Kitabı oku: «Чернила и кровь», sayfa 5
Николас снова нырнул, исчезая под водой, и сейчас он сам выглядел как храмовый мальчишка, плескавшийся в речке. Конрад и Роуэн летом часто приходили так развлечься, а отец этого не одобрял, заявляя, что они ведут себя не так, как пристало принцам.
Вода оказалась тёплой и приятной, так что Айден понимал восторг Николаса. Он с удовольствием нырнул, ощущая, как смывается и костяная пыль, и напряжение последних дней. Немного опасался, что Николас всё-таки займётся дурацким ребячеством и схватит за ногу, но ничего подобного не произошло. Когда Айден вынырнул, Николас спокойно лежал на воде неподалеку, задумчиво уставившись в потолок.
– Они говорили об этом Финли как о мертвеце.
Айдена тоже невольно царапнуло сегодня, что студенты вычеркнули Артура из числа живых.
Повернув голову, Николас с любопытством посмотрел на Айдена:
– Раз у тебя проблемы с магией, наверняка в детстве тоже было что-то вроде дикой?
Вздрогнув, Айден хотел привычно перевести тему, напялить на лицо маску безразличия – а потом вспомнил, что Николас всё знает. Поэтому кивнул, неторопливо плывя вперёд:
– Несколько раз. Тогда и обнаружилось, что я контролирую тени на порядок хуже братьев.
До подросткового возраста вспышки дикой магии обычны и не опасны. Они скорее показывают потенциал. А в подростковом возрасте уже приходится обучаться владеть этой силой, иначе последствия могут стать непредсказуемыми – или вот такими как у Артура Финли.
Конрад, а вслед за ним и Роуэн отправились в лицей, где первые годы особенно много внимания уделяется магии. Айдену пришлось уехать в храм, потому что его сила была совсем неуправляема.
Но со временем аура смерти усмирила её. Конрад каждое лето учил братьев контролировать магию, и когда она стала спокойнее, Айден подумывал поговорить с отцом и не продолжать обучение в храме. С ним всё было в порядке, не обязательно запирать его там на всю жизнь.
Николас небрежно предположил, что часть теней Конрада могла перейти Айдену. Или после смерти брата Айден стал хуже ими управлять, потому что силы тесно связаны с эмоциями. Учитывая, что именно с Конрадом они работали в связке, оба эти варианта могли и правда стать причиной.
Считалось, что тени императорской семьи – это мертвецы, данные Безликим богом. Айден прекрасно знал, что это чушь. Его сила точно не была одушевлённой хоть в каком-то смысле. Тени не были мертвецами. Их и тенями-то называли только из-за того, что внешне они походили на клубы дыма. И, в отличие от чужой магии, были видны.
– Я начинаю думать, что ты был прав насчёт Конрада, – заявил Николас. – С его смертью не всё гладко.
– То есть сначала ты мне не поверил?
– А я ничему не верю, пока не убежусь сам. Но тут… Артур Финли был его соседом. Точно много знал. И не успели мы начать учёбу, как он не совладал с силой! Именно он.
– Дикую магию нельзя заставить вспыхнуть, – неуверенно сказал Айден.
Николас перевернулся со спины и посмотрел на Айдена:
– В храме все такие наивные или только ты?
Он двинулся вперёд, уверенно загребая воду, но не в сторону Айдена. Тот плавно двигался к дальней части бассейна, решив воспользоваться шансом помыться.
– Магия должна иметь форму, – громко сказал Николас, и его голос отразился от плиток и колонн. – Нам об этом твердят с первого занятия. Мы придаём ей форму себя, своих желаний и намерений. Воплощаем в чарах. Но даже у опытных магов случается дикая магия. Повлиять на студента ещё проще. Немного наговорить там, немного показать здесь, нагрузить заданиями или виной. Кто угодно сорвётся. Когда мы сдаём зачёты, тут у каждого второго бурлит нечто близкое к дикой магии.
Айден слышал много историй о том, как доводили людей до вспышек. Но никогда не думал, сколько в них правды. Если Артура Финли намеренно потянули к дикой магии, значит, кому-то есть что скрывать.
– Ты говоришь как тот, кто много знает, – осторожно предположил Айден.
– Это как разговоры о местных призраках или тайных обществах. С первого курса лицея говорят о дикой магии. И о том, что вспыхнуть ею не так уж сложно. Ходят байки, как одни студенты доводят других ради смеха или чувства собственного превосходства. И я знаю, что Артур Финли приехал в академию заранее, как и многие. Последний месяц он жил здесь.
Конрад и Роуэн так не делали, но многие студенты оставались дома всего на пару месяцев, а потом возвращались в Академию. Николас тоже приехал не накануне занятий, поэтому мог знать.
Снова нырнув, Айден провёл несколько секунд под водой, а потом вынырнул под ритмичные всплески плывущего Николаса.
– Ты видел когда-нибудь дикую магию? – спросил Айден.
– Нет. Только слышал, как и все тут. Но в детстве у меня такое было. Я совсем маленьким был, мало что понял.
– Значит, ты сильный маг?
– Хороший. Но мне далеко до первых на курсе. Отец очень разочаровался, думал, я хоть в этом преуспею. Но он вечно разочаровывается, ничего нового.
Голос звучал насмешливо, рукава рубашки облепляли руки Николаса, когда он уверенно грёб вдоль бассейна.
– Я ничего о тебе не знаю, – неожиданно осознал Айден.
– Не придуривайся, наверняка тебе доложили все детали моей биографии и поведения в Академии перед тем, как ты приехал. А на откровения меня пока не тянет, уж извини.
Добравшись до бортика, Николас подтянулся на руках и уселся:
– У меня нет тайны. Нет душераздирающей драмы или чего-то вроде того. Никакой истории.
– Зато ты за день сказал мне больше, чем за всё предыдущее время.
– Нам с тобой вместе жить и работать в связке. Ты можешь меня укокошить по щелчку пальцев. Весомые штуки, чтобы начать общаться.
– Но ты не боишься.
– Нет.
Голос Николаса не дрогнул, он не отвёл взгляд, и пусть Айден сейчас не мог ощущать его эмоций, но не сомневался, что Николас не лжёт. Он не боялся его силы. Не боялся Айдена.
Последний раз Айден спрашивал подобное в храме. И прекрасно видел по отведённым взглядам служек, по тому, как дрожали их голоса, что они его боялись. Даже не зная о его силе, они всегда помнили о том, что он принц. К ним обращались одинаково, но Айден ни на секунду не забывал, что они не равны, потому что остальные служки опасались его.
Айден и правда ничего не знал о Николасе, но при первом же зачаровании они хорошо сработались, и Николас не пытался закрыться от него. А ведь Айден даже не старался и почти не участвовал в чарах. Но он чувствовал магию Николаса и его эмоции – не так, как с Конрадом, но с братом они тренировались много лет. И Айден знал, что вообще-то далеко не с любым магом можно хорошо ощущать друг друга при работе.
Вдруг это и его собственной силе поможет.
– А ещё, – Николас прищёлкнул пальцами, – пора тебя знакомить с местными призраками и запертыми комнатами. Не уверен, что это поможет с местью убийцам брата, но будет весело.
6. Без защиты
Кошмары Айден видел только в детстве. Насмотрелся картинок в книгах, а потом ему снились огромные фигуры, которые вышагивали из леса, поступью уничтожая всё живое. Позже ему хватало собственных теней наяву, какие тут ещё страшные сны.
В храме был служка, который раз в несколько месяцев просыпался с воплями. Его окружало липкое ощущение страха, буквально осязаемого, животного, который сочился сквозь поры кожи, застывал вместе с дыханием.
Айден помнил его. Поэтому понял, когда Николасу приснился кошмар.
Этой ночью Айден никак не мог уснуть, долго ворочался с бока на бок. Отчасти из-за длинного учебного дня, когда Уитлок прогнал студентов несколько раз вокруг Академии, а потом до обеда заставлял заниматься. А после Саттон сообщил, что скоро снова практическая ритуалистика в связках.
Николас легкомысленно отмахнулся и заявил, что у них есть день-другой потренироваться и понять, как лучше действовать. Его спокойствия Айден не разделял.
Поэтому услышал, как в тишине комнаты дыхание Николаса участилось, а потом и вовсе сбилось. Он издал сдавленный звук и сел на постели. Айден затих, не желая выдавать себя, но вряд ли он заботил Николаса в тот момент.
Спустя несколько минут Николас скрылся в гостиной. Зажёг там приглушённый свет, видимо, свечи, а не лампы. Подождав, Айден всё-таки поднялся и подошёл к приоткрытой двери.
Он видел, как Николас в льняной рубашке и штанах для сна сидит на диване. Вполоборота, свечи как раз с той же стороны, так что хорошо видно, что Николас обхватил колени, спрятав в них лицо.
Как уже знал Айден, спал его сосед чутко и плохо. Если просыпался, то потом с трудом засыпал снова. Похоже, то, что он видел во сне, оказалось достаточно ярким, чтобы выгнать из кровати. В ближайшее время Николас точно не уснёт.
Подняв руку, чтобы толкнуть дверь, Айден замер. Что он скажет, если войдёт? Вряд ли Николас будет рад. Они даже не друзья. Да и что Айден собирался делать? Николас не похож на человека, которого нужно успокаивать после ночных кошмаров.
Решив, что это глупо, Айден тихонько отошёл от двери и вернулся под одеяло. Он не мог ничего предложить и не знал, нужно ли это. Поворочался, но на удивление быстро уснул.
Утром его разбудил не привычный бой часов, а Николас, бесцеремонно стащивший одеяло:
– Подъём!
Ничего не понимая, Айден зевнул и потёр глаза. Бросил взгляд на часы и понял, что до нужного времени ещё минут тридцать. За какой Бездной Николасу понадобилось его будить? Тот уже скрылся в гостиной, и Айден бросил взгляд на соседнюю кровать. Он не настолько хорошо запомнил, но ему показалось, что Николас так и не ложился.
Он нашёлся в гостиной, уже в форменном пиджаке, небрежно причёсанный. Перстни не надевал, потому что сегодня Уитлок начинал занятия по фехтованию, на них предполагалось приходить без украшений. Между бровей Николаса залегла складка, когда он стоял около стола и читал бумагу, поигрывая ножом для писем. В воздухе тянуло горьковатой полынью.
Не поднимая взгляд, он сказал:
– Давай быстрее.
– Зачем? До занятий есть время.
– Хочу кое-что показать. Занятий это не касается. Тебе понравится.
На последней фразе Николас даже подмигнул, что мгновенно насторожило Айдена:
– Что ты задумал?
– Не будь занудой! Собирайся.
Не то чтобы у Айдена был выбор, потому что любопытство, конечно же, уже полностью им завладело. Направляясь в ванную, он услышал, как Николас сказал:
– Тебе тоже письма пришли!
Он продолжал изучать собственное, уже сидя на диване, когда Айден привёл себя в порядок и вышел с пиджаком в руках. Быстро просмотрел конверты. Николас успел забрать их снизу, куда обычно складывали почту. Иногда таким способом обменивались и внутренними записками студенты Академии.
Одно письмо было от матери, его Айден отложил. Она наверняка долго и пространно писала о последних сплетнях при дворе, Айден ничего в них не смыслил, но ему было приятно, что она пишет. Она и в храм постоянно отправляла такие же послания. Спрашивала, как у него дела.
Другой конверт был скреплён императорской печатью с вороном – от отца. Выглядело официально, поэтому Айден надорвал его и быстро просмотрел.
– Меня и Роуэна зовут на Праздник рябины, – удивился Айден.
Студенты жили в Академии весь год, возвращаясь домой на лето. Но существовали праздники, когда они могли отправиться домой. Не все и не всегда этим пользовались, особенно если жили далеко.
К тому же в это время меньше студентов оставалось в Академии. Отличный шанс попробовать незаметно поговорить со старшим курсом. Потому что привлекать внимание Айден не хотел – кто знает, насколько это может разозлить убийцу Конрада.
– Я не поеду, – заявил Айден.
Николас рассеянно кивнул, но мысли его явно были далеко, и складка между бровями так и не разгладилась, пока он смотрел на письмо, читая его в очередной раз.
– Отец тоже хочет, чтобы я явился домой, – сказал Николас. – Обычно он предпочитает не видеть меня… так часто.
– Хочет поговорить?
– Хочет сделать вид, что у нас счастливая семья, – едко ответил Николас. – Он там на повышение, что ли, идёт?
Айден промолчал, потому что Николас попал в точку. Генералу Харгроуву планировали дать новую должность, и при дворе ценились хорошие семейные отношения – или хотя бы их видимость.
– Ты можешь не ехать, – сказал Айден.
– Не могу. Мне придётся выполнять то, что хочет отец, иначе он перестанет платить за Академию.
– И тогда?..
– И тогда вернусь в семейное поместье навсегда, чего точно хочу меньше всего. Проще потерпеть выходные.
У дворянских детей не было ни собственных денег, ни имущества. Некоторым родители отдавали часть состояния как раз после окончания Академии как «взрослым». Другим приходилось ждать смерти родителей, чтобы начать распоряжаться хоть чем-то.
– Похоже, вы с отцом не ладите, – сказал Айден.
– Он меня терпеть не может. – Николас бросил письмо на стол и решительно поднялся. – Праздник рябины не так скоро. До этого успеем завалить пару зачётов Саттона.
– Твои слова прямо-таки наполняют меня верой в будущее.
– Пока наполнимся кое-чем другим.
Подняв палец вверх, Николас произнёс торжественно:
– Поэзией!
Айден ожидал чего угодно, только не осеннего холодного утра около леса.
Под пиджаком у него была всего лишь рубашка, так что Айден с завистью поглядывал на Николаса, который надел ещё и плотный пуловер, так что совершенно не мёрз. Айдену приходилось потирать руки друг о друга, переступать с ноги на ногу и думать, что они вообще тут забыли.
Академия осталась позади. Николас и Айден миновали невысокий каменный забор, отделявший сад от жухлого осеннего поля, которое вело к лесу. Чуть свернули, так что их не было видно из окон Академии, и остановились у деревьев. Смахнув палые листья с огромного камня, Николас уселся на него в ожидании. Старательно делая вид, как он бодр, раз или два всё-таки прятал зевки в кулаке.
С каждой минутой раздражение Айдена росло. Он потащился на холод с утра пораньше, и теперь стоял в тусклом сероватом свете раннего утра и мял подошвами листья, покрытые ночной изморозью.
– Зачем мы здесь? – Айден постарался, чтобы голос звучал ровно и не дрожал. Ни от холода, ни от раздражения.
– А что, боишься, отмёрзнет твоя королевская задница? Я не виноват, что кто-то опаздывает. И на этот раз даже не я.
Он вытянул ноги. Николас надел ботинки с высоким голенищем и шнуровкой, в которых обычно занимались на улице, он их носил постоянно. Хотя сегодня не потрудился завязать шнурки плотно, и на одном ботинке они висели, придавая Николасу раздолбайский вид. Он вроде хотел быть собранным, но бессонная ночь не дала сосредоточиться. Айден порадовался, что ритуалистику они сдают не сегодня.
Такими темпами он скоро окоченеет и ни до каких занятий не дойдёт. Весьма бесславная смерть.
– Неужели Николас раз в жизни явился вовремя? Ой!
Мужской голос осёкся, заметив Айдена. Тот повернулся и с удивлением посмотрел на подошедшего юношу. Плотно застёгнутый пиджак, тёмные аккуратные волосы и почти чёрные глаза со странным, неуловимо нездешним разрезом. Никаких украшений, даже модных серёг или металла на лице. Вокруг незнакомца тонкой вуалью трепетала аура смерти, от него веяло грустью, как от лишающихся последних листьев осенних деревьев.
Ещё больше Айден удивился, когда увидел с незнакомцем Роуэна. Тот тоже вытаращил глаза на брата. Каштановые волосы трепал ветерок, а сам Роуэн выглядел невыспавшимся.
– Наконец-то! – провозгласил Николас и вскочил с камня. Так энергично, что чуть не споткнулся о развязанный шнурок и едва не завалился на Айдена. – Это Айден.
Роуэн смотрел хмуро, а его спутник стеснительно протянул руку:
– Кристиан Калверт.
Сосед Роуэна. Они жили вместе ещё с лицея, из-за Кристиана всегда возникали проблемы, но совсем не такие, как с Николасом. Он не пытался нарушать общественный порядок или правила, он даже уважал авторитеты. Но его семья считалась не той, с кем стоило связываться.
Бабка Кристиана была невестой Элмора Калверта во времена, когда Мархарийская империя отвоёвывала Новые территории. О нём говорили как о подающем надежды генерале из древнего и знатного рода. Он выиграл знаменитую Кангисарскую битву, давшую выход к морю, её теперь проходили на уроках истории. Там он и погиб.
В то время практиковали бракосочетания с мертвецами, и беременная бабка Кристиана сумела добиться свадьбы с уже погибшим Элмором Калвертом. Её сын был единственным наследником рода и так удивительно походил на отца, что даже злые языки, утверждавшие, что забеременела дама не от него, замолчали.
Ситуация странная, но не слишком дикая в то время. Тень на семью Калвертов бросил выросший сын, отец Кристиана. Он тоже отправился на войну с Танским княжеством и стал одним из тех, кто принёс победу и присоединил Новые территории к империи.
Вот только жену он тоже привёз оттуда. Красивую девушку с кожей темнее имперской и странным разрезом глаз. Это стало настоящим скандалом! Но даже с таким положением вещей готовы были смириться.
Танская девушка выучила имперский язык, родила Кристиана и в целом никогда не давала поводов для злословия – ну помимо своего происхождения. В отличие от отца Кристиана.
В то время в столице ходили слухи о таинственных исчезновениях и убийствах. Пока это затрагивало простолюдинов, не так волновались. Но потом исчез отпрыск благородного семейства, и все переполошились. Дознаватели выяснили истину, и она поразила высшее общество: отец Кристиана практиковал запретную магию.
Считалось, что приносить жертвы можно только в храме и строго жрецами. Отец Кристиана увлёкся чарами, которые требовали проливать кровь ради получения силы, использовать внутренние органы ещё живых жертв и много других вещей, ужасавших высшее общество.
Лорда Калверта казнили. А тень над его родом стала особенно густой.
Айден слышал, как Роуэн ругался с отцом. Тот говорил, что принцу не стоит жить с отпрыском Калвертов. Роуэн возражал, что Кристиан хороший парень и не обязан отвечать за то, что его отец был монстром. Когда лорда Калверта осудили, Кристиан даже ходить не научился, так что уж точно не имел отношения к его делам.
Отец ругался, но тем не менее не стал влиять, чтобы Роуэна отселили от Кристиана. Как бы он ни был против, но желание Роуэна всё-таки уважал. Хотя Айден не сомневался, что в стенах Академии за Кристианом присматривали, и стоило найтись поводу, его бы тут же убрали от принца. Но повода не находилось. Кристиан вёл себя тихо, хорошо учился и никогда не разговаривал о своём отце – по крайней мере, так говорил Роуэн.
Смотря на спокойного и чуть стеснительного Кристиана, Айден мог поверить, что тот хороший человек. Но аура смерти удивляла. Не такая сшибающая с ног, как у Милтона, у которого умерла вся семья. Но потеря Кристиана тоже была значительной – именно для него самого. Так что вряд ли дело в отце, которого он и не помнил. Но мать ещё жива, других детей у неё не было.
Роуэн сдержанно поздоровался, но в разговор вступать не торопился. Потом всё-таки придвинулся к Айдену и спросил:
– Видел уже письмо от отца?
– Да. Хочешь поехать?
Роуэн пожал плечами:
– Пока не знаю. Мы же только начали учиться.
Вскоре к ним присоединились ещё двое, и Айден даже не удивился, увидев Лидию и Лорену. Обе пришли в тёплых пальто, Лорена оставалась бледной и поразилась, увидев Айдена. А вот раскрасневшаяся Лидия обрадовалась:
– О, так это из-за тебя Николас в кои-то веки не опоздал?
– Это я его привёл, – с достоинством сказал Николас. – И даже разбудил.
– Тогда где Николас и что ты с ним сделал?
С удивлением Айден видел, что здесь, вне стен Академии, Лидия вела себя гораздо свободнее и явно хорошо знала Николаса, пусть раньше так не казалось. Или Айден не обращал внимания. Кристиан и Роуэн стояли чуть в стороне, Лорена уселась на камень, смотря на лес. Достала из-под пальто блокнот и начала зарисовывать деревья.
– Так что, в нашей маленькой компании пополнение? – с любопытством спросила Лидия.
Николас отвечать не торопился, и Айден осторожно сказал:
– Пока не очень понимаю, зачем я тут.
– Так Николас ничего не объяснил? В его духе.
– Я вообще-то здесь. Невежливо говорить обо мне в третьем лице.
– А вежливо тащить сюда человека с утра пораньше, ничего не сказав? – Повернувшись к Айдену, Лидия продолжила: – У нас что-то вроде небольшого кружка по интересам. Обычно мы собираемся вечерами в одной из не используемых комнат дальнего крыла, чтобы обсудить стихи, литературу, иногда другое искусство. Но порой утром приходим сюда.
– Зачем?
– Для настоящей поэзии. Смотри.
Лидия указала на лес, остальные затихли. Айден не понимал, на что смотреть, но послушно уставился на деревья. Ноги мёрзли, руки тоже зябли, потому что перчатки Айден не захватил. Но туман между деревьев и вправду завораживал.
А потом в белесой дымке возникли фигуры. Неясные, нечёткие, но в них можно было узнать людей. Они обрисовывались, выступали из тумана, потом снова в него проникали, и всё это в полной тишине.
Картины казались сном, видениями, когда начинаешь дремать и уже видишь что-то иное, но по-прежнему осознаёшь себя. Зыбкие образы в дрожащей пелене.
Со стороны Академии послышался удар колокола, возвещавший о том, что до начала занятий остаётся полчаса. На улице стало светлее, и туман между деревьев растворился, осел на землю. Он ещё немного стелился, но уже без фигур.
– Что это было? – тихо спросил Айден.
Ответила молчавшая до этого Лорена. Голос у неё звучал мягко, и она чуть перекатывала гласные:
– Отпечатки чар. В Академии их творят постоянно, здесь всё пропитано магией. Студенты ещё и не всегда хорошо управляются. Поэтому лишняя магия стекает в лес, отражается в тумане. Это что-то вроде снов, отпечатки тех, кто творил в Академии чары.
– Очень вдохновляюще, – заметил Кристиан.
Кивнув, Лорена закрыла блокнот и поднялась:
– Некоторые считают картины в тумане призраками, но на самом деле это обычная магия. Призраки в стенах Академии.
Все зашевелились, потянулись обратно к зданию, Лидия спросила у Айдена:
– Ну как тебе? Присоединишься к нашим вечерним посиделкам?
– Хорошо.
– Послезавтра. Николас тебе покажет.
Вместе с Лореной она заторопилась, девушки хотели ещё что-то успеть до занятий. Роуэн и Кристиан тоже ушли вперёд, а Николас наконец-то завязал шнурок. Им спешить было некуда, занятия по фехтованию как раз проходили в этой части Академии.
Перед глазами Айдена ещё стояли фигуры в тумане. Он слышал о подобном, видел что-то похожее раз или два над храмовой рекой. Но никогда настолько отчётливо. И раньше рядом не стояли люди, также заворожённые зрелищем.
– Так вас объединяет любовь к поэзии? – спросил Айден.
– Что-то вроде того.
– И как это началось? Ну вы же очень разные. Даже с разных курсов! Кристиан и Роуэн на два года младше нас.
Николас молчал, сунув руки в карман. Под ногами шелестели листья, а он сам казался сосредоточенным, без привычной усмешки.
– Сначала ответь на один вопрос.
Айден внутренне напрягся. В том, что Николас что-то хотел за рассказ, не было ничего удивительного, дворяне часто вели дела подобным образом. Но у Айдена уже не осталось тайн. Он понятия не имел, чего захочет Николас. И зачем.
– Ты ведь ощутил в Кристиане что-то странное? Ну твоя чуйка смерти.
– Я бы не назвал её так, – сухо ответил Айден. – Но да, есть такое. И что ты хочешь знать?
Николас отвёл взгляд и замялся, так что Айден заледенел внутри, подготавливая возможные едкие реплики. Зато понятно, зачем Николас сегодня привёл его – хотел получить ответ на свой вопрос. Наверное, если бы не Лидия, точно не позвал ещё.
– Хочу знать, что это значит, – наконец, сказал Николас. – Он же не умирает или что-то вроде того?
Остановившись, Айден с удивлением посмотрел на Николаса. Он ожидал чего угодно, но это не походило на важные сведенья, которые можно вызнать у наследного принца. Николас спокойно выдержал его взгляд. Он смотрел твёрдо и хотел получить ответ.
– Нет, – наконец сказал Айден. – Он точно не умирает. Это аура потери. Кого-то очень близкого. И эта потеря глубоко ранила Кристиана. Но не физически.
В храм часто приходили умирающие, так что Айден точно ни с чем не спутал бы. Николас просиял:
– Хорошо.
Развернувшись, он бодро зашагал к Академии, так что опешивший Айден с трудом его нагнал:
– С чего тебя так волнует Кристиан?
– Мы с ним познакомились, когда скрывались в одном месте. Ну, знаешь, когда возвращаешься из дома в Академию и немножко тошно сразу идти в свою комнату.
Айден не знал, но промолчал.
– Он и позвал меня смотреть туман, кто-то ему тоже рассказал, – продолжил Николас. – Я тогда… ну, в общем, я ему должен, хотя он так не считает.
Айдену так и хотелось выспросить детали, но он не был уверен, что Николас расскажет. К тому же они подходили к Академии.
– Как ты вообще почувствовал что-то не то? – удивился Айден. – Ауры смерти. Ни Конрад, ни Роуэн не говорили о таком, так что думаю, я это чувствую из-за Безликого и жизни в храме.
– Ну я-то в храме не учился, даже бывал редко. Наверное, восприимчивый.
Согласно бумагам, которые читал Айден, Николас и вправду никак не был связан с Безликим богом. Ни он, ни его отец. Хотя вроде бы Дэвиан упоминал, что его мать была из рода известных храмовых жриц, но она умерла при рождении Николаса, так что вряд ли как-то могла повлиять.
Восприимчивые люди встречались, тем более Николас неплохой маг, так действительно могло быть. Возможно, по этой же причине их совместная магия так хорошо сочетается.
Николас уже перевёл тему и рассказал, хотя Айден не спрашивал:
– Потом Кристиан позвал Роуэна, которого тоже интересовала поэзия. Мы с Лидией тогда были вместе…
– Вы были вместе?
– Недолго. Она сочла, что на её пути к славе и богатству я недостаточно хороший выбор.
В голосе Николаса не звучало ни сожаления, ни разочарования. Кажется, такая позиция его ничуть не обижала. Что ж, если сыновьям аристократов ничего не принадлежало хотя бы до выпуска из Академии или смерти родителей, то многие дочери предпочитали выгодно выходить замуж, чтобы упрочить своё положение. Лидии мог нравиться кто угодно, но если она хотела выгодную партию, то Николас был не лучшим выбором, учитывая его поведение и репутацию в Академии.
– Лорена? – спросил Айден.
Они уже подходили к крыльцу. Розовые кусты по сторонам ещё зеленели, но лепестки поздних цветов потемнели от холода.
– Она странная, – заявил Николас. – Я её почти не знаю. Лидия привела.
– Они соседки?
– Нет. Они отлично сошлись в магии, так что на зачаровании всегда работают в связке.
– И часто вы собираетесь?
– Вечеринки студентов проходят чаще.
Айден не успел спросить, что это значит, потому что Николас уже нырнул внутрь Академии, а времени до занятия оставалось мало. Но, судя по всему, иногда эта компания собиралась, обсуждала поэзию, наблюдала за туманом и Бездна знает, чем ещё, но вряд ли слишком часто. Или не так часто, как хотелось бы Николасу. Они не были друзьями в полном смысле слова.
Вскоре у Айдена прибавилось других забот, чтобы думать ещё и об обществе туманных поэтов.
Фехтование.
Преподавал его тоже Уитлок, занимавшийся всеми физическими занятиями. Айдена, конечно, научили держать в руках саблю, но в храме он как-то больше по ножам и кинжалам был. Поэтому фехтовал сносно, но на очень, очень среднем уровне. Впрочем, для Уитлока должно хватить.
В комнатах, примыкавших к залу, студенты переоделись в свободные льняные рубашки и штаны, в которых обычно и занимались. Некоторые уходили в отдельные раздевалки, большинство переодевалось при всех. Айден выбрал отдельные комнаты, как предполагал его статус. Обратил внимание, что Николас тоже всегда исчезал.
За все дни Айден ни разу не видел Николаса без рубашки, даже живя с ним в одной комнате. Николас всегда изящно избегал раздеваться, даже в купальнях. И у себя не переодевался при Айдене, предпочитая скрываться в ванной или второй комнате.
– Что ж, – провозгласил Уитлок, когда студенты сгрудились в зале. – Посмотрим, что вы успели позабыть за лето.
Пришлось попотеть в прямом смысле, но всё прошло куда лучше, чем рассчитывал Айден. Обучали в Академии не столько красивому дуэльному фехтованию, сколько выносливости и «военному варианту». В основном из-за того, что Обсидиановая академия долгое время предполагала именно военное обучение, а потом уже приобрела статус элитного учебного заведения для дворянских отпрысков.
Борьбу им тоже преподавали, но в ней не было изысканности, обычное умение управлять своим телом и наносить быстрый удар противнику. Фехтование предполагало большую красоту, хотя дуэли давно запретили. Но это считалось подходящим искусством для настоящего аристократа.
Занятие посвятили отработке стоек, ударов и бесконечной ругани Уитлока, что никому из них нельзя давать в руки саблю. Вопреки своим заявлениям, небоевые клинки он всем выдал – для отработки, конечно.
Сабли Айдену нравились. Он предпочитал более практичные в обычной жизни ножи и кинжалы, но у каждого принца имелась собственная сабля, подаренная отцом. Все три были одинаковыми, в традиционных чёрных ножнах, вышитых золотыми воронами, с костяной гардой и плавным изгибом клинка из великолепной стали.
Конрада с ней и похоронили по давней традиции. Так что теперь остались только два таких оружия – они хранились среди вещей и надевались с парадными мундирами для особых случаев. Фехтовать на занятиях приходилось обычными учебными.
После упражнений Айден взмок, руки дрожали от напряжения. Тогда Уитлок объявил отдых.
И спарринги.
Айден сидел на полу с остальными, переводя дыхание. Замер и покосился на Николаса. С того станется устроить бой с принцем, чисто узнать его силу. Но Николас расслабленно сидел, откинувшись на руки, и явно не жаждал вставать и предлагать какие-то бои. Он выглядел почти лениво, наблюдая за всем из-под полуприкрытых век, и Айден мог поспорить, что Николас хотел спать.
Уитлок сам вызвал нескольких учеников, потом других. Как показалось Айдену, случайным образом. Его никто не трогал.
Наконец закончилась последняя схватка, и справа от Айдена плюхнулся на пол взмыленный Милтон. Он управлялся с саблей не очень хорошо, зато искренне получал удовольствие от схватки. Этот парень нравился Айдену: честный, искренний, особенно если не обращать внимания на плотную ауру смерти.
– Фух! – заявил Милтон. – Водички бы.
В физических занятиях не придерживались колокола, но все понимали, что устали и Уитлок сейчас разрешит разойтись. Купальни сегодня открыты, так что Айден уже мечтал, как смоет с себя дурацкий пот.
– Последняя схватка, мистер Уитлок!
Поднялся высокий юноша с густыми тёмными волосами и тонкими изящными бровями. Черты красивого лица казались знакомыми, но Айден его не знал. Видел на занятиях, но не запомнил.
– Кто это? – спросил он Милтона.
– Байрон Уэлтер.
Тогда понятно, почему кажется знакомым. Его отец, лорд Уэлтер, был одним из императорских советников, старшие братья тоже занимали должности при дворе.
