Kitabı oku: «Город без любви», sayfa 3
Ваш образ светлый пред глазами
Мне дарит радость и печаль.
Как передать любовь словами?
Мне чувств светлых вам не жаль.
Я как безумец, я влюбленный!
Вы к небесам меня взнесли.
Вы отравили травой сонной,
Ведь как из сна явились вы.
Я был потерян, был слепцом,
Не видел в мире красоты.
Но ангел мне открыл пути,
И ангелом являлись вы!
О, солнце, чем я вас обидел?
Ведь вы боитесь сей любви.
Я вас прекрасней в век не видел,
Хоть мир успел я обойти!
Я недостоин вас, родная,
Но как забыться навсегда?
Сердце не бьется, а пылает
От сладкого сего греха.
Я напугал вас, вы простите.
Но я молю, хоть иногда
Вы в сад иль к ужину явитесь,
Чтоб я взглянул исподтишка.
Прошу, Катюша, не терзайте,
Не вынесу сердечных мук.
Даруйте жизнь или прощайте,
Готов идти на страшный суд.
Но знайте: в рай не верю я!
Ведь ангел здесь, он на земле,
И ждут меня земли врата,
Если откажете вы мне.
Навеки ваше, пылающее сердце Эрнеста Де Бриза»
Катенька зарыдала. Таня, сидящая рядом с ней на кровати, еле сдерживала слезы. Екатерина вновь и вновь перечитывала письмо, чуть ли не заучив его наизусть, прежде чем поднесла его к зажженной свече.
– Госпожа, это так прекрасно! – промолвила Таня, вытирая выступившие слезы подолом платья.
– Таня, дай мне перо и листок! – властно промолвила Екатерина. Ее глаза походили на глаза безумца, лицо пылало, дыхание участилось. Танечка испуганно ойкнула и в мгновение ока принесла листок, перо и чернила. Катенька выхватила листок и начала лихорадочно писать.
Ответ: надежда иль утрата?
На следующий день господин Де Бриз не спустился к завтраку, жалуясь на головные боли. Варя принесла еду ему на подносе.
– Варя, если мне не изменяет память, за моей комнатой было поручено наблюдать Тане?
– Вы правы, господин, но хозяйка разгневалась на служанку, прознав про ее проступок. Поэтому она наказана. Деву хотели избить плетьми за неуважение к гостю, но Екатерина Владимировна заступилась, поэтому в эту неделю она будет выполнять самую черную работу с утра до ночи.
– Откуда почтенная Анна Федоровна узнала про это? – спросил Эрнест, заранее зная ответ. Варя смущенно склонила голову:
– Она совершила проступок, о коим вы сами мне поведали, поэтому мне не оставалось ничего, только как сказать госпоже, что служанка вам не угодила.
– Впредь, Варвара, я буду сам решать, стоит ли отдавать служанок за их проступки на гнев госпожи. Если вы не заметили, вы пролили немного кофе. Я прошу вас уйти, оставив меня одного. И усмирите ваши дрожащие руки, если решите вновь принести мне завтрак. Идите, – зло процедилЭрнест.
Полное лицо Вари раскраснелось, девушка поспешно склонила голову и настолько быстро, насколько ей позволяло приличие, вышла из комнаты. Эрнест со стоном откинулся на кровать. Ему очень нравилась скромная и тихая служанка, которая была подругой Кати. Юноше было противно от того, что по его вине девушка будет наказана. Эрнест оделся потеплее и вышел в сад, где после завтрака отдыхала Анна Федоровна.
– Господин Де Бриз? Надеюсь, вам уже лучше, – хрипло произнесла хозяйка дома, подав Эрнесту руку. Юноша прислонился губами к ее руке, прежде чем ответил.
– Да, ваши повара варят чудный кофе! Я спустился к вам по одному делу.
– Присаживайтесь и говорите, – сказала госпожа, показав на кресло подле нее. Эрнест покорно сел и начал говорить:
– Видите ли, за моей комнатой следила одна из ваших служанок, Татьяна.
– Мне передали, что она провинилась, но не сказали, как велик был ее проступок. Смею предполагать, что просто так вы бы не пошли в ее покои.
– Простите, что заставил вас беспокоиться о том, хороша ли ваша прислуга. Не наказывайте девушку за зря. Виной всему моя вспыльчивая натура. Я накричал на девушку, когда она переставила чернильницу на столе во время уборки. Наказывать ее за такую мелочь было бы слишком строгим, –объяснил Эрнест. Анна Федоровна очень удивилась этому известию.
– Скажите мне, с чего вы просите за Татьяну?
– Она не виновата, а невиновный не судим.
Хозяйка на пару минут погрузилась в раздумья, господин Де Бриз терпеливо ждал.
– Знаете, по своему обыкновению я не отменяю наказаний, но коль этого желает гость, да еще сын лучшего друга моего мужа, то слово гостя является законом.
– Я поистине вам благодарен, Анна Федоровна, – сказал Эрнест и, поцеловав руку госпожи, удалился восвояси.
К обеду Татьяна уже убиралась в комнате господина Де Бриза. Эрнест отлучился по делам отца и, вернувшись, был рад встретить Таню. Служанка поклонилась Эрнесту, на что юноша ответил, поцеловав ей руку. Таня смутилась, не привыкшая к такому обращению.
– Чем же я заслужила вашу милость и ваше почтение, господин Де Бриз?
– Вы приходитесь Екатерине лучшей подругой, чему я искренне рад, ведь вы безгранично ей преданны. Прошу, скажите, прочла ли она мое письмо?
– Прочла. Мне боязно за госпожу, она так побледнела, а ее глаза метают дикие огни. Она просила, чтобы я при встрече отдала вам это, – сказала Татьяна и дрожащей рукой передала конверт. По ее лицу Эрнест понял, что она не шуточно переживает за Катю.
– Спасибо, Танечка. Не могли бы вы меня оставить? – сказал Эрнест. Таня поклонилась и вышла. Как только дверь захлопнулась, Эрнест одним рывком разорвал конверт и достал письмо.
«Господин Де Бриз, ваше письмо… Прошу прощения, вы говорили, чтобы я называла вас Эрнестом.
Эрнест, ваше письмо прекрасно! Вы питаете ко мне столь возвышенные чувства! Жаль, я не умею писать таких прекрасных строк. Я не знаю, как описать мои чувства, любовь знакома мне только из книг. Я однажды нарушила законы, прочитав их. И нарушила вновь, влюбившись в вас.
Я не знаю, что такое любовь, я не знаю, на что должно походить это чувство. Но я теряю всякий рассудок рядом с вами, меня поразила странная неведомая болезнь. Сначала мне показалось, что вы насмехаетесь надо мной, заметив мои чувства. А теперь я рискую, надеясь получить ваш ответ. Зачем вы приехали? Зачем вы стали терзать меня? Я потеряла всякий сон! Закрывая глаза, я вижу ваши черты. Смотрю в окно в надежде увидеть ваш силуэт среди деревьев сада. Прошу, если вы смеетесь над моими чувствами, то лучше убейте, чем сообщите всем о моем стыде и позоре! Но если все, что вы писали, правдиво, научите меня любить!
Страдающая душа Екатерины Владимировны Строгальской»
Эрнест перечитал письмо несколько раз, чтобы убедиться, что это всезж не сон. Она любила его! Она ответила ему взаимностью! Юноша хотел сжечь письмо, но, обладая слабой памятью, спрятал его в свою дорожную сумку. Чтобы вновь и вновь возвращаться к заветным строкам. Катерина дала ему надежду, и эта надежда была настолько сильна, что сделала Эрнеста самым счастливым человеком в мире.
Под тенью сада
Три дня Катя ждала ответа, три долгих дня были для нее пыткой. Татьяна успокаивала девушку, но Катенька была безутешна. Она не плакала, но часами смотрела в стену пустым стеклянным взглядом. На четвертый день Татьяна вошла в комнату Екатерины беспокойней, чем обычно. Катя сразу же все поняла и протянула руку за письмом. Служанка достала конверт и дрожащей рукой отдала. Девушка не спеша открыла конверт. Письмо было коротким:
«Ах, сладкий сон, любовь моя!
От чувств мне этих не проснуться.
Как жизнь моя без вас пуста,
Страстно мечтаю вас коснуться.
Прошу свиданья у беседки,
К обедне жду, любовь моя!
Часы, минуты словно в клетке
Без вас в страданиях душа»
– Сударыня, он просит встречи! – восхищенно возгласила Татьяна. Катюша перечитала письмо несколько раз, чтобы поверить написанному.
– Что же мне делать, Таня? – воскликнула девушка. Танечка присела рядом с ней и неспеша произнесла:
– Опасно видеться с ним, госпожа, запретно это. Что будет, если вас увидят…
– Но Танюша, не могу я без него! Хоть на три замка запри меня, заточи в башню – все равно я приду к нему. А если не приду, то наложу на себя руки!
– Типун вам на язык, госпожа! Что за страшные мысли вам приходят в голову, отравляют рассудок? – горячо зашептала служанка. Катя недолго думала над ответом:
– Ты права, отравлены мои мысли, и яд этот – любовь… Иди. Скажи, что я приду.
– Но госпожа… – попыталась возразить служанка.
– Иди, – повторила Екатерина. Таня нехотя поклонилась и вышла. А Катенька в растерянности села на край кровати, сжимая в руках листок.
Настал час свиданья. Екатерина Владимировна заламывала руки, кусала губы, боясь подойти к двери и выйти в сад. Из своего окна она увидела, как господин Де Бриз рассеяно смотрит по сторонам. Катенька сделала глубокий вдох и, повернув ручку двери, перешагнула порог.
– Екатерина, – прошептал Эрнест и порывисто поцеловал девушке руку. Катя смутилась: он с таким трепетом произнес ее имя, будто склонился перед иконой святой.
– Я получила ваше письмо.
– Катенька, вы не представляете, как я боялся, что вы не придете сегодня! Клянусь, моя любовь к вам настолько сильна, что, относись вы ко мне с холодом, то я бы расстался с жизнью!
– Не клянитесь. А если любовь вам лишь кажется? Нарушив клятву, вы возьмете на душу тяжкий грех, – произнесла Катя, боясь поверить его словам.
– Вы – земной ангел. Своею добротой и любовью уже очистили меня от греха. Разве будет возвышенная любовь к вам грешным деянием? – спросил Эрнест. Катя не знала, что ответить. Эрнест стал перед ней на колени и протянул девушке кремовую розу:
– Этот цветок такой же непорочный и нежный как вы. Прошу, примите его как дань вашей внешней и душевной красоте!
– Благодарю вас, – тихо прошептала Катенька, осторожно взяв в руки розу. Она держала ее так, будто бы цветок был хрупким хрустальным графином, – Прошу, встаньте с колен, вас увидят!
– Так это правда? Любовь в вашем городе запретна?
– Да, и постигнет меня кара небесная, ведь нарушаю я этот закон, – сквозь слезы произнесла Катенька, осторожно вытерев влагу краешком платка. Юноша взял ее руки в свои:
– Люди должны любить, это право невозможно отнять даже самым суровым законом. А мы можем преисполниться радостью, что Господь Бог наделил нас истинной любовью. И ничто, ничто не разрушит ее! Законы этого города основаны на лжи и лицемерии, а мы вынуждены подчиниться им. Неужто истинная и нежная любовь является грехом? Этот город – темное небо. А вы как солнце, призывающее к рассвету! Своею добродетелью вы смыли порок с этого поместья. Я не мог иметь большего счастья, чем любить вас, быть готовым ради вас на любые испытания, на любые муки. Если вы хотите, чтобы я уехал и больше никогда не встречался с вами, то скажите мне это, и я уеду. Боже, Катенька, скажите мне, взаимны ли мои чувства?! – взмолился Эрнест.
– Я должна отослать вас и не ответить на вашу любовь. Но я не могу позволить себе этого! Демон-искуситель навеки привязал меня к вам. И я умру, умру без вас, без любви к вам! Я много читала про любовь, но никто до вас не пробудил во мне этого чувства. И я люблю вас больше жизни! Амур решил посмеяться надо мной, пустил стрелу в ту, которой запрещено любить. И нарушая этот запрет, я перечу матери и отцу. А перечить им – самый страшный грех, который я могу взять на душу. Но я не могу без вас, я слишком слаба, чтобы противостоять этой силе!
– Мы оба слабы.
– Вы правы, мы оба слабы, – повторила Катя. Эрнест взял девушку под руку, приглашая на прогулку по саду. Юноша развлекал Катерину различными историями, и девушке было настолько хорошо, что она забыла обо всех запретах. И впервые насладилась светлым чувством первой любви.
Горькая трапеза
Когда стемнело, Танечка нашла в саду влюбленных.
– Госпожа, – начала служанка, поклонившись, – матушка вас зовет к ужину. Я сказала, что господин Де Бриз отдыхает и вскоре спустится.
Катя побледнела. Ей казалось, что любое неосторожное движение или взгляд выдадут ее. Эрнест все понял без слов. Он бережно взял Катю за руку и прошептал:
– Ничего не бойтесь, им не понять вашего чистого сердца и вашего истинного чувства. Они ничего не узнают.
– Мне хотелось бы верить вам, Эрнест Де Бриз.
– Так верьте. Вы сами увидите, что любовь для всех в этом городе настолько дика, что истинное чувство будет сокрыто от их глаз. А теперь идите, милая Катя, и сделайте вид, что сегодня мы с вами не встречались, – Эрнест поцеловал девушку в лоб и зашагал вглубь сада. Катенька быстрым шагом направилась в дом.
Анна Федоровна и Владимир Ильич уже ужинали. Как только Катя появилась в дверях, хозяйка властно указала ей на отведенное девушке место.
– Когда же это прекратится? Что за дочь послала мне Господь! Вы слишком несерьезны, Екатерина Владимировна, легкомысленны. Зачем же вы позорите наш дом перед важным гостем? Зачем? Отвечайте! – совершенно забыв про манеры, Анна Федоровна стукнула рукой по столу. Катенька заплакала:
– Маменька…
– Не зови меня так, ты недостойна быть моей дочерью.
– Прошу прощения за опоздание, я задремал, – в дверях показался Эрнест. Катенька охнула и прикусила губу.
– Екатерина, что за манеры? Не стой как столб, – прикрикнула Анна Федоровна. Катенька поспешно вскочила и присела в реверансе перед гостем. Эрнест поцеловал руку девушки, задержавшись губами чуть дольше, чем было дозволено.
– Ну, раз все собрались, то можно приступать. Екатерина, вы наказаны, вы не будете сегодня ужинать.
Катя покорно встала из-за стола и удалилась. Танечка, стоявшая подле стола, последовала за ней.
***
Катерина сидела на кровати и неспеша ела спелое яблоко, которое она сорвала с яблони через окно своей опочивальни. Катенька слушала упреки и предостережения Танечки и только улыбалась ей в ответ.
– Барыня, у меня такое чувство, что вы вовсе не слушаете!
– Прости, Танечка, просто тебе не понять меня. Я люблю его, люблю больше жизни. Я не смогу жить, не смогу существовать в этом мире без него и дня. Танюша, знала бы ты, как мне хорошо!
– Барыня, погубит вас это чувство, боязно мне!
– Таня, я уже умираю, умираю от любви, – прошептала Катя.
– Что ж вы говорите! Это чувство одолело в вас разум. Чувствую я, что плохо это дело обернется. Беспокойно мне на сердце…
– Лжет твое сердце, Танечка, лжет. А мое мне говорит, что я буду счастлива. Ступай, дай мне подумать, – ответила Екатерина. Служанка вышла, оставив девушку одну. Катя встала с кровати и подошла к столику, где лежала одна из разрешенных книг. Но кроме нее на столе было что-то еще. Девушка очень удивилась, заметив аккуратный конверт и кремовую розу. Она неторопливо открыла письмо и достала сложенный лист.
«Мое сердце греет надежда, что вы прочтете это письмо и ответите мне взаимностью на мои чувства. Я никогда не был так сильно влюблен!
