Kitabı oku: «Замуж за 30 дней», sayfa 16

Yazı tipi:

Глава 56

– Ну, вот и все.

С выражением какого-то изумленного ступора на лице, Пол просматривал свеже-распечатанные листы договора о разводе мистера и миссис Стивенсон – подписанные на этот раз обеими сторонами.

Бумаги пришли уже в самолете. Да-да, в том самом, пресловутом «частном» самолете.

Улетали тайком, подкупив полбольницы, чтобы подтверждали всем, кто только заинтересуется, что заезжего миллиардера Пола Стивенсона в безнадежной коме увезла домой родная мать.

Для конспирации даже в аэропорт ехали на машине скорой помощи, спрятав чемоданы под каталкой и одев меня в костюм медсестры.

– Боже ж ты мой… – протянул Пол слабым голосом, только увидев меня в коротком белом халатике. – У нас так только в ролевых играх и одеваются…

Пообещав быть его личной медсестрой на время полета, я заставила его убрать лапищи из-под халатика и улечься обратно на каталку. И вообще притвориться мертвым, пока его кто-нибудь не увидел.

В отличие от своего сына, все время пытающегося выкинуть что-нибудь идиотское, моя будущая свекровь оказалась великолепной актрисой. Прижимая к глазам платочек, она ни на секунду не вышла из амплуа горюющей матери – до того самого момента, пока дверь самолета не задраилась за нами, и мы не оказались в относительной безопасноти.

Отсюда и навсегда она превратилась в мою персональную няньку.

Я просто не могла поверить своим глазам и ушам – до какой степени разительно отличалось ее поведение от того, что у нас привыкли ожидать от этого не самого приятного члена семьи.

Немедленно потребовав, чтобы я называла ее Рейчел, миссис Стивенсон увела меня в дальний конец салона самолета и заставила забраться на время взлета в глубокое, раскладывающееся кресло, подложив под ноги на подушку. Так, она утверждала, у меня не начнется тошнота.

Мои заверения в том, что никакого токсикоза – да и вообще, ощущения беременности – у меня пока не наблюдалось, ее не удовлетворили.

– С самого зачатия женщине необходимо побольше отдыхать, смотреть на красивое и слушать исключительно приятные вещи, – безапелляционно заявила она и строго глянула в сторону Пола. – Мой сын говорит тебе приятные вещи?

Я ошеломленно кивнула.

– Иногда…

– Он – тюфяк, – покачала головой Рейчел. – И отец его был тюфяк… Ах, какой он был тюфяк…

Глаза ее подернулись поволокой – она явно погрузилась в воспоминания далекой молодости. А мне отчетливо представился покойный Пол Стивенсон Старший – здоровенный, флегматичный ковбой, щелкающий плетью надо стадом таких же флегматичных коров.

Я хихикнула, представив рядом с ним беременную девчушку в ситцевом платье, строго выговаривающую ему, что ей необходимо слушать только приятное и побольше отдыхать… И поэтому, вместо того, чтобы готовить ему на ужин бобы, она сейчас пойдет и полежит в кресле с задранными ногами…

– Ты – хорошая девушка, – вглядываясь мне в лицо, подытожила Рейчел. – Думаю мы с тобой поладим…

– А можно… я уже встану? – робко попросила я, чувствуя, как у меня начинают неметь ноги.

– Ни в коем случае! Если тебе скучно, могу прислать сына – пусть почитает тебе вслух какой-нибудь женской белиберды – у меня как раз припасен романчик на это случай… И вообще, скоро взлетим, тогда встанешь.

С видом, который явно давал понять, что возражений она не принимает, Рейчел поднялась и бойко засеменила в переднюю часть салона.

Мне же вдруг показалось, что все это неспроста – уж больно загадочный у нее был вид, когда она, подойдя к Полу, дернула его за рукав. Да и почему сама не могла мне почитать свою «белиберду»? Или дать почитать самой?

Но задуматься над этим как следует я не успела – из технического отсека возвестили, что пришли, наконец, долгожданные документы.

Усевшись рядом со мной, Пол снова и снова пролистывал договор, в неверии качая головой. Потом мы с ним выпили на радостях – он виски, я – кока-колы.

А потом самолет стал выруливать на взлетную полосу.

Наскоро поцеловав меня, Пол ушел вперед, на свое место – я и сказать ничего не успела. Заметила лишь, что он странно кивнул кому-то в иллюминаторе. Хотела было встать, пойти за ним… Но в этот момент самолет взревел турбинами и, судя по вспыхнувшим на табло надписям, уже нельзя было не то, что встать, но даже и ремень расстегнуть.

Приготовившись к заложенным ушам – в последний раз, когда я летала на самолете, я оглохла почти на час – я закрыла глаза и откинулась на сиденье.

Самолет рванул вперед, резко набирая скорость… Рев мотора стал почти нестерпимо громким, и я поморщилась от неприятных ощущений.

– Заткни уши и смотри в окно! – прокричал мне снова оказавшийся рядом Пол. – Так ты «заземлишься»… Вон коробка с берушами.

А ты почему ходишь во время взлета? – хотела спросить я, но не стала – все равно не услышит.

Потянулась рукой куда он показывал и вытащила из кармашка сиденья герметично закрытую розовую коробочку.

Содрала целлофановую обертку, щелкнула простеньким замочком…

– В окно смотри, когда будешь уши затыкать… – не оставлял меня Пол.

Я вздохнула и, чтобы отстал, глянула в круглый иллюминатор. И прям в груди защемило.

А ведь он прав.

Улетаю из родной страны и даже в окно самолета не взгляну.

Не то, чтобы я улетала прям с концами – собиралась вернуться за родными, как только сможем оформить меня по рабочей визе. И все же… Заканчивается одна жизнь, начинается другая.

Подперев щеку кулаком, я облокотилась на ручку кресла, пытаясь впитать, осознать происходящее.

Пол забирает меня с собой. В Америку. В Сиэтл, штат Вашингтон.

Да, пусть не в качестве жены, но ведь была же причина, почему не успел сделать предложение. До последней минуты не знали, клюнет ли Лесли на нашу хитрость.

И, по правде говоря, мне уже было не важно – я бы уехала с ним в любом качестве. Черт, даже если бы он так и не встал, я бы все равно уехала с ним – сиделкой к недееспособному инвалиду…

По стремительно убегающему взлетному полю ездили грузовики с прицепленными тележками для багажа. Еще одна, параллельная взлетная полоса была совершенно пуста… И сам небольшой аэропорт был относительно пуст – лишь в самом дальнем краю, уткнувшись носами в ангары, «припаркованы» были несколько таких же как наш частных самолетов.

Как странно, подумала я, открывая коробочку с берушами и набирая в легкие воздух, когда, мощно дернувшись, самолет рванул вверх, в воздух. Самолетов нет, а грузовики-транспортировщики есть… Причем в большом количестве…

С ни меньшим недоумением я вдруг посмотрела вниз – вместо мягкого материала берушей, мои пальцы нащупали нечто твердое и почти острое. И холодное.

Опустив глаза, я зажмурилась – так резанула взгляд искра благородного камня.

– В окно! – прокричали над ухом.

В окно. С трудом отведя взгляд от тонкого сияния кольца из белого золота – с огромным, водруженным в центре всей этой красоты драгоценного камня – я посмотрела.

Съехавшись кабинами и кузовами, прямо под бортом взлетевшего самолета, грузовики-транспортировщики выстроились в удивительную, изогнутую фигуру.

Самолет забрал вправо, лег на крыло и, продолжая набирать высоту, развернулся широким, пологим кругом по периметру аэропорта.

«MARRY ME» – явственно прочитала я, следуя взглядом вдоль по змее из грузовиков.

– Marry me? – спросил меня Пол, нависая над креслом и довольно улыбаясь в ответ на мое, без сомнения, остолбенелое выражение лица.

На колени не опустился. И хорошо – не в его стиле были все эти сопли с сахаром.

– Ты, наверное, просто секса хочешь? – улыбнулась я. – На законных правах.

Он поднял бровь.

– А то ты без кольца со мной не спала…

Не удостоив его ответом, я отстегнулась и бросилась ему на шею.

– И зачем все это? – спросила, жадно вдыхая родной запах – в том самом, только мне известном месте, между шеей и подбородком. – Мог бы просто спросить…

Он пожал плечами.

– Это было не так трудно сделать. Тебе не понравилось?

– А если бы Лесли узнала?

Он ухмыльнулся.

– Все очень удобно совпало. Если бы Лесли не прислала сейчас документы, ничего бы этого не было, и пришлось бы ограничиться кольцом. Кстати, как тебе оно?

Я вспомнила про вторую составляющую предложения и отлепилась от его шеи, вытащив кольцо из коробки – тонкий ободок с огромным бриллиантом в простой оправе. Не нужно было быть ювелиром, чтобы догадаться, что этот камешек стоит целое состояние.

– Мне нравится, – просто сказала я.

Он вдруг выдохнул.

– Ну и слава Богу… А то я боялся, ты опять заведешь эту свою песню – «да, зачем», «да не надо»…

Я внимательно смотрела на него.

– Не заведу. Но ты же понимаешь, что я не ради всего… этого соглашаюсь? – я неопределенно обвела рукой.

Он широко улыбнулся, потом поднял мое лицо к себе за подбородок.

– Значит, соглашаешься?

Я сделала дурашливо возмущенное лицо.

– Что вы мистер! Как можно! Мы ведь с вами так мало знаем друг друга…

Он так же дурашливо закручинился.

– Вы правы, мисс, увы… Всего только месяц… Крайне неразумный поступок…

Внезапно тоненький, веселый колокольчик задребезжал у меня в мозгу… Всего месяц, всего месяц…

– Пол… Какого числа мы познакомились?

Он в недоумении отодвинулся от меня.

– Что?.. Вера, ты так и не ответила мне… Ты согласна?

Я нетерпеливо обняла его.

– Господи, Пол, да, конечно, согласна! Я тебя люблю и хочу за тебя замуж. А теперь вспомни, пожалуйста, когда мы познакомились?

Пол поморщился.

– Двенадцатого августа, кажется… Я как раз одну важную бумажку подписал в тот день – потому и помню.

– А сегодня?

Он кинул взгляд на наручные часы.

– Десятое сентября…

И я увидела, как мои зрачки в отражении его глаз ширятся от восторга. Вытащила из сумочки, стоящей тут же, на кресле, телефон.

Прицелившись, сфотографировала обручальное кольцо на пальце и набрала хорошо знакомый номер.

– Але… – беззаботно ответила Кира.

Я улыбнулась так, что, наверное, это даже в голосе слышно было.

– Кирочка? Посмотри, пожалуйста – я тебе там картинку прислала.

В телефоне замолчали, потом раздался громкий, радостный ах. Не давая ей опомниться, я продолжила.

– А теперь проверь число.

Еще один ах – уже не такой радостный. Я ухмыльнулась.

– Попала ты, детка. На пять лет попала…

– Я, я… – залепетала Кира, потом вдруг опомнилась и прыснула со смеху. – А следить-то как будешь? Из Сиэтла своего…

– Найду как.

Собственно, план – как присматривать за сестрой – у меня был.

И, обсудив все с Полом, я предложила его Кире, этот план – тоном победителя, диктующего свои правила. И она согласилась. Кто ж откажется от полностью оплаченного обучения в одном из самых лучших университетов мира?

Но это, дорогие мои, уже совсем другая история.

Эпилог

– Солнце, это был просто сон. Ты понимаешь меня? Ничего этого не будет, никуда ты не упадешь…

– Хватит болтать, дай ей посидеть в тишине…

Тишина.

Убрав от лица бумажный мешок, я медленно открыла глаза и попробовала вдохнуть чистый воздух осеннего сада.

Вроде, помогло. Знакомые лица перестали двоиться и расплываться, пульс в ушах успокоился, тошнота отлегла от горла.

Просто сон. Они правы – и Кира, и мама с тетей…

Платье у меня нормальной длинны, каблуки невысокие – а в церквях везде преобладают кафедральные потолки. Глупо думать, что тот кошмар, где я оступаюсь и падаю посреди широкого прохода между скамьями, на глазах у многочисленной публики и видеокамер, был вещим.

А даже если и упаду. Ведь это суеверие – считать, что сие будет означать несчастливый брак.

Я, помнится, как-то Новый Год проспала, и после неделю ходила, борясь с депрессией, уверенная в том, что год будет отстойным – а вот и нет, одним из самых прекрасных годков оказался в моей жизни. Если не считать последнего – в котором я встретила мужчину своей мечты. И выхожу за него замуж.

Прям сегодня выхожу, минут эдак через пять. Как только приду в себя и меня перестанет тошнить и трясти от страха.

– Ну, как? – осторожно спросила мама.

Жестом я попросила ее сесть рядом с собой и положила голову ей на плечо.

Маму я не видела уже полгода – даже когда улетали, она не смогла выбраться проводить меня. Потом долго улаживали вопросы с визой, преодолевали бюрократические проволочки – как с одной стороны, так и с другой стороны…

И вот, вчера, четыре месяца после того, как я ступила на борт «Стивенсон 1», она, наконец, прилетела – моя, родная мама. Поведет меня под венец, а потом останется до рождения ребенка. А может и на дольше – если захочет, и позволят иммиграционные службы.

Со свекровью они поладили чуть ни с первого слова – точнее жеста, потому как изъясняться мама могла только на двух языках – русском и старорусском.

Рейчел тотчас же потащила маму на «шопинг». Ну, как «потащила»? Увезла на своем собственном самолете в славный город Нью-Йорк – прошвырнуться перед свадьбой по Пятой Авеню. Вернулась мама через три дня – настоящей светской львицей, ухоженной, разодетой и с запасом английского такого уровня, что хоть в переводчики подавайся.

– Все будет хорошо, – твердо пообещала мама, целуя меня в макушку. – Веришь?

Мама всегда умела сказать нужное – причем так, что в это действительно хотелось верить. И я поверила.

* * *

Неприятности пришли там, где их ждали меньше всего.

Нет, до алтаря я дошла вполне успешно – настоящей королевой дошла – с гордо поднятой головой, ровно и четко ступая по красному ковру, невзирая на километровый шлейфо-хвост, тянущий меня обратно. И смотрели на меня хоть и пристально, с интересом, но все же довольно дружелюбно – явно не желал мне вслух «убираться, откуда приехала»…

А потом случилось ужасное.

В самом центре сцены, у роскошного, заставленного цветами алтаря, глядя в глаза любимому жениху, я вдруг напрочь забыла текст клятвы верности, которую вызубрила, казалось, до такой степени, что ночью меня разбуди – выдам все без единой запинки.

Здесь, вероятно, требуется небольшое пояснение.

Клятва верности – та самая, которую невеста с женихом, путаясь в словах и с ужасной дикцией, читают с мятого, выуженного из внутренних карманов листочков – всегда вызывала у меня гомерический смех.

Ну как так? Как можно говорить слова любви, читая их с глупой бумажки? Уж я-то точно выучу все наизусть, отрепетирую до самого последнего взгляда и вздоха – чтобы потом, сколько бы мы не смотрели видео с нашей свадьбы, моя клятва вызывала что угодно, только не зависть. Ну, в крайнем случае, умиление.

А ведь свекровь уговаривала меня – не дури, сделай, как все нормальные люди делают. Ну что тебе стоит держать бумажку в руках и подглядывать, если что. Разволнуешься ещё, язык неродной…

Вот и стой теперь, выпучив глаза, чувствуя, как медленно леденеют ноги, пытаясь вспомнить хоть словечко.

– Вы должны сейчас прочитать вашу клятву… – деликатным шепотом подсказал мне пастор.

А то я не знаю… Черт, как же там начиналось – хоть бы первые слова вспомнить, а дальше, как по накатанной пойдет…

Дыхание внезапно сбилось, к горлу снова подкатил тяжелый ком – даже если бы вспомнила слова, уже и не выговорить…

В зале зашушукались, Пол вздернул на меня бровь. Он не хмурился, не выглядел сердитым. Скорее насмешливым – было заметно, что мои потуги его забавляют.

– Хочешь я прочитаю первым? – милостиво и тоже шепотом предложил он, поднимая руку и просовывая ее за пазуху токсидо – без сомнения, достать свою собственную «позорную» бумажку с клятвой.

Хотя, кто из нас более позорный, еще разобраться надо…

«Это наша мама села в лужу!» – уже слышала я его снисходительное пояснение подросшим наследникам во время просмотра семейного видео. – «Но мы ее все равно любим, правда?»

Без сомнения, я уже была красная, как вареный рак, но упрямо помотала головой, решив что буду импровизировать.

Открыла было рот, чтобы бы произнести явную банальщину навроде «Я люблю тебя и буду верна тебе до гроба»…

И тут это случилось. Отчетливый и довольно чувствительный пинок изнутри моего раздутого близнецами живота.

– Ой, мамочки! – вскрикнула я, хватаясь за пострадавшее место руками.

– Что случилось? – заволновался Пол, а вместе с ним стоящие рядом Кира и друг жениха.

Не отрывая рук, я медленно выдохнула.

– Меня пнули… В первый раз…

– Да ты что? Дай потрогать, может еще раз пнет… – забыв про свадьбу, Пол шагнул ко мне, накрыв пятерней сразу полживота.

– Господа, может мы уже закончим?.. – неуверенно начал пастор.

– Давай без клятв, – махнул на него рукой Пол. – Невесте отдохнуть надо…

– И посидеть с задранными ногами… – в полголоса дополнила его я, давя в себе смех.

Я успела рассказать ему эту байку – про ноги…

– Именно с задранными, – пробормотал он себе под нос, наскоро поцеловал меня, отошел на свое место и кивнул пастору.

– Давай жени уже – не видишь, наследники расшалились.

– Ой, еще раз! – снова пискнула я, схватившись уже за другое место. Это было странное ощущение – приятное и неприятное одновременно. Причем на этот раз, казалось, толкнулись обеими крошечными ногами… или руками… или…

Пастор нетерпеливо заныл.

– Господа, ну что же это… Мы так никогда не закончим.

– Жени давай! – рыкнул на него Пол так, что тот чуть не присел.

Натянул дежурную улыбку и затараторил полагающиеся слова.

А ведь они спасли меня – наследники. Вывернули все так, будто это не я забыла слова клятвы – а просто вот так случилось, что вдруг не до клятвы стало. Вон как все умиленно улыбаются, шепчась и показывая друг другу на свои животы…

– Прошу обменяться кольцами! – торжественно резюмировал пастор.

А меня пнули еще раз – так, что подскочила даже. Вокруг уже в открытую смеялись – кто-то даже захлопал.

– Объявляю вас мужем и женой! – поспешил объявить пастор, пока ему снова не помешали. – Можете поцеловать невесту!

«Хотя, уверен, что вы уже это делали» – послышалось мне бормотание, но я решила не придавать этому значение.

Подхватив меня на руки, Пол сошел по ступенькам и, под аплодисменты и поздравления, направился к выходу.

Учитывая то, что до приема оставалось еще добрых два часа – у меня были кое-какие идеи по поводу того, куда мы направляемся. И зачем.

Безликий водитель открыл для нас дверцу лимузина и меня бесцеремонно затолкали внутрь.

– Всегда хотел заняться с тобой сексом в машине, – сказал он, пультом закрывая нас от водительского отсека.

– Ты что с ума сошел! – испугалась я, отодвигаясь. – Ты же мне прическу испортишь!

– Я аккуратно, – пообещал он, приподнимая и усаживая меня к себе на колени. Прямо в свадебном платье. – Ух ты, его даже задирать не надо! – восхитился он, когда пышный подол сам по себе разошелся в стороны, обнажая под ним мои ноги и промежность в тонком белье.

Уткнулся мне в шею и чувственно провел языком вдоль ключицы.

– Ненормальный… – прошептала я, начиная вдохновляться, прижимаясь к нему всем телом…

– А чтоб вас! – ругнулся вдруг Пол – близнецы буквально отпихнули папочку – определенно против того, чтобы с мамкой творили всякие бесстыдства.

Не верящим взглядом Пол уставился на мой взбунтовавшийся живот.

– Хулиганье! – осторожно поругал он наследников – так, будто ожидал ответки.

И она прилетела – эта ответка. Близнецы вдруг задергались так, будто крыли его трехэтажным матом, пользуясь безопасностью своего укрытия.

Вздохнув, я слезла с колен своего мужа.

– Придется подкараулить, когда они спать будут…

– Эхх… Начинается детная жизнь… – пробурчал Пол, нехотя отпуская меня. – Родятся, сразу няньку возьмем.

– Еще чего! – возмутилась я. – А мама твоя на что? Или моя?

– Ты еще Киру приплети… – усмехнулся он. – Нашла нянек…

Я машинально посмотрела в окно – от церкви мы отъехать не успели, и было хорошо видно, как вышедшая на свежий воздух Кирочка, кокетливо теребя руками подол своего коктейльного платья, бесстыдно заигрывает с охранником.

– Чувствую, это мы скоро будем ее деток будем нянькать… С таким-то боевым настроем…

Пол тоже посмотрел.

– Приставлю к ней охранника.

Кира потянулась за предложенной охранником сигаретой. Пол крякнул и уточнил.

– Двух. Двух охранников.

На том и порешили.

Поехали в банкетный холл и отгремели свадьбу так, что весь высший свет месяц потом добрым словом вспоминал – разумеется, после того, как протрезвел да опохмелился.

А клятвы мы друг другу уже в другой обстановке сказали – страстно, честно и без глупых бумажек.

Конец!