«Дзюсан. Академия-фантом» kitabından alıntılar, sayfa 3

Незнакомка остановилась, встревоженный вздох сорвался с ее губ и растаял в почти звенящей тишине.

Она медленно обернулась, поднимая на мужчину испуганный взгляд черных, словно бездна, глаз. Гладкое, почти фарфоровое личико и маленькие, сочные, словно вишенки, губы. Она сложила ручки перед собой и низко поклонилась, открывая его взгляду соблазнительные изгибы шеи и обнажившейся до лопаток спины.

У Сораты перехватило дыхание.

– О чем вы думаете? – услышал Генри вопрос, и, вскинувшись, увидел сложенные на столе руки Сораты. Длинные рукава черной водолазки чуть задрались, показывая перетянутые бинтами запястья. Второй день Кимура изменяет своему стилю, пряча кровоточащие шрамы под темной закрытой одеждой. Отчего-то Генри казалось, что это настолько идет вразрез с натурой этого человека, что почти физически причиняет ему боль.

Из-за облаков выглянул желтый бок луны, и все приобрело зловещее сияние, в том числе и огромные от волнения и боли глаза Сораты. Длинная влажная челка липла ко лбу, японец мелко трясся от холода, но умудрялся не терять присутствия духа:

– Ну уж нет. Прятаться – не самое подходящее занятие для потомка самураев, так что давай прятаться будешь ты, а я выжидать, когда все стихнет?

– Ки… Кимура? – выдохнул Генри и обреченно прикрыл глаза ладонью, однако видение девушки в голубом никак не желало покидать его голову. – Скажите, что это не вы.

– Увы, – голос точно принадлежал повару. – Просто смиритесь с этим. Главное, что Акихико-сама этого не увидит.

Сората был разным. В поварской форме он казался серьезным и собранным, в спортивном костюме – похожим на подростка. Генри видел его веселым, спокойным, слегка нетрезвым и даже спящим. Но таким… Генри не знал, что Сората может быть таким.

Генри не к месту развеселился, поддерживая ругающегося сквозь зубы товарища:

– Может, он вампир, а? Ночами пьет кровь девственниц и устраивает дьявольские оргии?

Сората резко выпрямился и с удивлением воскликнул:

– Генри! Ты веришь в вампиров? Ушам своим не верю. К тому же я не сплю ночами, я бы слышал крики.

– Значит, и ты вампир.

Сората рядом напрягся, присвистнул сквозь стиснутые зубы. Пожалуй, не стоило напомнить ему про призраков, но все же они здесь, затаились где-то на острове и ждут удобного момента… Чтобы что? Генри задал себе этот вопрос, но ответа на него не нашел. Доселе ему не приходилось сталкиваться с такой реальной угрозой со стороны потустороннего мира, души, им встреченные, были полны печали, вины, жажды жизни, в них была и ненависть тоже, но ненависть обреченная. Просто чувство.

Курихара Хибики спокойно встретил хищный взгляд Асикаги, будто почуявшей новую жертву для литературных споров.

– У нее было трое мужчин, ни с одним из которых она не состояла в законном браке. Я считаю, что такое поведение не достойно женщины.

– Как интересно! – Асикага с размаху уперлась руками в его стол. – А если предположить, что всех их Исэ любила?

– Это невозможно.

– Вы уверены, что понимаете, о чем говорите? – прищурилась Руми. – Не каждому везет с первого раза найти свою любовь.

Однако и Курихара не сдавался:

– Это не имеет значения. Важны лишь верность, честь и долг.

– А вы идеалист, Курихара, – с восхищением протянула преподавательница. – Я бы с удовольствием побеседовала с вами вне занятий. Но один вопрос я задам вам сейчас. Вы сами кого-нибудь любили?

– Рокуроккуби действительно ёкаи, но не обычные, – будто бы нехотя заговорил Хибики, хотя Генри отчего-то догадывался, что внимание ему все же льстит. – Ими становятся женщины, которых прокляли, и участь их незавидна. По ночам их шеи вытягиваются настолько, что головы разгуливают по дому отдельно от тел и пугают людей.

Парень вытянул руку, отчего голубоватый свет фонаря померк на миг, и стало абсолютно темно.

– Есть легенда о бывшем самурае, который остановился на ночлег в деревенском доме, а посреди ночи проснулся и увидел рядом пять обезглавленных тел, шеи их были обрублены гладко, и ни капли крови не было на срезах. Поняв, что перед ним страшные ночные гоблины, самурай спрятал тела, и на рассвете головы вернулись и умерли в мучениях, не найдя своих тел.

Курихара затих.

– А почему только женщины? – спросил кто-то. Чандлер громко фыркнул:

– Потому что они достаточно любопытны, чтобы вляпаться в какое-нибудь проклятие.

Можете ли вы назвать себя человеком с кристально чистой совестью? Я нет. И ничуть не покривлю душой, если скажу, что жизнь – это огромный шкаф, в котором год от года только прибывает скелетов. Его красивые зеркальные дверцы отражают лишь то, что наши глаза хотят видеть. А они частенько ошибаются.

Никакие катакомбы, подземные ходы и мерзкие насекомые не заставят его бояться. К тому же с ним будет Генри, а ничто так, как присутствие другого человека, не заставляет держать лицо.