«Картахена» kitabından alıntılar, sayfa 5

Паола - это событие, которое организовал я сам. Так же, как я организовал событие, которое называл книгой, а позже событие, которое называл жизнью.

Теперь у меня есть две книги, одна вдоль, вторая поперек реальности.

Даже капитан ее одобрил, сказал, что у нее есть основная режиссерская черта - умение не слушать чужого мнения.

Я знаю, что мать терпела нашу жизнь только потому, что ждала смерти моей бабушки. Кажется, мы все терпим свою жизнь только потому, что ждем чьей-то смерти.

Я наблюдаю за ним так же внимательно, как в свое время наблюдала за братом, но что, черт подери, я знаю о своем брате? Оказалось, что любви и пристального взгляда для знания недостаточно.

Но самое страшное – это разговаривать вдвоем. Глядя в дружелюбное или высокомерное (не важно какое!) лицо того, кто сидит передо мной, я испытываю несколько порывов сразу:

1) ударить его кулаком, чтобы кровь полилась черной струей на его одежду;

2) обнять и признаться в том, что я недостоин его беседы;

3) встать и уйти.

Люди, которых я встречаю, представляются мне железными рыцарскими перчатками, которые реальность швыряет мне в лицо.

Когда-то я мечтал жить в просторном доме на берегу моря: ветер, лодка, сырой песок и все такое. Жизнь тоже была сырой, ее мякоть заполняла мне рот, от нее ломило зубы и хотелось простых вещей.

Текст беспомощен не потому, что он плох, а потому, что его не прочли.

Ладно, она сделала это от усталости. а усталость происходит от беспокойства, беспокойство от недоверия, а недоверие от бедности. Это так же ясно, как то, что секс происходит от томности, томность от пузырьков в крови, а пузырьки в крови от нечего делать.