Kitabı oku: «Общая лошадка»

Я проснулась с легким головокружением. Просто двигаясь в постели, я чувствовала все, что во мне болело, внутри и снаружи. Я сдвинула свои стройные ноги с кровати, и они стали шататься, как будто принадлежали кому-то другому. Мои длинные темно-каштановые волосы, растрепанные, упали на мое заспанное лицо. Мои ноги едва касались пола. Высокая кровать, невысокая девушка. Я сделала глубокий вдох. В промежутке между чувством ужаса по отношению к себе – с чего на самом деле все это началось – и чувством удовлетворения.

Мои входы, касаясь матраца, были такими чувствительными, болезненными… Малейшая стимуляция и я чувствовала, что промокаю. Мне едва исполнилось восемнадцать, за последние два месяца меня использовали больше, чем за всю мою короткую жизнь. Я посмотрела на милую, дорогую одежду, которую я носила прошлой ночью, разбросанную вокруг моей кровати, так как у меня даже не было сил убрать ее, прежде чем я пошла в душ, а затем в сон. Я посмотрела на свою обнаженную грудь, и вся моя маленькая грудь была покрыта отметинами, мои светло-розовые соски приобрели красный оттенок, как будто их ущипнули тем же утром. Только поэтому я могла представить, как должны были выглядеть остальные части моего тела, сколько следов они должны были оставить после того, как они обращались со мной. Вчера они хорошо повеселились со мной. Извращенным образом, я тоже.

Я посмотрела на свой телефон, 7 непрочитанных сообщений.

Адам, 1:23: Напиши мне, как только вернешься домой, чтобы я знал, что ты благополучно добрался туда.

Билл, 1:45, «Черт возьми, ты идеальна»

Адам, 1:51, «ты уже дома?»

Генри, 14:00, Пришлось переодеться перед возвращением домой, так как они все еще пахнут тобой. Позвони мне завтра, чтобы мы могли поговорить о твоей новой машине.

Генри, 2:04, «Спокойной ночи, принцесса.»

Адам, 2:30, Твой трекер говорит, что ты дома, так что я не буду звонить, но я разберусь с тобой завтра.

Адам, 2:41: Я искренне не знаю, почему я жду. Позвони мне утром. Это приказ.

Я вздыхаю. Я лучше позвоню, иначе он разозлится на меня.

«Как ты себя чувствуешь?» Я чувствовала напряжение в его голосе.

Как будто меня переехал грузовик… Я как бы потеряла сознание, когда вернулась домой. – застенчиво говорю я, а потом хихикаю, чтобы он знал, что со мной все в порядке.

Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать. Вчера было напряжённо.

Да, это было! На мгновение я подумала, что ты меня убьешь. Всегда с шутливым тоном, но всегда говорю правду.

Никогда не случится. Мы заботимся о тебе. Я забочусь о тебе.

Я не думаю, что они сделают со мной что-то, что поставит мою жизнь под угрозу, на самом деле. Но пока они зажаты между двумя из них, пока они не берут пленных, раздирают меня сзади и спереди, а другой накручивает мои длинные волосы на кулак и яростно заставляет делать ему глубокий миннет. Когда происходит что-то подобное, я не забочусь о себе, и я не думаю, что они тоже. Я чувствую, что меня разделили, как будто они соревнуются, кто выжмет больше из моего хрупкого тела, такого маленького по сравнению со всеми ими, даже с Генри, который был худым и высоким, или с мускулистым, разорванным телом Адама… Билл просто монстр человек. Я хнычу, когда они проталкиваются внутрь, я стону, когда мои внутренности заставляют мое тело пульсировать от удовольствия. Два месяца назад я была неопытной девочкой-подростком, а сейчас я просто задавалась вопросом, а не слишком ли много.

Иногда я думаю про себя… Ребята, вы не потеряете интерес, если продолжите делать со мной все, что хотите… Я имею в виду, наступит момент, когда я не смогу. Знаешь Грейс, ты моя. Если они передумают или нет в будущем, это не изменится. И я приму все, что ты можешь предложить, пока ты это понимаешь, прими это. Ты моя.

О-ок… Мне всегда нравилось, когда он был собственническим, властным, и хотя я мало что могла сказать о том, когда он будет делить меня с двумя другими, я всегда искала моменты, когда это были бы только мы вдвоем. Это были моменты, когда он был жестче со мной, да. Моменты, когда я думала, что больше не смогу это терпеть, моменты, когда удовольствие, боль и страх перед чем-то необратимым смешивались так сильно, что мне становилось ужасно, да. Но это были также моменты, когда я больше всего чувствовала его чувства ко мне, и это то, что имело значение. Если бы ему нужно было, чтобы другие могли опустошать меня так, как он хотел, я была бы готова брать их троих столько, сколько он захочет.