Kitabı oku: «Шёлк лоскутный, или Книга падших», sayfa 5

– Тсс!.. Не буди его, – полушёпотом сказала Энн дочери. – Сейчас отнесёшь и оставишь свою причуду в коробочке, а потом – мыть руки, хорошо помыть, с мылом!

Возвращаясь домой, Элл попросила маму задержаться у двери дома, юркнула куда-то между газоном и зданием, через минуткувторую вернулась уже заметно более радостной – в руке она что-то держала.

– Что ты там нашла? – с тенью недовольства спросила её мама. – Н у-ка, показывай!

Элл раскрыла кулачок и показала… всё тот же слегка смятый пустующий кокон. Глазки её светились радостью. Видя реакцию дочери, Энн не стала бранить ребёнка, но не могла не отреагировать:

– Что за ребёнок! Другие девочки как девочки – играют с куклами, хорошими игрушками. А ты?! Какие-то жуки и тараканы, и котёнок тебя на прошлой неделе поцарапал!

– Это моя куколка! Под нашим окном, это ты её выбросила? Она моя, она мне нузна! – ответила Элл, когда они уже вошли в лифт.

Быстро юркнув в свою комнатку, Элл положила подмятый кокон в коробочку. Одноусого таракана тоже не было. Форточка была открыта.

– Может, убежал? А может…

Вернувшись в прихожую, она громко спросила:

– А куда девался мой таракан?

Дядя Фред зашевелился, подняв голову.

– Привет, а я вот вас дожидаюсь.

Элл вспомнила, что таракан-то был дядиным, и не стала больше вспоминать о нём – вдруг догадается! И… отправилась в ванную, мыть руки.

Ужин был прекрасным, дорогим и изысканным как никогда. Энн рассказала брату о звонке Гены, о его успехе. Проект по азофиксации было решено проводить с использованием двух ключевых объектов – папоротника и грибов. (До поры до времени никто не должен был знать о третьем, секретном проекте под кодовым названием «Дерево жизни».)

Оба объекта обладали очень эффективными системами спорообразования; наличие одной структуры сформированной органеллы в споре решало глобальный вопрос.

– Ты у меня молодец, братишка, очень помог Гене. В его прежнем институте сплошные сокращения, и люди рады уже только тому, что остались на работе… Даже с такой мизерной зарплатой.

– Ха! Что там Гена!.. Ты помнишь Боцика? Ты с ним знакомилась возле кинотеатра – т акой высокий, крупный мужик. Так он благодаря мне уехал в Штаты и… – тут он вспомнил убедительную просьбу не болтать об этом никому. – В общем, – п осле некоторой паузы продолжил Фред, – у него тоже получилось всё тип-топ.

– А, это тот, у которого влажные руки и всегда красно-свекольный оттенок? Помню, помню!.. Он, кажется, физик?

– Да, это я с ним встречался сегодня. Он уже, наверное, летит в Штаты.… Или даже долетел, – посмотрев на часы, сказал Фред. – С моими бумагами он попал в какой-то секретный проект. Просил никому не говорить об этом. Так что ты тоже смотри, не проговорись! Он мне денег дал, больше, чем обещал. Но это секрет! С меня причитается – выберешь себе хаб, «кактус» например! Может и тот, который показывала, с наращиваемыми флэшками – б удет покруче моего! «Бубл», по-моему, называется. Или велик?

– Знаешь, мы с Элл собираемся махнуть к Гене, там что-нибудь и подберём, а пока ничего не нужно. Я вот полночи читала твои бумаги – есть даже что-то новое по Гениной теме. Сегодня выслала ему копии электронкой. Ты много работаешь, и мне пригодились твои бумаги, однако боюсь, это много шире темы кандидатской. Надо уже ограничивать себя, а то сразу докторскую получу, – у лыбнулась она.

– Ладно, оплачу тогда твою дорогу к Гендосу и подарок, который сама выберешь. Только смотри, не очень, – чуть погодя уточнил Фред.

* * *

Элл, доев мороженое, взяла тарелочку с орешками и ушла к себе. Сегодня она слушала разговоры мамы с дядей Фре и думала о том, какую куколку ей купит или привезёт отец. Сегодня её новая знакомая из сводной группы рассказывала, как она с мамой наблюдала бал двух мотыльков со своего балкона. Элл сразу поняла, что это, наверное, была её бабочка. А Вовка, когда её куколка опустела, пропала и показать её было уже нельзя, назвал её «вруха» – и было обидно до слёз!

* * *

– А ты всё это отдаёшь, а себе ничего не оставляешь? – спросила Энн у брата. – Славик как-то спрашивал у меня, ты и ему что-то передал, по-моему, что-то связанное с генетикой вирусов или шелкопрядами.

– Да, надо будет самому над чем-то проработать, у меня много всякого, и кроме той подборки, что ты передавала своему научному руководителю – эмбриологические штучки в той, с отвлечённым названием «Семь Хатхор».

Последним его «торгом» был один известный юрист и политик из Евросоюза. Все переговоры шли через посредников, но изначально был один личный. Общение осуществлялось через шифрованную связь и переводчика с французского. После «брексита» секретный политик задумал создание проекта универсального объединительного правового документа – документа для всех демократических стран, блоков, объединений и даже любых сообществ. Каким образом он вышел на Фреда – было такой же загадкой, как и то, как он так необычно быстро сориентировался в архивах. Запросив малоизвестный, а вернее, совсем неизвестный доныне документ, случайно входящий в манускрипт. Документ, относящийся к уровневой системе צּ (ижица).

Фред уже подготовил для отправки выжимку из уровневой системы и сущности её функционирования для соответствующего торга. Но об этом он не говорил даже сестре.

– Знаешь, почти всё это мне досталось одной сборкой, – сказал Фред после небольшой паузы, – когда я основательно порылся в кабинете своего предшественника, Иноха ден Фоникена, который когда-то просто куда-то исчез. Но не умер – т огда нашли бы тело. Просто не стал появляться на работе. Долго. Все цветы на подоконниках высохли, даже кактусы. Кот куда-то исчез. Может, выбрался через форточку с голодухи? Тоже не нашли. Из загадочных вещей, оставленных им, был ещё небольшой рулончик шёлка непонятного происхождения, к тому же часть его была нарезана в виде прямоугольников. Родители, а вернее, его одинокая мать, говорят, встревожена и ничего не знает, не понимает – подала в розыск. В его папке подборка этих странных документов, начиная со второй части (или второй половины?). В общем – з агадка, вот уже скоро 4 года будет, а никакой информации, насколько я знаю, так и не получено.

– А документы – я очень предусмотрительно отдаю копии, всегда. Только тебе отдал первый экземпляр из этой подборки. А так в основном 99 % уничтожено – это моя работа, мой долг. Пойду посмотрю каталог электрокаров – давно собирался подобрать себе нечто такое, этакое! – подмигнув сестрёнке, Фред тяжело поднялся из-за стола.

– Энн, давай ты сегодня сама помоешь посуду?

– Да иди уж, лентяй. Всё маме расскажу! – шутливо пригрозила Энн.

* * *

Брачные полёты насекомых всегда сопряжены с опасностью. ТУТ 20081953-й вылетел сразу после получения ответного сигнала, вылетел навстречу грозе. Расчёт был эволюционно отточен: дождь заканчивался к прилёту шелкопряда, совершив свою вторичную миссию – распугав и очистив пространство полёта от ночных хищников, а также увеличив относительную влажность. Его белый с жемчугом цвет почти не выделялся в ночи при беззвёздном небе. Только к середине ночи начали попадаться угрожающие элементы. Например, малая вечерница – редко встречаемый хищник «нарисовался» внезапно, откуда-то сверху, приближаясь на большой скорости. Рефлекторный ответ с испугу был явно чрезмерным. Шерстистая пластина с размахом крыльев около 30 см вдруг стала резко табанить, рискуя порвать сухожилия, хаотично продолжила полёт. Этой редкой мышке не повезло: зацепив верхушечную ветку полусухой старой ольхи, она повредила, порвала ухо и вывихнула сустав крыла. Механизм её скоропостижной гибели был запущен. А Тут продолжал путь, стараясь быть начеку. В самом начале полёта какое-то шумовое раздражение дошло до него – похоже на конкурента. Вот уже почти треть пути преодолена. Приближался час икс. За три минуты до этого мгновения он оценил своими фасетчатыми глазами место и выбрал подходящую площадку на стволе высокого серебристого тополя. Мягко приземлившись, он сразу же принял вертикальное положение, переместившись в сторону своего полёта, на восток. Время контакта наступало. Усы-антенны, поддавленные лимфой, были расправлены. Сигнал пришлось ждать почти 40 секунд – почти треть пути преодолена! Сигнал стал вдвое более чётким, в нём появились новые тона. Всё складывалось нормально, Она нашла дерево – дом! Яркие тона сигнала внушали оптимизм. Она уже находилась в прекрасном состоянии. Однако! Это сильно встревожило Тута: внезапно пришёл второй сигнал из другого местоположения – это точно был конкурент. Так неожиданно – всё шло по привычной схеме, но конкурент портил обстоятельства. Она-то была однаединственная! ТУТ 20081953-й интуитивно «понял», что нужно торопиться: Она наверняка тоже чувствовала как его сигнал, со сдвигом в 5 секунд после её, так и второй. Единственное, чего Он знать не мог, – кто из них ближе к цели. Эти сдвиги – говорящие меридианные координаты. Для широтных координат использовался своеобразный анизотропный эффект посылаемого волнового сигнала, анализируемый с участием капсулы Х. Через 8 минут полёт продолжился. Жиры интенсивно таяли, отдавая свою энергию традиционно через АТФ (восстанавливаемую посредством дыхания) для сокращения мышц и работы нервных ганглиев.

Второй перелёт также прошёл почти без приключений. Ночные совы «правили бал» в том регионе, а потому летучие мыши попадались редко. Под «охраной» пернатых хищников и с помощью попутного ветра ТУТ 20081953-й преодолел за следующие три часа почти половину пути. Вторая остановка, подстройка и получение информации в предстоящий час икс вселяли надежду, направляли все системы в зону максимальной активности. Нюансом тревоги был неясный посторонний сигнал – сигнал конкурента. Некогда это было обычным явлением, но сейчас… Нарастала тревога, но было и что-то успокаивающее, ощущение почти абсолютного одиночества – пустыни в этом регионе планеты. Сигнал от Неё, Инн, пришёл уже значительно более отчётливым. Всего два часа лёту оставалось Ему. Чётким и слегка отдалённым пришёл сигнал от конкурента – судя по значимым сдвигам, откуда-то с юга. Конкурент так же, как и Он, приближался к Инн. Вес ТУТа 20081953-го уже уменьшился – половина запасов, или почти 10 % массы тела, была потрачена на этот миграционно-романтичный полёт. Наступал рассвет. Волна событий проносилась вокруг и около. Так, неслышно «исчез» конкурент. Его (конкурента) путь пролегал через высокий дом пришельцев. На седьмом этаже горел яркий свет, молодой аспирант Ви Лоц в родном родительском доме готовил к сдаче свой проект. Свет оказал роковое действие на конкурента: через фасеточные глаза тот был пленён, и фатальность его судьбы определилась тут. Лоц попытался выпустить этого бьющегося о стекло лампы мотылька, так внезапно залетевшего в форточку. Однако снова и снова этот обезумевший мотылёк возвращался назад. Жизнь его, бессильного перед этой петлёй судьбы, закончилась у огня.

Немного позже, после сдачи своего проекта, Ви Лоц, посещённый капризной и редкой для него музой, напишет стих, с такими строками:

 
Ночная бабочка летит на свет
И, обезумев, бьётся о стекло.
Так получилось – ей возврата нет,
А время жизни, похоже, истекло…
 

Три десятка атак, самых опасных – стрижи и ласточки, торопящиеся накормить своих проголодавшихся за ночь ненасытных птенцов. Полёт был ступенчатым, это замедлило общую скорость, но давало защиту, достоверную защиту от этих пернатых болидов. Испускаемые шелкопрядом сигналы почти не работали. Иногда режущий, смертельный болид-снаряд пролетал в нескольких миллиметрах, закручивая воздушной волной лёгкое, но упорное тельце ТУТа 20081953-го. Ещё в полёте, таком непростом, Он почувствовал обречённый звук конкурента – д езориентация и гибель – и осознал отнюдь не радость, но потребность в ещё большей осторожности и внимании. Звуки вне часа икс издавали только такие, умирающие шелкопряды, это был особый сигнал. Та далёкая трагедия была вообще-то обычным сбоем программы жизни отдельного индивида тут. В данном случае пленённая желтоватым светом бабочка не могла больше вырваться из таких вот «объятий света».

Это чуть напоминает свет Веры, пленяющий душу отдельных пришельцев, который приводит их к гармонии, успокоению, в том числе к добровольному целибату. Наверное, для обоих, хоть и таких разных видов свет являлся той самой зоной напряжённой шлифовки, совершенствования их эволюционных процессов.

Однако впереди Его ожидало ещё много серьёзных испытаний. Третий час икс наступил рано утром.

Этот час наступил и для Него, баловня фатума. У каждого есть шанс, однако величины, его определяющие, так различны! Почти одновременность сигнала с минимумом сдвига указывала на 100-метровку! Безо всякого интервала ТУТ 20081953-й продолжил свой путь. Он уже не просто чувствовал, а видел это дерево. Кто-то там, наверху, уж очень любит Его. Он достиг цели. ТУТ сел на ствол на полметра ниже Её. Он почувствовал Её. Он увидел Её чуть выше. И Она, Инн, знала – Он прибыл! Сближение происходило «пешком», снизу вверх. Когда Он приблизился к Инн, Она повернулась к нему головой, прикоснувшись слегка вибрирующими усиками. Этот контакт-узнавание как бы подтвердил всю ожидаемую схему встречи. Движением вбок каждая сторона продолжала, касаясь усиками, танцевать своё первое па на коре, жёлто-коричневой коре дерева, делая полный круг. Затем усики одновременно отпрянули, и два уже почти счастливых шелкопряда начали свой знаменитый «брачный полёт», поднявшись над кроной, забавно и удивительно синхронно перемещаясь и кружась вокруг друг друга.

* * *

– Мама, смотри! Что они там делают, эти мотыльки? Смотри, как они кружатся! – д евочка лет шести-семи на балконе верхнего этажа соседнего дома показывала пухлым пальчиком на серебристый фейерверк над высоким деревом.

– Смотри только, не выпади с балкона! – нравоучительно сказала серьёзного вида женщина в кухонном фартуке, также завороженно наблюдая за этим чудом.

Что-то наполняло её воспоминанием о той давно забытой радости, когда ещё дочурки не было и когда любимый, обожаемый супруг ещё не впал в «виртуальную зависимость геймера»¹¹ – такой «популярный» недуг в этот период его жизни. С таким диагнозом без интенсивного психологического вмешательства специалистов пациент лет на 10 теряет способность наслаждаться и полноценно воспринимать объективную реальность жизни.

Это существенно задерживает его онтогенез – он может вообще так никогда и не стать взрослым. Старым – да, взрослым – нет. Взрослым в общепринятом смысле для сообщества того времени.

* * *

А танец был! Он продолжался до следующего часа икс. Когда трансформированная форма брачного полёта завершилась, возбуждённая вибрирующая пара опустилась на ветку. Кружась волчком, они наконец соприкоснулись своими брюшками и замерли. В какую-то минуту замерли все звуки вокруг, доносились лишь те, что издалека. Облачко едва заметного жёлто-белого света осветило сферическое пространство их присутствия. Люцифераза получила свой субстрат и энергию. Свет, едва заметный в это – уже почти дневное – время заслонил счастливую парочку от досужего наблюдения всего мира. Время остановилось для них.

В зоне контакта Тутов секундная стрелка часов также замедлилась бы. И так следующие 3 часа – 0 часов для данной точки пространства! Есть такой парадокс – физики-астрономы, которые никак не могут рассчитать точное время космических циклов этой планеты. Странные и смешные потуги, не правда ли? А всё очень просто: пространство времени получило свои зарубки от древнейших обитателей планеты. Тут всё очень просто!

Кладка грены началась через сутки. После завершения этого важного и ответственного действия, когда жёлтые яйца грены стали темнеть до черноты, два серебристо-белых мотылька, взлетев, стали подниматься по спирали ввысь, всё выше и выше.

Внимательный и терпеливый наблюдатель заметил бы, что спустя полчаса какие-то серебристо-белые крылышки, кружась и переливаясь перламутровыми бликами, медленно упали на поверхность планеты – как упавшие листья проходящего сезона… Но что-то, уже невидимое глазу, продолжало свой полёт вверх: два микроскопически малых, едва заметных огонька медленно исчезли в небе.

Так ими была полностью выполнена унаследованная программа земной жизни на планете. Простая и сложная жизнь, в которой первый этап завершался, а второй начинался прикосновением шёлка – мягкого, нежного и даже целительного воздействия.

К Человеку же, наследственная задача которого – не просто прожить в условиях реальности, но и создать её, предварительно осознав, мы переходим так же – виртуально соприкоснувшись с Шёлком.

Странная гибель

Звонок! Филл, грузный офицер юридического отдела Федеральной службы, вздрогнул. Этот телефон звонил крайне редко и только по особому случаю. Система связи имела новую продвинутую кодировку и не прослушивалась. Несмотря на это, отвечать на входящие устные сообщения не рекомендовалось, разве что только «да» или «нет». Преимущественно «Да»! Голос в трубке был отмоделирован особым способом.

– Капитан Филл, добрый день! – прислушавшись к паузам, можно было заметить едва заметные штрихи оцифровки времени.

– Да! – ответил Филл, переключая левой рукой свой обычный рабочий телефон на режим «занят».

– Дело по расследованию Найка Петранеевича тебе следует передать другому агенту, Сильвии Новак.

– Да, – снова ответил Филл. Эту эффектную блондинку, ещё только начинавшую свою карьеру в оперативной службе и постигающую пока только романтический слой своей деятельности, уже окружали непроверенные пока слухи о приёме лёгких наркотиков.

– Результаты экспертизы четырёх образцов алкогольных напитков, хранящихся у потерпевшего, десятка продуктов из холодильника и пиццы, оставленной в прихожей, а также пачки сигарет, которые вам передадут завтра до 10:00, передашь Сильвии через курьера Фолка, он зайдёт сразу после их доставки.

– Да, – Филл почему-то подумал, что это лишняя возня, он и сам мог зайти к мисс Новак. Хороший повод, но… такова уж инструкция! Значит, так надо. Филл затушил сигарету, всё ещё дымившую в пепельнице.

– Через два дня вылетаешь в Чехию, надо забрать и доставить важный пакет документов. Заодно попьёшь минералки. Как почки? Совместишь полезное с необходимым. Инструкцию и авиабилеты туда и обратно передадут вечером.

– Да, сэр! – это меняло все его планы на неделю, ну что же – «Служба, есть служба». Надо бы посмотреть в Интернете.

– Карловы Вары, кажется? – о тветил он, раздумывая, откуда им известно о его почках.

– Да! – р аздался особый звук-сигнал, связь в трубке прервалась.

«С иностранцами часто бывает такое – н икак не могут адаптироваться к нашей жизни», – подумал он, вспоминая странную картинку – сидящего с открытыми глазами грузного мужчину, мёртвого, неподвижного, с прогоревшим ковриком от упавшей сигареты, залитым и затушенным прибывшими на запах дыма через незапертую дверь соседями по лестничной площадке. Соседи дают показания, так как сейф в злополучной квартире оказался открыт и пуст.

* * *

Всё идёт хорошо! Боцик поднимался на 18-й этаж в свою квартиру, которую он снимал вот уже второй год. Испытания прошли успешно. Фиксация эффекта получилась, а если бы не сбой в энергообеспечении, фиксацию метаматериала удалось бы удерживать в течение 13 минут! Небольшое горное озеро в районе Большого бассейна, западнее Сьерра-Невады, было выбрано объектом испытания из-за малой посещаемости в связи с труднодоступностью. В фокусе огромного зеркального отражателя, собранного в пространстве из магнитных управляемых частиц с учётом положения солнца, было не только всё испарено, но на месте испытания осталась расплавленная порода керамической тарелкой диаметром полкилометра, раскалённая в момент облёта и после того, как большое облако было развеяно вместе с тёмно-коричневым, почти чёрным дымом.

– Кратер, вулканический кратер, – сказал Болл, специалист по геологии, работавший в ведомстве и выбравший этот объект в западном горном районе США для эксперимента. В его голосе не было мальчишеского восторга, только некоторая горечь, ведь позавчера он сфотографировал это место – живописное горное озеро, в котором нерестилась форель и ещё пара десятков видов рыб, не считая ракообразных, птиц на горных склонах берегов и роскошных водорослей в прозрачной воде. Всего-то чуть более чем на 15 эндемичных видов стало меньше на планете, ну и пусть? Менее чем за 18 минут всё это было уничтожено. Испарено и сожжено перенаправленной и сфокусированной солнечной энергией, которая – в дозированном виде – создаёт условия для жизни на планете.

* * *

Погибли и 8 из 10 случайных свидетелей. Один из погибших был неслучайным. Кто-то погиб от температуры, кто-то ослеп от убивающей яркости света, так и не сумев вернуться к исходной точке своего последнего вояжа, кто-то, обезумев от увиденного, разбился о скалы. 10-й всё понимал, любопытство было удовлетворено. От необычного и мощного энергетического удара на каменистом склоне образовались трещины, и большая масса каменистого грунта съехала вниз, к месту, где ещё несколько минут назад был берег озера. Маленькие фигурки – у шепти – б ыло непросто рассмотреть в этой груде камней и песка. Сокрытый саркофаг «схлопнулся» в расщелине, превратившись в груду керамических черепков, и лишь несколько из них и фигурки ушепти смешались с массой каменистого оползня.

Покидая последнее место своего наблюдения, он оставил знак на вертикальной горной стене: «Инох д. Ф.». Стена на сотни метров была недоступна для человека-альпиниста… Приблизившись к погибшему неслучайному наблюдателю, расположившемуся на, казалось бы, достаточно удалённом расстоянии, он дождался, пока остатки обгоревшей плоти поглотит уже чуть осмелевший и привлечённый запахом мигрирующий хищник-падальщик.

И опоздавшему на пиршество ворону пришлось довольствоваться красивым, блестящим на солнце прозрачным кристаллом в форме правильного ромбокубооктаэдра. Он унёс его в своё гнездо.

Неподалёку, на скале, где ещё перед его появлением у остатков, также появились знак «↑» и подпись – «Инох д. Ф.». Стрелка указывала на гнездо.

* * *

В ящик для почты уже была вставлена коробка с пиццей, заказанной полтора часа назад, перед его отъездом с испытательной площадки. Коробка была надорвана, как если бы кто-то хотел посмотреть на её содержимое. Боцик отогнул надорванную часть и заглянул внутрь – п ицца на месте, но это всё равно было неприятно. Надо будет позвонить и сообщить об этом доставщику! В ящике лежало также письмо на его адрес, адресованное Петранеевич Найку, а вернее – письмо и выпотрошенный конверт от письма. Письмо было с родины, из Беларуси. От Фреда, представленного как Глюк Арканов. Ключ от двери никак не мог попасть в свою щель. «Чёрт знает что такое!!!» – совсем теряя настрой, Боцик наконец вставил ключ своей влажной от волнения рукой и отпер дверь квартиры. Что-то было не так. Войдя в кабинет, он увидел открытый пустой сейф. Там лежали только документы на русском и литвинском; папка, переданная Фредом, исчезла. Отложив пиццу, Боцик внимательно осмотрел кабинет: «Ничего особенного?! Это проникновение! Кража! Это больше чем кража!» На столе лежала пачка сигарет – хороших сигарет, но не его. Пачка была не распечатана. Боцик, особо не задумываясь, вскрыл пачку, достал сигарету, прикурил и затем, немного подумав, начал набирать номер службы охраны.

Что-то неприятное обрушилось на него внутри. Летучая форма тетродотоксина обездвижила его, прервав даже процесс дыхания…

Он созерцал свою последнюю минуту, своё последующее удушье, пытаясь осознать свою ошибку.

«Не надо было ехать в эту страну, соблазнившись “длинным рублём”», – подумал Боцик.

Он предчувствовал, что его «обложили» некоторые особенные сотрудники ведомства – их почти незаметно задаваемые вскользь вопросы. «Что хотел сообщить мне Фред? Лучше бы остаться в Питере – х оть и денег в обрез, зато друзья, тусовки, жизнь. Жаль и то, что в родной стороне ничего этого инновационного не нужно, не до того». Вспомнились родители… Разряды умирающего мозга заканчивались в блокированных синапсах, он так и остался сидеть с открытыми глазами, только телефонная трубка методично повторяла: «Пожалуйста, проверьте набранный номер…»

* * *

Сегодня Фред получил целых два письма. От Боцика – с множеством штампов пути следования – и от Славика, из столицы соседней страны. Письма – д остаточно редкое явление в его практике, как правило, всё передавалось по электронке. Некоторое время назад даже серьёзно, на правительственном уровне, обсуждалась проблема полного закрытия этой системы связи. Однако согласно протоколу изучения этой проблемы оказалось, что около 78 % электронных писем и посланий взламывается и прочитывается отнюдь не только адресатами. Популярной темой школьного трёпа является именно «взлом»: юные хакеры делятся в тусовке выжимками из прочитанных ими взломанных посланий, подспудно поощряются педагогами, гордящимися своими питомцами, которые освоили факультативные занятия по электронной дешифровке. Существует пользовательский предел степени шифровки для бытовых целей. Потому почта пока осталась.

Оставив «сладкое» на потом, Фред вскрыл сначала письмо Славика, которое было весомее и форматом побольше. В нём был оттиск его статьи в «Naturmorte», в которой экспериментально подтверждалось, что фермент из шелкопряда (активный только для личиночных стадий) проявлял свою активность у человека, в культуре ткани взрослого человека. Это место в статье было выделено цветным фломастером и помечено галочкой и восклицательным знаком на полях. Кроме того, чуть ниже были словно приставлены тем же цветом в столбик буковки «И., д., Ф.». На отдельной странице приводился перевод резюме – выводы из результатов исследований. На обратной стороне перевода было написано от руки Славиком: «Привет, Фред! Высылаю свою публикацию в известном журнале. Это важнецкая статья! Человек – п ока единственное исключение с проявлением активности этих ферментов для объектов на конечной стадии онтогенеза. Но и у этого исключения имеется, как оказалось, случайно своё, всё ещё пока до конца неподтверждённое исключение. У одной очень пожилой женщины результаты анализа выпали из выборки. Пробовали повторно сдать на проверку, а до неё не дозвониться – на приём запись. Она какая-то то ли целительница, то ли ведьма. Её ткань (мазок) бралась для идентификации родства. Случайным было исследование (для статистики взяли её образец из “текучки”). Если там у тебя не затерялись какие-то ещё записки из “Манускрипта”, по-моему, относительно этого вопроса, очень хочется пересмотреть этот архив с такой позиции! Через месяц буду проездом, обязательно поговорим об этом!

К этому времени также завершу проверку активности на расширенной группе объектов со стадийным онтогенезом – в частности пчёл и муравьёв. Это важно! Не жмись. Это тихая сенсация. Пока, не суетись. Молчок. До встречи». Ниже стояли подпись (Вячеслав) и дата написания.

Письмо было обычным для Фреда, ничего не значащим.

– Этот Славик – фанат науки. Что-то там надумал.

Фред сейчас был на волне эйфории от своего приобретения. Новый шикарный электрокар красовался у подъезда. Пока на приколе: надо было ещё сдать на права. Но каждый день раз по десять Фред подходил к новоприобретённому кару, протирая пыль, осматривая, иногда садясь в салон и включая музыку или видеоканал на просторном экране GPS-датчика.

Наличие второго письма от Боцика(!) – достаточная причина того, чтобы не углубляться в некие рассуждения, связанные с письмом Славика.

«Наверное, информация не телефонная и по электронке не посылаемая», – подумал Фред.

В своём последнем письме он рассказал о своей главной покупке – крутом электромобиле, 6-я модель «Бiбл^®÷Остен». А также о том, что предупреждённая по определённому поводу сестричка выехала с племянницей навестить супруга Гену, работающего в исследовательском центре в Великобритании. Не преминул он также вскользь признаться-похвастаться, что «его он также устроил».

Письмо Боцика было кратким, на одном листе бумаги и написано от руки. После приветствия, поздравления с покупкой и намёка на замочку, Боцик сообщил ему, что нашёл покупателя для его архива. Очень состоятельного покупателя, работающего к тому же директором Музея. Сумма предлагаемой сделки в 50 раз превышала стоимость его электрокара, однако указывалось и другое условие: оригиналы документов и все копии навсегда передавались новому покупателю. Все, без исключения! С юридически оформленными (на двух языках) условиями договора об абсолютной конфиденциальности.

– С такими деньгами можно прожить счастливо, беззаботно и не работая лет десять, а если скромно – и вообще не работать, – оторвав глаза от письма, подумал Фред.

Ну а копии – дело личное, всегда можно что-то оставить для себя.

«Ходить по газонам» – плохая привычка, но ему было не до манер.

Также постулировалась полная секретность сделки с момента его согласия и до… навсегда. Далее Боцик писал о его переводе – с повышением – в особо секретный отдел, о получении звезды и о том, что он и сам уже передал свои копии документов. В случае согласия следовало ответить однозначно «Да» на высланный электронный запрос от рекламной службы «Sis». Предложение было столь значительным по сумме, что Фред не стал долго размышлять над некоторым изменением манеры повествования Боцика, ставшей или более скованной, стандартной, или как будто иноязычной по происхождению.

– Да, меняется жизнь – меняемся мы, – только и подумал он по этому поводу.

(На самом деле более точная формула выглядит наоборот.)

– Что касается Славика, что ж – с кажу, что больше ничего нет. А может?.. Там посмотрим. Если к этому времени сделка с Боциком состоится, – про себя подумал он. – В сё гениальное просто!

Письмо предписывалось уничтожить после прочтения, чтобы не скомпрометировать Боцика на новой должности.

Кроме листка с письмом, в конверте лежала визитка. «Филл Кенноген, капитан ФС, коллекционер-любитель, член учредительного совета Музея истории литературы». Фото было не слишком чётким, никаких телефонов, электронных адресов и т. п.

На обратной стороне визитки была надпись от руки: «Save» – сохранить.

* * *

Ви Лоц второй раз открыл папку. Он был уверен, что именно её должен был передать ему Фред на копирование. На обложке крупными печатными буквами от руки было написано: СБОРКА АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ Иноха ден Фоникена.

В кабинете негромко играла его любимая мелодия Франца Шуберта – «Аве Мария», поставленная в плейлисте на режим повтора.

Несмотря на беглость первого ознакомления с содержимым папки, Ви обратил внимание на новую надпись в нижней части папки, между бумагами и желтоватыми матерчатыми кусками: «Это тебе / И. д. Ф.». Невероятность такого новообразования не допускала даже очевидного – просто тогда не обратил внимания на эту часть папки, не до того было, да ещё и на сумеречной улице.