"Картахена" kitabından alıntı

Он знал, что повесть никуда не годится, он собирал ее из мертвых частей времени, будто Изида - разрозненные куски Озириса. Книга горчила, пенилась и отдавала застоявшейся яростью, будто тинистой водой с увядшими стеблями. В ней не было ни вымысла, ни той случайной мякоти прозрения, необходимой для настоящего текста, одно только перечислением событий, список необходимых потерь, как говорил его друг-математик.