Kitabı oku: «Счастье с крылышками», sayfa 2
5
Микроавтобус катился по дороге, неспящие пассажиры как могли и чем могли развлекали себя. Я уже просмотрела журнал от корки до корки и не представляла чем бы ещё заняться.
Женщина, перестав рассказывать мне историю жизни непутёвой Маринки, быстро задремала и сопела, уткнув подбородок в пышную грудь. У мальчика сдох гаджет. Он несколько раз попытался его включить-выключить, но это не помогло. Он печально вздохнул и стал смотреть в окно.
Ехать было еще далеко, и я предложила ему поиграть в игру «считаем машины». Я считаю синие, а он красные, и у кого будет больше, когда мы доедем до заправки с ресторанчиком «Пицца», тот победитель. Мальчишка, оказалось, хорошо считал, я, к своему стыду, несколько раз сбилась, пришлось сдаться раньше.
– Что ты читаешь? – спросил мальчик, показывая на мой журнал, с обложки которого на нас смотрело женское лицо с макияжем снежной королевы: ресницы – белые стрелы, волосы темные, но с бело-голубыми прядками, огромные льдисто-голубые глаза, а на голове как бы ледяная корона со всполохами северного сияния.
– Журнал, здесь разные статьи.
– А эта тётя кто? – Мальчик показал на фотографию на обложке. – На тебя похожа.
– Это славянская богиня Мара-Марена, Марена Свароговна. – Я улыбнулась его сравнению обложки со мной. – Она богиня зимы. Ей подчиняются снега, морозы, северные ветры, вода, лед, а также она богиня жатвы и плодородия. – Про то, что Мара еще и богиня светлой смерти, я малышу говорить не стала.
– Она добрая?
– С древними богами всё не так просто… Но у славян она была в пантеоне Ясуней – светлых богов, дочь верховного бога Сварога, считалась богиней справедливости и правосудия. Кстати, у финнов. Ты же знаешь, куда мы едем? – Мальчик понимающе кивнул. – Так вот, у финнов есть в мифологии Ледяная дева, скорее всего, тоже богиня с таким же характеристиками, как Мара у славян.
Мальчик снова кивнул.
– Почитай про неё, – попросил он.
Я раскрыла журнал на статье про Мару. Показала малышу фотографии и картинки разворота журнала и начала читать легенду, удивительно похожую на сказку про Кащея и Василису – премудрую, но с некоторыми фактическими изменениями. Мара вышла замуж за Кащея, обменяв свою свободу на жизни трех небесных дев и трех Ирийских богатырей. Однако в итоге Мара обманула Кащея2, она сковала древнего мага чародейскими цепями в казематах его же собственного дворца.
Легенда настолько увлекла меня, что я не сразу заметила, что мой слушатель стал клевать носом. Наконец, его головка опустилась на грудь, а он привалился к боку сопровождающей его женщины. Тётя Лида, непривыкшая к такому тесному общению, инстинктивно, не просыпаясь, отпихнула его от себя. Головенка малыша отлетела к окну. Мальчик стукнулся о стекло, болезненно сморщился, но не проснулся.
У меня сжалось сердце и защипало в глазах.
Какая-то кукушка бросила своего ребёнка на постороннюю женщину, ей он не нужен, а она смогла родить… А я так хочу ребёнка, но его у меня никогда не будет… Я бы была самой счастливой женщиной на свете, если у меня был бы такой сын или дочь… Почему так несправедливо? Чтобы не разрыдаться, я уткнулась в статью про Мару и, глядя на ее изображение, повторила: «Где справедливость, богиня справедливости?»
Микроавтобус набрал хорошую скорость, и за окном мелькали высокие ели. Я посмотрела на мальчика и вспомнила о том, что справедливость – понятие относительное. Индуистские боги во имя справедливости разрушают царства и миры. Так что моя неспособность иметь дитя и неудача мальчика с матерью – это просто песчинки в море…
В этот момент я услышала визг тормозов. Меня сначала бросило на мальчика, а потом его в мои объятия, и мы вместе упали на пол. От следующего толчка нас занесло под сиденья за водителем, за нами полетели какие-то вещи, сумка с колесиками тёти Лиды, но в этот момент я почувствовала резкую боль в голове. И оказалась в полной темноте.
Бабушка ушла быстро – за неделю. Всю неделю мы с ней разговаривали. Вернее, бабуля мне рассказывала о травах, деревьях, ветрах, погоде. Передала мне свой рабочий архив и попросила не выбрасывать, а сохранить, потому что если мне не понадобится, то внучке точно пригодится. Среди архива была стопка старых то ли тетрадей, то ли книг разной степени истертости, перевязанных одной бечевкой – бабушка назвала их родовыми книгами женщин нашего рода и посоветовала мне тоже завести тетрадь и записывать туда всё необычное, что со мной произошло.
С каждым днем бабушка как-то бледнела и истончалась. Она почти перестала есть, соглашалась выпить чаю, продолжая рассказывать мне за столом о каких-то растениях и времени их сбора. Я мерила ей давление – давление было пониженным, но в пределах нормы. Я заставляла ее есть, но после нескольких кусочков, она говорила, что наелась.
Примерно на второй день я уже была не в состоянии воспринимать то, что бабушка говорит. Поэтому с радостью сбегала от нее в центр занятости и на собеседования, но каждый раз, возвращаясь домой, снова попадала в кокон бабушкиных рассказов. В какой-то момент поняла, что слушаю её как внешний звук, не вникая в смысл.
– Бабуля, я практически не воспринимаю то, что ты мне говоришь, – призналась ей с раздражением.
– Это не страшно, когда понадобится – вспомнишь. Главное, что ты это слышишь.
– Бабуль, а мама вела дневник? – спросила я, стараясь уйти от этого бесконечного монолога.
– Нет, увы! Не успела. Это беда всех истинных пар. Твой отец погиб неожиданно, сердце твоей матери перестало биться через несколько дней.
– Подожди, как через несколько дней? Папа же умер, когда я была совсем маленькой?
– Это для нашего мира он умер, когда ты была маленькой. Он больше не мог приходить сюда, пришлось сказать тебе, что папа умер. – Бабушка смотрела на меня разумным не затуманенным взглядом. – Памятник я им потом общий сделала, чтобы тебе было куда приходить и вспоминать их, – и без переходов: – Меня сожги и рядом с дочерью похорони, чтобы тебе удобней было нас всех навещать.
И снова рассказы о погоде и природе.
Через неделю рассказов бабушка сосредоточила на мне свой взгляд и сказала:
– Я умру, ты поезжай…
Поскольку она говорила медленно, я успела ввернуть:
– На Енисей!
Бабушке шутка не понравилась, она нахмурилась:
– В Финляндию. Твоя драконья судьба там. Надеюсь, тебе удастся разобраться со своей жизнью. Женщины в нашем роду всегда с этим справлялись, – немного помедлив, добавила: – Ничего не бойся, мы всегда с тобой.
И снова о погоде и времени сбора трав. И так же монотонно, практически в одном предложении со временем сбора полыни:
– Прости меня, деточка, непосильное дело я затеяла и не справилась. Хотя сейчас я думаю, что мы не властны понимать, в чем судьба наших близких и не должны в это вмешиваться. Я вмешалась. Поэтому ты страдаешь. Наверное, нужно было тебе ехать сразу в Финляндию после школы, встретила бы там свою судьбу, стали бы истинной парой. Им многое дано, и они точно счастливы… Почему я решила, что умнее Богини?
Бабуля умолкла, как мне показалось, не закончив мысль. Как я ни пыталась ее разговорить, она уже ничего не отвечала.
Этой ночью бабуля ушла. Именно ушла, поскольку то, что от неё осталось, моё сознание как бабушку отказалось воспринимать. Когда я утром вошла в её комнату, то обнаружила на кровати большую фарфоровую куклу с улыбкой и открытыми голубыми глазами. Умиротворение застыло на её лице, казалось, что в последний миг она испытала счастье. В комнате было неожиданно холодно, а на окнах лежал толстый слой инея.
Кукольное тельце кремировали. Нарядную урночку с прахом бабушки я в присутствии её старых коллег с кафедры подхоронила в могилу родителей. На могильной плите появилась новая надпись: «Ивушкина Дарья Егоровна, годы жизни», и портрет бабули.
Только отметив сороковины по бабушке, я почувствовала одиночество и пустоту в квартире. Одиночество заставило меня вспомнить слова бабули о том, что мне нужно ехать в Финляндию.
Собралась я быстро. Вывезла наши вещи и архивы бабушки на дачу. В отношении квартир заключила договоры с агентством, которое будет сдавать их в течение полугода. Сняла небольшой коттедж на берегу Сайменского озера и отправилась искать свою драконью судьбу в Финляндию, как советовала бабуля.
6
Вокруг темнота. И полная, оглушительная тишина. Ни звука, ни лучика света. Поднялась, пыталась ощупать окружающее пространство, чтобы понять, где я. Но мои руки ни до чего не дотянулись – кругом пустота. И рук я тоже не почувствовала… Что со мной? Вдруг впереди вспыхнула искорка, которая на глазах стала увеличиваться, принимая вид яркого прожектора. В луче прожектора пространство изменилось, превратившись в тоннель, тянущийся до самого источника света. Я устремилась по тоннелю на свет, по-прежнему не ощущая ни рук, ни ног.
Сколько я так прошла, не знаю, но сбоку послышались голоса. Громкий женский голос произнёс с властными интонациями: «Ей рано. Она мне нужна живой!»
Тотчас передо мной появилась бабушка, заполняя собой всю зону видимости.
– Мариночка, всё хорошо! Мы с тобой! У тебя всё в порядке, – произнесла бабуля, делая ударение на слове «всё». – Ступай назад и за мальчиком присмотри. Вы сейчас нужны друг другу.
От её появления и слов мне стало легко и тепло.
– Бабуля, ты жива! – потянулась, чтобы обнять её и открыла глаза.
Мы с малышом оказались буквально втрамбоваными под сиденья за водителем, причём я с внешней стороны, заслоняя мальчика собой.
Отодвинула клетчатую сумку, выбралась из-под сидений и встала на ноги. Малыш вылез следом. Микроавтобус стоял на колёсах, все стёкла выбиты. Осмотрелась, в салоне кроме нас никого. От осознания случившегося, по спине пробежали мурашки.
Подхватив клетчатую сумку тёти Лиды и свои вещи, я поспешила покинуть автобус, за мной выскочил мальчик.
Зрелище вокруг было жутким. Похоже, наш транспорт, пробив ограждение, кувырком скатился с дорожной насыпи, потому что по ходу его спуска снят травяной покров, валяются вещи пассажиров и сами пассажиры. Сверху на дороге, слегка задев ограждение, стояла фура с вывернутой кабиной.
Прижала лицо мальчика к себе:
– Не смотри!
– Не буду. Мне страшно… – прошептал он.
Достала телефон и вызвала полицию и скорую. Сама с мальчиком и сумками отошла чуть поодаль. Усадила его на поваленное дерево спиной к месту трагедии.
– Посиди, я поищу тётю Лиду.
Вернулась к автобусу, обошла вокруг. Смотреть страшно: всюду разбросанные вещи, тела людей с неестественно вывернутыми головами и конечностями. Тело тёти Лиды нашла практически на обочине, похоже, она вылетела сразу при столкновении микроавтобуса с фурой.
К месту происшествия уже подъезжали машины полиции и скорой помощи. Я поспешила к малышу, потому что полицейские и так всё видят, а его одного в такой обстановке оставлять нельзя.
Мальчик обхватил меня руками и снова уткнулся лицом в живот. Прижала к себе и погладила по головёнке. Практически на автопилоте открыла сумку тёти Лиды и вынула оттуда папку-уголок, убедившись, что там паспорт мальчика и его свидетельство о рождении, переложила папку к себе в рюкзак.
Через некоторое время к нам подошёл полицейский. Расспросил, как мы и сколько человек было в машине.
– Точно не скажу, но салон был заполнен практически полностью. Свободным было только место рядом со мной, а я сидела за водителем.
Полицейский кивнул и попросил подождать ещё некоторое время, чтобы мои показания записали.
Чуть позже к нам подошёл доктор. Осмотрел меня и мальчика. У меня, кроме огромной шишки на голове и разорванных колготок, повреждений не было. Мальчик вообще был цел.
– Вам повезло! – сказал доктор. – Кроме вас в живых ещё три человека, но они с травмами. Доберётесь до дома – приложите лёд к шишке.
Впрочем, пакет со льдом он тотчас же выдал мне из аптечки и помог приложить к больному месту. Мы с малышом уселись на поваленное дерево.
– Ты нашла тётю Лиду?
– Она разбилась. Похоже, её выбросило из окна при столкновении, – сама ужаснулась сказанному, но как вышло. Не умею я разговаривать с маленькими.
– Теперь ты будешь моей мамой? – неожиданно по-деловому спросил мальчик, не выразив эмоций по поводу гибели женщины.
– Почему ты так решил? У тебя же есть мама.
– Она сказала о ней не вспоминать и не называть её мамой. – Он помолчал и добавил: – Бабушка умерла, тётя Лида тоже, кто-то же должен быть моей мамой.
– Как тебя зовут?
– Светослав, – произнёс он с достоинством и протянул мне руку.
– Приятно познакомиться. Марина. – Пожала пухлую ручонку. – Светик, давай договоримся, что я буду о тебе заботиться, пока не передам папе. – К моему удивлению, мальчик согласился с сокращением его имени до Светика. – Папа же у тебя есть. Он хочет тебя увидеть и ждёт тебя на границе.
– А если он меня там не ждёт? ― Глазёнки подернулись влагой.
Я обняла его:
– Как такого замечательно ребёнка может не ждать папа? Обязательно ждёт!
– Тётя Лида говорила, что с неё (он не назвал свою мать по имени и не сказал «мама») станется просто переправить меня через границу, а там никто не встретит. Она не знала, что делать в этом случае.
– Я не тётя Лида, в такую чепуху не верю. Будем решать вопросы по мере возникновения! Будем выбираться? У тебя были какие-то вещи?
– Да, в рюкзаке.
– Пошли искать рюкзак, – бодро вскочила с поваленного дерева и потянула за собой ребёнка.
Пришлось снова вернуться к разбитому автобусу, но в этот раз был не так жутко, потому что вокруг суетились люди в форменной одежде: медики, полицейские, спасатели. Погибших уже сложили в чёрные пакеты и принялись переносить на обочину к машинам.
К нашей великой радости, рюкзачок лежал в салоне автобуса. Заодно прихватили детское сиденье – бустер, которое оказывается было в автобусе, но на него почему-то не посадили малолетнего пассажира.
Оставив Светика с вещами, подошла к полицейскому и спросила разрешения уехать. Тот разрешил без возражений, наскоро переписав мои данные и записав в протокол, что я сидела задом к водителю и столкновения не видела, а когда пришла в себя, автобус уже был внизу у насыпи.
Взяв Светика за руку, поднялась по насыпи на шоссе и стала голосовать. Машину удалось поймать сразу. Семейная пара, направляющаяся в Финляндию на белой «ЛАДА-Калина», с радостью согласилась перевести нас через границу и доставить к месту назначения, благо магазин «Лапландия» известен всем.
– Большая авария? – спросил мужчина-водитель, когда помогал нам усесться в салоне. – Смотрю, несколько скорых.
– Да, есть пострадавшие и много погибших. Я с ребёнком, поэтому хочу побыстрее его увезти.
– Да, зрелище ужасное, – тяжело вздохнула женщина. – Вам обязательно в Финляндию ехать, может, вас отвезти домой?
– Нет! – неожиданно для всех воскликнул Светик. – Нам обязательно нужно в Финляндию – меня там папа ждёт!
– Ну раз папа ждёт – довезём вас, куда скажете! – весело ответил водитель.
Светика с бустером пристегнули на заднем сиденье, я удобно разместилась рядом и обняла его. Мальчик, прижавшись к моему плечу, через некоторое время уснул.
Через сорок минут показался Сайменский канал, и тут до меня дошёл ужас ситуации: на границе нужно предъявлять документы и доверенность на сопровождение ребёнка, а у меня их нет. Я вынула папку-уголок с документами Светика и принялась рассматривать. Вот его паспорт, выданный пять лет назад. В паспорте несколько финских виз, последняя датирована этим годом. Интересно, а тёте Лиде мать мальчика говорила, что нет денег на оформление визы. Впрочем, какая теперь разница. Вот доверенность, выданная Сергеевой Лидии Максимовне, на сопровождение Ингермана Светослава Похьюосетвалота Халловича в Финляндию. Да… Нужно мне было взять паспорт Лидии, может, удалось бы… Чушь!
Вынула свидетельство о рождении. Так, Ингерман Светослав Похьюосетвалот Халлович. Повезло парню с именем, усмехнулась про себя, такое нагромождение финских и русских слов! Родился 01.06.2010. Надо же – через пять дней Светику исполняется шесть лет! Так, родители… Отец Ингерман Халла – гражданин Финляндии. Мать Морозова Марина Викторовна – гражданка России.
В голове фейерверк. Морозова Марина Викторовна – это я! Мать Светика моя полная тёзка! Такое бывает?! Оказывается, бывает и в самый нужный момент! Вопрос перевоза ребёнка через границу решился сам собой! Российский паспорт я могу не предъявлять, а в загранпаспорт детей не вписывают.
На пограничном пункте передала в окошко паспорт Светика, свидетельство о его рождении и свой паспорт. Молодая женщина-пограничник, взглянув на документы, приветливо улыбнулась и спросила:
– Светослав, с кем ты едешь?
У меня замерло сердце. Я не была готова, что на границе детям могут задавать такие вопросы.
– С мамой, – спокойно ответил Светик и взглянул на меня своими огромными тёмно-серыми глазами.
Я кивнула и радостно улыбнулась.
Женщина-пограничник поставила печати в наши паспорта.
На финской границе вопросов вообще не задавали.
Проехав пропускной пункт на финской территории, мы все обратили внимание на колоритную группу, стоящую на обочине возле чёрного гелендвагена: двое высоких мужчин в кожаных куртках и с длинными волосами, заплетёнными в толстые косы. Про себя усмехнулась, отмечая, что привычный для русского взгляда женский аксессуар – коса, нисколько не умалял брутальности этих парней.
– Мужики с косами, – засмеялась жена водителя, – эти финны такие оригиналы!
– Тачка крутая, – отметил водитель, – наверное, рокеры кого-то встречают.
Парни действительно пристально вглядывались в проезжающие машины, по нашей лишь скользнули взглядом, не удостоив вниманием.
Добрые люди высадили нас у магазина «Лапландия». Мы со Светиком пошли в кафе при магазине, где, как говорила тётя Лида, назначена встреча с отцом мальчика.
7
Поскольку был будний день, людей в кафе при магазине «Лапландия» практически не было. Практически, потому что один из столиков занимала семья с двумя детьми. Никаких одиноких мужчин или мужчин, проявивших интерес к нашему появлению, в кафе не было.
Мы со Светиком съели по тарелке вкусной финской ухи и выпили вкусного местного кофе.
– Ты узнаешь папу?
– Да. Я был уже здесь. – Он утвердительно кивнул, продолжая втягивать кофе.
В кафе периодически появлялись редкие заезжие российские покупатели, но никого, кто бы был похож на отца мальчика.
– Может, у тебя есть номер телефона папы? – через час сидения озарило меня.
– Да.
– Так давай ему позвоним!
– У меня же сел аккумулятор ещё в автобусе.
– Всё равно давай, у меня есть зарядка, попробуем зарядить.
Мальчик полез в рюкзачок за гаджетом, и выяснилось, что там телефона нет. Мы вытряхнули из рюкзака на стол всё, что там было: книжка, три игрушки, умывальные принадлежности, в отдельном пакете немного белья и носочков. Телефона не было.
– Он, наверное, потерялся при аварии, – печально произнёс Светик.
– Давай еще подождём. – Я совершенно не понимала, что мне делать в этой ситуации.
Приходили на ум слова Светика об опасениях тёти Лиды, что здесь их могут не встретить. Я вспомнила её бормотание: «А там нас встретят, обязательно встретят…» Как же была права старушка в своих сомнениях. Видимо не придали ей уверенности слова матери-вертихвостки, брошенные на прощанье: «Не волнуйтесь, вас там уже ждут!»
В этот момент на глаза попался телевизор, висящий над кассой. Передавали новости. На экране мелькали картинки: фура с вывернутой кабиной, покореженный микроавтобус внизу под дорожной насыпью, носилки с телами в чёрных пакетах. Ой, это же новости про нашу аварию! Непроизвольно я подошла ближе к телевизору, Светик подбежал за мной. Диктор что-то быстро говорил на финском. На бегущей строке мелькала цифра 3. Я спросила у кассира:
– Что говорят? Какая-то авария?
– Да, – ответил кассир по-русски, – в России перевернулся автобус с туристами, ехавшими сюда, в автобусе было три гражданина Финляндии, они погибли. Несколько пассажиров сейчас в тяжелом состоянии. Не всех удалось опознать. Эту новость крутят уже часа три, – добавил парень.
Светик заглянул мне в глаза.
– Папа подумал, что я погиб? – быстро увела его подальше от кассира.
– Нет, ерунда, – произнесла как можно уверенней, – наверное, он просто подумал, что всех живых отправили домой и ты не приехал в Финляндию.
У меня неприятно похолодело под ложечкой. Для малыша я моглау сейчас придумать все что угодно, но как быть на самом деле? Где мне искать отца ребенка? А может, вернуться в Россию? Россия не вариант, потому что обе свои квартиры я сдала и мне возвращаться некуда. Мать мальчика, скорее всего, нашему возвращению не обрадуется, да я и не знаю, где ее искать.
– Так, давай сделаем вот что. Сейчас закупим продукты и поедем ко мне. Я же сняла тут маленький домик. А оттуда я позвоню твоей маме, она свяжется с папой, и он заберёт тебя, но уже из моего дома. Хорошо?
Светик кивнул, но, судя по тому, как низко он опустил голову и старался спрятать глаза, он тоже вспомнил страхи тёти Лиды.
– За покупками! – жизнерадостно вскрикнула и взяла мальчика за руку. – Что ты любишь из финских продуктов, то и возьмем!
– Йогурт и хлопья.
– Отлично! Где у них тут йогурт и хлопья?
Через час мы снова вернулись в кафе, но теперь уже с полной тележкой продуктов. Я решила выпить чашечку кофе, а заодно узнать у кассира, как мне добраться до своего сайменского коттеджа.
Взяла кофе, стала расплачиваться и только хотела задать кассиру вопрос о моем дальнейшем перемещении, как в зале появился мужчина. Он оглядел зал, задержался взглядом на мне и Светике. Я поспешила за наш столик.
Мужчина подошел к нам робкой походкой. Неужели это и есть отец Светика? Да уж, не таким я его представляла… Плешивый, длинноносый, глаза навыкате, волосы собраны в какой-то нелепый хвостик.
– Простите, Вы Марина?
Я кивнула, он подсел к нам за столик.
– Вы к господину Ингерману?
Я снова кивнула. На лице промелькнула радость, но мужчина почему-то сразу подавил её. Тем не менее, ко мне он обратился с улыбкой:
– Я очень рад, что мне выпала честь встретить вас здесь! Сегодня с утра крутят новость про аварию, и господин Ингерман направил людей в Россию, а я вот, можно сказать, по своей инициативе решил всё же проверить здесь. Меня зовут Грегор. Я знаете, из России, но уже очень давно перебрался в Финляндию. Я сейчас свяжусь с господином Ингерманом и обрадую его.
Грегор, очевидно, набрал контакт Ингермана, но из трубки громко прозвучал звук отсутствия связи. Грегор поднялся и ещё раз набрал номер. Он поспешил выйти из кафе, но звук, информирующий об отсутствии связи, я всё равно услышала.
Грегор отсутствовал несколько минут.
– Ты его знаешь? – спросила я у Светика. Он отрицательно замотал головой.
Грегор возвратился озадаченный:
– Не поверите, позвонил Ингерману и нескольким его людям, никто не берет трубки. Точнее, все вне зоны доступа, – произнес он задумчиво. – Возможно, я не знаю их телефона для постоянной связи, у них же у всех по несколько номеров. Не знаю, что вам предложить. Конечно, я должен отвезти вас к Ингерману, но не понимаю куда. Если в его офис, то там тоже не взяли трубку. Можно отвезти к нему в поместье, но это достаточно далеко отсюда, и мы можем приехать, а там никого нет.
– Я сняла для себя коттедж на берегу Саймы. Может, вы нас туда отвезёте?
Заметила его взгляд на часы над кассой, показывающие четыре часа по местному времени.
– Пока доедем до коттеджа, будет часов восемь-девять… – Грегору идея везти нас такую даль явно не улыбалась, и он не спешил ее поддерживать. – Мне же ещё потом назад ехать… – вяло отказался мужчина.
– Давайте тогда вы нас оставите в каком-нибудь отеле в Иматре. Я возьму у Вас номер телефона Ингермана и буду дозваниваться.
– А разве у Вас нет его номера? – спросил Грегор и пронизывающе посмотрел на меня.
Чёрт! Вот так проваливаются разведчики!
– Мы потеряли мой телефон в аварии, – монотонно сообщил Светик, неожиданно придя на помощь.
– Да, – сразу подхватила я, – такой ужас, такая неразбериха. Оттуда хотелось побыстрее уехать! Хорошо, что нас подвезли сюда люди, которые проезжали мимо. И только здесь я поняла, что осталась без связи с Ингерманом, а на память его длинный финский номер не помню.
Наше двойное объяснение убедило Грегора, но нужно быть осторожней.
– У меня другое предложение. Я живу здесь недалеко, буквально несколько километров. Сейчас отвезу вас к себе, а сам съезжу в офис компании и оставлю там записку. Не может такого быть, чтобы в офисе никого не было. Наверняка секретарша слиняла, потому что шеф с помощниками уехали, но рабочие должны быть на месте.
Меня это убедило. Мы взяли сумки и направились к машине Грегора.
Глядя на его машину – видавший виды Фольксваген Пассат, мне стала понятна причина нежелания Грегора ехать куда-то дальше Иматры.
Тем не менее, старичок Фольксваген достаточно быстро домчал нас до дома Грегора. Действительно, недалеко: несколько километров по шоссе в сторону Иматры, поворот, затем еще один, пять минут и вот мы свернули перед покосившимся почтовым ящиком и остановились во дворе двухэтажного дома, крашенного темно-бордовой краской.
Грегор проводил нас в дом, помог мне донести мою объемную сумку.
– Размещайтесь, надеюсь, завтра господин Ингерман появится здесь собственной персоной. Меня не ждите, закрывайтесь на замок. – Он показал, где лежат ключи от дома. – Если вернусь, то ключи у меня есть. Я вернусь в зависимости от результатов, если найду его, то приедем вместе. Если не застану Ингермана, то дождусь утра и еще раз схожу к нему в офис, тогда мне удобней остаться в городе.
Телефон Ингермана он записал мне на листочек, к себе в гаджет занес мой номер. На этом Грегор с нами распрощался.
Пользуясь тем, что время было непозднее, а погода стояла тёплая, мы со Светиком пошли обследовать окрестности. Точнее, спустились с высокого крыльца и обошли дом вокруг. На заднем дворе, к моему великому удивлению, мы обнаружили детскую площадку: качели, лестницу, совмещенную с песочницей, и даже батут под навесом. В песочнице нашли ведёрко с лопатками и формочками, правда, изрядно выгоревшие. Вероятно, у Грегора есть внуки, которые сюда приезжают, решила я.
Светик с увлечением принялся копаться в песочнице, а я оглядела местность.
Дом стоял на пригорке весьма уединенно. Во всяком случае, ближайшие дома виднелись только в направлении дороги, откуда мы приехали. Дом Грегора возвышался над полями, которые тянулись почти до горизонта и упирались в сосновый лес с валунами. Да уж… Если этот Грегор маньяк и завез нас сюда с каким-то умыслом, то кричи – не кричи, никто не услышит, и не добежать до ближайшего дома.
Я тотчас отогнала эту мысль. Финны исторически живут хуторами, а историй о страшных финских маньяках, в отличие от американских, нет.
Я присоединилась к Светику, и мы вместе делали песочные куличи, прыгали на батуте, а я отправляла его на Марс с помощью качели. Набесились вдоволь! Хорошо, что у меня были хлопья и йогурт, не пришлось готовить. Светик так угулялся, что начал клевать носом над тарелкой. Тут даже такая далекая от материнства женщина как я сообразила, что ребенка нужно быстро вести в ванну и укладывать спать.
После ванны малыш попросил почитать.
– Вот. – Он протянул мне книжку из своего рюкзачка. – Бабушка мне начала её читать и не закончила. Здесь есть закладка, где мы остановились.
Я взяла книгу, на обложке которой было написано «Всё о муми-троллях. Волшебная зима». Открыла книжку на закладке. Глава называлась «Лютая стужа». В ней Муми-тролль и его друзья готовятся к приходу Ледяной девы. Малышам холодно и страшно в морозной ночи. Согревает их то, что они вместе, и маленькая печурка.
Светик распереживался из-за героев и прижался ко мне. Я обняла его рукой, продолжая читать: «Ледяная дева склонила своё прекрасное лицо над бельчонком и рассеянно щекотала его за ушком. Он как зачарованный смотрел на нее, прямо в ее холодные голубые глаза. Улыбнувшись, Ледяная дева пошла дальше.
А на снегу, задрав мордочку, остался лежать оцепеневший и холодный глупенький бельчонок».
– Мама, бельчонок умер? – Малыш поднял на меня глазёнки полные слёз.
А у меня губа задрожала от того, что меня назвали мамой, так легко и непринужденно.
– Нет, что ты. Наверняка он просто упал в обморок от восхищения.
Начинаю быстро читать дальше, и действительно, Туу-тикки надвинула шапочку на уши и вышла на улицу за бельчонком, принесла его в дом, а мышки-невидимки стали отогревать его горячими полотенцами. На этом я остановилась, хотя по сюжету дальше вопрос о выживании бельчонка был неочевиден.
– Хорошо, что бельчонок выжил, правда, мама? – Светик так произнёс это «мама», как будто пробовал слово на вкус.
– Конечно, хорошо. Просто замечательно. – Я поцеловала его в макушку. – Надеюсь, для бельчонка это будет наукой, и он больше не будет бегать по лесу в сильные морозы.
Взглянула на Светика, а он уже сладко сопит. Обняла малыша, зарылась носом в ароматную макушку. Надо же, так неожиданно я стала мамой… Мамой, а не Ледяной девой! У меня есть свой собственный Муми-тролль. Пусть на одну ночь, но такой свой, такой ароматный и… уже любимый.
Завтра будет завтра! Завтра приедет его отец, и всё встанет на свои места.
