Kitabı oku: «Жизнь на каблуках», sayfa 2
Глава 2
Поднимаясь по сверкающей, со вмонтированной в пол иллюминацией, лестнице, я чувствовала себя почти счастливой. Никогда, никогда раньше мне не приходилось бывать в таком красиво оформленном месте. По белоснежным стенам были развешаны фотографии Мерилин Монро. Шикарные пальмы в мраморных кадках, сонно журчащий фонтанчик, причудливые светильники. Сейчас бы подобное великолепие показалось мне варварским. А тогда я онемела, оробела. В голове назойливо пульсировала одна-единственная мысль – я хочу здесь работать, я хочу работать именно здесь! Хочу во что бы то ни стало быть частью этой красоты, хочу находиться среди этих предметов, хочу видеть каждый день эти стены, и этот пол, и этот фонтанчик.
Хочу, хочу, хочу!!!
– Что, нравится вам у нас? – вкрадчивый мужской голос прозвучал совсем рядом. Я осмотрелась по сторонам в поисках еще одного динамика. Но на этот раз голос принадлежал живому человеку – высокому усатому мужчине с восточным разрезом глаз. Он был одет куда скромнее охранника. Черные брюки и обычный серый свитер – наверное, все это стоило кучу денег, но выглядело предельно просто. – Меня зовут Самир. Я управляющий этого клуба.
– Варвара, – от волнения я немного охрипла. – Можно просто Варя. Варя Иванова.
– Варя Иванова, значит, – насмешливо повторил он. – Ладно, пройдемте в зал, посмотрим, что вы за птица. А шубку снимите, ее можно в моем кабинете бросить. Не бойтесь, не украдут.
– Деньги у меня уже украли, – буркнула я, – в метро. Я первый день в Москве.
– Вот как? Откуда же приехали?
Я сказала откуда. Самир присвистнул:
– Далековато. Жить есть где?
– Нет. – Я не видела смысла врать.
Может быть, если я подойду, мне дадут какой-нибудь аванс. Или даже разрешат переночевать в одном из шикарных помещений этого вожделенного заведения. Я улыбалась с приветливостью, доведенной до стадии идиотизма, как девушка из рекламного ролика отбеливающей зубной пасты. Мне хотелось во что бы то ни стало понравиться этому Самиру, он представлялся мне кем-то вроде доброй феи, от которой по закону жанра зависит большое Золушкино будущее.
– Ну и где же ты танцевала? – после паузы спросил он.
– В ансамбле народного танца «Светлячок». – Я решила не упоминать, что ансамбль был детским. – Пять лет. Я выиграла областной конкурс по бальным танцам.
Все это время Самир внимательно меня разглядывал. Нельзя сказать, чтобы мне это очень нравилось. Его пристальный взгляд словно разбивал меня на тысячу маленьких черточек. Отдельно – рот, нос, отдельно – руки, мочки ушей, волосы, талия, грудь. Но я понимала, что ни в коем случае нельзя показывать, насколько я смущена. Что же это за стриптизерка, которая трогательно краснеет, когда на нее, полностью одетую, смотрит всего один человек?
Что ж, первый экзамен я выдержала с блеском. Во всяком случае, Самир ухмыльнулся и сказал:
– Ладно, пойдем в зал. С шестом когда-нибудь работала?
– Нет… Но я… легко обучаема.
– Если подойдешь, то с тобой поработает наш хореограф… Рожала?
– Что?
– Дети есть, спрашиваю?
– Нет, – улыбнулась я.
– Это хорошо. А то приходят тут с вислой грудью и растяжками на жопе, а я на них время трать.
Его грубоватая фамильярность показалась мне оскорбительной. Терпеть не могу, когда мужчины так свободно говорят о женских интимных секретах. В другой ситуации я бы мигом поставила его на место. Только стоило ли начинать карьеру со ссоры?
– Пойдем, – скомандовал управляющий.
Мы долго шли по многочисленным коридорам, наконец он привел меня в главный зал клуба, который представлял собою полутемное просторное помещение без окон. В затемненных нишах располагались низкие столики и уютные красные диваны. Освещена была лишь сцена – небольшой круглый подиум с металлическим шестом посредине. В зале никого не было, наверное, клуб еще не открылся.
– Вот твое рабочее место, – усмехнулся управляющий, – если подойдешь, конечно. Хочешь у нас работать?
– Еще бы! – искренне воскликнула я.
– Похвально. Но тебе предстоит выдержать много экзаменов, прежде чем ты попадешь туда, – кивнул он на шест.
– Я выдержу, – с уверенностью, свойственной большинству дураков, серьезно сказала я.
– Твоя наглость мне нравится. Поэтому я и велел Фарику тебя пропустить. А если мне еще и твое тело понравится, тогда сможешь начать работать прямо сегодня.
– Я думала, что стриптизерки сначала долго репетируют, прежде чем их выпускают на сцену, – удивилась я.
Настала его очередь удивиться.
– А кто тебе сказал, что тебя берут стриптизеркой?
– Кем же?
– Пока будешь официанткой. Если я увижу, что ты нравишься клиентам, переведем тебя на шест.
– Но тогда при чем тут мое тело? – продолжала недоумевать я.
– Ты задаешь слишком много вопросов, Варя Иванова из ансамбля «Светлячок». – Улыбались только его губы, глаза Самира оставались серьезными и внимательными. – Официантки у нас работают топлес. Будут еще вопросы или пройдешь на сцену и разденешься наконец?
Я поняла, что если рискну задать еще один вопрос обманчиво вежливому управляющему Самиру, то он развернется и уйдет, а меня вежливо выставят вон. Допустить такого я не могла, потому что у меня не было денег даже на метро. Конечно, информация о гологрудых официантках меня немного смутила. Однако заведение казалось таким солидным, этот клуб не был похож на публичный дом – правда, я ни одного публичного дома ни разу в жизни не видела. И потом, какая разница – танцевать голой у шеста или расхаживать по залу, разнося напитки? Выбора-то у меня все равно нет. Если я не хочу возвращаться в скучную теткину квартиру, придется подчиниться, понадеявшись на собственного ангела-хранителя.
На ходу расстегивая блузку, я прошла на сцену, прямо в освещенный прожектором круг. Странно, но я совсем не стеснялась. Может быть, потому, что свет слепил глаза и я не видела того, что происходит в зале? Не видела выражения лица Самира, не видела, смотрит ли на мое выступление кто-нибудь еще.
– Неплохо смотришься, – сказал Самир, – ребята, дайте музыку какую-нибудь. А ты потанцуй. И раздевайся.
Невидимые мне «ребята» включили тягуче-сладкую Мерайю Кэри. Я помедлила несколько секунд, соображая, с чего начать. В итоге решила вести себя естественно, как будто я не в стрип-клубе, а дома перед зеркалом танцую. Сколько раз я крутилась под эту самую мелодию в ритме мамбо. Только дома мне, конечно, не приходилось снимать с себя блузку, но велика ли хитрость – медленно, одну за другой, расстегнуть пуговицы, спустить дешевые синтетические кружева с плеч, дразня жадного до зрелищ зрителя. Блузка полетела на пол, а я продолжала извиваться, одной рукой придерживаясь за металлический шест, который почему-то оказался теплым. На мне оставались дешевые джинсы с вытянутыми коленками и нарядный, но безнадежно застиранный лифчик. Я закинула руки за спину и ловко расстегнула бюстгальтер. Песня закончилась, музыка смолкла.
– Джинсы тоже снимать? – деловито поинтересовалась я.
– Не стоит, – рассмеялся Самир, – да, не ошибся я в тебе. Бойкая девочка. Можешь одеться.
Я подняла блузку с пола. Красиво скинуть с себя одежду очень легко, но попробуйте оставаться сексапильной, застегивая многочисленные пуговички. Мои пальцы дрожали.
– Так я принята? Вы берете меня на работу официанткой?
– Беру на испытательный срок, – улыбнулся Самир. – Кстати, клуб открывается через час. Не мешало бы тебе переодеться. Вон та боковая комната – гримерная. Там есть шкафчики, твой будет номер четыре. Твоя форма уже в шкафчике. Метрдотель объяснит тебе, что делать.
Самир передал мне прямоугольный плоский ключик.
– Наверное, нужен паспорт, чтобы меня оформить? Московской прописки у меня нет.
– Это я уже понял. Обойдемся сегодня без паспорта. Сказал же, на испытательный срок беру. Пару недель поработаешь без документов, если ничего не выкинешь, оформим тебя.
– А деньги? – растерялась я. – Я буду получать деньги? Мне же жить негде.
Он потрепал меня по плечу.
– Будут тебе деньги. Пока двести долларов. В неделю, конечно. Потом посмотрим.
Я недоверчиво на него посмотрела. Двести долларов в неделю? Восемьсот долларов в месяц? Мне? Обычной девушке, которая ничего не умеет делать? Это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
– Что смотришь? – Проницательный Самир заметил мое замешательство. – Это же Москва, дурочка. Здесь знаешь какие деньги крутятся? Наши официантки вообще получают полторы тысячи. А стриптизерки – четыре.
Я нервно сглотнула.
– А у меня есть шанс? Стать когда-нибудь стриптизеркой?
Самир расхохотался – впервые за весь вечер я слышала его искренний смех.
– Ну у тебя и хватка. Нет, ты мне определенно нравишься. Посмотрим, Варя Иванова. Думаю, что с твоими темпами ты здесь быстро всех на уши поставишь.
Он и сам в тот момент не подозревал, насколько был прав. Причем такой скорости «постановки всех на уши» прожженный Самир явно не ожидал.
– Новая корова в нашем борделе! – это было первое, что я услышала, войдя в гримерную.
Перед зеркалом за столиком для грима сидела девушка, которая показалась мне ослепительной красавицей. Сейчас, спустя несколько лет, я понимаю, что в ней не было ничего особенного. Высокая блондинка слегка за двадцать, пухлые губки, высокие скулы, загорелая кожа, французский маникюр – короче, соблюдены все параметры евростандарта. Но тогда я была не избалована ежедневным созерцанием самых достойных образцов женской привлекательности, поэтому остановилась на пороге, ослепленная. Да, в моем городке таких холеных девушек не было.
Ей мое смущение явно польстило.
– Ладно уж, заходи, не стесняйся.
Гримерная была оформлена не так шикарно, как помещения, предназначенные для зрителей. Довольно просторная комната, много зеркал, стоящие в ряд столики с косметикой, металлические шкафчики для одежды, автомат с питьевой водой.
– Чего встала, как на панели? Меня Алисой зовут.
Вот видите, даже имя у нее было не обычное, а сказочное – Алиса. Я положила сумку на один из стульчиков и украдкой поправила перед зеркалом волосы. На фоне загорелой блондинки Алисы я выглядела замарашкой. Даже странно, что Самир принял меня на работу.
Честно говоря, от новых впечатлений у меня кружилась голова. Всего несколько часов назад я тряслась в мерзлом вагоне, а сейчас стою в гримерной шикарного клуба, с редкой красавицей разговариваю, и, кажется, у меня есть перспектива стать когда-нибудь такой же уверенной в себе и блестящей, как она.
– Меня – Варварой.
– Раньше я тебя здесь не видела. Да ты присаживайся, не стой.
Я послушно присела на стул. Алиса насмешливо меня рассматривала. Она была одета в кожаное платье мини пронзительно-голубого цвета. Наверное, это был ее рабочий костюм, но спросить прямо я постеснялась.
– Я здесь первый день работаю. Вообще-то меня только что приняли.
– Вот как? Кто принял? Самир?
– Да. Я буду работать официанткой, но потом, – при этих словах я немного приосанилась, – потом, возможно, меня повысят и переведут в стриптизерки.
Она расхохоталась:
– Нет, вы только послушайте! Повысят! В стриптизерки переведут! Слушай, а откуда ты вообще такая взялась?
Я вкратце рассказала ей печальную историю о том, как у меня украли пятьдесят долларов и как я явилась в клуб. Я еще не успела дойти до моего появления на сцене и умопомрачительного танца под Мерайю Кэри, как Алиса стала смеяться. Сначала она пыталась подавить смех и безуспешно старалась придать своему красивому лицу вид серьезный и понимающий. Получалось у нее плохо. Непослушные губы растягивались в усмешке, словно резиновые. В конце концов она махнула рукой на вежливость и засмеялась в голос.
– А что смешного-то? – обиделась я.
– Да нет, ничего, не обращай внимания. – Она повернулась к зеркалу и поправила челку. – А чего это ты вообще решила в Москву податься? Что, плохо платят в ансамбле «Светлячок»?
– А ты сама как думаешь? – разозлилась я. – А ты москвичка?
– Я с Украины, – лаконично объяснила она.
– Вот видишь! Сама же сюда приехала. – Вспомнив слова Самира, я с важным видом изрекла: – Это же Москва, здесь такие деньги крутятся.
– Да, вот только кому попало их не выдают, – усмехнулась Алиса.
– А ты тоже официантка? – рискнула поинтересоваться я.
– Нет, я танцую.
– Да ты что? – Я взглянула на новую знакомую с уважением. – И это правда, что здесь стриптизеркам по четыре тысячи баксов в месяц платят?
– Это тебе Самир сказал? Бывает и больше, – нахмурилась Алиса. – А бывает, что почти совсем ничего.
– Как это?
– Моя официальная зарплата сто пятьдесят долларов. Именно столько я получаю от клуба ежемесячно. Но хлеб стриптизерки – это приватные танцы.
– Какие танцы?
– Все тебе надо объяснять, деревня, – снисходительно усмехнулась она, – а мне, между прочим, еще гримироваться. Да и тебе не мешало бы переодеться. Если ты сегодня работать начинаешь.
Отругав себя за излишнюю болтливость, я направилась к шкафчику номер четыре. Самир не обманул – в шкафу ждала меня моя новая униформа. Собственно, к тому, что я увидела, сложно было применить это гордое определение. По размеру моя форма едва ли превосходила тряпочку для вытирания пыли. Крошечные красные трусики, состоящие из трех шнурков, и газовая красная мини-юбка, едва прикрывающая ягодицы. Еще мне полагались туфли – тоже красные. Я прикинула их к ноге – немного великоваты, но не катастрофически.
– И это все? – спросила я у Алисы, которая с сосредоточенным видом подрисовывала коричневую родинку над верхней губой. – Вся моя униформа? Или они что-то положить забыли?
– Вся твоя униформа, – лениво ответила Алиса, – я, между прочим, вообще догола раздеваюсь. Так что тебе достался, можно сказать, целомудренный вариант.
Я повертела «целомудренный вариант» в руках и подумала, что в этом месте странные преставления о скромности и пороке. Что ж, я знала, на что шла. Самир ведь честно предупредил, что официантки работают топлес. Что же я ожидала получить в качестве формы – бронежилет, что ли?
Я сняла джинсы и примерила юбчонку. Это была не юбочка, а иллюзия. Абсолютно прозрачная, дразнящая, вульгарная, но такая симпатичная. Я повернулась к зеркалу спиной – тонкая ткань едва прикрывала ягодицы. И в этом наряде мне предстоит разносить по залу напитки? Боюсь, от приступа паники мои щеки цветом сравняются с алой тканью. Но двести долларов в неделю… Да и деваться мне некуда.
Алиса время от времени с любопытством посматривала на меня в зеркало.
– Хорошо все-таки, что я приехала! – решила я завязать разговор. Все-таки мы теперь коллеги. Может, когда-нибудь красавица Алиса даже станет моей подругой. – Я и не ожидала, что все сложится так удачно в первый же день.
– А почему ты решила податься именно в стриптиз, если не секрет?
– Да мне тетка моя посоветовала, – честно призналась я, – я ничего делать не умею, да и найти работу в моем городе практически невозможно. Отца у меня нет, мать меня бросила, когда я еще была ребенком. Получилось, что я села на шею тетке, а ведь она уже немолода и так измотана. Она где-то прочитала статью о том, что стриптизерки хорошо зарабатывают. А я же танцовщица. Почему не попробовать?
Алиса вздохнула и снова взялась за многострадальную родинку. Хотя, на мой взгляд, мушка и так получилась слишком яркой.
– Вот заработаю первые восемьсот долларов и половину сразу отправлю тетке. Если бы не она, я бы здесь не оказалась. Валялась бы себе на продавленном диванчике.
– Лучше бы ты на диванчике валялась, – еле слышно пробормотала Алиса.
– Что?
– Да нет, ничего, не обращай внимания.
«Странная девушка», – подумала я.
– Алиса, а ты здесь давно?
– Три года.
– Ничего себе! А тебя сразу взяли стриптиз танцевать или сначала официанткой?
– Сначала официанткой, потом на консумацию.
Да уж, пороком болтливости девушка явно не страдала. Или это была демонстрация светскости и собственного превосходства? Ну да, разве можно сравнить – шикарная блондинистая стриптизерка из Москвы (тысяча долларов в неделю) и бледная официантка черт знает откуда (денег нет даже на метро)? Что у нее может быть со мной общего? Наверное, именно поэтому вместо того, чтобы поддержать разговор, Алиса с преувеличенным вниманием изучала свое отражающееся в зеркале лицо. Как будто не это лицо видела она каждый день. Как будто у нее собирались отобрать ее же физиономию, и она решила хорошенько запомнить ее напоследок.
Ну и не надо, решила я. Обойдусь и без задаваки Алисы. Наверное, в клубе работают и другие девушки. Подружусь с кем-нибудь из них.
Дверь приоткрылась, и в гримерную заглянул Самир. Я машинально прикрыла руками обнаженную грудь, но потом со смущенным смешком заставила себя опустить руки вниз. Стрип-клуб – не место для стеснительных. Мое тело отныне принадлежит не только мне. Это рабочий инструмент, с помощью красоты которого я непременно заработаю себе на красивую московскую жизнь. На золотой загар – такой, как у Алисы. И на кожаные красные сапожки – как у нее же. И на норковую невесомую на вид шубку, которая висит на спинке Алисиного стула. Как вы уже поняли, именно Алиса казалась мне воплощением того ненавязчивого шика, о котором я вдруг посмела мечтать.
– Что, впору пришелся костюмчик? – спросил Самир. – Выглядишь хорошо.
– Туфли чуть-чуть великоваты, – пожаловалась я и добавила, чтобы управляющий не счел меня капризницей: – Но ничего страшного, я уже к ним привыкла.
– Умница. Это только на первое время, завтра поговорю с костюмершей, и тебе подберут другие. А для стриптиза нужны вообще особенные туфли. Алиса тебе, наверное, уже все рассказала.
– Не все, – не отрываясь от зеркала, буркнула Алиса.
– Я смотрю, вы поладили? – В его вопросе прозвучала угроза или мне просто показалось?
– Поладили! – радостно ответила я. – Глядя на Алису, мне тоже хочется скорее стать танцовщицей.
Самир рассмеялся:
– Всем бы такой пионерский задор, как у этой девочки… Ладно, Варя Иванова, отдыхай пока. Костюм не снимай, я тебя позову. – И управляющий ушел, плотно прикрыв за собой дверь.
Почему-то его появление меня немного взбодрило. Самиру я явно нравилась – а разве не это самое главное? «Пой, Варенька, пляши, – беззвучно приговаривала я, – ты приехала в Москву одна, без денег и сразу же познакомилась с таким замечательным человеком! Который предложил тебе такую замечательную работу!» Я больше не могла светски бороться с бурлящим, словно крутой кипяток в закрытой кастрюльке, оптимизмом. Раскинув руки в стороны, я прошлась по гримерке в зажигательном танце ча-ча-ча. Алиса наградила меня таким изумленным взглядом, словно я сделала что-то неприличное или шокирующее, например пописала на пол.
– Что это ты так развеселилась?
– Ничего не могу с собой поделать! – Настроение у меня было таким хорошим, что я даже на ее снобизм злиться не могла. – Как ты не понимаешь, это же мой первый день в Москве! Мой самый первый день! Я словно в сказке оказалась, это праздник, лучше, чем Новый год! Неужели ты сама не помнишь этого ощущения? Ты ведь тоже из провинции приехала?
– Помню, – слабо улыбнулась Алиса, – я долго мыкалась по каким-то съемным комнатам, почти полгода. А потом устроилась работать сюда. И пока я не приступила к самой работе, этот клуб тоже казался мне волшебным королевством. – Она резко замолчала.
Но и тогда ее пассаж не показался мне, дуре набитой, подозрительным.
– А что же случилось, когда ты приступила к работе? – радостно спросила я.
– Да ничего особенного. – Алиса опять зажалась и отвернулась к зеркалу, словно моральной поддержки у собственного отражения искала.
– А все-таки? Почему ты не хочешь говорить?
– Нет, я всем довольна, – изменившимся голосом сказала она, – отлично зарабатываю. Вот на прошлой неделе купила шубу. Норковая, четыре штуки стоит.
Я провела ладонью по гладкому светло-кофейному меху. В такой шубе любая замарашка сойдет за королеву красоты. Уютный «халатный» фасон, разрезы по бокам…
– Можешь примерить, если хочешь, – хмыкнула Алиса.
Странная девушка. Определенно странная.
Но примерить волшебно шикарную шубку я не успела. Потому что в гримерку опять заглянул Самир:
– Варвара, готовься. Макияж поправь. Минут через десять приду за тобой. А ты, Алиса, вперед на сцену. Первые клиенты уже появились, надо их разогреть.
Алиса лениво потянулась, потом одернула платье и в очередной раз поправила перед зеркалом прическу. Накинула на плечи длинный ультрамариновый шарф из страусовых перьев и походкой от бедра прошествовала к двери.
– Дура ты, Варя, – сказала она, перед тем как выйти. – Обманули тебя, как простушку. Развели.
– Это еще почему? – оторопела я.
– Да потому что никакой официанткой ты работать не будешь. Я, конечно, не имею права этого тебе говорить, но уж больно ты искренне радовалась своей новой московской жизни. Жалко мне тебя. Хотя изменить уже ничего не получится.
– Что ты несешь? – разозлилась я. – Откуда ты знаешь, что я не буду работать официанткой?
Алиса улыбнулась, но ее обильно подведенные серебряными тенями глаза оставались грустными.
– Да потому, что три года назад я попалась на ту же удочку. Как видишь, выжила. И даже преуспеваю. Хотя работа эта грязная, ты не обольщайся. Четыре тысячи долларов за просто так здесь никому не дают.
– Постой… А что же со мной будет? Если я не буду работать официанткой, тогда кем же? – растерялась я. – Зачем мне выдали этот костюм?.. Может, ты ошибаешься, и…
Алиса выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, захлопнула дверь в гримерную.
– Ладно уж, объясню тебе, идиотке, во что ты влипла. Подойди сюда. Становись перед зеркалом. Вот так, рядом со мной.
Чувствуя себя полной идиоткой, я подчинилась странной просьбе. Мы с Алисой были примерно одного роста и телосложения. Но только увидев рядом наши зеркальные отражения, я поняла, насколько разительно отличаюсь от нее. Нет, она не была намного меня красивее. Не буду скромничать: от природы мне досталось неплохое лицо. Большие глаза, аккуратный прямой нос, рот, который в сентиментальной литературе принято называть чувственным. Но на фоне безупречно ухоженной Алисы вдруг стали видны все мои «потертости и шероховатости». Небольшой синяк на коленке. Не идеально ровная кожа на бедрах. Неаккуратно выщипанные брови. Прыщик на носу. Отросшие корни волос – кончики цвета красного дерева, а корни свои, каштановые. Но если бы над моим обликом несколько часов поработали косметологи и стилисты, то я стала бы ничуть не менее эффектной, чем она.
– Видишь? – спросила Алиса.
– Ты имеешь в виду мой целлюлит и мой синяк? – отбросив в сторону ложное кокетство, спросила я. – Но пойми, это же мой первый день в клубе. Конечно, когда я получу первые деньги, схожу в салон красоты. И стану такой же, как ты.
Алиса терпеливо улыбнулась и снисходительно покачала головой. У кого-то я уже видела подобное выражение лица. Кажется, так грустно улыбалась моя школьная учительница по алгебре, когда пыталась вбить в мою не обремененную лишними знаниями голову, чем отличается синус от косинуса.
– Ладно, тогда посмотри на это. – Она задрала вверх кожаную юбку, и я увидела ее упакованный в невесомые газовые трусики лобок.
Я даже присвистнула от изумления – до встречи с Алисой я понятия не имела о том, что такое интимная стрижка. Ее золотистые лобковые волосы были подстрижены в форме сердечка, а некоторые курчавые прядки выкрашены в розовый цвет. Золотисто-розовое сердце бесстыдно просвечивало сквозь трусики.
– Какая прелесть! – воскликнула я. – Ты сделала это просто так или это философская аллегория? Мол, путь к твоему сердцу лежит через…
– Путь к моему сердцу лежит через кошелек, – перебила Алиса, – и не я виновата в том, что стала такой. Но не в этом дело. А теперь давай посмотрим, что там у тебя.
– Ты хочешь, чтобы я тоже задрала юбку? – удивилась я. – Это что, детская игра в доктора? Покажи мне свою попу, а я тебе свою?
– Это, увы, не игра. И не в доктора. Кстати, у меня мало времени, Самир велел мне на сцену топать. Так что не тяни.
– Да ладно. – Я пожала плечами и подняла юбку.
– Видишь? – насмешливо приподняла бровь Алиса. – Какой кошмар! Ты как снежный человек.
– Сама ты снежный человек, – обиделась я, – подумаешь, не успела эпиляцию сделать. И потом, сейчас в моде естественность.
– Но не в стрип-клубе, – жестко возразила она, – здесь всем нужны стереотипы. Грудастые блондинки, загорелая кожа, проколотые пупки, гладкие попки. А вот волосы на внутренней стороне твоих бедер никому не нужны.
Я обиженно одернула юбку.
– Не нравится – не смотри. Самир же принял меня на работу, значит, ему я пришлась по вкусу.
– Вот теперь мы подходим к самому главному! – торжествующе воскликнула Алиса. – Как ты думаешь, почему Самир якобы не заметил твои синяки и лишние волосы?.. И неужели ты и правда думаешь, что тебе вместе с твоими синяками позволят расхаживать по залу? Показывать клиентам неуложенные волосы и неотбеленные зубы?
– Хорошо, тогда объясни мне, зачем весь этот маскарад?
– Ты танцевала в зале? Раздевалась?
– Ну да. Он предложил мне работать топлес, ему же надо было видеть мое тело.
– Дурочка, но почему он не мог посмотреть на твое тело в кабинете? Зачем он заставил тебя извиваться у шеста? Ясно же было, что танцевать стриптиз ты не умеешь! Знаешь, сколько времени обучают девочек, прежде чем их на сцену выпустить? Пять месяцев! Пять месяцев по восемь часов каждый день! – Алиса говорила горячо и быстро, как помешанная. – Официанток тоже обучают пластике. А потом с ними работает психолог, их учат, как раскручивать клиентов на то, чтобы они заказывали напитки подороже! Как надо правильно трясти перед ними сиськами, чтобы они оставили в нашем клубе всю наличность!! А тебя вот так просто взяли с улицы и вперед, да?! Да тебя показывали очередному клиенту, балда!
– Что ты имеешь в виду? – От волнения у меня пересохли губы и сел голос. – Какому еще клиенту?
– Обыкновенному. Наш клуб оказывает и такие услуги, поняла?
– О господи! – До меня наконец дошло, что она имела в виду. Но верить красавице Алисе почему-то не хотелось. Хотя ее аргументы насчет моей запущенности прозвучали весьма убедительно. Я посмотрела на свои руки – она забыла это отметить, но маникюра у меня тоже не было. Аккуратно подстриженные ногти, розовые и круглые. А у самой Алисы ногти были длинными и острыми, как у птицы Феникс.
– Думаешь, почему тебя вообще пропустили в клуб? Вот так, с улицы? Это же самый дорогой клуб в Москве, сюда пачками лучшие девки страны каждый день приходят. И у всех с педикюром полный порядок. – Она насмешливо взглянула на мои ноги, и я инстинктивно поджала пальцы. – Да ты же превратилась в посмешище, дуреха. Варя Иванова из ансамбля «Светлячок» с пятым размером груди.
– Ты и это знаешь? – опешила я.
– Когда ты подошла ко входу, в кабинете Самира сидел один из клиентов клуба. Знаешь, есть у нас такие, кто постоянно сюда шляется, заводит дружбу с менеджерами, и им все позволено. Так вот, ты ему приглянулась. Ему, а не Самиру.
Я потрясенно смотрела на нее и даже не знала, что ответить. А Алиса с невозмутимым видом продолжала методично разбивать на мелкие осколочки мои розовые мечты о светлом московском будущем.
– Тебя бы сразу к нему отправили. Но клиент оказался привередливым. Ему захотелось рассмотреть тебя поближе. И Самир устроил представление с шестом. Ты старалась, а он в это время смотрел на тебя из кабинки звукооператора. Хочешь, скажу, что сейчас произойдет?
– Что? – почти прошептала я.
– Самир выдаст тебе поднос со стаканом и велит отнести его в комнату отдыха одному из уважаемых клиентов. В комнату отдыха, а не в зал. Ты придешь, а там тебя уже будут ждать месье любитель бедных овечек и его телохранители.
Мне вдруг стало так страшно, что спина вспотела. А в стрессовых ситуациях я всегда соображаю туго. Полуголая, замерзшая, с идиотским выражением лица, стояла я посреди гримерки и не знала, что надо сделать, чтобы спастись. И вдруг меня осенило – Алиса! Она же сама сказала, что с ней в свое время поступили точно так же. Она-то ведь смогла найти выход! Значит, сможет подсказать и мне.
– И что мне делать? Что ты сделала, когда обманули тебя?
Неприятная усмешка искривила ее красивые, блестящие от розовой помады губы. Странное у нее было в тот момент выражение лица. С одной стороны, Алиса мне сочувствовала. С другой – создавалось впечатление, что ей нравится наблюдать мою растерянную, разочарованную физиономию.
– Ничего не сделаешь. Отсюда тебя уже не выпустят. Мой тебе совет – не рыпайся. Стерпи. И даже постарайся ему понравиться.
– С ума сошла?! С таким же успехом я могла согласиться стать вокзальной проституткой. Мне на Курском вокзале предлагали.
– Ты совсем идиотка или прикидываешься? Он же тебе заплатит хорошие деньги. На них в худшем случае ты сможешь снять квартиру и обеспечить себе по крайней мере месяц безбедного существования. А в лучшем – тебя оставят работать в клубе.
– Официанткой? – невесело усмехнулась я.
– Проституткой, – без улыбки сказала Алиса, – именно так я в свое время и попала сюда. Поработаешь несколько месяцев, сориентируешься. Пластика у тебя хорошая, тело тоже. Может, и танцевать возьмут.
– Какие жуткие вещи ты говоришь! – У меня в голове не укладывалось, что все это можно советовать с таким невозмутимым лицом. И я знала наверняка, что пойти по стопам Алисы у меня не получится никогда. Не выдержу я этой грязи, сломаюсь, разобьюсь. Надо найти какой-нибудь другой выход. Но какой?
Подумать об этом я не успела, потому что в гримерную опять заглянул Самир. Он успел переодеться – на нем был модный строгий костюм без галстука. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты – это придавало ему расслабленный и искушенный вид. Этакий усталый денди, утомленный ловелас. Для полноты образа не хватало только вяло дымящейся сигары в красивых темных пальцах. Кстати, управляющий Самир являл собою образец классической мужской красоты. Он был высок, плечист и отлично сложен. Его черные волосы вились, точно у падшего ангела. Портил впечатление лишь холодный взгляд, который совсем не шел к мягким чертам его смуглого лица. И усы – я не очень люблю усатых мужчин, хотя это, конечно, дело вкуса. Интересно, удобно ли это – целоваться с усатым мужчиной? Не царапаются ли усы? Не щекочут ли?
Стоп, Варвара. Что за бред – тебя собираются изнасиловать, а ты легкомысленно думаешь о смазливом мужике. Кстати, вот в этом я вся. В стрессовой ситуации мое сознание вечно переключается на подобные мелкие детали. Вместо того чтобы быстро думать о собственном спасении, я с идиотской улыбочкой размышляла о преимуществах и недостатках холеных усов Самира.
– Алиса, что это такое? – Он даже не повысил голоса, но было в его интонации что-то такое, что заставило меня вытянуться по струнке, как новобранца перед генералом. – Почему ты еще не в зале?.. Варя, идемте. Для вас есть работа. Надо отнести мартини нашему постоянному клиенту в комнату для отдыха.
