Kitabı oku: «Меняю любовницу на жену», sayfa 2
– Геля, ближе к делу, – вернула я подругу на землю.
– Хорошо, хорошо. Вот тогда-то это и началось. В то время года на юге толпа туристов, путешествующих автостопом, и мы познакомились с какими-то студентками, напросившимися в нашу машину. Две крашеные выдры с длинными палками вместо ног и силиконовыми сиськами, – пробормотала она. – Мы проехали вместе почти день, потом на остановке одна девчонка встретила какого-то парня и пересела к нему в машину. А Жу-Жу, – Ангелина скривилась, словно в рот ей попал кусок лимона, – ну, Женькой ее звали на самом деле, осталась с нами. Вначале я была этому рада: в компании веселей. Затем пошли неприятности.
Я внимательно слушала рассказ подруги, пытаясь понять, в чем ее сумасшествие. Ангелину захватили эмоции, из почти двадцатиминутного рассказа большая часть была посвящена нелестным эпитетам в адрес попутчицы.
Эта самая Жу-Жу, оставшись одна, быстренько сочинила сказочку, как считала Ангелина, о том, что в студенческом лагере у моря ее ждет любимый. Вроде бы она с подружкой решила его навестить, а деньги у них по дороге выманили цыгане, вот и пришлось ехать автостопом. Теперь ей одной, без подруги, так же на перекладных добираться страшно. Жу-Жу попросила, чтобы Алекс и Ангелина довезли ее до места, которое по странной случайности оказалось на пути к домику Алекса.
Ангелина и Алекс решили, что должны помочь влюбленным соединиться, и они продолжили путь втроем. Тем более что Жу-Жу умела водить машину и обещала Алексу подменить его на тихих участках дороги. Все складывалось удачно – хорошая компания, море, часто останавливались и купались в свое удовольствие. Вот тогда-то Геля стала жалеть о своей мягкосердечности. Жу-Жу оказалась девушкой без комплексов. Она обожала купаться и загорать топлесс, демонстрируя окружающим свою грудь. Ангелине показалось, что Алекс слишком много внимания стал уделять попутчице.
Нет, ничего компрометирующего не было. Только смутные тревоги закрались в ее сердце: не нравились ей их полувзгляды, полунамеки. А тут выяснилось, что Жу-Жу давно мечтает научиться кататься на серфе, а у Алекса в багажнике имелась доска. Алекс предложил дать девушке пару уроков, и они тут же приступили к практическим занятиям.
– Вот тогда-то у меня появились первые подозрения, – проговорила Геля. – Мне показалось, что они оба ведут себя как любовники. Причем как давно знающие друг друга любовники. Представляешь, он даже знал название ее крема для загара! Это Алекс-то, который до того название моих любимых духов никак запомнить не мог. Ты бы видела, как он для нее виноград выбирал… Я-то его, ты же знаешь, не ем. А этой заразе загорелось винограду… полцарства за кисть винограда… – Геля задохнулась от возмущения и на секунду прервала свой рассказ. – Мне все это надоело, и я предложила Алексу: довезем Жу-Жу до ближайшей автобусной станции, дадим ей денег и продолжим наше путешествие вдвоем.
– Ну и? – спросила я, хотя уже догадывалась об ответе.
И оказалась права. Алекс отказался, заявив, что не может оставить беспомощную девочку на произвол судьбы, а Гелю обозвал капризной, упрямой, избалованной. Это была первая серьезная ссора молодоженов. Через час Алекс остыл и попросил прощения. Они довезли Женю до города, дали ей денег на проезд и поехали своей дорогой.
– Ну и в чем проблема? Ты видела, как он ее обнимает, целует, тискает или, тем более, занимается с ней любовью? – уточнила я.
– Да нет, в тот момент ничего такого не было, – смутилась Геля. – Было кое-что другое…
Геля задумалась, припоминая детали того путешествия. Наконец вновь заговорила:
– Слушай дальше. Мы с Алексеем без приключений доехали до места. Правда, всю дорогу промолчали, а в его домике впервые, оказавшись наедине, легли спать в разных комнатах. Ночью мне долго не спалось, я все переживала нашу ссору, порывалась несколько раз пойти помириться с Алексом, но что-то удерживало меня. В конце концов я решила спуститься вниз, выпить чего-нибудь. И тут мне показалось, что Алекс с кем-то разговаривает. Понимаешь, я слышала его голос и еще – женский голос, очень знакомый.
Я промолчала, хотя меня так и подмывало спросить ее, давно ли она была у психиатра. Галлюцинации на почве злоупотребления алкоголем… только этого не хватало. А Геля продолжала:
– Я узнала голос Жу-Жу. Да, это был именно ее голос. Я так разозлилась, что сломя голову кинулась по лестнице вниз. Я зацепилась ногой за ковер, чуть шею себе не свернула, и таким образом ввалилась в гостиную.
– Ты поймала их? – поинтересовалась я.
Геля замотала головой.
– В гостиной находился один Алекс. Но перед ним на столике стояла бутылка вина и два бокала, работал телевизор. Он, конечно же, кинулся на шум и помог мне подняться.
– Геля, в чем, собственно, дело? Тебе что-то показалось, ты из мухи сделала слона и своими собственными руками разрушаешь замечательный брак. У тебя проблемы не с мужем, а с психикой. Завязывай с мартини, пока тебе не потребовалась помощь нарколога.
– Да нет же, она была там, я слышала ее голос!
– Ага, была и сплыла, испарилась.
– У нее было время, она могла спокойненько встать и выйти через другую дверь. А на столике стояло два бокала! И что он делал ночью там, в гостиной?
Я чуть виноградиной не подавилась. Как люди любят себе жизнь усложнять.
– Ангелина, все элементарно просто! Ты тоже ведь не спала, правда? И Алекс переживал из-за вашей первой ссоры, не мог заснуть. А два бокала… Бьюсь об заклад, что он сам хотел подняться к тебе в спальню с бутылкой и бокалом и провести дипломатические переговоры на высшем уровне. А голос… Да любой женский голос из телевизора ты могла принять за голос этой девицы, все очень просто.
– Знаешь, Татьяна, если бы я не знала тебя так хорошо, подумала бы, что ты с ним сговорилась, – усмехнулась Ангелина. – Он ответил мне то же самое, слово в слово!
Я внимательно посмотрела на подругу – ее бледность, круги под глазами и дрожащие пальцы очень и очень не понравились мне. Так, все ясно, барышня переутомилась в путешествии. Бессонница, потом какие-то транквилизаторы… и в итоге получаем галлюцинации.
– Подруга, тебе надо обратиться к хорошему психиатру. И не приемы эти дурацкие устраивать, а отдохнуть в тишине и обществе любящего тебя человека, – дала я ей совет, собираясь встать со скамейки. Мне порядком надоело слушать ее пустые жалобы. Пожалуй, ей нужны уже не уши друга, а помощь специалиста.
– Ну вот, ты мне не веришь. Я и сама себе не верю, и выходит – я схожу с ума. Не знаю, что хуже: его измена или мой сдвиг по фазе.
– А что Алекс? – уточнила я. – Как он реагировал на твои обвинения?
– Обозвал меня психопаткой, устроил скандал, а потом сказал, что ему нужно прокатиться, освежиться, иначе его разорвет от ярости. Да, еще он сказал, что если я все же одержима своей дурацкой идеей, то могу обыскать весь дом. И уехал.
– Ты, конечно же, не поленилась и обшарила весь дом? – спросила я.
Геля кивнула.
– И, конечно же, никого не нашла, но тебя это не убедило, – прозорливо произнесла я. Тут не нужно было обладать блестящими аналитическими способностями, достаточно знать дотошный характер Ангелины.
– Он мог увезти ее, пока я, как дура, обыскивала особняк, – отрезала Геля. – А когда Алекс вернулся, он вел себя как ни в чем не бывало.
Я усмехнулась. А как еще он мог себя вести? Мог, конечно, сразу же вызвать психиатра или развестись с ней. Я внимательно посмотрела на Ангелину, судя по ее лицу, было еще что-то, о чем она пока не решалась рассказать.
Я взяла новую кисть винограда и решила дослушать подругу до конца.
– Что еще было странного?
– Через несколько дней я видела Жу-Жу собственными глазами и даже сфотографировала ее.
– Замечательно, давай я посмотрю, – я уже решила, что зря не поверила подруге, и собиралась покаяться в этом.
– У меня нет той фотографии. Вернее, есть, но на ней ничего нет, – пробормотала Ангелина, протягивая заранее принесенную стопку снимков. – Но она была там, понимаешь! Я собиралась за покупками и должна была еще пойти на прием к стоматологу – у меня откололся кусочек эмали, а ты ведь знаешь, как я слежу за своими зубами.
Знаю, знаю, у Гели пунктик насчет здоровья. Она, как положено, два раза в год, даже без надобности, посещала зубного врача, а если появлялась крохотная дырочка, мчалась к нему сломя голову. А вот я не такая – у меня давным-давно здоровенное дупло в коренном зубе, но я никак не могу заставить себя записаться на прием.
– Короче говоря, Алекс сам отвез меня в город, высадил у дверей поликлиники и поехал домой. Я должна была зависнуть у врача часа на два, как минимум, потом хотела пройтись по магазинам и… В общем, мы договорились, что Алекс вечером заедет за мной к нашим общим знакомым. Вот только у врача в тот день рожала жена, и он в суматохе забыл отменить назначенные визиты. Я уже через час сделала все покупки и решила вернуться сама. Поймала такси и поехала домой.
Так, это уже интересно. Тут мне вспомнился старый анекдот. Одну супружескую пару, вместе прожившую в браке шестьдесят лет, спросили, как им удалось так долго оставаться вместе. Супруги ответили, что они придерживались двух золотых правил: не реже двух раз в неделю – поход в ресторан, романтический ужин, свечи, шампанское, музыка. Супруга ходит по вторникам, а супруг – по пятницам. И второе – после командировок или длительного отсутствия никогда не заявляться домой без предварительного звонка. Очевидно, Ангелина не знала второго золотого правила супружеской жизни.
– Я прошла в дом, поднялась в свою комнату, разложила покупки. Потом вышла на балкон – он выходит как раз на ту сторону дома, где у нас бассейн. Я как раз собиралась окунуться, сняла с веревки купальник. И тут… увидела ее.
– Кого?
– Да чертову Жу-Жу, кого же еще! Нахалка лежала у бассейна в моем купальном халатике так, словно она – хозяйка дома. И это после того, как Алекс пытался убедить меня в том, что мы одни в доме! Я действовала как в полусне. Вернулась в комнату, взяла фотоаппарат – он лежал на прикроватной тумбочке, оставалось доснять несколько кадров на пленке – и принялась снимать. Мне нужны были реальные доказательства! И вдруг эта гадина поднялась и увидела меня. Я почувствовала себя полной дурой с фотоаппаратом в руке. А тут еще кончились кадры, и я побежала в комнату, хотела вставить новую пленку. Но когда вернулась на балкон, ее уже у бассейна не было.
– А где был Алекс? – поинтересовалась я, пытаясь разобраться в этой темной истории.
– Он приехал через полчаса. Немного удивился моему появлению и тут же объяснил, где был: видите ли, задержался в городе, решил купить к ужину чего-нибудь вкусненького. Я заглянула в коробку – там было все самое лучшее из самого дорогого ресторана в городе. И он хотел меня уверить, что это для обыкновенного ужина!
– Так куда делась Жу-Жу с фотографий? – прервала я ее.
– Не знаю, я убрала фотоаппарат в ящик, ключ от которого был только у меня. На следующее утро я не смогла поехать проявить пленку – машина не завелась, а своим ходом до города добираться довольно трудно. К тому же к нам нагрянула какая-то родственница Алекса, не то тетя, не то троюродная бабушка, и на выяснение отношений у нас не было времени. Напечатать фотографии мне удалось только через день, и они поставили меня в тупик: там действительно оказались кадры из нашего путешествия. Понимаешь, та самая пленка, но на последних кадрах – никакой женщины. Вот. Тот же самый бассейн, шезлонг, даже мой халат, только нет этой заразы.
– Геля, может, тебе все показалось? – проговорила я, рассматривая фотографии. – Солнечные блики, резкие тени, халат лежит «как живой»… Показалось, и все. Может, ты задремала? – я пыталась подобрать наиболее разумные доводы.
– Да, тогда объясни, зачем Алекс хотел сбросить меня в пропасть? – с отчаянной решимостью спросила Геля. – Я не стала говорить ему о фотографиях, а он делал вид, что ничего не произошло. Я начала сомневаться в своей нормальности… Алекс был, как и раньше, милым и предупредительным, пришел мириться, включил все свое обаяние. А потом предложил поехать в горы на прогулку, обещал, что это будет незабываемо. И мы в компании наших друзей отправились на пикник…
Так, стоп, сейчас она скажет, чего доброго, что он специально подрезал страховочный канат, что она чуть не погибла, и это было хладнокровно подготовленное покушение. Я не ошиблась: Геля поведала душещипательную историю о якобы несчастном случае. Алекс прав, Гельку нужно срочно вести к психиатру. Да как можно скорее. Хотя… во всей этой истории есть что-то странное.
– Ладно, давай мне фотографии, – пробормотала я. – Напиши точный адрес домика Алекса и координаты вашего проводника-альпиниста. Только давай договоримся: если я выясню, что все это чистый бред, ты обязательно пойдешь к врачу и попробуешь решить свои проблемы цивилизованно. Договорились?
Ангелина кивнула головой, улыбнувшись мне какой-то жалкой, растерянной улыбкой. Звуки оркестрика смолкли, и гости потянулись к столам. Я разыскала Ленку, мы попрощались с Гелей и поехали домой. Оставаться дольше на вечеринке мне не хотелось – после разговоров с Алексом и Ангелиной веселиться я была не расположена. Ленка, конечно, немного поныла, но… у кого колеса, тот и прав.
* * *
Честно говоря, после празднования юбилея я слегка закружилась: подвернулось сложное дело, с которым попросил разобраться клиент, известный бизнесмен. Поговорить с Гелей по душам еще раз не довелось. Я, правда, связалась с одним своим знакомым с южного побережья и поручила ему разузнать про тот несчастный случай, про который упоминала Геля. И мой человек переговорил с проводником, тогда сопровождавшим компанию в горы. Как я и думала, он уверял, что произошел самый банальный несчастный случай, к счастью, закончившийся благополучно. На этом я и успокоилась.
Глава 2
На сообщение о Гелиной смерти я наткнулась почти случайно. Нет, позже-то мне пришло приглашение посетить печальную церемонию. На фирменной бумаге, с золочеными буквами и в траурной рамке. А в тот день я все же решила заняться своими зубами, отправилась к стоматологу. Перед экзекуцией я скупила все развлекательное чтиво у старушки, торгующей перед дверями стоматологической клиники, и в ожидании своей очереди наткнулась на сообщение в бульварной газетенке, славившейся своей оперативностью. На десяти страницах с цветными иллюстрациями она давала читателям представление о всех знаменитых или светских людях, имеющих хоть какое-то отношение к Тарасову.
Сообщение было коротеньким, с парой фотографий. «Вчера покончила с собой, бросившись с балкона собственного трехэтажного особняка, дочь известного бизнесмена, владелица сети ресторанов „Звездное небо“ Ангелина Пашкова. Ее муж, бизнесмен Алекс Пашков, рассказал нашему корреспонденту о том, что в последние несколько месяцев Ангелина находилась в тяжелой депрессии, принимала какие-то транквилизаторы и даже посещала психолога».
Я не поверила своим глазам, когда прочитала всю эту галиматью. Не мог Алекс ничего такого рассказывать корреспонденту подобного издания. Он не из тех, кто выносит сор из избы. Но Ангелина-то, наша Гелька, как она могла совершить такое? Трагедия не укладывалась у меня в голове. Я чувствовала свою вину, и это угнетало меня. Нужно было настоять на посещении ею специалиста, окружить ее заботой…
Приглашение на похороны я получила на следующее утро. Ангелину решили хоронить в Тарасове, где были похоронены все Пашковы. Я слышала, что отец Гели построил на кладбище нечто вроде семейного склепа. Хотя мне казалось, что Геле не понравилась бы вся эта пышность и помпезность. Похороны удались, насколько возможно употребление такого термина. Вернее, они прошли в лучших традициях, присущих мероприятиям высшего света, – дорого, стильно, немного чопорно, с пением «Аве Мария» все тем же вездесущим Касковым, как и положено. Среди понаехавших на траурную церемонию с трудом можно было насчитать пять-шесть настоящих друзей Ангелины, за исключением, конечно, родственников, искренне скорбящих о потере. Все остальные прибыли себя показать, с деловыми людьми переговорить.
Алекс выглядел потрясающе красивым в траурном одеянии. Бледное лицо, плотно сжатые губы. Ему, как мужчине, плакать не полагалось, но было видно, что он переживает. Я подошла выразить соболезнование к родителям Ангелины, затем к Алексу. Он узнал меня:
– Здравствуйте, Таня. Вот видите, как все сложилось, мы с вами тут разговариваем, а она… – Алексей мотнул головой, словно хотел смахнуть непрошеную слезу. – Никогда не прощу себе, что задержался в тот день у друзей. Нас обоих приглашали, но Геля сослалась на головную боль и осталась дома. А я, как дурак, поехал… Неудобно было отказаться, будущий партнер, выгодный контракт. Оттуда я звонил жене, хотел попросить зачитать один документ, который я дома оставил. Никто к телефону не подходил, и я почему-то сразу испугался. Приехал, а Геля мертвая, под балконом… Для храбрости выпила и прыгнула… Я виноват в ее смерти, нужно было уделять ей больше времени. Все эти дурацкие рестораны…
Мне было ужасно жаль этого красивого сильного мужчину. Похоже, он действительно сильно любил нашу Ангелину.
– Алексей, вы поплачьте, – тихонько шепнула я. – Легче станет, правда-правда.
– Спасибо, – шепнул мне в ответ муж моей подруги, вернее, теперь вдовец, – я потом, когда все разойдутся. А то сейчас торжественную речь говорить надо, отец Ангелины настоял. Пойду я…
Алексей очень красиво говорил о Геле, о том, какой замечательной женой она была, какой она могла бы стать матерью и даже бабушкой… Все было так трогательно и печально, что я не выдержала и разрыдалась.
Потом были девять дней, потом сорок. С каждым разом слез становилось все меньше и меньше, а речи делались все короче и короче. Я видела Алекса еще раза три, а потом он как-то выпал из поля моего зрения. Я думала, навсегда – и ошиблась.
* * *
После гибели Ангелины прошло несколько месяцев. Жизнь вошла в свою колею, я работала, стараясь заглушить боль утраты, и преуспела в этом деле – смерть подруги отодвинулась куда-то на второй план. Иногда я, правда, ловила себя на мысли, что вот об этом нужно рассказать Геле или что Ангелина обожает фильмы этого режиссера, но тут же вспоминала, что звонить и рассказывать уже некому. Поэтому звонок, раздавшийся в моей квартире в то раннее, по моим понятиям, время – в восемь утра, – поверг меня в изумление.
– Здравствуйте. Это Татьяна Иванова? – произнес откуда-то издалека голос с легким акцентом. Такой появляется у русских, долго живущих за границей. Среди моих друзей таковых не значилось, а клиенты в основном звонят мне на мобильный, номер домашнего телефона знают только близкие друзья и немногочисленные родные.
– Допустим. Но как вы узнали этот номер телефона? – решила я сразу же разобраться с незнакомцем.
– Извините, ваш номер мне дала Лина.
– Кто? Послушайте, мужчина, хватит дурить мне голову. Этот номер телефона не значится ни в одном справочнике. Его знают всего несколько человек. Среди них никакой Лины не имеется, так что потрудитесь объяснить, откуда у вас мой телефон, иначе я брошу трубку! – рявкнула я, сатанея от наглости незнакомца. Мало того, что звонит в такую рань в воскресное утро, законный человеческий выходной, так еще и врет неубедительно.
– Татьяна, пожалуйста, я вам все объясню, не бросайте трубку. Лина – это Ангелина Пашкова, она моя двоюродная сестра. Помните, мы с вами на даче у ее родителей познакомились, когда праздновали ее пятнадцатилетие? Я вам еще шампуром нечаянно щеку обжег…
Батюшки, точно, было такое! Мы тогда в первый раз попробовали шампанское. Не может быть, что сейчас, в эту самую минуту со мной разговаривает мечта моих, да чего там – почти всех девчонок нашей школы и улицы, – юношеских грез Марат Пашков, двоюродный брат Гели, который старше нас на несколько лет. Тот самый Марат, который закончил геологический факультет МГУ с красным дипломом, а потом уехал работать за границу, в какие-то жутко отсталые, но напичканные природными богатствами страны. Марат колесил по всему миру и был ужасно занят, даже на свадьбу к Ангелине не попал, был вне зоны досягаемости.
– Марат? – проговорила я в трубку, все еще не веря в происходящее.
– Узнала? Тань, я хочу с тобой встретиться, мне нужен профессиональный совет. Геля рассказывала, ты у нас теперь что-то вроде Шерлока Холмса в городе…
– Конечно, давай встретимся. Где?
– Мне бы хотелось у тебя, чтоб без лишних ушей и глаз. Можно?
Я даже не успела обидеться на «что-то вроде Шерлока Холмса в городе», продиктовала адрес и в панике принялась носиться по квартире, пытаясь одновременно убрать шмотки, развешанные по всем стульям и креслам, подыскать подходящий случаю наряд, сварить кофе и принять душ.
В итоге квартира превратилась в набросок к картине «Гибель Помпеи», я обожгла горячим кофе язык и чуть не залила соседей снизу, забыв выдернуть пробку из ванны и закрутить кран. Самое смешное, что я все-таки успела уложиться в тот короткий промежуток времени, который остался до назначенной встречи, – звонок Марата раздался тогда, когда я, уже одетая и накрашенная, сидела за столом в ожидании гостя.
Чтобы отвлечься от процесса ожидания, я занялась наведением порядка в своей сумочке, и рука машинально потянулась к мешочку с гадальными косточками. Обычно я пользуюсь ими только в случае острой необходимости, при решении важных проблем. Конечно, кому-то может показаться странным это увлечение, но мне кости помогают упорядочить мысли. Да и потом – приятно осознавать, что ты можешь быть проинформирована самой судьбой. Ну что, попробуем узнать, зачем к нам едет гость?
Из суммы, выпавшей на раскатившихся по столу двенадцатигранниках, сложилась странная комбинация: 31+9+20 означало следующее: «Вы получите печальное известие о близком вам человеке, который в данный момент отсутствует».
Я несколько раз пересчитала сумму в надежде, что у меня появились проблемы с арифметикой. Ничего подобного, итог каждый раз повторялся. Да, как в школе учили: от перемены мест слагаемых чего-то там не меняется… Я принялась вспоминать всех близких мне людей, теряясь в догадках, с кем случилось несчастье. Странно было и другое: откуда Марат может знать про моих близких? Раздумья были прерваны приходом гостя.
Я, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, сосчитала до пяти и медленно направилась в прихожую. Я распахнула дверь, приготовила свою самую обаятельную улыбку, которую обычно посылаю самым непробиваемым налоговым инспекторам или гаишникам, и… То, что я увидела, превратило ее в глупую гримасу. За дверью стоял толстенький лысоватый мужичок с почти черным от загара лицом. Это лицо грезилось мне в девичьих снах, но сейчас оно было очень и очень постаревшим. А куда девались стройная фигура, буйная шевелюра?
Мое разочарование, очевидно, проявилось на моем лице. Во всяком случае, Марат сразу же догадался, какое впечатление произвели перемены в его внешности. Он протянул мне букет роз и, смущенно кашлянув, пробормотал:
– Жаркий климат, повышенная влажность и малярия никого еще не красили. Можно я войду?
Только тут мне удалось взять себя в руки, я чмокнула его в щеку и с преувеличенной оживленностью произнесла:
– Марат, прекрасно выглядишь, почти не изменился, заходи, заходи.
В ту секунду я готова была задушить себя собственными руками. Марат хмыкнул и прошел.
– Кофе будешь? – поинтересовалась я, чтобы хоть как-то заполнить неловкую пустоту.
– Кофе? Пожалуй.
– Располагайся, я сейчас, – проговорила я и юркнула на кухню. Мне нужно было срочно закурить, чтобы взять себя в руки. Да, точно говорил какой-то мудрец: в одну реку нельзя войти дважды. Ладно, еще одной сказочной мечтой стало меньше.
Я принесла чашки с кофе, печенье, сахар.
– И как ты жила все это время? – спросил Марат.
– Ну, в моей биографии ничего особенного нет: закончила Академию права, перекладывала бумажки в прокуратуре, а потом все так надоело… Придумала себе занятие по душе и теперь вот на вольных хлебах расследую всякие разные загадки. Ни тебе бумажек, ни постановлений, ни протоколов… Да что про меня говорить, ты про себя лучше расскажи, у тебя все гораздо интересней.
Пока мы пили кофе, Марат рассказал о том, как начинал работать за границей, о том, как искал полезные ископаемые, о странах и людях. Он был превосходным рассказчиком, с тонким чувством юмора, необыкновенной проницательностью и наблюдательностью. Через некоторое время я так увлеклась, слушая его, что совершенно забыла о времени. Первое впечатление о изменившейся внешности Марата испарилось, сейчас я находила его очень и очень привлекательным, мужественным и солидным. Когда мы выпили по третьей чашке кофе, я спохватилась:
– Да, ты же по делу пришел, извини.
Упоминание о деле сразу же испортило Марату настроение, веселость исчезла, лоб прорезала глубокая морщина.
– Да, Тань. А дело в том, что я не верю в самоубийство Алины. Я слишком поздно узнал о нем, даже на похороны не смог приехать, там, где я был, как раз начался сезон ливней, дороги размыло, вертолеты, самолеты не летали. А то бы еще тогда начал расследование, по горячим следам. Ты же знаешь, она мне как сестра была, никаких тайн, ничего. Я уверен: не могла она покончить с собой, не такой у нее был характер.
– Ты давно не видел ее. А у нее в последние месяцы начались проблемы с мужем, – отозвалась я.
– Это не причина сигать с балкона. Проблемы! У нее денег на десять мужчин хватило бы. Разошлась бы с Алексом, нашла бы себе другого. У нее мозги хорошие были, занялась бы делом каким-нибудь… Нет, это убийство, понимаешь? Когда у них еще было свадебное путешествие, наши пути пересеклись. Алексею срочно понадобилось куда-то улететь на пару дней, а я как раз оказался в Каире. Мы с Гелей провели целый день вместе, и я заметил: у нее какое-то подавленное настроение. Cначала подумал – из-за отъезда Алексея, все-таки молодожены… А потом она вскользь проговорилась, что у нее какие-то проблемы, но в ответ на мои вопросы заявила, что решит их самостоятельно. Я еще пошутил, мол, я же – Бэтмен, помогаю всем, могу и ей… А она сказала, что это ее личные проблемы, вроде как старые долги, и она сама разберется с ними. Просила Алексу ничего не говорить. Я так и не понял, в чем дело. То ли ей угрожали, то ли… Она что-то говорила о бывшем приятеле: не то он ее беспокоил, не то она его беспокоила. Я уже смутно помню.
– Марат, там работала милиция. Все чисто – самоубийство. Даже записку нашли, ее почерком написана… Знаешь, у нее в последнее время галлюцинации были, она принимала таблетки какие-то, мне Алекс говорил…
– Не верю я этому! У Ангелины голова была покрепче, чем у многих мужиков, а в бизнесе она секла так, что даже отец ее совета просил…
Надо же, а я-то думала, что у них в семье Алекс – мозг предприятия. Странно – мы дружили, делились тайнами, а я такой важной вещи о подружке не знала.
Марат помолчал немного и добавил:
– Есть еще кое-что, о чем никто не знал, кроме меня. И это делает версию о самоубийстве еще нелепее. Ангелина была беременна, она сообщила мне об этом за несколько недель до смерти.
Вот это да! Я ожидала услышать все, что угодно, но такое…
– Ты ничего не путаешь? – произнесла я, пытаясь взять себя в руки. – Она что, письма тебе писала или ты ей звонил?
– Ничего я не путаю! Мы с ней общались через Интернет, сейчас это не проблема, можно связаться друг с другом, находясь в любой точке планеты. Так вот, она поздравила меня с днем рождения и сообщила, что в этом году я стану дядей. Даже предложила мне подумать над именем ребенка, сказала, что устроит конкурс среди родственников на самое красивое имя для малыша или малышки, – Марат тяжело вздохнул и нервно закурил.
Да, новая информация существенно меняет дело. Если Геля ждала ребенка, она ни в коем случае не могла бы пойти на такой шаг. Уж точно: Геля обожала детей, была принципиальной противницей абортов, считая их узаконенным убийством беззащитных младенцев. Странно, а почему это не навело на подозрения милицию? Хотя, наверное, картина самоубийства была настолько явной, что вскрытия не делали. Значит, Алекс не знал, что жена беременна, родители Гельки тоже… Мозг мой включился в работу, раскладывая по полочкам полученную информацию. Геле угрожали? Кто ей мог угрожать в принципе? У Ангелины вроде врагов не было. Хотя, может быть, на ниве ресторанного бизнеса появились?
– Ты меня слушаешь? – проговорил Марат, заметив, что я совершенно выпала из разговора.
Я виновато улыбнулась:
– Конечно, слушаю. А сам-то ты как думаешь, кто бы это мог сделать?
Марат пожал плечами.
– Если бы я знал, я бы уже действовал. Ну так что, возьмешься за работу? – проговорил он, с надеждой глядя на меня. – Я заплачу любую цену, чтобы наказать этого подонка.
– Ну… с друзей я денег не беру.
– Нет, так не пойдет. Всякое расследование – это работа, серьезная работа. И я привык, что каждая работа должна быть оплачена. Дружба дружбой, а табачок врозь. И потом, у меня будет гарантия, что ты не откажешься от дела.
– А может, тебе тогда лучше обратиться к другому детективу? – пробормотала я.
– Нет, в этом деле у тебя и личный интерес. Алина была твоей подругой, значит, ты все сделаешь, чтобы найти ее убийцу.
Надо же, какой он… предусмотрительный. Все просчитал, все взвесил.
– Ну хорошо. Для начала я поищу среди ее конкурентов по бизнесу, кому ее смерть была выгодной.
Марат с облегчением вздохнул:
– Спасибо. А то я уж думал, что ты откажешься. Понимаешь, я сначала в милицию пошел, но они даже слушать меня не захотели. Говорят, чистый суицид, и точка.
Я кивнула. Понятно, конечно. Кому в милиции «висяк» нужен? Он отчетность портит, статистику раскрываемости и прочие очень нужные им показатели.
– Держи меня, пожалуйста, в курсе расследования, – попросил Марат. – Вот моя визитка, на ней телефон, факс, е-mail. А это аванс, – и он протянул мне плотный белый конверт, а потом, чмокнув меня в щеку, направился к двери.
Мы попрощались, я закрыла за своим теперь уже не только другом, но и клиентом дверь и вернулась в комнату. Повертела визитку в руках и раскрыла конверт. Количество зелененьких бумажек удивило: для аванса cумма была довольно щедрой. Хм, все же коммерческие отношения между людьми имеют и свою положительную сторону… в виде вот этих симпатичных картинок, которые позволяют человеку совершать маленькие безумства. Ладно, хватит рассматривать портреты иностранных президентов, пора заняться делом!
Я достала чистый лист бумаги и уселась за стол. Если человека убивают, значит, это кому-нибудь нужно. Кому и для чего? Если знаешь ответы на эти два вопроса, преступник у тебя в кармане. И я уставилась на чистый лист бумаги, пытаясь их себе представить.
