говоришь. А ты просто держишь его во френдзоне, как данность, и поэтому не замечаешь его внимания. Так что даже не сравнивай меня с ним. Я не твой бедный Сэмми и никогда им не буду, потому что ты слишком сексуальна, а я не слепой. Представь теперь, что за дружба у нас получится.

– По‑твоему, всё обязательно должно сводиться к сексу?

– А как же иначе? Такова наша природа. Я пытался быть тебе просто другом. Правда пытался. Но когда я поцеловал тебя неделю назад, понял, что это невозможно. Да чёрт, я понял это ещё когда встретил тебя на этой кухне в одном полотенце! Ты только посмотри на себя!

– Это всё бред твоего извращённого оголодавшего мозга!

– Сними уже свои розовые очки, Саммер! Никакой дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Люди либо трахаются и любят друг друга дальше, либо трахаются и разбегаются. Третьего не дано! Никакой дружбы. – Харрис стоит посреди кухни, его волосы торчат в разные стороны, в голубых глазах словно бушует гроза. Псих.

– И к какому же из этих вариантов склоняешься ты? – Я скрещиваю руки на груди, чтобы утихомирить бешено колотящееся сердце. – Скажи уже напрямую, чего хочешь от меня?

Лиам закусывает губу, запускает руку в волосы и пожимает плечами.

– Я… ещё не решил.

Я горько усмехаюсь, а внутри у меня словно что‑то ломается. Наверное, сраная надежда на то, что он испытывает ко мне хотя бы нечто подобное, что и я к нему, а не только желание трахнуть. Но, увы.

– Ну, тогда у меня для тебя плохие новости, друг, потому что я с тобой трахаться не буду.

– Это всего лишь вопрос времени, – усмехается Харрис, и от его наглой уверенности мне становится дурно.

– Уходи, Лиам, – говорю я тихо. – Прошу тебя.

– Саммер, чёрт, я не это имел ввиду. – Он подходит ко мне, хочет притянуть к себе, но я отталкиваю его.

– Просто уйди, Харрис! Проваливай! И лучше не появляйся на моих глазах, пока я не уеду.

Ответа я не жду, сразу ухожу в свою комнату. Несколько минут просто стою в темноте, прижавшись спиной к двери, и пытаюсь привести дыхание в норму.

– Закройся, подруга! Твою мать! – орёт Лиам, и через секунду я слышу, как хлопает входная дверь и невольно вздрагиваю. Он ушёл.

Боже. Я закрываю глаза и сползаю на пол. Хочется тоже заорать от негодования. И плакать, ведь, наверное, я больше не увижу Лиама. Опять. По‑моему, я ясно дала ему понять, что кроме дружбы между нами ничего не будет.

«Люди либо трахаются и любят друг друга дальше, либо трахаются и разбегаются. Третьего не дано!»

Он тоже дал мне понять, что хочет просто со мной переспать, как поступал ранее со всеми подругами Саши, и моя дружба ему не нужна. Только долбаный секс. Я морщусь. Он ведь трахался с Хейли прямо здесь, в этой комнате. Интересно, это с ней он сломал кровать? Я вскакиваю на ноги.

Забудь его, Саммер. Однажды ты найдёшь себе доброго, милого парня, который не будет раздражать тебя, как Харрис. С которым всё будет просто и понятно.

Я всхлипываю. Да, обязательно найду. Только я вот уже совсем не уверена, что мне нужен добрый и милый. Я так привыкла к гадкому Харрису, что буквально не воспринимаю больше других парней. Почему нас всегда тянет к придуркам? Вокруг столько хороших ребят, но нет же, нам хочется перчинки, и мы бросаемся в омут с головой, как долбаные мазохистки! Я хватаю телефон, смотрю на время. Уже почти одиннадцать, в Чикаго час ночи. Мне хочется позвонить Сэму, услышать его добрый мягкий голос, но боюсь, что он уже спит, а я не хочу его тревожить. А может, боюсь того, что Лиам окажется прав.

Нет, Сэм не может любить меня. Точнее, может, но как друга. Я люблю его как друга, да он мне вообще как брат, он такой замечательный. И я уверена, что наши чувства абсолютно идентичны. Сэмми никогда не давал мне намёков, что хочет чего‑то большего. Или я просто их не замечала? Я не особо прозорливая в таких вещах, так что всё может быть. Надеюсь, я ошибаюсь.

Покусав губы, я всё же решаю не звонить ему и пишу смс Тайлеру с предложением встретиться завтра на пляже в то же время. Он соглашается. Супер. Я очень хочу поговорить с Хиллом. Он лучший друг Лиама и завтра я постараюсь вытянуть из него какие‑нибудь новые подробности о том, почему Харрис такой… какой есть.

Глава 14

Саммер

Мы с Тайлером сидим у костра. Я поджариваю зефир, а он пьёт безалкогольное пиво, развлекая всех вокруг смешными историями. Уже смеркается, небо заволочено хмурыми серыми тучами. Погода весь день стоит скверная, как и моё настроение после вчерашнего вечера. Заняться сёрфингом вновь не получилось, и Тайлер предложил мне потусить с его друзьями. Я уютно пригрелась между ним и незнакомым мне парнем с дредами. Кажется, его зовут Джей, но я не уверена. Вокруг нас сидят другие ребята сёрферы, девчонки и парни, греются и болтают. Все очень простые и приятные люди, и в их компании я чувствую себя даже довольно комфортно, хотя никто из них, кроме Тайлера, мне больше не знаком.

– Выкладывай давай, что случилось, – заявляет Тайлер, и я непонимающе смотрю на него.

– Что рассказывать?

– Ты грустная. И я знаю, что вы с Лиамом вчера были вместе. Два плюс два. Что он опять натворил?

Я удивляюсь проницательности Хилла и, усмехнувшись, вздыхаю. Не знаю, могу ли я с ним поделиться своими мыслями, он ведь лучший друг Лиама и может всё ему передать. Но с другой стороны, плевать. Мне нужно с кем‑то поговорить, а Саше рассказать обо всём я пока не могу, не хочу отвлекать её от работы.

– Да… ничего. Мы просто вчера оба поняли, что не можем быть друзьями и… поругались. Точнее, Лиаму это не очень понравилось.

Тайлер смеётся.

– Вы только вчера это поняли? Я понял это сразу, как тебя увидел. Ты ему по‑настоящему нравишься, Сам, естественно, что он не хочет дружить с тобой.

– Что в вашем мужском понимании означает «по‑настоящему»? – Я смотрю на Тайлера, скептически поджав губы, и он прыскает.

– Это значит, что он действительно впервые так сильно кем‑то заинтересован. Короче говоря, ты ему в сердце запала.

– Ерунда, это всё несерьёзно.

– Ты вообще хорошо его знаешь?

– Мы знакомы с самого детства, но почти не общались, слишком большая была разница в возрасте для того времени, да и он тогда был гораздо вреднее. Со старым Харрисом общаться было невозможно, а нового я знаю чуть больше пары недель.

– Понятно. Когда я с ним познакомился, он был довольно замкнутым и сам по себе. Всё время что‑то писал, игрался со звуком, никогда не сидел без дела. Всё, что его интересовало – это музыка и концерты. Этот парень мог не спать сутками, пахал, как лошадь. Он очень хотел добиться успеха. Поначалу мне даже казалось, будто он делает это не ради себя, а чтобы доказать кому‑то, что он действительно может всё. Другой на его месте уже давно бы выгорел от такой нагрузки, а Лиам с каждым разом делал только лучше и лучше. Создавал треки, буквально разрывающие чарты. У него до сих пор солд‑аут на каждый концерт, вот такого признания он добился. Он теперь на вершине, как и хотел. Я очень горжусь им и дорожу нашей дружбой. Он хороший человек, конечно со своими тараканами в голове, но у кого их нет? И он женат на работе, поэтому иногда такой странный и ничего вокруг не замечает. Лиам просто привык всегда быть один, понимаешь? Не будь к нему так строга, в плане отношений этот парень полный профан.

Мне становится очень грустно. Значит, вот чем всё время занимался Лиам, когда покинул Сисеро. Стремился доказать Питеру, что его увлечение музыкой не просто пустые слова, а вся его жизнь. Становится даже немного стыдно, что я его вчера прогнала. В очередной раз оттолкнула. Боже, Харрис, ты меня на части разрываешь.

– У него действительно не было никогда серьёзных отношений?

– Ага. – Хилл улыбается и пихает меня в плечо. – Ты его единственное серьёзное увлечение, красавица.

– Ой, да хватит уже! – Я закатываю глаза и тыкаю веткой в костёр, наблюдая, как вокруг разлетаются сверкающие искры.

– Поверь мне. За этот год он вообще стал каким‑то… апатичным, что ли. Ему будто всё наскучило, поэтому он начал часто гастролировать. Но я ещё ни разу не видел его таким счастливым, каким он становится рядом с тобой. Он словно весь светится.

– Ничего это не значит, – бормочу я, в ту же секунду чувствуя, как всё внутри встрепенулось после слов Тайлера. Но я же знаю, что Лиам не влюблён в меня. Вчера он ясно дал об этом понять.

– Он ревнует тебя ко всему, что дышит. Даже ко мне!

– Ну и что?

– А то, что это многое значит. Как минимум значит, что ему на тебя не плевать. Говорю же, он запал на тебя. Наш отшельник влюбился по самые уши. Это я тебе гарантирую.

Я смеюсь и поворачиваюсь к Тайлеру с широкой улыбкой на губах.

– Какой же ты всё‑таки сводник. У меня подруга есть, такая же сводница. Познакомить вас?

Тайлер хохочет.

– Я просто хочу, чтобы дорогие мне люди были счастливы, только и всего. И ты мне нравишься. С тобой весело и легко. Я был бы рад, если бы у вас что‑то получилось.

– Ты очень добрый.

– Я знаю. – Тайлер довольно улыбается, и я смеюсь. Скромности ему тоже не занимать.

– Хватит о нас, расскажи лучше о себе, Тай. Мне интересно, откуда у Лиама такой чудесный друг взялся.

– О, спасибо, но я вовсе не чудесный. Что именно ты хочешь узнать?

– Откуда ты и как попал к Полу? Ты появился у него раньше Лиама?

– Я родом из Гилфорда, это город на Юго‑Востоке Англии, – заявляет Тайлер, и я смотрю на него, широко распахнув глаза.

– Так ты англичанин?

– Ага. – Он улыбается. – Но не обольщайся, я не живу там с шести лет. Мама развелась с моим отцом‑пьяницей, и мы переехали в Лос‑Анджелес к её сестре.

– Оу, мне очень жаль.

– Да брось, это было сто лет назад, и я не питаю к отцу тёплых чувств. Мама всегда любила меня за двоих, я ни в чём не нуждался. Она… была писателем любовных романов. Очень хорошим писателем.

– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? – спрашиваю я тихо, а сердце в груди словно сжимают в тиски.

– Она умерла восемь лет назад, – так же тихо отвечает Тайлер. – Болела раком, а мне не сказала. Когда призналась, было уже поздно что‑либо делать. Иронично, что отец‑пьяница жив и здоров до сих пор, а мама, которая ни разу и капли в рот не взяла и вообще не имела вредных привычек, умерла от рака печени.

– Боже, сочувствую, Тайлер. – Я обнимаю его и утыкаюсь лбом в плечо. Почему в жизни таких чудесных людей всегда столько несправедливости и боли?

– Спасибо. – Тайлер хлопает меня по руке и тепло улыбается.

– Как её звали?

– Роуз. Книги подписывала как Рози Хилл.

– Я обязательно почитаю.

– Могу дать тебе несколько. У меня дома целая библиотека.

– Было бы здорово. – Я беру Тайлера под руку и вновь смотрю на огонь, а Хилл продолжает свой рассказ.

– Я всегда неплохо играл на гитаре и любил петь. В детстве ходил в музыкальную школу. После того, как мамы не стало, я нашёл утешение только в музыке и… лёгких наркотиках. Начал курить много марихуаны, брал гитару и просто орал песни часами, уставившись в стену, пока голос не охрипнет. Иногда выступал на улице и в небольших клубах. Я даже не думал, что горе может стать таким мощным источником вдохновения. Свой первый альбом я написал через два года после смерти матери и назвал его «Рози». Я полностью посвятил его ей. Её жизни. Я хотел, чтобы маму знали не только как писателя, но и как добрую и чуткую женщину, а ещё очень весёлую. Чтобы её помнили. И я помнил. Наверное, это было эгоистично, но таким образом я старался избавить себя от чувства вины за то, что так редко говорил ей «спасибо» и как сильно я её люблю.

– Уверена, она и так это знала.

– Да, конечно, но мамы любят это не только знать, но и слышать. – Он грустно мне улыбается, и я прижимаюсь к его плечу крепче. – Я вложил всю душу в свой первый настоящий альбом, после чего буквально иссяк и впал в очередную депрессию. Я был сам по себе, мой альбом оказался мало кому интересен, и это было… обидно. Я разозлился, накурился, пошёл в тот самый бар, который сейчас мой, и закинулся сверху двумя стопками водки. Чтобы ты понимала, пить крепкие напитки я не умею. Сразу пьянею и начинаю быть очень активным и болтливым. А тогда я выпил почти полбутылки в одиночку и начал говорить всем и каждому, что они, кретины, просто обязаны послушать мой альбом. Из‑за этого чуть не ввязался в драку с барменом, который хотел меня выгнать, он ещё и главным там оказался. Никогда не забуду, как сказал ему тогда, что это место, его бар, будет моим, а он к чертям собачьим покатится. – Тайлер хохочет. – Не знаю, что он мне ответил, я сразу же отрубился, а очнулся уже в квартире. Чужой квартире. Догадайся чьей.

– Лиама?

– Ага. На тот момент он уже был под крылом Пола. Они что‑то праздновали в том же баре. Он услышал, как я орал про свой альбом, и заинтересовался. Попросил послушать, ему моя музыка зашла, и он рассказал обо мне Полу. Так я и оказался в их банде. Лиам буквально вытащил меня из этой мрачной ямы бесконечного траура. До сих пор не понимаю, чем я его так зацепил тогда. Возможно, он нуждался в друге, даже таком жалком, как я. Он оказался единственным в том баре, кто услышал меня и пришёл на помощь, а не оставил валяться на грязном полу, словно кусок дерьма. Я благодарен ему за это до сих пор. Звучит, как слащавая история любви, да? – Хилл смеётся, и я смеюсь вместе с ним.

– Немного, но очень милая. Я рада, что вы нашли друг друга. Лиам реально тебя очень любит.

– Да, и я его.

Мы снова смеёмся, и я смотрю вдаль, на разбушевавшиеся волны. Замечаю вдалеке два силуэта в гидрокостюмах. Ого. Парочка смелых ребят всё‑таки решили обуздать несколько небольших волн. Сумасшедшие любители адреналина.

– Лиам тоже тут бывает? – спрашиваю я.

– Ходил раньше. Мы часто сёрфили вместе, пока он не стал таким популярным. Сейчас он ходит на другой пляж, в одиночку и ночью, не любит привлекать к себе внимание. Скромничает. – Тайлер ухмыляется, и я хихикаю.

– Да уж, это так на него похоже.

Мы ещё некоторое время болтаем о разных вещах и общих интересах, греясь о пламя костра. На улице уже совсем стемнело, но до дома идти недалеко, поэтому мы никуда не торопимся. И Тайлер сказал, что обязательно проводит меня, чтобы Лиаму было спокойнее, иначе он оторвёт Хиллу голову. Лиам знает, что я сейчас с ним.

– Можно я спрошу тебя о личном? – спрашивает Тайлер.

– Так и скажи, что о Лиаме, – улыбаюсь я, и он кивает.

– Что ты к нему чувствуешь? Клянусь, это останется только между нами.

Мои щёки наливаются румянцем, и я опускаю взгляд. Тайлер, улыбнувшись, хватает меня за щёку и коротко смеётся.

– Можешь даже не отвечать, Саммер.

– Нет, я скажу тебе!

– Давай.

– Я влюблена в него с девяти лет.

Тайлер сидит, опешив настолько, что даже не может слов подобрать. Меня это очень веселит.

– Охренеть, Саммер! – выдаёт Хилл. – Да этот засранец куш сорвал!

Я прыскаю от смеха, чувствуя себя необычайно лёгкой и счастливой. Никогда бы не подумала, что первый, кто об этом узнает, будет лучший друг Лиама.

– Можно я тоже спрошу тебя о личном?