Kitabı oku: «Замуж за 30 дней», sayfa 14

Глава 48

Ночь я провела, скрючившись в кресле для посетителей возле кровати Пола, стараясь поменьше высовываться. Даже в туалет не ходила, чтобы не обратили внимание и не прогнали. Слава Богу, его международная страховка оплачивала пребывание в отдельной палате-люкс – где бы он ни попал в больницу – и соседей по палате у нас не было.

Кресло было жутко неудобным – вероятно на то и рассчитанным, чтобы не вздумали в нем спать.

Хотя какое там спать! Сидела и смотрела на него. Не плакала – не шли слезы, острым комом застыв где-то чуть повыше груди. Иногда брала его за руку, утыкалась в нее лицом и шептала те самые слова, которые не успела сказать, когда он меня слышал и понимал.

– Я тебя люблю. Слышишь? И поеду с тобой. Хоть куда, хоть как. И кольца мне не надо. Просто вернись. Где бы ты ни был… Пожалуйста, вернись…

Иногда мне казалось, что он шевелится, двигает пальцами, пытаясь не то погладить, не то привлечь мое внимание. Подхватываясь, я вскакивала, заглядывала ему в лицо, изучала экран с данными его жизнедеятельности… даже веки приподнимала, неизменно находя там застывший, ничего не видящий зрачок. И понимала, что фантазия в очередной раз сыграла со мной злую шутку, выдавая желаемое за действительность…

Падала в изнеможении на стул, и вновь шептала и целовала его ладонь…

* * *

Утро принесло надежду.

– Внутречерепных повреждений нет, кровоизлияний нет, мозг не пострадал… – Выкладывая на стол черно-белые сканы с МРТ, докладывал заступивший на смену врач. – Не совсем понятно, почему он до сих пор не приходит в себя, но это явно не кома. Скорее всего, организм в том редком состоянии, какое случается иногда после болевого шока – отключились рецепторы. Он, если можно так выразиться, потерял связь с внешним миром. Возможно, так требует организм, чтобы восстановиться. У него нечто вроде… спячки.

Я даже слабо улыбнулась – насколько в тему это прозвучало. Мой медведь впал в спячку.

В семь утра вернулась Кира, на пару с тетей Леной. Привезли мне еды, заставили сходить в туалет и хоть как-то умыться. А в восемь тридцать позвонила Марис, сообщив, что миссис Стивенсон уже приземлилась и скоро будет в больнице.

Я вдруг ужасно разволновалась. Ведь и я косвенно виновата в том, что случилось. Я и Кира – две дуры-сестрички. И что мы теперь скажем женщине, у которой чуть ни угробили единственного сына? А может и угробили…

– Солнце, тебе б помыться да поспать маленько… – Кира погладила меня по голове. – А то приедет свекровька, а ты тут как чучело бледное с грязными волосами и вчерашней косметикой. Испугается еще за будущих внуков…

– Ей, по-моему, и без меня есть чему пугаться… – наклонившись, я вновь прижалась к руке Пола щекой.

– Давай, Верусь… Я тут покараулю. Волков тебя отвезет. Хошь к нам, хошь в гостиницу…

И я согласилась. Нет, не потому что прям захотелось мне поспать или помыться – я бы и грязная тут неделю просидела, скрючившись в кресле. Просто вдруг страшно стало под руку будущей свекрови попасться. Как представила себе ее лицо, когда она взгляд на меня с полумертвого сына переведет… и аж задохнулась от ужаса.

В общем, струсила я – решила встретиться с миссис Стивенсон чуть позднее, когда ее введут в курс дела – разъяснят про неповрежденные мозги и про вполне себе невинную «спячку».

Волкова с машиной решила не брать – оставила караулить в палате, вместе с Кирой. На всякий случай – все же фсбшная книжечка у него осталась, народ пугать. Уж как-нибудь убедит медперсонал впустить меня обратно.

Сама вызвала такси, за десять минут добралась до гостиницы…

И слишком поздно поняла, что надо было в свой старый дом ехать, а не в новый – туда, где все пропахло воспоминаниями нашего с Полом простого, человеческого счастья.

Где на двери в ванной комнате все еще висит мужской халат, пропахший его одеколоном, а на тумбочке – лежит книжка, которую он читал только позавчера ночью, пока я засыпала у него на груди…

Где только вчера, собираясь к тете на день рожденья, мы шутливо толкались в гардеробной, пытаясь достать каждый свою коробку с обувью… естественно, дотолкавшись до бесподобно-бесстыдного секса прямо там же – в гардеробной, на полу, посреди разбросанных коробок…

Ничего не изменилось с момента нашего ухода – разве что коробки сложила приходящая уборщица.

Только теперь Пол в больнице, а я здесь. Одна. С его двойней в животе – дай Бог чтоб не осиротевшей.

Не раздеваясь, бледным привидением я прошла в спальню – мимоходом ужаснувшись себе в зеркало – и рухнула на кровать, зарывшись лицом в его подушку. Почти с облегчением, захлебываясь слезами, разрыдалась – выдавливая из груди ком, что всю ночь мешал дышать…

…А через секунду, не понимая, как и когда успела уснуть, уже подскакивала, оглядываясь ошалело и пытаясь сообразить, что звонит и куда бежать.

– Вер, скорее сюда! Она увозит его, увозит! Давай на такси и пулей – мы удерживаем, как можем, но они посольством грозятся! – сестра так орала, что пришлось трубку от уха отодвинуть.

Как ни странно, я мгновенно сориентировалась и бросилась на выход.

Такси рядом с Новотелем ловились мгновенно, и через десять минут я уже выскакивала из машины напротив центральных дверей больницы, забыв расплатиться и не обращая внимания на ругательства и угрозы, несущиеся мне в спину.

Странное, необъяснимое чувство вдруг остановило меня. Будто я бегу не туда. Будто не там уже мой любимый…

А где? Где?

Трясясь от охватившей меня внезапной тревоги, я завертела головой, заоглядывась, вцепившись рукой в дверь больницы…

И вдруг увидела – готовая выехать с заднего двора неприметная машина скорой.

Там, там! – завизжала внутри меня унюхавшая своего самца первобытная волчица… или тигрица… или кто там у меня сидит в подсознании.

Все еще не веря, что так остро смогла почувствовать, я бросилась к этой самой скорой, крича и размахивая руками.

Но не успела. Вырулив в противоположную от меня сторону, помогая себе мигалками, машина влилась в широкий транспортный поток, и через секунду уже пропала из виду, пропускаемая другими машинами.

В растерянности я остановилась посреди подъездного пути. Может ошиблось мое шестое чувство, и Пол все еще лежит в отдельной палате на шестом этаже?

– С дороги уйди, дура! – крикнули мне со стороны двора больницы.

Я обернулась.

С переднего, пассажирского сиденья черного Порше, которому я, по всей видимости, мешала выехать вслед за скорой, смотрела на меня, недоуменно вздернув светлую бровь, она.

Миссис Стивенсон.

Нет, не свекровь. Миссис Пол Стивенсон, которую мне не раз показывали в фейсбуке.

Она же «сука без тормозов», она же «растянутая хирургами алчная тварь, перетрахавшая пол-Сиэтла». Она же Лесли. Бывшая, но все еще вполне законная жена моя любимого.

Глава 49

Громкий, настойчивый гудок вывел меня из ступора.

Я поняла, что смотрю на соперницу добрых полминуты, а она на меня – изучая, сощурив глаза. Внезапно, будто решившись, Лесли открыла дверцу и вышла из машины.

Одета она была в легкий, черный плащ и выглядела, как самая обыкновенная, пусть и очень ухоженная женщина – даже довольно милая. Светлые волосы, мягкая улыбка – ну совсем она не производила впечатление опасной хищницы. Скорее домашней кошечки – вот-вот замурлычет и у очага растянется.

– Здравствуй, – сказала эта милая женщина. По-английски, естественно.

– Здравствуй… – ответила я.

– Ты встречаешься с моим мужем? – спросила она и улыбнулась – просто само благодушие.

Проглотив слюну, я тупо кивнула, не понимая, почему она вцепляется мне в волосы.

– Тогда садись в машину. Подпишешь кое-что, и я тут же улечу. Одна.

– Не буду я ничего подписывать… – я испуганно отступила на шаг назад.

Лесли улыбнулась еще шире.

– Я знала, что ты так ответишь. Тогда пока, приятно было познакомиться.

– Стой! – я схватила ее за рука плаща. – Куда ты его увозишь?

– Как куда? – она делано удивилась. – Домой, конечно! Не в вашей же помойке ему умирать…

Я вдруг почувствовала, что теряю голос, и просипела, инстинктивно поднимая руку к горлу.

– Он не умирает… у него всего лишь… болевой шок…

Будто кто-то другой глянул на меня из глубины ее светлых, все еще приветливых глаз. Острый и холодный, металлом сверкнувший в полуденных лучах солнца.

– Это тебе ваши неучи-доктора так сказали, девочка? Ну так я тебе другое скажу… – она отбросила мою руку и крепко сжала мое плечо своей. – Твой «папик», считай, что уже умер… – вдруг приблизившись, она прошипела прямо мне в лицо. – Только я еще не решила, из-за чего именно – из-за инфекции, которую вы занесли ему с переливанием крови или от неудачной транспортировки.

* * *

Конечно, я села в эту машину.

И подписала все – хорошо хоть успела наскоро прочитать что именно. На самом деле в тот момент я подписала бы все, что угодно – хоть сделку с самим дьяволом. Лишь бы мне вернули Пола без лишних повреждений.

Потому что я поверила этой страшной женщине. Поверила в то, что она выполнит свою угрозу – или, как минимум, сделает так, что Пол никогда больше не встанет с больничной койки. И даже, в какой-то степени, была благодарна ей за эту сделку – овдовев, или объявив о его недееспособности – она получила бы гораздо больше денег.

– Здесь, здесь и здесь…

Выездной адвокат Лесли набрал нужный текст на маленьком ноуте и тут же распечатал его на столь же маленьком принтере, который выудил из дипломата. Как он милостиво объяснил, подписываю я свидетельство о том, что Пол тайно встречается со мной на протяжении вот уже трех лет.

Долго думать не надо было, чтобы понять, какие сокрушительные последствия, вкупе с нашими общими фотографиями, это будет иметь в деле о разводе мистера и миссис Стивенсон.

Развал семьи по вине мужа, а тем более по причине его неверности, подразумевал такую колоссальную компенсацию и такие пожизненные выплаты, что, вполне вероятно, что Полу придется продать собственный бизнес, чтобы расплатиться с бывшей женой.

Но кто думает о бизнесе, когда речь идет о жизни и смерти?

Прежде, чем поставить свой последний инициал – рядом с утверждением, что, по-моему мнению, у Пола были и другие внебрачные связи – я подняла глаза на Лесли, сидевшую в полуоброте ко мне на переднем сиденье, и спросила.

– Где гарантия, что ты не заберешь его с собой, даже если я отдам тебе бумагу?

Ее лицо вытянулось в холодном удивлении.

– Зачем мне нужны и бумага, и этот овощ? Чтобы разорить его, а потом за ним же и ухаживать? Нет уж, увольте, это теперь твоя обязанность… – она хмыкнула. – Будет на что потратить те копейки, с которыми я вас, голубков, оставлю.

– Зачем ты вообще согласилась на этот… вариант?

Лесли открыла было рот, но ее адвокат приложил палец ко рту, а потом ответил вместо нее.

– Затем, что нам развод выгоднее чем… ухаживать.

И я поняла, что он чуть не сказал – «чем вдовство».

– Страховые компании, знаете ли… Замучают ведь… Как у вас говорят… лучше синица в руке…

– Верните Пола в больницу! – прошипела я, перебивая этого хмыря лощенного. Только шуточек да поговорок мне сейчас и не хватало.

Не сводя с меня взгляда, Лесли тыкнула пальцем и поднесла к уху широкий, плоский мобильник.

– Подписывай.

Если не позвонит, получит ручкой в глаз, решила я, и вывела две буквы своего имени-фамилии в самом последнем, обозначенном кружком месте…

Белозубо улыбаясь, Лесли сказала в телефон.

– Стэн, ты в скорой? Как там мой благоверный? Не сдох еще? – она хохотнула, и я чуть ни выполнила свою угрозу. – Разворачивай водителя – скажи, чтобы ехал обратно в ту же самую больницу… Да, у нас поменялись планы… Потом расскажу… Они уже развернулись и через две минуты будут.

Последняя фраза была обращена мне, вкупе с вытянутой, ладонью вверх, рукой.

– Подождем, – процедила я и прижала бумагу к груди.

Глава 50

С подъездного пути машина, в которой мы все сидели, давно уехала и стояла чуть поодаль – припаркованная у тротуара недалеко от центрального входа больницы. На дорогую иномарку обращали внимание, оглядывались, и мне казалось, что смотрят не на машину, а на меня, готовые заорать «предательница!»

Время шло, скорая все не ехала, и мне уже начало казаться, что меня развели, что еще секунда и они выхватят драгоценное свидетельство у меня из рук, вытолкнут из машины и уедут, оставив у разбитого корыта.

С одной стороны – конечно, зачем связываться со страховыми компаниями и потенциально полицией, когда можно спокойно разыграть обиженную жену, развестись и получить львиную капитала, не имеющего к ней никакого отношения? Зачем марать руки и связываться с убийством?

Я попыталась влезь в голову к этой безумной, до краев переполненной ненавистью женщины – истинное лицо которой показалось лишь в момент потери контроля.

Почему бы ей не увезти свидетельство, так и не отдав мне Пола? Как подстраховку – на случай, если он вдруг очнется до того, как она «решит, от чего он умер»? Мало ли что может помешать ее планам?

Дура! Вот дура наивная!

Ведь вдовство остается для этой гадины идеальным вариантом – с какой стати ты поверила, что она отказывается от всего пирога ради какого-то куска, пусть и жирного…

И даже если сейчас Лесли и в самом деле сделает вид, что возвращает моего любимого, кто помешает ей обмануть меня и все равно вывезти его?

И тут я увидела – кто.

Сухонькая, кудрявая старушка в брючках и по-детски розовой блузке, она выбежала из остановившегося перед входом в больницу Лимузина и резво побежала по ступенькам наверх.

Мать! Уж она-то точно что-нибудь придумает, чтобы не отдать сына этому чудовищу в женском обличии. Если та все же сподобится его вернуть…

Скосив глаза на Лесли, я убедилась, что миссис Стивенсон она не заметила – болтала по телефону, рассматривая собственные ногти.

План созрел мгновенно – главное, убедиться в том, что в Пола вернули в больницу.

– Где скорая? – спросила я, всем своим видом показывая недовольство – вот-вот передумаю и разорву свидетельство. Только бы не заподозрила, что свекровь уже тут…

Не удостаивая меня ответом, Лесли кинула взгляд на адвоката, и он тут же набрал номер на собственном телефоне.

– Вы скоро? – коротко бросил в трубку.

На том конце связи что-то неразборчиво ответили… и в этот же момент показалась из-за поворота скорая. На первый взгляд, та самая.

– Вон они. Давайте бумагу.

Как бы не так.

– Пусть подъедут, – потребовала я. – И вы подъезжайте – туда, где его выгрузят… чтобы я видела.

Адвокат кинул вопросительный взгляд на Лесли, которая, наконец, прекратила разговаривать и смотрела на меня нечитаемым взглядом.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я в любой момент могу снова вывести его, если ты задумала грязную игру?

Я поспешно кивнула.

– Просто заезжайте снова во двор. Я увижу, как его выгружают и тут же отдам вам бумагу.

Короткий приказ водителю, и машина вновь тронулась с места. Обогнула стоящую перед ней «Хонду», проехала мимо центрального входа в больницу и свернула во внутренний двор.

Сразу за нами туда же свернула скорая.

Уже на подъездом кругу Лесли вдруг схватила телефон, мгновенно набрала номер и заорала.

– Разворачивай! Быстро оттуда!

Машина скорой помощи остановилась, так и не подъехав, и я увидела причину этой остановки – старушка в розовой кофточке уже выбегала из отделения неотложки в сопровождении Киры и Волкова. Схватившись одной рукой за щеку, будто у нее болел зуб, другой за Волкова, она беспомощно оглядывалась.

– Назад! Мне плевать, что водитель говорит! Я сказала – возвращайся! – орала Лесли в телефон.

Она не собиралась мне его отдавать, сообразила, наконец, я. Думала сделать вид, что привозит Пола обратно, забрать бумагу, а потом так же спокойно уехать. А сейчас увидела мать и затрепыхалась. Мать, видать, те же права имеет, что и жена. А в отличии от меня, она имеет еще и немаленькие деньги! Другого шанса забрать Пола у Лесли не будет!

В этот момент произошло сразу же несколько вещей.

Взорвавшись изнутри неконтролируемой, слепой яростью, я схватила Лесли за волосы, потянула на себя и с наслаждением врезала кулаком куда-то в центр ее холеного, наштукатуренного лица. Истошно завопив, Лесли выронила, а адвокат принялся оттаскивать меня от своей клиентки за шиворот.

– Сука! Сука блядская! – по-русски орала я, продолжая лупить эту гадину, куда только смогла достать, пока у адвоката, наконец, не получилось оттащить меня, и выкинуть, размахивающую руками и плюющуюся, из машины – все еще едущей на медленном ходу.

Упав на асфальт и прокатившись по инерции несколько раз вокруг себя, я вскочила, с ужасом поняв, что у меня успели вытащить из рук драгоценный документ – скорее всего тот же адвокат.

Но сделать по этому поводу ничего не успела.

– А ну всем стоять! – закричал кто-то громовым голосом.

И меня чуть снова не сбило с ног. Оглушительный выстрел всполошил гомонящих на крыше голубей и сорвал их с насиженного места. Кто-то закричал, кто-то завопил дурным женским голосом, а машина скорой помощи, в которой беспробудным сном спал По Стивенсон, взвизгнула колесами и слепо, со смачным треском ткнулась в кирпичную стену здания больницы.

Дверца неотложки медленно отворилась, с водительского сиденья, пошатываясь, вывалился медбрат.

– Что за дебил с-стрелял? – ошалело оглядываясь, мужчина остановил взгляд на мне. Я протянула руку и слабо показала в сторону входа в отделение неотложки, где, спрятав пистолет, к нам уже приближался Саша Волков.

Что-то он расшалился, только и успела подумать я.

А потом это уже стало неважным. Все стало неважным, кроме громогласной ругани, разразившейся внутри разбитой и брошенной машины скорой помощи.

– What in a million fucks going on here?!³

Глава 51

Не разбирая дороги, спотыкаясь на ходу, я бросилась к машине. Дернула ручку задней двери… заело! Чертова дверь заела от удара.

– Откройте! Кто-нибудь! – жалобно закричала я.

– Вера? – отозвался изнутри Пол. – Что ты здесь делаешь? Что происходит, черт побери?!

– Пол… – не в состоянии больше говорить, прижимаясь к двери, я лихорадочно дергала ее на себя.

– А ну отойди оттуда! – прорычал он мне.

Я не сразу сообразила, о чем он, и, если бы меня не оттащили силком, дело бы закончилось уже моей травмой, потому что в следующую секунду дверь вылетела, с дикой силой выбитая изнутри больничной койкой.

Будто в замедленной съемке, тяжело опираясь о свернутые с петель дверцы, появился он – тот, из-за кого моя жизнь со вчерашнего вечера буквально встала на паузу. В больничной хламиде, все еще бледный, больной, он закрывался рукой от хлынувшего в салон машины дневного света и морщился.

– Пол… – бесконтрольной, горячей рекой хлынули из глаз слезы. Отбросив чьи-то руки – кажется, это была Кира – я вновь кинулась к нему, и поспела как раз в ту самую секунду, когда, внезапно обессилев, он грузно сел на край машины, свесив ноги.

Прижалась к колотящемуся сердцу – живому! Вновь живому!

Явно ничего не соображая, он обнял меня одной рукой, другой сдирая с себя все еще прилепленные проводки и датчики.

– Тшш… Все хорошо… все отлично… – бормотал мне в волосы, успокаивая, а я все не могла остановиться, рыдала так, что не понятно было, откуда столько слез… Будто решила наплакаться за всю свою жизнь – оптом.

Все хорошо, говорил он мне, все замечательно…

И постепенно я начала верить, что это не сон. Что он действительно очнулся, и та мерзкая, жестокая сука, которая каким-то невероятным образом была ему женой, не заберет его с собой, не угробит, вколов ему в вену какую-нибудь дрянь…

Всего лишь разорит его подчистую, вспомнила я. Лишит всего, чего он добился. Заставит продать компанию, чтобы отдать ей половину не принадлежащего ей капитала.

И виновата в этом буду я.

Кто будет разбираться в том, что я подписала бумагу, потому что испугалась за его жизнь? Кто поверит в то, что Лесли угрожала убить собственного мужа?

Пол возненавидит меня. Как только узнает, как только эта лживая бумага всплывет в бракоразводном процессе – он подумает, что Лесли подкупила меня. Что я продалась за пресловутые тридцать серебряников. Что я такая же, как она.

И я не хочу этого видеть.

Все еще обнимая его, я уже решила, что сбегу. Не знаю, что я буду делать со своей беременностью, но я исчезну из его жизни прежде, чем услышу его в свой адрес какое-нибудь ужасное обвинение, от которого мое сердце просто разорвется.

– Пустите! Пустите меня! – услышала я позади себя дребезжащий, старческий голос.

– Мама?! – отпустив меня, Пол с изумлением уставился на миссис Стивенсон. – Ты что здесь делаешь?!

– Я знала! – слабо запричитала она, оттесняя меня в сторону и занимая мое место у него на груди. – Знала, что тебя угробят в этой ужасной стране…

И тоже зарыдала.

– Черт, вспомнил! – внезапно, будто его осенило, Пол ударил себя по лбу. – Я ж в стену влепился на байке! Поэтому ты прилетела, да? Я совсем плохой был?

Все окружили его, наперебой рассказывая, что произошло. Со стороны больницы к разбитой машине уже спешили люди… кто-то вызывал полицию, кто-то помогал Полу вылезти из скорой и улечься на другую, только что подвезенную больничную кушетку…

Под весь этот шум и суету я тихонько ретировалась. Подобрала с земли обороненную сумочку, прижала к груди, чтобы сердце не так сильно рвалось обратно. И пошла на негнущихся ногах прочь – туда, откуда меня привезли в черном Порше.

Я не знала, куда иду и зачем. Не знала, что буду делать, как дальше жить без него. Насчет денег не беспокоилась – раз он жив, о детях позаботится, даже если мы расстанемся.

Но я не хочу видеть его лицо, когда ему скажут…

А ему скажут – очень скоро скажут. И я даже знала, кто.