Kitabı oku: «Иной мир. Разведчик», sayfa 18
Глава 16
Внук и дед
Нож помог Максу обрести свободу. Держа в руке спасительный клинок он принялся тыкать в панель управлением медицинской капсулой указательным пальцем левой руки. При этом он почти не понимал ничего из того, что делает, его тело действовало обособленно, в данный момент оно полагалась на чужую память. И как бы он ни старался, осознать именно эту часть памяти Росса у него вообще не получалось.
А палец тем временем продолжал жить своей жизнью и всё быстрее нажимал на маленький экран. Чтобы остановить сложный процесс требовалось обойти много уровней защиты. Задача была трудной, но её нельзя было назвать невозможной. Даже самую сильную защиту можно либо сломать, либо обойти. Память Росса, которая вдруг обрела самостоятельность, выбрала второй вариант. И спустя не более трех минут зеленая шкала, которая скорее всего обозначала стадию процесса модернизации, загорелась сперва желтым, а потом и вовсе пропала. А её место заняла новая шкала, красная и полная, и она довольно проворно начала уменьшаться.
И только после этого тело Макса вновь вернулось под управление истинного хозяина. Но память Росса, даже прекратив контроль, всё равно осталась. Он чувствовал её, чувствовал как она понемногу угасает, как её сжигает некий процесс, который Михаил Росс заложил в его разум. Освобождение от чужих знаний и чужой воли было медленным и не сопровождалось какими-либо негативными процессами. Дискомфорт доставляло лишь чувство огорчения, которое было не его, Макса, а навязывалось умирающей памятью Росса. Они не успели вовремя, большая часть модернизации Ермакова прошла успешно, отката не будет, Никита Ермаков получил более девяноста процентов запланированных модернизаций. Макс подвел Росса, он был слишком медлителен, он не успел.
Процесс горения чужих воспоминаний был не долгим, не прошло и десяти минут, и Макс вновь стал самим собой. Физическая боль пришла первой, память Росса каким-то образом блокировала её и умудрялась находить силы в неких скрытых резервах организма, но сейчас, когда памяти не стало, не стало и её бонусов. И Макс оказался лежащим на полу в позе эмбриона и всё, что он мог делать, это стараться шевелиться как можно меньше и по возможности не стонать.
И конечно же осознавать всё то, что он умудрился натворить в этом странном состояния, когда твоя воля подавлена кем-то более сильным. Михаил сделал из него дистанционную марионетку и после того, как в нем отпала нужда, просто выбросил его. Осознавая это Макс жалел лишь об одном – о том, что Ермаков не получил все сто процентов модернизаций. И еще он очень сильно надеялся на победу Никиты. Росс мерзкий и заслуживает только одного – смерти!
«Процесс был остановлен преждевременно, имеются негативные последствия, в данный момент мы находимся в пустых участках подсознания, только здесь относительно безопасно. Возвращение в реальность невозможно, потому что случилась сильная деструкция головного мозга. Регенерация невозможна, нужно лечение извне, но оно невозможно. Высока вероятность смерти».
Основа говорила, но Никите было наплевать, он её не слушал. Все его мысли, если конечно его вообще можно было считать мыслящим существом, сейчас были заняты одной фразой – он не успел. Кто-то знающий, это мог быть только Михаил Росс, нарушил процесс модернизации. Да, было глупо надеяться, что Жданов справиться. Письменная инструкция была подробной, но она была всего лишь инструкцией, но точно не гарантом удачного исхода. Росс не мог заявиться в корабль, это исключено, бомбу не обманешь. Значит пришел кто-то другой, Макс или Антон. Что вас подвело, полковник? Вы должны были быть бдительным! Нужно было просто сторожить капсулу…
«Деструкция остановлена, наблюдаю процесс расширения, мы можем вернуться, часть мозга начала работать, остальные части нестабильно регенерируют. Кто-то запустил откат, модуль производит восстановление».
Никита усмехнулся, насколько это было возможно будучи являясь сгустком разумного тумана в пустотах собственного подсознания. Росс пощадил его и скорее всего даже позволил немного развития. Вероятнее всего ему будет доступен ограниченный набор способностей. Да, о победе над дедом можно и не мечтать. Михаил щелкнет пальцами и Никиты не станет. Еще одну попытку можно считать проваленной. Месть снова откладывается на потом…
Пустота разбилась на фрагменты и посыпалась. Никиту спрессовало до размера атома и швырнуло на просторы собственного сознания. И там он вновь стал огромным, стал самим собой, а рядом как обычно появилась Основа. И она тут же прокомментировала происходящее:
«Мы снова в нормальном состоянии, мозг быстро регенерирует. Полагаясь на доступную информацию могу сказать, что большая часть запланированных модернизаций прошла успешно. Скорее всего Росс к случившемуся отношения не имеет. Вероятно, что это был сбой в работе медицинской капсулы. Не следовало проводить модернизацию в данном корабле, здесь нет рабочего ядра, безопасность обеспечивалась личностью весьма относительной, это была глупость, но нам повезло…».
– Повезло, говоришь? Глупостью, да? – Никита уже мог говорить, но пока что не мог покинуть капсулы. Нужно было потерпеть совсем немного, от силы две-три минуты, и он вновь сможет двигаться. Но и это время он не собирался терять даром. Беспорядку, когда-то давно устроенному в собственном разуме собственными действиями, пора положить конец. И сделать это следует незамедлительно!
«С какой целью ты ограничиваешь зоны моего влияния? Мне непонятны твои действия! Я…»
– Замолчи! – прорычал Никита, продолжая собирать крупицы программы Основы, которые были заложены Иск-Ином в матрицу его сознания. Огромные просторы собственного разума приходилось подвергать тщательному обследованию, программа Основы была хитрой, она умело пряталась, она делилась, она всячески пыталась выжить, но Никита был непоколебим.
«Ты пытаешься удалить меня! С какой целью? Мы союзники, мы договаривались иначе, я веду наблюдение и советую, но я никак не влияю на твои решения».
– В данный момент нет, но прежде влияла. Я не замечал этого, потому что я не должен был этого замечать. И не нужно спорить, в данный момент я вижу, что значительная часть решений была принята не мною. О каких договоренностях может быть речь? Ни о каких! В данный момент я выхожу из игры, дальше действуем врозь!
Закончив собирать Основу, Никита очистил свой разум от её присутствия и впервые за долгое время почувствовал себя свободным. Росса он уничтожит самостоятельно, без посторонней помощи.
А затем он продолжит очищение миров от скверны и следующими претендентами на уничтожение будут Основа и спящие в анабиозе древние. Да, это будет сложный путь, Иск-Ин будет усиленно сопротивляться, но шансов у него не будет, он уже обречен. Но даже после того, как все запланированное будет сделано, нельзя будет сказать, что он наконец-то победил. Оставить себя в живых – значит оставить шанс всё вернуть! А шансов на изменение остаться не должно. И поэтому себя так же придется уничтожить. Иначе нельзя!
Выбравшись из капсулы Никита увидел, что Основа всё же ошиблась. Никакого сбоя в работе капсулы не было. Росс, это были его проделки, он подчинил себе волю Максима Ефименко и отправил его остановить процесс модернизации. Увы, но Михаил знал значительно больше, чем предполагалось. Командный центр давал много возможностей, обладая им можно было устраивать ядерную войну одной лишь силой мысли, поэтому не стоило удивляться тому, что произошло сейчас. Жданову, судя по количеству крови, не повезло. Надо бы узнать, что здесь случилось на самом деле.
– С каких пор ты стал таким милосердным, мой горячо любимый дедушка? – вслух спросил Никита после того, как просмотрел память Макса. – Где подвох? Где он? Я не вижу его, но он есть, и я обязательно отыщу его! Росс не может быть милосердным, я знаю это наверняка, Росс другой, он жесток, он не знает хороших эмоций, он бесконечный тиран!
Замолчав и остановив ход мыслей, Никита прислушался к самому себе. Странное бурление собственной психики пугало, он разгонялся для истерики, разум словно двоился или даже троился, ему требовался стойкий контроль. Могущество было получено, но без негативных последствий как обычно не обошлось. Мозгу требовалась дефрагментация, он был сильно изменен в ходе модернизации, затем он был сломан когда произошел откат, а после восстановлен в экстренном порядке. И затем он нанес удар по самому себе, когда чистился от программы Основы. Слишком много испытаний за такой короткий промежуток времени. Без дефрагментации вообще никак.
Вариантов было два. Можно было оставить всё как есть и в таком случае Никита имел высокий риск в любой момент потерять самого себя. Такое уже было прежде, в глубинах памяти он без труда нашел воспоминания о прежних неудачных попытках. Он слетал с катушек, его личность окончательно фрагментировалась и полагаясь на родовую память становилась чем-то жутким, она собирала матрицы сознаний самых жестоких предков и вместо адекватного Никиты Ермакова появлялось чудовище, которое начинало творить всё, что ему вздумается. Вернуться в таком случае удавалось с большим трудом и о исправлении уже можно было не мечтать. И выход был лишь один – откат в прошлое.
Забраковав первый вариант, Никита задумался о втором. Прежде он такого не делал, но благодаря памяти Михаила знал, что это возможно. Росс бывал в подобной ситуации, однажды в ходе боя с несколькими древними он одержал победу, но ему сильно досталось и его мозг был сильно фрагментирован. И прежде чем совершить откат времени Михаил попытался вылечить свой поврежденный разум.
Использовав одного из древних как временное хранилище Михаил без труда восстановился. И сейчас, обладая подробной инструкцией, Никита хотел попробовать сделать то же самое. И в роли хранилища он планировал использовать либо Макса Ефименко, либо полковника Жданова, который совсем скоро должен был покинуть медицинскую капсулу абсолютно здоровым человеком.
Забравшись в сознание Макса Ефименко, Никита заблокировал его и по сути стал полноправным хозяином чужого тела. Новообретенное могущество не пьянило, он помнил прошлое, он уже был таким, и поэтому всё было воспринято как обыденность. И соответственно действия были хладнокровными и строго рассчитанными. Никита Ермаков знал, чего хочет, и шел к этому самым кратким путем. И в том пути, который он сейчас выбрал, недавняя пешка Росса Максим Ефименко был нужен ему абсолютно здоровым.
Хронические болезни Макса не были серьезными и поэтому избавиться от них было проще простого. Вылечив их можно сказать сходу, Никита занялся восстановлением физических повреждений чужого тела, а затем приступил к его незначительной модернизации. И попутно с этим начал отдавать собственную энергию. Совсем скоро мозг Макса Ефименко станет вместилищем для чужого разума. Это тяжелый процесс, он потребует много энергии, которую можно будет брать только из собственных резервов. И если резервов окажется недостаточно, то процесс всё равно не остановится. Он будет продолжаться в ущерб организму и прекратиться только в одном случае – в случае летального исхода. Никите такой вариант не подходил, потому что он не планировал умирать где-то на задворках чужого мозга, и поэтому он делал всё, чтобы исход был успешным.
Макс пришел в сознание и понял, что сидит у стены прислонившись к ней спиной. Прислушавшись к себе он не узнал своего тела. Избитый Ждановым он сейчас чувствовал себя невозможно хорошо. Он никогда не употреблял сильных наркотиков, но сейчас даже не сомневался, что находится под каким-то веществом. Ему что-то вкололи, что-то серьёзное, что-то нечеловеческое. Кажется, что можно встать и пойти сворачивать горы. Или даже планеты!
– Ты не под чем-то. Это я сделал, в твоем абсолютно здоровом теле моя жизненная энергия, пятикратный объем от твоего собственного. Она сгорает слишком быстро, неприспособленное к такому тело стремиться избавиться от некомфортных излишков, поэтому мы поспешим. Ты и полковник нужны и мне для лечения, я задействую мозг обоих как временное хранилище, никакой угрозы это не несет. Жданов уже дал согласие и введен в транс. Для того, чтоб начать, мне нужно и твоё согласие, Максим.
Макс смотрел на человека, стоящего возле капсулы, и не понимал, кто это. Это мог быть Никита Ермаков, ведь именно этот человек сильно походил на одноглазого Ермакова и внешностью и голосом. Но так же это мог быть и Михаил Росс, который остался где-то наверху и выглядел чуть иначе, но при этом всё равно был похож на Ермакова будто брат близнец. Интуиция подсказывала, что это всё же Ермаков, но уже новый, вылеченный и обладающий способностями, которые делали из него сверхчеловека.
– Ты прав, я Никита Ермаков. Позже я расскажу тебе обо всем значительно больше, но сейчас на разговоры вообще нет времени. Просто доверься мне и дай согласие. Без согласия я точно не стану использовать твое тело и лечения вообще не будет.
Никита соврал, согласие просто облегчало погружение в чужой мозг, и не более, но он мог использовать его и без согласия, с его возможностями можно было устроить предварительную чистку мозга от сознания носителя для освобождения дополнительного места. Да, Ермаков без особого труда мог сделать обычного человека овощем, но такие методы никогда не были для него приемлемы, ведь он всегда старался быть максимально гуманным. И сейчас, зная риски, он в первую очередь надеялся сохранить жизни полковника и Макса. Но и о себе он не забывал, и потому шел на этот неприятный обман, который незначительно, но всё же повышал шансы на положительный исход.
– Если это очень нужно, то я согласен… – неуверенно сказал Макс. Он чувствовал себя виноватым и перед Никитой, и перед Ждановым. Ему хотелось извиниться, но он не знал, как это сделать. Если бы он мог, то точно бы не стал вредить никому из этих людей. Ермакову требовалось лечение. Это наверняка из-за него, Макса, у Никиты проблемы! Чувство вины стало усиливаться и захотелось спрятаться…
– Ты ни в чем не виноват, расслабься и не думай об этом, – ласково-убедительным тоном сказал Никита. – Росс загрузил в тебя частичку своей воли, ты был его марионеткой, без способности на самостоятельные действия. Я знаю о чем говорю, потому что тоже владею такими навыками. Доводилось делать из людей марионеток, увы доводилось. И доводилось бывать марионеткой…
Страх и боль. Опасность и угроза жизни. Гнев! Ненависть! Несдерживаемая ярость! Нужно защищаться, нужно атаковать в ответ. Незамедлительно! Кровь, кровь всюду и её должно быть еще больше!
Кто-то из предков взял над телом частичный контроль, Никита не успел среагировать, прорыв чужого разума из родовой памяти был слишком стремительным. И как обычно не обошлось без чужих воспоминаний, они наложились поверх реальности, стали неотличимой от яви иллюзией, заполонили собой всё.
Никита понимал, что он всё там же, в медицинском модуле, но этого не понимал его предок, который был воином. Против воли пришлось осознать воспоминание, предок жил в конце пятнадцатого века и служил у воеводы Федора Пестрого. Предок был искусным воином, он любил убивать, и не знал жизни вне боя. И Никите пришлось оказаться в самой настоящей мясорубке. С трудом сдерживая предка он с каждой новой секундой понимал, что контролирует своё тело всё меньше и меньше. Самые опасные способности, самые могущественные из его арсенала, предок всеми силами хотел завладеть ими, и шел к этому. И еще он не забывал рубить мечом врагов, которых становилось всё больше и больше.
Для борьбы с предком нужно было знать, что будет дальше, и поэтому Никите пришлось погрузиться в глубины родовой памяти. Предка звали Василий, это была родовая линия отца, Андрея Ермакова. Пермь, Чердынский поход, предок был командиром небольшого отряда, они отделились от основного войска, чтобы заложив приличный крюк разграбить одну богатую деревню. И нарвались на засаду, в которой по итогу погибли. Василий погиб последним, это был исторический факт, это была неизменная, никем нерушимая память, и способа как-то повлиять на неё у Никиты не было. Её нужно было пережить, только так можно было избавиться от назойливого предка, который жил очень давно, и который сильно не хотел умирать. Его тяга к жизни была столь мощной, что даже являясь воспоминанием он сумел на некоторое время воскреснуть в разуме потомка. Как бы этого ни хотел Василий, но ему вновь придется умереть, нельзя допустить изменения, нельзя допустить корректировки воспоминания.
Полноправный владелец памяти предок Василий в данный момент мог уйти от реальной памяти и создать себе в мозге Ермакова маленький мирок, в котором он будет жить ту жизнь, о которой всегда мечтал. Там Василий не планировал умирать, он хотел победить всех язычников, забрать их золото, и вернуться домой богатым человеком. И создание этого мира по сути уже началось.
Никита резко замолчал. Его взгляд только что был задумчиво-спокойным, а теперь стал безумным и злым. Макс хорошо увидел эти перемены и они ему не понравились. Ермаков говорил о болезни, но не говорил как она проявляется. Только дурак бы не понял, что речь шла о раздвоении личности. Кто он, этот неизвестный, который взял контроль над телом Ермакова? Судя по взгляду – хорошего можно не ждать!
И Макс оказался прав, потому что стоять на одном месте и продолжать злобно смотреть в стену Никита не стал. Первыми забегали глаза, их движение не было хаотичным, они словно бы смотрели на что-то, чего не было, они будто бы пытались контролировать обстановку. Так делал человек находящийся в бою, Макс неоднократно такое видел. А затем он понял, что не ошибся, Никита сейчас был в мысленном бою и видел не пространство медицинского модуля, а что-то совершенно иное. А его тело выполняло все команды, которые ему посылала вторая личность.
Сжимая несуществующий меч, Ермаков танцевал смертельный танец. Его тело работало безупречно, движения были легкими и быстрыми, и при этом они выглядели максимально простыми. Неизвестно, что происходило там, в мозге, но догадаться, что там всё далеко не хорошо, было не сложно. Макс был человеком хорошо знакомым с боевыми искусствами и видя то, что делает Ермаков, мог уверенно сказать, что ему такое не под силу.
Как выяснилось спустя несколько секунд – это было только начало. В модуле было ограниченное количество пространства, а Никите нужно было перемещение. И он решил эту проблему максимально просто – он буквально разнес модуль на мелкие кусочки. И не только модуль, а вообще все что окружало Никиту, разлетелось в сторону. Но Макс, потерявший сознание от удара головой о что-то твердое, этого уже не видел. И он не мог увидеть Ермакова, который при помощи телекинеза на подсознательном уровне очистил себе площадку для битвы, которой в реальности не существовало. И как ни в чем не бывало продолжил танец с несуществующим мечом в руках.
Никита потратил на просмотр памяти предка не более пяти секунд. Все это время он отсутствовал в реальности, которая успела пусть и не совсем критично, но измениться. Эти пять секунд стали прошлым, и потому их так же пришлось найти в собственной памяти и просмотреть. Времени не было, точнее его приходилось максимально экономить, и для этого Никита нырял на самые сложные уровни собственного подсознания, где каждая секунда реальности могла растягиваться на часы и даже дни. Всё это стоило колоссальных затрат энергии, которую нужно было восполнять. Но возможности подзарядиться пока что не было, а тратить приходилось все больше и больше. Если дальше всё пойдет по тому же сценарию, то хорошего можно было не ждать.
В родовой памяти пока что все было без изменений, там Василий и его воины сражались с толпой язычников и отправляя врагов большими партиями в их языческий рай постепенно гибли. На данный момент их осталось шестеро, они стояли спинами к друг другу и все еще неплохо оборонялись. Язычники, вооруженные слишком разномастно, несмотря на потери пыла вообще не теряли и продолжали лезть на умелых воинов и умирать. Но и воины Василия были не железными, каждый включая командира был ранен, каждый терял кровь и соответственно медленно слабел. Время текло медленно, но неизбежно, и закономерный финал был всё ближе.
В реальности, которую Никита собственными глазами видеть не мог и которую смотрел только по собственной памяти, всё обстояло так: его тело, находящееся под управлением предка, максимально близко копировало всё, что когда-то происходило в прошлом. Его тело выполняло танец смерти, руки сжимали невидимый меч и раз за разом разили противника.
Шестеро воинов даже стоя спинами к друг другу не оставались на месте, они передвигались, а вместе с ними и передвигалось тело Никиты. И в определенный момент оно достигло медицинской капсулы и потеряло возможность двигаться дальше. Произошла рассинхронизация, ведь в памяти все обстояло иначе, там не было мешающего движению предмета. Подсознание, которое в данный момент жило своей жизнью и старалось сглаживать все разногласия этого странного состояния, решило исправить ситуацию по своему. Если бы Никита не отсутствовал именно в этот момент, то он мог бы предотвратить данное явление, но он отсутствовал, потому что сперва искал нужного предка в родовой памяти, а затем смотрел его память.
Использовав телекинез, подсознание просто оттолкнуло все мешающие ему предметы в сторону. А затем оно начало менять обстановку так, как ему было нужно, оно стало выстраивать именно тот ландшафт, который требовался, чтобы в будущем не было рассинхронизации. Поначалу безобидное явление вскоре обещало множество проблем. И в данный момент Никита вообще никак не мог на это повлиять.
В памяти, которую Никита уже успел выучить наизусть, произошли небольшие изменения. Воинов осталось пять. Шестой выбыл, один из язычников умудрился перебить ему копьем правое колено, он закрыл повреждённую конечность щитом и в этот момент копье другого язычника воткнулось ему в глаз. Оставив поверженного товарища, пятеро встали заметно плотнее. И начали друг за другом совершать фатальные ошибки.
Никита сосредоточился на удерживании предка и больше не делал вообще ничего. Все свои силы он отправил на создания барьера между подсознанием и Василием. Первое по прежнему строило нужный ландшафт, а вот второй упорно пытался заполучить над телом Никиты Ермакова абсолютный контроль.
Никите было известно, что будет, если сдаться. Василий, заполучив способности, уничтожит при их помощи всех язычников, а затем пойдет дальше. Он найдет и золото, и все остальное, что только захочет пожелать, потому что это уже не будет воспоминанием, это будет выдуманная память. Продолжая угнетать базовую личность, Василий постепенно станет полным хозяином тела и осознает себя в новой реальности. И да, это будет самым настоящим воскрешением в теле потомка спустя половину тысячелетия.
Но воскрешение не будет долгим, ведь по сути Василий будет только началом. Он тот, кто проделал брешь, кто смог прорваться из памяти в реальность, он банальный везунчик, но ни разу не победитель. Сам факт его появления – это следствие глубоких изменений в разуме Никиты Ермакова. И эти изменения будут продолжаться, а вместе с ними станут появляться новые предки, которые окажутся намного опаснее Василия. Это будет самая настоящее битва за право обладать телом Никиты Ермакова, всё новые и новые личности будут приходить и уходить. И все они будут использовать способности Никиты. Хаос будет неизбежен.
Память продолжала работать. Последнего бойца Василия язычники убили без потерь, просто расстреляли стрелами с безопасного расстояния. Но самого Василия они убивать так просто не стали, его они хотели взять живьем, чтобы потом как следует насладиться смертью столь серьёзного, но всё-таки поверженного врага. Убить безоружного, в этом было что-то особенное, это приходило из их языческой религии и наверное давало какие-то особые бонусы. Никите осталось потерпеть совсем немного. Если предок умрет в воспоминании, то его удастся изгнать и вновь заполучить своё тело обратно. Он никогда бы не подумал, что будет с таким упоением ждать смерти далекого родственника.
Язычники навалились, Василий не выстоял и пал. И тут же лишившись оружия был поставлен на колени с вывернутыми до хруста в суставах руками. Державшие его язычники не были хорошими воинами, но силушкой были не обижены и потому можно было не надеяться освободиться. С головы до ног покрытый кровью, но при этом не получивший ни одного серьезного ранения, Василий зарычал и в этот миг воспоминание замерло. И Никита, немного потерявший бдительность, с трудом удержал усилившийся на него натиск. Предок вышел на новый уровень, настал самый опасный момент.
– Ты слабеешь, потомок, я подавлю тебя и заберу себе твоё тело. Я уже во многом разобрался, это прекрасная возможность не умереть так рано, а прожить долгую и интересную жизнь. Я не был глупым, меня подвела жадность. Я не должен был умереть, я хотел жить! Дай мне эту возможность!
Мысленный диалог, Никита даже и представить такого не мог, раньше никто из предков не общался с ним таким способом. Можно было не отвечать, но он решил ответить:
– Я тоже хочу жить не меньше, чем ты. Учитывай, что я реальность, а ты всего лишь воспоминание. Ты ожил благодаря мне, ожил только в моем разуме и больше нигде. И ожил ты на время, ведь совсем скоро язычники вновь убьют тебя.
Никита мог бы сказать многое, попытаться образумить глупого предка, но он не стал этого делать, потому что понимал, что Василию безразлично нынешнее будущее, ему безразлично вообще всё кроме его собственной смерти. Предок хотел только одного – выжить!
– Я сильнее, ты не выстоишь, я подавлю тебя и получу способности. А затем я уничтожу моих убийц, все они поплатятся за то, что сделали! И мне плевать, что все они уже давно умерли!
Не сдержав улыбки, Никита пробормотал:
– Как же конкретно едет моя крыша…
Никите захотелось сдаться. Захотелось все бросить и отдать тело предку. Новая попытка однозначно будет, Росс перезагрузит реальность, или это сделает Основа, и там он не повторит нынешних ошибок. А сейчас просто расслабиться и стать ничем…
Но нет! Сдаваться нельзя! Надо всегда бороться до последнего!
Послав предка в далекое путешествие, Никита из последних сил ударил по памяти и воспоминание продолжило работать. И, видимо подпитанное энергией удара сознанием, даже заметно ускорилось.
И финал жизни Василия не заставил ждать. Из толпы разъяренных язычников появился какой-то особо старый и весь в жутких украшениях шаман и с огромной силой вонзил в рот Василия острый и длинный деревянный кол. А затем он вытащил из складок одежды деревянную колотушку и стал этот кол забивать несильными ударами до тех пор, пока тот не вышел из тела снизу и не воткнулся в землю на длину локтя. Василий на тот момент был всё еще жив, и даже после он жил почти три минуты. А затем всё резко закончилось…
Глядя на окружавший его хаос Никита сплюнул кровь и в первую очередь вправил вывернутую челюсть. А затем он приступил к лечению других повреждений, которые подсознание нанесло телу в режиме синхронизации. Резаная рана на правой икре, пробитая копьем левая ладонь, жуткая царапина на шее, дыра от стрелы в боку – все эти увечья подсознание наносило себе при помощи телекинеза. Хорошо, что не было ожогов, потому что страшно представить, что было бы в таком случая.
Закончив с лечением всех повреждений, Никита не сразу смог прогнать картину загнанного в рот длинного кола. Как и предку Василию ему пришлось в полной мере ощутить все удовольствия, которые приносит забиваемый в тело колотушкой кол. Помня прошлые свои смерти, Ермаков мог сказать, что смерть предка была крайне неприятной и безусловно входила в личный топ десять самых жутких смертей Никиты Ермакова. Но, как ни крути, медленное сгорание на костре по прежнему занимало первое место с огромным от остальных смертей отрывом, и Никита очень надеялся, что ему больше никогда не доведется столь жутко умирать.
– Вот же беспорядок, – сказал Никита, наконец-то сумев встать. Усилием воли он прогнал все негативные мысли и ощущения и начал осматриваться. Ему хотелось найти что-то мягкое и завалиться спать, тело и разум требовали отдыха, а еще нужно было срочно чем-то подкрепиться. Но ни то, ни другое в данный момент не было возможно. Прогнать одного из предков удалось с большим трудом и в данный момент можно было быть спокойным, но расслабляться надолго точно не стоило. Неизвестно, когда может случиться новый прорыв родовой памяти. Но зато известно, что если он произойдет во сне, то Никита точно ничего не сможет сделать. Впрочем и бодрствуя он тоже вряд ли выстоит, потому что сил осталось совсем мало.
Три минуты медитации, они были нужны позарез и по окончанию процесса Никита почувствовал себя значительно лучше. Голова прояснилась, проснулись резервы, пропало ощущение усталости. Не думая о том, что где-то на поверхности его ожидает Михаил Росс, он занялся поиском Макса Ефименко и полковника Жданова.
Находясь внутри капсулы, Жданов отделался парой ссадин и ушибов и можно было сказать, что ему повезло. Он пытался выбраться, но это было невозможно, потому что капсулу была погребена под метровым слоем обломков. При помощи телекинеза подсознание пыталось создать небольшой холм и для этого оно ломало всё, что было в зоне досягаемости, и складывало в одну кучу.
Убедившись, что полковнику ничего не угрожает, Никита начал искать Макса. Не найдя его по сердцебиению, он использовал наспех перестроенное зрение и нашел тело по тепловому излучению. Макс не был погребен, он был просто отброшен и лежал среди обломков почти в сорока метрах от места, где до этого стоял медицинский модуль, который и был эпицентром буйства телекинеза.
– Плохо дело, – буркнул Никита, когда понял, почему его модифицированный слух ему не помог. Чтобы найти человека по сердцебиению его сердце должно работать, а сердце Максима в данный момент не билось. И если с момента его остановки прошло много времени, то это скорее всего финал. Никита Ермаков умел многое, но возвращать мертвых к жизни в действующей реальности он не умел. И никто другой так же не был способен оживить умершего. Смерть всегда была смертью и что-то изменить можно было только одним способом – возвращением в прошлое.
Перелом шейных позвонков со смещением был главной проблемой. Остальные повреждения были хоть и серьезными, но не смертельными. Просканировав Макса и убедившись, что мозг всё еще жив, Никита преступил к лечению. На то, что он теряет остатки сил, ему было плевать, он отдавал покалеченному свою энергию и при её помощи регенерировал все повреждения. Оживляя Макса, Никита понимал, что может забыть о лечении собственного разума. И конечно же можно не надеяться победить Росса. Эта реальность, её уже можно было вычеркивать и как можно скорее идти перезагружать…
