Kitabı oku: «Не хочу жениться!», sayfa 4

– Мне нужно за ними. Миша, Илюшенька, сможете довезти ваших товарищей до общежития? На сегодня, насколько я помню, у вас больше пар нет.

Подоспевшие богатыри дружно заверили, что да, смогут. Эрик кивнул и, придерживая плащ, торопливо направился к дороге. Но, проходя мимо замершей Василисы, быстро вытащил что-то из кармана (снова не глядя!).

– Вася, возьмите. Это успокаивает. Съешьте сейчас же.

– Чт-то это? – пробормотала девушка. Правда, уже когда взяла. У «этого» была шуршащая упаковка и мятный запах.

– Шоколадка, – улыбнулся Эрик. – Сменили бы вы факультет, пока не поздно…

– Не дождетесь! – прошипела Василиса и швырнула шоколадку профессору под ноги.

Эрик поднимать не стал.

– Как хотите.

Всю дорогу до общежития Вася отбивалась от внимания богатырей, которые снова не влезли в омнибус, шли пешком, но горели желанием «одноглуппницу» понести. Дескать, набегалась ведь, устала, переволновалась… Вот Алешу никто понести не предлагал!

Это и другие странности не давали Васе покоя. А особенно его не давало воспоминание о «невзгляде» профессора. Да, она уродина – но по своей воле! И только сейчас! И вообще… почему ее волнует мнение какого-то… Одуванчика?

А красиво он с пауком разделался…

Но думать об этом Вася не будет! Она вообще ни о чем думать не будет! Вася теперь самостоятельная девушка, и никакие… Одуванчики ей не нужны! Так-то.

Глава 3
Паук и невеста

Первый рабочий день Ипполита выдался суровым: когда будущий магистр целительской магии вернулся в общежитие, его правый глаз дергался, а белую парадную мантию густо покрывала подсохшая кровь.

– Эрик, – простонал он, ввалившись в комнату, – накапай мне чего-нибудь… Покрепче… Пожалуйста…

И, покачнувшись, оперся спиной о стену.

Стена звякнула «маячком» заклинания и голосом госпожи Серпентины попросила:

– С-с-снимите, пожалуйс-с-ста, вашу гряз-с-сную обувь.

Поля мигом оживился.

– Чего?!

– С-с-снимай, – повторил голос декана боевого факультета. – Сейчас-с-с ш-ш-ше!

О том, что госпожа Серпентина не любит повторять, знала вся академия, так что Ипполит в рекордные сроки избавился и от обуви, и от грязной мантии да еще и по стойке «смирно» вытянулся.

– Теперь мош-ш-шешь проходить-с-с-с, – разрешила Серпентина и умолкла.

Ипполит чертыхнулся и на цыпочках прокрался в гостиную (она же столовая, она же кухня).

– Эрик! Что за шуточки?

Эрик сидел за столом и невозмутимо читал «Ведомости». С передовицы на Ипполита глянул князь фон Бессмертнофф под заголовком: «Найду – убью!» Судя по виду князя, он бы Ипполита сейчас очень понял, потому что сам выглядел похоже: правый глаз прищурен, ноздри раздуты, рот скалится, на руках такие когти, что упырь обзавидуется.

– Спасибо, что убрал арахнида из нашего холодильника, – не отрываясь от газеты, сказал Эрик.

Ипполит довольно ухмыльнулся.

– Пожалуйста. Ну, ты же просил, а мы ведь лучшие друзья. Как я мог тебя не послушать?

Эрик что-то хмыкнул.

– Скажи, а почему у нас в прихожей разговаривает змеюк… э-э-э… госпожа Серпентина? Эрик? Ее же здесь нигде не… – Тут Ипполит впервые огляделся.

Гостиная сияла чистотой: от стен отмыли следы ладоней, пол сверкал, ковер вспомнил про свой первозданный цвет (а лучше бы не вспоминал: цветом была розовая фуксия), от холодильника отскребли все, что было на нем лишнего (включая коллекцию неприличных магнитиков Ипполита), и даже стол застелили новенькой зеленой скатертью, а черные занавески украсили золотой нитью, складывающейся в слова: «Поел – помой!», «А ты вынес ведро?», «Скажи нет крошкам на диване». А на самом видном месте красовался громадный и насквозь волшебный «График дежурств» со звездочками. Колонка Ипполита горела красным.

– А… – выдохнул Ипполит. Обернулся к Эрику. – А? – Потом вздрогнул и бросился в спальню. – А-а-а-а-а!

Отвлекшийся от газеты Эрик обернулся и громко хмыкнул, когда из спальни донеслось:

– Что ты наделал?! Мои зелья!!!

– Отсортировал, – отозвался Эрик.

– У меня все – ВСЕ! – и так стояло на своих местах, – выл из спальни Поля. – А теперь?.. О, ну нет! Не-е-е-ет!!!

Эрик, улыбнувшись, опять взялся за газету. С колонки «Срочно!» на него снова посмотрел портрет княжны фон Бессмертнофф. «Найти живой или мертвой», – гласил заголовок. А если верить статье, отчаявшийся князь брал штурмом императорский дворец, причем очень деятельно. Император пока сопротивлялся, но в том, что князь его уломает и ищейки короны прочешут каждый закоулок столицы, Эрик не сомневался. С таким лицом, как у князя, своего точно добиваются.

Эрика куда больше интересовало, почему фон Бессмертнофф так уверен, что «его кровиночка» потерялась именно в столице? Неужели кто-то и правда похитил красотку и теперь шантажирует бедного князя? Эрик на мгновение это представил, а потом вспомнил все, что читал о фон Бессмертнофф (а писали о нем много), и отмел эту мысль. Самоубийц в столице, конечно, хватало, но можно же умереть и более гуманным способом. А врагов у князя нет. Какие, в самом деле, враги у одного из лучших некромантов Равнин?

– За что?! – в дверях спальни возник всклокоченный, трясущийся Ипполит. – За что ты так со мной?! – И тут же: – Все! Не друг ты мне больше! Я сегодня же от тебя съеду! На другой этаж! Нет, в другое общежитие! Нет, в другую академию!!!

Эрик хмыкнул и кивнул на блюдо, занявшее полстола:

– Хочешь блинчик?

– …А может даже в другое государство! Нет! Ты не соблазнишь меня своей стряпней! И я! Я никогда не забуду твое предательство! Я тебя ни за что не прощу! А с чем блинчики?

– С вишней.

На лице Ипполита отразилась борьба, достойная титана, который, по слухам, держит небо где-то там на юге, рядом с морем и песочком.

Эрик молча встал, налил во вторую чашку травяного отвара, достал тарелку, положил рядом с ней салфетку и посмотрел на Полю.

– Садись.

– Ну, если ты так просишь, – самым оскорбленным голосом, на какой был способен, отозвался Ипполит и чинно сел.

А потом совсем не чинно, брызгаясь вишневым соком, вгрызся в блинчик.

– Вытри-с-с немедлено-с-с-с! – тут же приказал голос декана боевых магов.

Поля вздрогнул и машинально потянулся за тряпкой. Потом обернулся.

Эрик смотрел на него и улыбался.

– Зафем? – дожевывая блинчик, простонал Поля. – Ну зафем это фсе, фа?

– Скажи, Поля, – не переставая улыбаться, проговорил Эрик, – куда ты сегодня арахнида выгнал?

– На кладбище! – непонимающе уставился на него Поля. – Оно заброшено, я проверял. Честное слово! Его там никто не заметит!

Улыбка Эрика превратилась в гримасу.

– Хочешь еще блинчик?

Поля посмотрел на полное блюдо и уже потянулся за новым блинчиком, но поймал взгляд Эрика и отдернул руку.

– Да что случилось?

Эрик вздохнул. Закрыл глаза, потом открыл и рявкнул:

– Это было третье городское кладбище! Закрепленное за академией! Там мои боевики практикум проходили!

– А… – Ипполит поежился. Эрик мог кричать очень громко, но эффекта госпожи Серпентины его голос не имел. – Ну… Откуда мне было знать?

– В расписании об этом написано!

– Ты предлагаешь мне изучать все расписание? Всех курсов? Да оно же меняется каждый час!

Эрик попытался улыбнуться. Спокойствие, только спокойствие…

– Съешь еще блинчик.

– Что-то не хочется.

– Уверен? – Эрик отвернулся к холодильнику и добавил: – Твой арахнид гонял моих студентов по всему кладбищу. У одного даже случился нервный приступ. Нельзя так с людьми, Поля, это плохо.

– Ха, что, вон у тех нервный приступ случился? – Поля изобразил руками габариты «шкафов». – Ух ты, я бы посмотрел!

– И посмотришь, – зловеще откликнулся Эрик.

Поля закашлялся и схватился за кружку с отваром.

– Что за?..

– Маленькая доза яда арахнида. Очень маленькая, я ему только жвала отпилил. Но тебе хватит. Спокойной ночи, Поля.

Ипполит уставился на него круглыми больше от возмущения, чем от страха глазами. И он, и Эрик знали, что малая доля яда арахнида для человека не опасна, но вызывает сильные галлюцинации. Чаще всего определенного содержания…

– Я не боюсь пауков, – сказал Ипполит, прокрутив все это в голове.

– Посмотрим. После того как они будут сниться тебе всю ночь, желание охотиться за арахнидами у тебя точно пропадет.

– Какой же ты… – Поля снова закашлялся. – Отравить соседа!..

– Ты со мной делаешь то же самое каждую сессию.

– Так для научных же целей! Кхе-кхе! Гадость какая… А мой гобелен тебе чем не угодил?

Отвечать Эрик не стал – нужды не было, Ипполит уже уткнулся носом в блюдо с блинчиками. При этом он так улыбался во сне, пока Эрик тащил его до кровати, словно пауки были его эротической фантазией.

Оставшиеся блинчики Эрик заботливо завернул и убрал в холодильник – подальше от трупа на второй полке и жвал на третьей. Ипполит пауков, может, и не боится, зато девушки их вроде бы не любят. Особенно гигантских. А уж когда тебе всю ночь снится, что этот паук тебя в паутину заматывает… Желание после такой ночи выйти замуж должно исчезнуть как не бывало. Эрик очень, очень на это рассчитывал.

Его размышления прервал стук в дверь, и почти сразу голос госпожи Серпентины очень вежливо попросил:

– Не-с-с-стойте-с-с-с на пороге, заходите-с-с-с.

Эрик выглянул в прихожую и сразу столкнулся взглядом с Кристофером фон Венге, замдекана боевого факультета. Даже в халате поверх пижамы он умудрялся выглядеть и стильно, и неприступно. Девушки от такого обычно без ума: Эрик не удивился, когда услышал томные вздохи за спиной замдекана. Кристофер же стоял невозмутимо, словно ничего и не происходило.

А пижама у него, кстати, была со слониками.

– Добрый вечер, – улыбнулся Эрик, выглядывая в коридор и замечая стайку чаровниц. Кристофер тоже обернулся, и ведьмочки дружно заулыбались, а одна даже попыталась упасть в обморок. Но никто этого не заметил, поэтому она передумала. – Пройдите?

Кристофер оглядел прихожую, особое внимание уделив дверному проему в гостиную – его закрывали висюльки из змеиных черепов, розовых и фиолетовых, – и скривился.

– Спасибо, но я воздержусь. Госпожа Серпентина просила отдать вам это. – Он протянул Эрику свиток. И тоном «цени, ты этого не стоишь» добавил: – Ваше личное расписание на завтра.

Эрик кивнул.

– Благодарю. Я изучу, подпишу и занесу завтра в деканат.

Кристофер смерил его саркастичным взглядом. Эрик сразу вспомнил, что одет в драный халат «для уборки», а под ним – только в пижамные штаны не первой свежести. На халате сверкала и переливалась всеми цветами радуги надпись: «Зайка моя», а от воротника кокетливо торчали уши.

«Ну и что – зато он мягкий и удобный», – обиженно подумал Эрик, глядя на Кристофера.

Тот сказал:

– Не стоит, я сам. Прочтите сейчас – и подписывайте.

Эрик пожал плечами («Да как хотите»), развернул свиток, вчитался и выпалил:

– Да чтоб вам провалиться!

– Я передам это госпоже Серпентине, – невозмутимо отозвался Кристофер. – У вас перо найдется?

Эрик его не слушал. Он смотрел на три пары подряд у стихийников, потом еще столько же у путевиков и – для полного счастья – на выездной практикум в Военном университете.

– Опять?! Да на практикум-то я как успею?

Кристофер изогнул бровь.

– Военный университет находится совсем недалеко от вашего фамильного особняка, Цветкофф. Успеете.

– Но собраться…

– Подписывайте, Цветкофф. Деканат ведь может и передумать.

– Уж лучше бы передумал!

– Цветкофф!

– За что? – выдохнул Эрик, доставая самопишущее перо и ставя им корявую подпись.

Кристофер предпочел не отвечать. Он только, уже уходя, бросил через плечо:

– Госпожа Серпентина также ждет от вас завтра черновые тезисы и программу для путевиков.

«А я так хотел выспаться!» – тоскливо подумал Эрик, закрывая за замдекана дверь.

Донесшиеся из спальни счастливый вздох и бормотание «паучок мой, паучок» прозвучали теперь как насмешка.

Всю ночь Эрик проверял, перепроверял и переперепроверял сначала программу, потом черновики тезисов. Последние были еще в очень черном виде, в прямом смысле: Ипполит, когда они отмечали его сданную сессию, что-то на них вылил, не то чернила, не то краску. Потом сказал: «Не переживай, оно легко отмоется. Универсальный отбеливатель, и все дела!» Как это часто бывает после Ипполита, легко оно не отмылось. Часа четыре Эрик потратил только на то, чтобы избавиться от краски. Избавился, но растворитель стер заодно и Эриковы записи.

– А-а-а, – тихонько простонал Эрик, глядя на чистые, девственно-белые листы бумаги, плавающие в тазике в ванной.

– Паучок, кис-кис-кис, – блаженно протянул из спальни Ипполит. – Иди ко мне…

Эрик очень хотел вылить содержимое тазика соседу на голову, но сдержался. Во-первых, не поможет, во-вторых, видеть лысого Ипполита с ожогами по всему лицу он был морально не готов.

Остаток ночи Эрик сортировал заметки к тезисам и писал новый черновик. Утром в голове шумело, а проснувшийся в прекрасном настроении Ипполит даже сочувственно спросил:

– Что, совесть заела?

Эрик промолчал.

На первой же паре стихийники подожгли макет (только макет, ну что за нелюди!) упыря, а заодно и все южное крыло третьего учебного корпуса. Эрик, забыв про вдолбленное гувернерами воспитание, ругался нехорошими словами и торопился навести порядок до того, как явится начальство.

Начальство в лице декана стихийников, леди Вотерины, явилось, ровно когда последний очаг пожара был потушен, а Эрик совершенно выдохся, возвращая на место мебель (в третьем корпусе на ней была противостихийная защита) и от души довольных первокурсников (которым никакая защита не требовалась). Вотерина равнодушно посмотрела на Эрика в обгорелой мантии, на дымящихся студентов, потом на макет упыря, на котором сажей успели вывести нехорошее слово… И меланхолично протянула:

– Ну вы тут уже все?

Эрик с ошалелым видом кивнул.

– Тогда все в деканат писать заявления на стипендию, – отозвалась Вотерина и с плеском исчезла в портале. Студенты исчезли тоже, но парой мгновений спустя, пешком и чуть не задавив своего преподавателя.

Путевики оказались не многим лучше. Они требовали показать им настоящего упыря здесь и сейчас, а когда плюнувший на все Эрик их требование выполнил, довели бедную нежить до ручки. Упырь волчком крутился в защитном контуре, тяжело дышал и скулил. Эрик тоже тяжело дышал и думал, что к концу пары скулить будет примерно так же.

Но нет, скулить он начал только после беседы со своей научной руководительницей госпожой Серпентиной. Нагина разнесла его тезисы в пух и прах и потребовала принести ей новую версию не позднее чем к концу месяца.

– Вы смерти моей хотите? – выпалил тогда Эрик.

– Ес-с-сли бы я хотела-с-с-с вашей с-с-смерти, то уже давно бы вас-с-с убила-с-с-с, – со смертельной серьезностью ответила госпожа Серпентина и выдала Эрику длиннющий свиток обязательной литературы для чтения.

На практикум в Военный университет Эрик снова безнадежно опоздал: проспал свою остановку. Гидра в деревянном ящике буянила всю дорогу и обещала всех сожрать, но это было так похоже на декана факультета некромантии, у которого Эрик сейчас работал, что казалось, сейчас заседание кафедры и можно вздремнуть. Тем более все пассажиры снова жались к стеночкам и оставили бедного преподавателя в покое.

Зато студенты из Военного университета вели себя тише воды, ниже травы. Любо-дорого смотреть – но Эрик снова чуть не заснул. А вот студенты внимали, записывали и с опаской поглядывали на гидру.

– Вы спустите ее на нас, учитель? – тихонько спросили его посреди лекции.

Эрик не ответил, но слышавшая вопрос гидра оживилась и, пока Эрик вертел ее на столе, посматривала на студентов очень плотоядно. В итоге Эрик просто дал задание описать строение гидры, связал ее, оставил на столе и остаток занятия нахально проспал.

– Это мне? – изумился преподаватель-тролль, снова ведущий пару в соседней аудитории. – Совсем мне? Правда мне?

– Совсем, – попытался улыбнуться Эрик. – Правда.

А про себя подумал: «Я не потащу это к матери».

– Ах ты моя лапуленька, – обрадованный тролль пытался расцеловать гидру во все ее семьдесят два щупальца. – Ты моя хорошая, ты моя красивая…

Польщенная гидра урчала, а Эрик сбежал раньше, чем она подняла крик, узнав, что хозяин ее предал, бросил и другому отдал.

Домой – то есть в фамильный особняк – Эрик ввалился на сорок минут позже назначенного в приглашении времени. Открывший дверь лакей при виде молодого хозяина перекрестился, а горничная за его плечом взвизгнула: «Не-е-ежить!»

И только возникший, словно из воздуха, дворецкий невозмутимо принял у Эрика грязное пальто.

– Добро пожаловать, милорд. Леди дожидается вас в розовой гостиной.

Эрик заметил в зеркальных стенных панелях свое отражение, тоже чуть было не принял его за нежить и прохрипел:

– Я сначала переоденусь.

– Ваши комнаты готовы, милорд, и ванна для вас уже набрана, – отозвался дворецкий. Он махнул кому-то из лакеев, и тот поклонился Эрику. – Марк вам поможет. Ваше пальто почистить или лучше сразу выбросить?

Эрик скривился. От родительского содержания он давно отказался, а своих денег на такую роскошь, как пальто, не было.

– Почистить.

Дворецкий позволил себе только изогнуть бровь, но ответил по-прежнему невозмутимо:

– Как пожелаете, милорд.

Милорд желал оказаться сейчас где угодно, лишь бы не здесь, но промолчал.

Путь до комнат занял на удивление много времени – обычно господам отводили апартаменты на втором этаже, и, насколько помнил Эрик, так у них в семье всегда и было. Но, вернувшись с летней поездки на воды, леди Эрина наняла магов, которые перенесли особняк поближе к императорскому дворцу и изменили планировку, которую Эрик уже сейчас проклинал. Лакей вел его узкой винтовой лесенкой, больше подходящей слугам, чем господам, которая крутилась, крутилась и все не кончалась и не кончалась… У Эрика уже кружилась голова, когда он выпалил:

– Долго еще?

Лакей обернулся и позволил себе короткую понимающую улыбку.

– Еще два пролета, господин.

Эрик шепотом выругался.

– Что, и матушка вот так к себе поднимается?

– Нет, господин. Комнаты миледи и милорда находятся на втором этаже.

– Тогда какого… меня сюда отселили?!

Лакей пару мгновений молчал.

– Простите, господин, но миледи сказала, что ваша комната должна находиться как можно дальше от ее. На случай, если вы снова решите заняться вашими… мм… экспериментами.

– Что?! – вздрогнул Эрик. «Экспериментами» он никогда дома не занимался… в смысле, в том доме, где жила его мать. Ну, то есть всего один раз было, еще перед поступлением в академию. Но всего-то раз! Подумаешь, матери из зеркала улыбнулось привидение – оно все равно тут же развеялось. А упырь в ту ночь по дому долго и не бегал, его «зачистильщики» почти сразу забрали…

– Прошу вас, господин, – прервал его мысли лакей. Он уже открыл дверь, в которую упиралась последняя ступенька лестницы, и почтительно отступил от порога.

Эрик вздохнул.

– Да, благодарю. Марк, теперь я попросил бы еще принести мне сменную оде… Господи, что это?!

Тоже вздрогнув, лакей проследил взгляд Эрика и с трудом скрыл улыбку.

– Если я правильно помню, господин, это Бонбончик.

Эрик издал странный звук, нечто среднее между стоном и воплем, а лакей добавил:

– Миледи сказала, что ему грустно на чердаке… А еще там нужно было освободить место… И потому мы все ваши игрушки перенесли сюда…

Эрик сглотнул. Комната стараниями матушки и слуг больше подошла бы девушке: розовые обои, бантики на занавесках балдахина, огромный портрет пятилетнего Эрика, когда он внешностью еще сильнее походил на одуванчик…

И десяток плюшевых медведей, самый большой из которых был ростом с Эрика и улыбался очень похоже на декана факультета боевой магии.

– Какого черта… – выдохнул Эрик, моргнув пару раз и поняв, что никуда это безобразие не денется.

– Простите, господин, но миледи сказала убрать вашу комнату именно так…

Эрик на мгновение зажмурился. Вдохнул, выдохнул.

– Просто принеси мне одежду, Марк. И желательно не розовую.

– Слушаюсь, господин.

Когда дверь за лакеем закрылась, Эрик выдохнул и три раза профилактически побился головой о косяк. Не помогло.

– Мама! Я некромант с пятилетним стажем! Я ночую на кладбищах! От меня упыри шарахаются-а-а! – Он сглотнул, встретился взглядом с огромным медведем. – И никакой ты не Бонбончик, всегда Фнуфиком был. Ну, мама!..

Через десять минут, пока Эрик блаженствовал в купальне (у них в общежитии ванная даже для преподавателей была общая), лакей вернулся и аккуратно постучал в дверь.

– Господин, миледи напоминает, что вы опаздываете уже на час.

«Интересно, если я сдохну прямо сейчас, она наймет штатного некроманта?» – мрачно подумал Эрик. И сам себе мысленно ответил: «Нет, наймет императорского. Потому что он престижней».

– А еще миледи приказала показать вам портрет ее гостьи. Я оставлю его на полке. – Дверь приоткрылась, и в зеркало было видно, как лакей просунул руку с портретом и положил его на полку у ванны. – Посмотрите, господин.

Эрик страдальчески вздохнул и, когда дверь снова закрылась, взял портрет. С него на Эрика посмотрела упакованная в глухое черное платье дама, старше самого Эрика лет на десять и всем своим видом напоминающая скорее монашку, чем девицу на выданье.

– Какие у моей матери… необычные знакомые, – пробормотал Эрик, поскорее кладя портрет обратно на полку.

За дверью отозвался лакей:

– Миледи сказала, что если вы сейчас же не поторопитесь, она оставит вас с госпожой Мартиной наедине, как только вы соизволите прийти.

Эрик сглотнул. И подпрыгнул, чуть не перевернув ванну.

– Ма-а-арк, одежду! Живо!

Когда с одеванием было покончено, Эрик мельком глянул в запотевшее зеркало. Оттуда в ответ посмотрел испуганный повзрослевший Одуванчик, смазливый и на вид робкий. «Какая масипусечка!» – только увидев, сказала предыдущая мамина гостья. «Ненавижу!» – подумал тогда Эрик, а сейчас поскорее отвернулся от зеркала.

– Марк, где моя сумка?

– Вот она, господин.

Эрик торопливо зазвенел склянками.

– Господин, – робко выдохнул лакей. – Миледи особенно подчеркнула, чтобы не увлекались алкоголем перед… э-э-э… чаем…

Эрик одним глотком выпил содержимое черного флакона и закашлялся.

– Ох, хорошо! Это не алкоголь, это чистый яд. Все, идем.

Час опоздания или нет, а матушка с гостьей все еще пили чай. Эрик по опыту знал, что это действо может продолжаться и полдня, и даже целые сутки. Однажды он пытался провести исследование «Сколько чая вмещается в женский организм?», но горничным чаевничать было некогда, а матушка оказалась ужасным подопытным.

К чаю – что-то заграничное, с приправами (наверняка матушка на водах рецепт узнала) – подавались маленькие печеньки с глазурью. В вазочке в виде котенка их было много, но Эрик знал: это больше для красоты. По поводу печенек существовал целый ритуал: хозяйка могла съесть за время чая четыре штуки, гостье полагалось две, а Эрику не полагалось вовсе. Почему – упырь его знает. Общественные правила и традиции часто ставили Эрика в тупик. Вот с нежитью объясниться намно-о-ого легче…

– Эрик, – как только лакей объявил его имя, сказала леди Эрина. И, изящно оттопырив пальчик, поставила тонюсенькую фарфоровую чашечку на блюдечко (то даже не звякнуло). – Наконец-то. Ты заставил себя ждать.

– Прошу прощения, – пробормотал Эрик, замерев у порога и не отрывая взгляда от солнечного пятна на столике между матерью и гостьей.

Леди Эрина вздохнула, всем видом давая понять: вот такой вот у нее блудный сын, и как с ним быть?.. Потом сделала рукой в воздухе изящный жест и ласково улыбнулась.

– Дорогой, позволь представить тебе леди Мартину фон Венге. Ты, конечно, слышал, какой это славный род?

Эрик слышал – все Равнины слышали. Маркиз фон Венге был не то чтобы жуть как родовит: его дедушке пожаловали наследное дворянство, так что к древнему роду фон Венге не принадлежали. Зато богатыми были очень. Их отличала жесткая хватка: когда они видели возможную выгоду, они хватали ее и не отпускали. Никогда. Эрик это не понаслышке знал: замдекана боевой магии, Кристофер, был тоже фон Венге. Интересно, кем ему приходится эта Мартина? Вряд ли сестрой, ведь совсем не похожи…

– Очень рад, – попытался улыбнуться Эрик и впервые поднял взгляд на мамину гостью.

Улыбка превратилась в гримасу.

Портрет леди Мартины был правдив, но совсем не передавал внушительности ее габаритов. Леди даже сидя возвышалась и над Эриком, и над его матушкой (та, впрочем, всегда была миниатюрной). Фарфоровая чашечка в ручищах Мартины смотрелась настоящей насмешкой, как и платье – леди в нем была похожа на упакованную сосиску. Большую такую сосиску. Ну прямо как одомашненный тролль в перевязке.

Эрик сглотнул и прошел к креслу, стоящему далеко и от гостьи, и от леди Эрины. Увы, матушка его маневр заметила.

– Эрик, дорогой, не стесняйся, садись к нам поближе. – Она кивнула на стул рядом с диваном, на котором еле умещалась Мартина.

– А может, я лучше… – «исчезну из этой комнаты», – хотел бы сказать Эрик, но мать не дала ему продолжить.

– Садись! – И тут же, повернувшись к гостье, добавила: – Ох, Мартина, Эрик у меня такой робкий.

– Это определенно достоинство для мужчины, – пробасила гостья, пока Эрик по стеночке прошел к стулу.

Последовала пауза. Эрик сел, и гостья уставилась на него так пристально, будто пыталась пришпилить взглядом, как бабочку булавкой. Эрик даже вздрогнул пару раз, словно эту булавку почувствовал. Во рту пересохло, а голос стал хриплым и задрожал:

– А м-м-можно мне ч-чаю?

Леди Эрина сделала знак горничной, и в руке Эрика тут же очутилась полная до краев чашка. Эрик даже не рискнул за нее взяться.

– Ну что, дорогая Мартина? – поинтересовалась минуту спустя леди Эрина. – Как вам мой сын?

Снова уткнувшись взглядом в стол, Эрик мысленно сравнил себя уже не с бабочкой, а с лошадью на конном рынке. Породистой лошадью для скачек.

– Беру! – ну точно как покупатель, отозвалась Мартина, и Эрик, глянув на нее, опять уставился на стол. Леди только что слюной не исходила, оглядывая Эрика с головы до ног. – Ваш сын прекрасен, миледи, я уверена, мы просто созданы друг для друга!

– Ну вот и замечательно, – улыбнулась леди Эрина. – Свадьбу можем сыграть уже завтра – вы же не хотели пышного празднества, я правильно помню? Особенно если…

Эрик громко откашлялся.

– Прошу прощения, леди. – Смотреть на Мартину он решительно не мог. – Но мне вас как следует даже не представили. Может быть, все-таки познакомимся? Мы же совсем не знаем друг друга…

– Вы считаете это обязательным для свадьбы? – неподдельно удивилась Мартина. – Что ж, извольте. Леди Эрина, вы мне не поможете? Девушке неприлично себя хвалить…

– О, леди Мартина, вы так скромны! – восхитилась матушка, пригвоздив Эрика взглядом к стулу. Вторая булавка в бедную бабочку. – Леди Мартина – дама честных правил. Всю жизнь она провела в монастыре Святой Оссии, а ты знаешь, дорогой, какие там строгие порядки…

– У нас дома будут такие же, – вставила Мартина. На Эрика она уже смотрела, как на свою лошадь.

– Леди, а вы в курсе, что я некромант? – не выдержал Эрик.

Леди была не в курсе.

– О, так вы волшебник? Это замечательно! Вы будете показывать фокусы нашим детям!..

– Я маг смерти, леди.

– И он обязательно это бросит, – добавила леди Эрина.

– И не подумаю.

– Эрик!

– Смерти? – дошло наконец до Мартины. – Нет, это невозможно! Магия смерти противна Господу. Вы должны немедленно бросить это, Эрик!

– Никогда!

Леди переглянулись.

– Вот видите, – вздохнула леди Эрина. – Моему сыну просто необходима сильная рука. Поверьте, он поддается дрессировке, за ним только нужен глаз да глаз.

– Мама!

– Дорогой, помолчи. К сожалению, я упустила его, когда отдала в балетную школу: Эрик, представляете, сбежал оттуда и занялся этой… некромантией. Но я уверена, дорогая Мартина, уж вы-то сумеете призвать его к порядку.

– Обязательно, – кивнула Мартина. И улыбнулась Эрику: – Плохих мальчиков нужно наказывать.

Эрик снова закашлялся, прикрывая рот платочком. Леди Эрина неодобрительно глянула на него и снова поднесла чашку к губам.

– Так когда, вы говорите, мы можем сыграть свадьбу? – спросила Мартина, не сводя с Эрика собственнического взгляда.

– Если вам подходит завтра, моя дорогая Мартина… Вы не думаете, что это слишком быстро?

– О нет, посмотрев на вашего сына, я понимаю, отчего вы так торопитесь. Он так красив – странно, что невесты не выстраиваются перед вашим домом в очередь… Господин Эрик? Вам нехорошо?

«Ну слава богу, подействовало», – подумал Эрик и свалился со стула.

– Эрик? – наконец-то и мама испугалась. – Дорогой? На помощь! Кто-нибудь!

«Вот бы и правда сдохнуть», – подумал Эрик, теряя сознание. Как он уже давно убедился, это был единственный верный способ избавиться от мамы и ее «чайных» гостий.

…Увы, на этот раз он не сработал. Эрик очнулся в своей комнате, с розовыми обоями, в компании десятка плюшевых мишек и леди Мартины. Кашляя, он с тоской подумал, что от иных людей не спасет даже яд.

– Мой дорогой, – пробасила леди Мартина. Эрик лежал головой у нее на коленях, а рукой она придерживала его за живот, чтобы не сбежал. «Ну точно как тролль», – подумал Эрик. Леди Мартина тем временем продолжала: – Мне сказали, что вы выпили это… – Она двумя пальчиками (пальчищами в ее случае) подняла пустой флакончик из-под яда. – Императорский врач уверяет, что он не действует на некромантов в полную силу и что вы об этом знали и приняли сами. Что вы хотели этим сказать, мой дорогой?

«Дорогой» снова задергался, пытаясь освободиться. Но силой Мартина тоже походила на тролля.

– Мне придется сделать вывод, что таким образом вы пытались сбежать, – вздохнула она. – Избавиться от меня. Так, Эрик?

Эрик закашлялся.

– Что ж, – Мартина снова вздохнула и достала хлыст. Такой, как для лошадей (хотя почему «как»?..). – Вы плохо вели себя, дорогой. Мне придется вас наказать.

Эрик обалдело уставился на хлыст и подумал, а позволит ли его воспитание ответить, если эта девица «честных правил» и впрямь соберется этой штукой воспользоваться? По всему выходило, что позволит, но картина будет ужасной. Нужно было срочно что-то предпринять… Эрик вывернул голову и увидел блюдо с вишневыми блинчиками. Подогретыми, исходящими паром и накрытыми салфеткой. Эрик перед уходом в розовую гостиную попросил лакея приготовить их, и Марк просьбу выполнил – отлично! Теперь бы запихнуть хотя бы один Мартине в рот…

Та тем временем готовилась к наказанию.

– Дорогой, вы сами разденетесь или мне вам помочь?

– Что, уже? – выдохнул Эрик и встретился с Мартиной взглядом. Та опять вздохнула.

– А ведь такой хороший мальчик был – даже по портрету видно… Ничего, перевоспитаем.

И тут Эрика осенило. Она же клюнула на этот портрет, наверняка матушка сначала его показала, а потом накормила сказками, каким Эрик был послушным малышом в детстве и как он сейчас испортился. А леди Мартина, наслушавшись, собралась в крестовый поход перевоспитывать Эрика в нужную сторону.