Kitabı oku: «Вдвое больше притворства», sayfa 4

Глава 8. Бейгл со всем сразу

Трина

Ты сможешь.

Ты сногсшибательная начитанная красотка.

Попроси о том, чего хочешь.

Но Чейз нарушает молчание первым, встречаясь со мной виноватым взглядом карих глаз.

– О, ты здесь? – осторожно говорит он, но, думаю, хочет сказать: «Как много ты услышала?»

Мой ответ? Достаточно. Я услышала достаточно.

Я отошла в туалет, чтобы побыть одной и – да – спросить, как там моя собака. Вскоре пришел ответ Обри: «У Начо все отлично. А теперь пойди и отымей их обоих. Жду отчета завтра утром».

Ла-а-адно!

Это был ответ на второй из волновавших меня вопросов: что мне делать с этой… жаждой? С возникшим из ниоткуда желанием запустить руку в волосы Чейза, а другой гладить щетинистый подбородок Райкера? С желанием быть зажатой между ними?

Наверное, я и правда перечитала книжек. Быть не может, чтобы все то, что я навоображала, происходило в действительности.

Но тут я вспоминаю. Чейз сказал, что знал: я нравлюсь Райкеру. А потом признался, что и ему тоже.

Да, я определенно услышала достаточно, чтобы это сделать.

Может, такие ночи случаются, если идешь на риск. Может, такое происходит с импульсивными людьми. С девушками, которые заводят собак с тремя лапами, устраиваются на работу в книжные, хотя из опыта у них – только председательство в книжном клубе онлайн. С теми, кто ворует ВИП-билеты своих бывших.

Я никогда не думала, что буду мечтать о том, как двое мужчин бросают меня на кровать. Но я не могу избавиться от этих безумных идей.

Сделай это!

Я так нервничаю, что пересыхает в горле, поэтому жестом даю знать, что мне надо присесть. Чейз пропускает меня, и я снова сажусь в кабинку рядом с Райкером. Делаю быстрый глоток воды. Чейз возвращается на свое место несколько секунд спустя. Я снова между ними, и воздух будто наэлектризован. Он потрескивает.

Ты импульсивная.

– Так вот, моя идея… – говорю я.

Мое сердце бешено бьется.

Чейз сглатывает.

Райкер тяжело выдыхает.

– Какая у тебя идея? – хрипло говорит он, и его голос – чистый секс!

Ты держала плакат во время игры. Настало время держать плакат для себя самой, черт возьми! Подними свой флаг!

Глубокий выдох.

– Я считаю, вам стоит быть моими оргазмическими сватами, – выпаливаю я, каким-то чудом не сгорая заживо от стыда.

– Поясни, – говорит Райкер.

Я удивлена, что он заговорил первым. Но в его глазах огонь. Возможно, это его распаляет.

Меня тоже.

Я смотрю на блондина, потом – на бородача, и мое сдвоенное желание придает смелости.

– Что, если… вы вдвоем покажете мне, каково это – съесть бейгл со всем сразу вместо пустого?

Чтобы не оставить места сомнению, я опускаю правую руку на сильное бедро Райкера, а левой дотрагиваюсь до Чейза.

Райкер делает резкий вздох. Чейз сдавлено стонет.

Я добавляю:

– Вы оба.

На несколько секунд воцаряется тишина. Пьянящая, головокружительная тишина.

Чейз накрывает мою руку своей. Хороший знак! Но он не сжимает ее, не переплетает мои пальцы со своими. Вместо этого он поворачивается к мне лицом, и его взгляд серьезен.

– Такое дело… Мы с Сэмюэлзом договорились, что никогда не позволим женщине встать между нами, – говорит он.

Ох черт! О нет!

О чем я только думала, когда так вульгарно себя повела? Очень умно, Трина! Сходи впервые в жизни на спортивную игру, а потом сделай спортсменам непристойное предложение. Наверняка к ним все время извращенки клеятся!

– И мы не хотим нарушать договор, – говорит Райкер, вбивая последний гвоздь в крышку моего гроба.

Колоссальная идиотка! Как можно было настолько неправильно понять ситуацию?

Они же подумают, что я из тех, кто смотрит хоккей ради игроков. А я такая и есть.

Я отдергиваю руки, словно обжегшись, и чувствую себя еще большей дурочкой, чем когда выслушивала наглую ложь Джаспера. Потому что в этот раз сама во всем виновата. Я могла избежать этого ужасного чувства – ну, не знаю даже, – если бы не задавала совершенно абсурдных вопросов двум парням, которые буквально обязаны развлекать меня этим вечером для прессы.

Они здесь не по своей воле.

Это их работа.

Я серьезно облажалась. Надо извиниться. Потом в идеале отрастить крылья и улететь далеко-далеко, свернуться на диване со своей собакой и никогда больше не общаться с людьми.

Я опускаю глаза, сжимаю телефон и готовлюсь к стремительному побегу.

– Ничего страшного, – говорю, вымучивая смешок и пялясь на свои руки.

Мне кажется, что парни о чем-то беззвучно переговариваются у меня над головой. О кодексе братана или чем-то похожем.

– Я просто пошутила. Извините, что такое сказала! Ерунда! Я не серьезно.

Райкер меня перебивает:

– Постой.

– Что «постой»?

Он не смотрит на меня. Вместо этого глядит на Чейза – с намеком на улыбку.

– С моей точки зрения, у этой логической задачки очень простое решение, Уэстон.

Чейз улыбается ему в ответ.

– И не говори! Я тоже об этом подумал, Сэмюэлз.

О чем они? Смотрю на одного, потом на другого, пытаясь прочитать их лица.

Чейз улыбается еще шире и повторяет мои действия, проводя рукой по моему бедру. Кожа горит. Я задерживаю дыхание и осмеливаюсь дать надежде снова вспыхнуть.

– Если мы поделимся, это не противоречит соглашению, а, Сэмюэлз?

Им так важна дружба, что они заключили соглашение. Это прекрасно – и сексуально.

– Делиться – это хорошо? – спрашиваю я в напряжении.

– Я считаю, делиться – значит, заботиться, – говорит Райкер, и я загораюсь.

– Ты точно будешь между нами, – жарко говорит Чейз.

– Ты же не возражаешь, Трина? – спрашивает Райкер, легко касаясь моего плеча, потом запястья и тыльной стороны руки.

– Никогда такого раньше не делала, но совсем, прямо ни капельки не возражаю, – говорю я на выдохе.

Что они со мной делают? Между ними я будто превращаюсь в камертон. Чувствую, как вся вибрирую. Жду, пока они сделают следующий ход.

И они делают.

Прямо в кабинке Чейз наклоняется и целует мои волосы. Райкер трется бородой о мою щеку.

– Будь между нами, – говорит Чейз вкрадчивым голосом.

– Как можно скорее, – добавляет Райкер своим хриплым.

К моменту, когда они оплачивают счет, я вся таю и как никогда готова получить бейгл со всем и сразу.

Глава 9. Соглашения и оговорки

Райкер

Есть соглашения, а есть условия. Оговорки, можно сказать. Оговорка, что можно делиться, – лучшее условие всех времен и народов.

Трина задерживается, чтобы написать подруге, а мы с Чейзом оплачиваем счет. Я не вижу смысла ходить вокруг да около, поэтому, пока мы ждем возвращения официанта с моей кредитной картой, отвожу Чейза в сторонку и спрашиваю, не церемонясь:

– Раз она никогда раньше такого не делала, у тебя есть идеи, как это работает?

Хотя после Эбби мы стали более открыты друг с другом в том, с кем встречаемся, мы никогда не делились подробностями. Да и не хочу я этого! Личное – это личное. Чейзу не нужно знать, что у меня случалось несколько тройничков. Я всегда был третьей стороной – парнем, которого пара приглашает на одну ночь, чтобы подарить женщине взрыв мозга на день рождения или что-нибудь в этом духе. Никаких обязательств! Меня все устраивало.

Обычно я следовал наводке пригласившей меня пары, потому что зачастую они точно знали, чего именно хотят. Это меня тоже устраивало. Не люблю быть в центре внимания – ни до, ни после хоккейного матча, ни в постели. Но я хочу, чтобы женщины, с которыми я провожу ночь, получали неповторимое удовольствие.

– Я думаю, – отвечает Чейз и замолкает на минуту, глядя куда-то вдаль.

Хотя сейчас мы играем за разные команды, раньше были в одной. Он выглядит так, когда готовится перехватить инициативу, будь то на льду или в раздевалке.

Он выдыхает и поворачивается ко мне, полный уверенности:

– У меня есть несколько идей – в зависимости от того, чего она хочет. В целом, думаю, будет как в хоккее. Иногда ты делаешь голевую передачу, а иногда сам забиваешь в ворота. Будем меняться.

– И взрывать ей мозг до победного конца, – говорю я, решительно кивая.

– Дважды.

Усмехаюсь.

– Низко метишь, Уэстон! Ей нужно больше оргазмов, чем мужиков.

– Тоже верно. Давай сделаем это, – говорит он.

Мы продолжаем обмениваться идеями на этот вечер.

Как и в хоккее, для секса втроем нужны стратегия и правила.

А еще нам нужно узнать, чего она хочет, а чего не хочет.

В лимузине я сажусь не сбоку, как раньше, а рядом с ней, чтобы она могла быть между нами, как ей нравится.

– Нужно установить правила, – говорю я, по-деловому подходя к удовольствию.

Трина несколько раз кивает с широко распахнутыми глазами, в них читаются волнение и трепет. И то и другое меня заводит. Не могу дождаться, чтобы заставить ее забыть обо всех бедах в постели.

Но тут водитель опускает перегородку.

– Извините, что перебиваю. Куда мне вас везти?

О, точно! Точка назначения не помешала бы. Трина сейчас живет у подруги.

– Мне завтра полы меняют, поэтому вся мебель передвинута. Ко мне никак, – говорю я, потому что не переношу беспорядок.

Не хочу приводить женщину в бардак: это невежливо.

Чейз называет водителю адрес своего дома в Пасифик-Хайтс, поднимает перегородку и наклоняет голову, глядя на Трину:

– Правила. Дамы вперед!

Трина раскрывает блестящие губы – она снова накрасила их, – но ведет себя необычно тихо. Не думаю, что потому, что ей нечего сказать. Ее зеленые глаза так широко распахнуты, что у нее в голове наверняка полно непристойных мыслей.

– Ну… Первое, наверное… Вам двоим нравится друг друга трогать? – В ее вопросе нет никакого подтекста: только любопытство.

И вопрос хороший. С простым ответом.

– Не-а, – говорю я одновременно с Чейзом, отвечающим:

– Нет. Тебя это устраивает?

Она не осуждает, просто интересуется.

– Абсолютно, – легко говорит Трина. – То есть если бы вам хотелось, я бы не возражала. Но я не против побыть…

– В центре внимания, – предлагаю я.

Она опускает лицо.

– Да.

– Так и будет, – уверенно говорит Чейз. – Эта ночь – для тебя. Любая твоя неприличная фантазия будет исполнена. Так ведь, Сэмюэлз?

Я подцепляю ее подбородок пальцем и встречаюсь с ней взглядом.

– Не стесняйся. Скажи, чего хочешь. Меня заводит, когда я тебя слушаю.

– Да, это чертовски горячо, когда ты рассказываешь нам о своих желаниях, – добавляет Чейз, и, когда Трина вздрагивает, я знаю, что ей нравится, когда мы окружаем ее – телами и словами.

Она поворачивается ко мне и смотрит из-за своих привлекательных очков, потом дотрагивается до моего лица и гладит бороду. О да, это очень приятно. Я издаю низкий стон.

– Твоя борода мне очень нравится, – шепчет она, как будто в восхищении.

И я имею довольно хорошее представление о том, на что она намекает.

– Хочешь почувствовать ее у себя на бедрах? – спрашиваю я и легко трусь своей щекой о ее лицо. – Когда я раздвину твои ноги и поглощу тебя?

У Трины перехватывает дыхание. Она издает отчаянное «да», потом переключает внимание на Чейза, опускает взгляд на его руку и переплетает его пальцы со своими.

– Мне очень нравятся твои руки, – добавляет она немного завороженно.

Трина ерзает на сиденье между нами и трется о нас бедрами.

– Меня безумно заводит, когда я чувствую вас двоих, – говорит она.

– Кто-то мечтает быть в окружении мужчин, – замечаю я.

– Да, – отвечает она.

Боже, как же она неприлично прелестна! Я весь в огне.

Я уже готов наклониться и попробовать на вкус ее милый ротик. Ловить ее стоны и вздохи своим языком, в то время как прикосновения моих и его рук доводят ее до безумия.

Она опускает ладонь мне на грудь, а другой касается Чейза.

– Не знаю, готова ли я по-настоящему стать начинкой в сэндвиче из мужчин, – говорит она.

Я фыркаю от смеха.

Чейз тоже смеется.

Трина притворно стесняется:

– Я читала, к этому надо идти постепенно. К тому же, я никогда…

Она запинается, как будто давясь словами.

Чейз, как всегда готовый прийти на помощь, заканчивает за нее:

– Не пробовала член в своей заднице, в то время как другой уже находится в твоей славной мокрой киске?

Он говорит это тем же прямолинейным тоном, каким объяснял водителю, куда ехать. И слышать, как он произносит грязные словечки с таким видом, как будто дорогу указывает, просто уморительно.

– Мистер Сквернослов! – она одаривает его новым прозвищем. – Этим вечером мы так и не поиграли в пинг-понг, а я никогда не играла в двойной динг-донг. И не получала… – она останавливается и улыбается. Ее сексуальный взгляд неторопливо скользит по моей эрекции, потом – по его плохо скрываемому стояку, – пожарный шланг в задницу.

Снова целую ее в щеку.

– Молодец! Такие слова подобрала, – сухо говорю я.

Чейз гладит ее по лицу и говорит:

– Из «Меню двух мужиков» можно заказать много всего интересного, не только двойное проникновение. Я займусь списком.

– Как будто презентуешь мне блюдо от шеф-повара, – говорит она.

Это меня тоже устраивает – что Чейз всем руководит.

Но что устраивает меня еще больше, так это когда Трина выдыхает:

– Можете меня сейчас поцеловать? Я умираю.

Чейз смотрит на меня, и его улыбка исчезает. Он чрезвычайно серьезен.

– Поцелуй ее, крепко и с чувством, чтобы она намокла.

Я знал, что он отдаст тот приказ, которого я хочу. Чтобы я был первым. Трина поворачивается ко мне с приоткрытым ртом. Она облизывает губы, и я дотрагиваюсь до ее щеки, уверенно глажу ее подбородок, дразню ее, заставляя вздыхать.

Несколько часов назад я садился в эту машину в раздражении. Проклинал грядущий вечер. Ненавидел себя за то, что так ее желаю.

Теперь, когда я знаю ее доброе сердце, и очарование, и ее прекрасную смелость, я заведен по-новому. Я касаюсь ее губ своими и, когда она издает удивленный звук, углубляю поцелуй. Провожу языком по ее пухлой нижней губе, дразню, нежно прикусывая.

Она стонет от каждого следующего укуса. С легким выдохом она раскрывает губы шире и ахает. Звук отдается по всему моему телу, пробуждая в нем пламя. В моих руках и под прикосновениями моих губ она кажется такой хрупкой, мягкой и податливой!

Я продолжаю неспешно изучать ее рот и скорее чувствую, чем замечаю руку Чейза. Его пальцы гладят ее шею. Она вздрагивает, и это делает ее еще привлекательнее. Поцелуй становится жарче, когда я повторяю за Чейзом и провожу рукой вниз по ее горлу, чтобы начать гладить ее полные груди.

Она выдыхает мне в рот, когда я касаюсь их. Открываю глаза. Вау! Она выглядит опьяненной от поцелуя, и ее зеленые глаза блестят желанием.

– Продолжай работать над ней, Сэмюэлз, – говорит Чейз поверх Трины, и она выгибает спину.

Ей, черт возьми, нравится, когда мы говорим о ней. Мне тоже. И моему другу. Но мне нравится и дело свое делать. Я не собираюсь полностью подчиняться его приказам. Прежде чем вернуться к ее соблазнительным губам, трусь бородой о ее щеку, заставляя ее дрожать и ахать.

– М-м-м… Даже не знаю, как именно мне тебя съесть. Может, уложить тебя на кровать и зарыться лицом между твоих ножек? – Трусь щетиной. – Или прижать тебя к стене и встать на колени? – Мой подбородок скользит вдоль ее щеки.

– И одну из твоих ножек он закинет себе на плечо, – добавляет Чейз, улавливая соблазнительный ритм образа, который я рисую.

– Или, может, мне лечь на спину и велеть тебе сесть на мое лицо? – задумчиво говорю я, продолжая тереться о нее щетиной.

Она откидывает голову назад с умоляющим стоном, вытягивая шею.

– Поцелуй меня, – требует самым желанным, самым капризным шепотом.

Чейз перехватывает инициативу и целует ее припухшие губы, а я провожу рукой по ткани ее джерси и сжимаю в ладони одну грудь. Чейз мнет вторую.

Что же наша девушка? Она ерзает и теряется в его поцелуе, а я скольжу рукой к ее промежности. Она прижимается к моей ладони незамедлительно и отчаянно, очевидно, желая большего, чем мы ей даем.

Этой ночью мы потрясем ее удовольствием.

Я дразняще дотрагиваюсь до пуговицы ее джинсов, а он целует ее до тех пор, пока они оба не начинают задыхаться.

Я расстегиваю одну пуговицу и дотрагиваюсь до нежной плоти грубыми пальцами.

Трина наконец отрывается от Чейза. Ее глаза горят.

– Когда мы приедем к Чейзу, – начинает она, пытаясь перевести дыхание.

– Да, детка?

Смотрит на меня. На него. Вдох.

– Не говорите мне, что меня ждет. Просто удивите меня.

Да, мне определенно нравится эта фан-встреча!

Глава 10. Козырь в рукаве

Трина

Когда за нами захлопывается дверь просторного дома Чейза в живописном районе на Калифорния-стрит, я не знаю, чего ожидать от предстоящей ночи. Неопределенность наполняет меня трепетом. Я на грани, все клетки моего тела потрескивают от электрического напряжения.

В спешке обувь исчезает, носки – за ней следом, и мы все сбрасываем куртки на стул у двери. Чейз проводит меня через просторную гостиную с окнами во всю стену, из которых открывается вид на Сан-Франциско.

Секс с видом? Да, пожалуйста!

Но есть ли это в меню? Мы начнем на диване? Что они со мной сделают? Мой пульс зашкаливает от возбуждения.

– Прижми ее к стене. Целуй ее шею. Избавься от джинсов. Я поставлю музыку, – небрежно говорит Райкеру Чейз.

Я вздрагиваю. То, как уверенно Чейз себя ведет, как легко раздает указания, почти заставляет меня задуматься, не делал ли он такого раньше. В общем-то, мне без разницы. Все, что меня сейчас волнует, – они и я.

Десять минут в лимузине были самыми горячими в моей жизни. Представить не могу – серьезно, не могу, – что может быть лучше.

Но, думаю, лучше все-таки будет, и я готова.

Приглушенный свет бросает тени на кирпичные стены.

– Сними очки и обопрись руками о стену, – говорит мне Райкер.

Избавляюсь от своей красной оправы и кладу очки на столик. У меня и без них неплохое зрение! Когда я перевожу на него взгляд, то вижу отблески неприличных деяний в его синих глазах. Мне хочется того, что он мне предлагает, поэтому я поворачиваюсь и повинуюсь его приказу.

Он подходит ближе, прижимая меня к стене. Хватает мои запястья, поднимает руки и целует шею, легонько прижимая меня к стене.

Я в его власти. Он держит оба моих запястья одной сильной рукой. У меня что, кинк на связывание?

Подруга, тебя вот-вот оттрахают до потери сознания двое мужчин! У тебя явно куда больше кинков, чем ты думала.

И мне хочется, чтобы эти хоккейные звезды раскрыли их все.

Я роняю голову и наслаждаюсь каждой секундой блаженства.

– М-м-м, – шепчу я в то время, как Райкер осыпает мою шею поцелуями.

Откуда-то доносится музыка: низкие пульсирующие басы. Райкер опускается на колени, тянется ко мне своими большими руками, расстегивает и стягивает с меня джинсы.

Мое сердце бьется где-то в горле.

Он трогает мою правую щиколотку. Я поднимаю ногу, и он снимает с меня одну штанину, а потом – другую.

На мне только джерси Чейза и пара небесно-голубых шортиков в маргаритках. Сейчас эти трусики абсолютно бесполезны.

Они насквозь мокрые.

Я слышу шаги по деревянному полу. Райкер поднимается и скользит большой рукой по скрытой тканью ягодице. Потом по другой.

– Что думаешь о ее заднице? Так и просит, чтобы ее отшлепали, а? – оценивающе спрашивает Чейз.

От очаровательного парня с располагающей улыбкой для прессы не осталось и следа.

Ночью он сплошь лидер, повелевает и мною, и своим другом. Это меня удивляет. Я ожидала, что руководить процессом захочет суровый ворчун. Но Райкер, кажется, не возражает против того, чтобы Чейз играл в дирижера. Может, это их фишка? И они так проводят свои тройнички?

Не-а. Прекращай! Неважно, профи они в тройничках или нет. На самом деле, если так оно и есть, то даже лучше.

Я концентрируюсь на моменте, на своем теле.

Райкер сжимает мою плоть, потом обращается к другу:

– Уверен, тебе понравится шлепать эту задницу. Но сначала надо бы избавиться от белья.

От того, как они обо мне говорят, я чувствую себя их игрушкой. От их тона, от того, что они как бы игнорируют меня, внутри вспыхивает пламя.

– Хорошая идея! – говорит Чейз уже громче.

Он совсем близко, подходит ко мне, откидывает мои волосы с шеи и целует там, пока Райкер стягивает с меня трусики. Я остаюсь полуголая и полностью уязвимая.

Райкер грубо хватает одну ягодицу, Чейз крепко держится за другую. Их тела сжимают меня с двух сторон.

– Готов поспорить, у тебя уже ноет между ног, – почти дразняще произносит Чейз, как будто наслаждаясь тем, что мое удовольствие в его руках. Он целует мочку моего уха и проводит по ней языком. – Не так ли, детка? Сгораешь от ненасытности?

У меня подкашиваются колени. Я становлюсь еще более мокрой.

– Да.

– И твоя славная киска наверняка уже влажная и готовая, – добавляет он и сильнее сжимает мою ягодицу, а потом прикусывает плечо.

– Боже, – стону я, вскрикивая от укуса.

Чейз поднимает большую руку.

– Говоришь, тебе нравятся мои руки? Что же мне с ними сделать?

– Отшлепай меня, – говорю я, сама удивляясь тому, как сильно этого хочу.

Он по-дьявольски улыбается.

– Так я и думал.

Он хлопает по моей заднице.

– О боже, да! – вырывается у меня от боли и удовольствия.

– Это тебя чертовски заводит, да? – спрашивает Райкер.

Вместо ответа моя киска становится еще более влажной, и капля возбуждения скатывается по внутренней стороне бедра. С этими парнями я чувствую себя смелой, свободной озвучивать свои желания.

– Сам посмотри, – выдыхаю я.

Горло суше пустыни, киска жарче экватора. Меня трясет от желания.

Чейз прокладывает дорожку из поцелуев вниз по моей шее.

– О-о-о, ты нас так хочешь, что становишься требовательной! Твоя нужда так сексуальна… Так ведь, Райкер?

– Ее похотливость очень возбуждает, – вторит ему друг.

Я виляю для них задницей, лишенная стыда.

– Хочу вас обоих. Вы оба мне нужны, – говорю я голосом, который, кажется, принадлежит какой-то другой мне. Такой, которая предлагает двум парням секс втроем, приезжает к ним домой и просит о непристойных, восхитительных вещах.

Чейз утыкается носом в мою шею и поглаживает мои бока.

– Терпение, детка! Сначала кое-что еще, – хрипло шепчет он, а потом снова говорит голосом доминанта: – Райкер, проверь для меня ее щель. Скажи мне, насколько она мокрая.

Райкер скользит пальцами по моим ягодицам к промежности, наконец до меня дотрагиваясь.

Это прекрасное чувство, но мне хочется большего.

– Пожалуйста, – выдыхаю я, беспомощная перед наполняющей меня страстью.

– Похоже, она была возбуждена весь вечер, – говорит Райкер. Он близок к правде.

Его толстые пальцы движутся выше, к моему пульсирующему в ожидании клитору. Наконец он массирует меня, и я вою от удовольствия. Как так вышло, что это – лучшее, что со мной когда-либо происходило? Это потому, что их двое? Ощущения в десять раз ярче, чем от моих высокоскоростных игрушек!

– Она готова для тебя, – говорит Райкер, как будто я – машина, и они решают, чья очередь рулить.

Ну, так и есть.

Райкер хватает мои запястья и поворачивает меня лицом к себе.

Я не знаю, что происходит. Не имею ни малейшего представления.

Пока…

Райкер впивается в мои губы, а Чейз прижимает мой зад к своему паху, и я чувствую эрекцию, проводит рукой по моим бедрам и вниз, прямо к промежности.

– Да! Ты такая скользкая, – хвалит меня на ушко.

Райкер целует меня, а Чейз ласкает мою киску.

– Обними его.

Я повинуюсь, запуская пальцы в густые, мягкие волосы Райкера.

Он продолжает целовать меня, а Чейз осыпает поцелуями мою шею, в то время как его пальцы гладят мою влагу, скользят, трутся и массируют мой центр.

Я разрываюсь от удовольствия. Мое сердце бешено бьется, по коже бегут мурашки, и я вся ною в предвкушении.

Вот мой парад! Мой гимн. Эпический финал симфонии. Чейз трет мой жаждущий клитор, пока Райкер жадно впивается в мой рот. Меня накрывает лавина необузданных ощущений.

Я стону в рот Райкера и трусь о руку Чейза.

– Да, детка! Отдайся нам. Кончи на мою руку, – уговаривает Чейз мрачным, непристойным голосом, и я повинуюсь, все быстрее раскачиваясь на его пальцах.

Я близко, я так близко! Во мне нет ничего, что не хотело бы кончить прямо сейчас.

Поцелуи Райкера переполняют меня напряжением, в то время как пальцы Чейза танцуют. Удовольствие сворачивается внизу моего живота и пульсирует.

Предвещая блаженство.

– Да, я чувствую, как ты этого хочешь, – выдыхает Чейз, подгоняя меня.

Еще немного ласки, еще одно прикосновение к моей шее, еще один поцелуй на моих губах – и я отрываюсь от Райкера, ахая.

– Я кончаю!

Мои колени подкашиваются, а Чейз ловит меня и не дает упасть, пока я содрогаюсь от оргазма. Я все еще стону, а он подносит пальцы ко рту и облизывает их, один за другим.

– М-м-м… Мне нужно больше твоей сладости, и как можно скорее, – говорит он, как будто пьянея от моего вкуса. Когда он заканчивает, то нежно убирает волосы от моего лица. – Ты такая умница, сладкая моя, – говорит он.

Это прозвище мне тоже нравится.

– Еще лучше, чем Госпожа Любознательность, – отвечаю я.

– Да, идеально тебе подходит, сладкая, – добавляет Райкер, тоже гладя мои волосы.

– Готов поспорить, однажды ты сможешь принять нас обоих, – говорит Чейз, и Райкер согласно рычит.

– Как думаешь, тебе понравилось бы? – хрипло спрашивает Райкер.

Это только на одну ночь. В меню на этот вечер такого нет. Но я все равно говорю:

– Я хочу этого. Однажды.

– Я знаю. – Чейз нежно целует меня в губы, потом отпускает и помогает подняться.

О! Он закидывает меня себе на плечо. Так здорово, когда с тобой обращаются, как будто ты ничего не весишь!

– Подожди. Мои очки, – говорю я немного обеспокоенно.

– Не переживай, – рявкает Райкер и идет в другую половину гостиной.

Чейз несет меня через прихожую. Я вся дрожу и почти не обращаю внимания на обстановку – только на успокаивающий голос Чейза.

– Ну, как оно было? Ты заслуживала оргазма, – говорит он.

Его голос мягок и заботлив, я о таком только слышала. И, может быть, мечтала.

– Лучше, чем Мэверик, – говорю я, все еще под кайфом.

– Кто такой Мэверик? – спрашивает он, заходя в спальню и включая свет, а потом осторожно укладывая меня на большую кровать, накрытую синим покрывалом.

– Мой любимый вибратор, – отвечаю я.

– Ты дала имя вибратору? – Кажется, его это радует.

– Когда у тебя их с полдюжины, то надо как-то различать… – начинаю я и соблазнительно замолкаю, потому что больше не хочу говорить.

Когда Райкер входит в комнату, Чейз расстегивает пуговицы на своей рубашке. Я встаю на колени и придвигаюсь к краю кровати.

– Позволь мне, – говорю умоляюще. Я прошу позволить мне его раздеть.

Он подходит ближе, берет мои руки в свои и опускает их на свою грудь.

– Сними с меня рубашку, – велит он, в то время как Райкер кладет мои очки на тумбочку.

Я принимаюсь раздевать Чейза, стягиваю с него рубашку и позволяю ей упасть на пол. Смотрю на его торс, мускулистый и рельефный, и прикусываю губу. Это не мышцы моделей, сформированные белковыми коктейлями и долгими тренировками со штангой. Эти мышцы – результат его работы, и он весь покрыт синяками и царапинами.

Благоговейно провожу рукой по самому свежему синяку.

– Выглядит недавним. Все еще болит?

Он качает головой:

– Даже когда его получил, больно не было. Сейчас так вообще приятно!

Я исследую сильное тело Чейза руками, а Райкер следит за мной, мрачно, с напряжением в глазах. Может, он вуайерист? Понравится ли ему смотреть, как Чейз меня трахает? Будет ли он мастурбировать, пока Чейз имеет меня, нагнув у кровати?

У меня перехватывает дыхание. Сердце бешено бьется. Меня переполняют новые идеи.

– О чем неприличном ты сейчас подумала? – спрашивает Чейз, но я на него не смотрю.

Я смотрю на мужчину, чей полуночный взгляд меня пленил.

Не задумываясь, отвечаю:

– О том, не захочет ли Райкер передернуть, пока ты меня трахаешь.

Кто я? Кто эта женщина, которая так легко говорит об этом с двумя мужчинами?

Чейз присвистывает. Ему нравится, когда я произношу скабрезности, и он одобрительно проводит пальцем по моим губам.

– Может быть, – уклончиво отвечает Райкер.

Быть может, однажды.

Он быстро снимает с себя рубашку, и я замечаю тату, которые частично видела на фото в интернете. Его правую руку украшает череда искусно нарисованных компасов, на плече переходящая в трайбл-узор¹⁰, занимающий широкую грудь. Он еще более потрепан, чем Чейз – синяки и царапины по всему сильному телу. На боку – шрам длиной в несколько дюймов¹¹.

Благоговейно провожу по нему пальцем.

– Хоккейная драка?

Он кивает.

– Порезали коньком. Видела бы ты другого парня!

Какой, должно быть, адреналин переполняет его на льду! Это так заводит! Никогда не думала, что начну считать такое привлекательным, а не жестоким. Но когда я провожу пальцем по линии его шрама, эта первобытная сторона Райкера кажется мне очень соблазнительной.

– Подойди ближе, – говорю я с придыханием.

Он приближается и встает рядом с Чейзом, так что теперь я могу восхищаться обоими.

Дотрагиваюсь правой рукой до Райкера, подробнее исследую его татуировки, потом темные волосы, покрывающие его грудь, а левой наношу визит дорожке волос, скрывающейся в брюках Чейза.

По мне пробегает дрожь, и не только оттого, что я невообразимо возбуждена.

Я чувствую в себе бушующую силу. Силу, о существовании которой не знала, позволяющую мне заводить одновременно двух мужчин. Оба тяжело дышат, их груди поднимаются и опускаются, члены напряжены, а взгляды темнеют. Они оба дико возбуждены.

– Можно? – спрашиваю я, глядя прямо на бугор Райкера, а потом – на Чейза.

Улыбаясь, как будто чтобы сказать «как мило», Чейз покачивает головой:

– Ты еще недостаточно кончала для этого. Хочешь поиграть с нашими членами – заработай это еще парочкой оргазмов.

Его тон становится серьезным. Он опускает руки на свой ремень и расстегивает его.

– Снимай рубашку, забирайся подальше на кровать и раздвинь для него свои прекрасные ножки.

Остатки нашей одежды исчезают, и, когда Райкер высвобождает свой длинный толстый член, он хватает его, гладит и тоже залезает на кровать.

– Покажи мне, какая ты для меня мокрая, – произносит он грубоватым голосом.

Я вдруг стесняюсь и раздвигаю ноги совсем чуть-чуть. Что, если я не смогу расслабиться? Что, если Джаспер был прав? Что, если он из-за этого мне изменил?

Райкер рычит.

– Не-а. Широко и свободно! Я хочу видеть все, – отчитывает он.

Я раздвигаю ноги, но все равно отворачиваюсь, неуверенная в себе.

Райкер вздыхает, но не кажется раздраженным. Скорее… задумчивым. Он целует внутреннюю сторону моего бедра.

– Мне не терпелось тебя отведать. Узнать твой вкус. Почувствовать, как ты кончаешь от моей бороды, – говорит он грубо, но так соблазнительно!

Его грязные слова действуют на меня: я расслабляюсь, широко раздвигая ноги.

– Да. Именно так, – говорит он, а потом поднимает взгляд, встречаясь глазами с другом. – Уэстон, поиграй с ее сиськами, пока я ее вылизываю. Взорви мозг, чтобы ей не пришлось думать, – велит он, считывая меня.

Ища способ разгадать меня.

– Я тут, – говорит Чейз, забираясь на кровать во всем своем обнаженном великолепии; его прекрасный толстый член показывает прямо на меня. – Подвинься, сладкая! Пусти меня к себе за спину.

Я сажусь, и он пристраивается сзади, спиной к изголовью. Я в его руках.