Kitabı oku: «Бесы, или Некоторые зарисовки из жизни порномоделей», sayfa 3
Оксана и Лена пошли надевать белье и костюмы к съемке. Матвей подошел к окну и, прислонив лоб к прохладному стеклу, посмотрел на снующих по улице людей:
– Вот Женечка! Вот «урод»! – злобно процедил он.
6
Николай вышел на улицу и глубоко вдохнул свежий воздух в надежде, что это избавит от слабости и головокружения. Но это не помогло. Он сел в свой «джип» не первой свежести и, собрав все силы, чтобы сконцентрировать внимание и не въехать в чей-нибудь автомобиль, аккуратно поехал домой.
Он понимал, что ему надо поспать, чтобы вечером доделать свою работу. Николай должен был запереть арендованную квартиру, после того как с нее все разъедутся, и завтра утром вернуть ключи от квартиры агенту из «Шамбалы». А еще ему нужно было побыть одному и попытаться еще раз вспомнить, что же было ночью. Николай размышлял:
– Может, со мной каждую ночь что-то происходит, просто я, так же, как и сегодня, все забываю? Просто до этого раза все было не столь явным, без таких последствий. Естественно, я и не мог ничего подозревать. А может, со всеми людьми так, и никто ничего не помнит и не подозревает. Или мы вообще все спим, и даже то, что со мной сейчас происходит, это все иллюзорно, все сон. Как в фильме «Матрица»!
За этими размышлениями он чуть не проехал поворот к своему дому. Николай поймал себя на том, что машиной управлял не он, а его тело выполняло все действия рефлекторно, автоматически, пока он был погружен в свои мысли. От этого снова стало противно.
Припарковав машину, Николай вошел в подъезд дома. Дом, в котором располагалась его квартира, был очень старым, постройки царских времен, построен почти двести лет назад. Он находился на Невском проспекте, такое жилье всегда считалось весьма дорогим и престижным и стоило немалых денег. Но Николаю оно досталось в наследство от бабки с дедом по материнской линии. Николай их почти не помнил, потому что дед умер, когда Николаю было четыре года, а бабка умерла годом позже, оставив все свое состояние внуку. Он жил в большой четырехкомнатной квартире. Она состояла из двух спален: хозяйской и для гостей (впрочем, спальня для гостей, при появлении у Николая потомства, была бы переоборудована в детскую), большой гостиной с камином и рабочего кабинета. Разумеется, в квартире была кухня и ванная комната.
Практически вся обстановка в квартире состояла из старинной, антикварной мебели, все это сохранилось без изменений со времен бабки с дедом. За исключением некоторой современной бытовой техники.
Николай поднялся по лестнице на свой этаж и вставил ключ в замочную скважину. Он уже собирался открыть дверь, но поймал себя на том, что ему ужасно не хочется входить в свою квартиру. Вернее, может быть, он и хотел войти, но точно не один. Одному было не по себе. Такое с ним происходило впервые, какое-то неприятное, гнетущее чувство овладело им, он прислонил ухо к двери и прислушался. За дверью ему почудились легкие, крадущиеся шаги, как будто кто-то на цыпочках подошел к двери и остановился. Сердце Николая забилось сильнее. Он продолжал слушать, теперь ему послышался чей-то не то далекий плач, не то причитания, словно бабки-плакальщицы завывают на похоронах. Он постоял еще немного, держась одной рукой за ключ, другой за дверную ручку. Глубоко вдохнул:
– Нет, блин, это уже какая-то фобия, бред какой-то! – подумал он, злясь сам на себя, и открыл дверь.
За дверью, как внутренне он и надеялся, никого не оказалось. В прихожей было темно, все двери комнат, выходящие в коридор, были заперты. Однако из кухонного дверного проема лился солнечный свет. В кухню дверь никогда не запиралась. Николай вошел в коридор, закрыв за собой входную дверь. Он снял легкую летнюю куртку и повесил на старинную резную вешалку для одежды, стоявшую справа от входной двери, сел на резной, с кожаным сиденьем, пуфик, стоящий слева, напротив вешалки, который слегка скрипнул, приняв вес его тела. Николай неторопливо разувался, когда у него возникло ощущение, что за ним кто-то наблюдает.
Коридор был метров восемь длиной, Т-образной формы, в конце коридора было два небольших поворота. Правый поворот вел в рабочий кабинет Николая, который соединялся с его спальней и ванной. Левый поворот вел в гостевую спальню, которая тоже соединялась с ванной. Прямо он упирался все в ту же ванную комнату. При входе в квартиру, метрах в двух от входной двери, слева по коридору, находилась кухня, напротив кухни справа был вход в гостиную. В коридоре окон, конечно, не было, и при закрытых дверях даже днем в нем было совсем темно. Но так как из кухни шел свет, то при входе в квартиру было светло, однако в глубине коридора оставался полумрак.
Внутри Николая похолодело, он резко повернул голову в сторону ванной и увидел, как из-за угла справа кто-то осторожно подсматривает за ним. Он вскочил и включил свет. Из-за угла, белея аккуратным, ровным краешком, торчала газета, брошенная им на старую этажерку, которую Николай сам туда поставил несколько месяцев назад, потому что она никак не вписывалась в интерьер комнат.
– Вот псих! Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, к врачу, что ли, действительно обратиться? Что-то последнее время я – как-то не того!
Прежде, когда у Николая были какие-то «приходы», проявляющиеся в форме слышащихся голосов или непонятных состояний не то сна, не то бодрствования, он посмеивался над собой. «Не пора ли к психиатру?» Но сегодняшнее ночное «приключение», которого он не помнил, и то, что произошло сейчас, вновь привели к этой мысли, но уже серьезно. Он действительно испугался за свой рассудок.
Вообще, все эти «приходы» стали происходить с ним очень активно два года назад, когда у него пропала жена. Ирина внезапно пропала, как бы странно или нелепо это ни звучало. Она пропала прямо из квартиры, вернее, из их супружеской постели, ночью. Они, как всегда, легли спать, пожелав друг другу спокойной ночи, а утром Николай проснулся, а Ирины нет. Вещи на месте, жены – нет! Поначалу он не мог понять, куда она могла уйти, думал, может, она в магазин ушла? (в семь утра? – бред). Может, к родителям уехала? (в те же семь утра?). Устроилась на работу?! (ага, и ни словом не обмолвилась, и ушла обнаженная! Потом Николай понял, что Ирина действительно исчезла и дело очень серьезное. Он заявил в милицию, следователь приходил… Закончилось все тем, что его предупредили, если он не прекратит всю эту чепуху, то его или отправят в психушку, или заведут на него уголовное дело по подозрению в убийстве.
Первый год Николай никак не мог смириться с этой пропажей, вдвойне было горько от состояния безызвестности и бессилия в сложившейся ситуации. После этого с ним и участились «приходы». Они и раньше случались. Первый произошел, когда он был еще подростком. Но раньше это было крайне редко – раз в год или в два, а теперь…
Николай прошел в свою спальню, постель так и осталась с утра незаправленной. Кровать, на которой он спал, стояла изголовьем к стене, подножием к окну. На стене висела старинная картина, какого-то, то ли немецкого, то ли австрийского художника. На картине был изображен фавн, совокупляющийся с лесной нимфой. Дед Николая, как рассказывала ему мать, коллекционировал подобные пикантные вещички: картины, гравюры, бронзовые и фарфоровые статуэтки разных эпох. Справа от кровати стоял старинный дубовый шкаф с резными карнизом и пилястрами. Слева комод, в том же стиле. У изголовья кровати, справа и слева, стояли два прикроватных столика. Один из них лежал на полу, утром Николай этого не заметил. Он сел на край кровати и задумался, уткнувшись лицом в ладони. Он пытался восстановить ночные события:
– После того, как я услышал… Или почудилось, что услышал?… Шорох из-под кровати, я попытался встать. Затем упал, ударился… Что же дальше? Потерял сознание? А как тогда в постели с утра оказался, да еще со следами «бурной ночи»?
Он встал и попытался в точности воспроизвести траекторию ночного падения. Когда Николай коснулся головой пола, ушибленное место отозвалось тупой болью:
– Может, сотрясение мозга?
На полу, под кроватью, его взгляд уловил что-то неестественное:
– Хм, странно! – удивился Николай.
Под кровать попадали солнечные лучи, освещая дружно скопившуюся там пыль. Ну и что? Пыль как пыль, однако! На участке примерно с середины подкроватного пространства и до края, где он сейчас находился, пыль была как будто чем-то стерта.
– Это еще что такое? Я что, упал, потом в бессознательном состоянии заполз под кровать и мастурбировал там до полного обееспермливанья? – раздраженно думал он, вспоминая о засохшей субстанции, которую обнаружил утром на своем животе.
Он поднялся на ноги и откинул одеяло. Простынь была в пятнах, подобных обнаруженным утром.
– Ага! – злобно усмехнулся он про себя. – А потом эта рукоблудная «оргия» продолжалась на кровати! Что за дерьмо?!
Николай скинул одеяло на пол и, не снимая одежды, плюхнулся спиной поперек кровати. Он закрыл глаза.
– Что же, что же это было?!
Не отпускавшее его головокружение мерно убаюкивало. Правая рука два раза дернулась от непроизвольного сокращения мышц, как бывает в момент засыпания. Николай не заметил, как погрузился в сон.
Он находился в своей школе, рядом стоял его школьный приятель Олег и настойчиво просил Николая, чтобы тот его «трахнул». Николаю эта идея казалась неприятной и нелепой, он упорно отказывался. Олег ходил следом за Николаем по школе и все нудил. Наконец терпение Николая лопнуло и он ответил Олегу вполне логичным для сна вопросом: «Как, я могу тебя трахнуть, если у тебя нет влагалища?» На что Олег вполне спокойно ответил: «Есть», – и снял свои штаны. К удивлению Николая, на том месте, где у всех мужчин находится пенис, у Олега оказался женский половой орган.
Николай даже начал возбуждаться, а Олег, не теряя времени, взял член Николая в руки, принялся его стимулировать. Николай уже был близок к оргазму, когда вся обстановка поменялась, как это бывает во сне, он очутился в какой-то комнате с черными стенами. Про Олега уже не вспоминалось, предыдущих событий словно вообще не было. Сейчас Николаю предстояло провести сложную операцию на головном мозге, на СВОЕМ головном мозге. Николай посмотрел на большие настенные часы с качающимся маятником и резким, серьезным голосом произнес:
– Записывай! Операция началась в одиннадцать тридцать! – И сам же записал время в блокноте.
Нелепо для воспоминания после пробуждения, но вполне естественно для того сна, голова Николая лежала перед ним же, в корытце из блестящей нержавейки, стоящей на столике с колесиками. В то же время он ее видел со стороны и трогал ее. После некоторых манипуляций плоскогубцами и стамеской, черепная коробка была вскрыта. Николай извлек свой головной мозг и положил его в небольшой тазик, затем залил его кипяченой водой из чайника и стал прополаскивать руками. При сем процессе он почувствовал какое-то неприятное, даже немного болезненное ощущение в голове. Когда мозг был достаточно промыт, Николай заметил, что из него вывалились непонятно откуда там взявшиеся не то два камушка, не то косточки размером с ноготь.
Николай немного запаниковал, потому как понимал, что в мозгу каждый нюанс важен. А из какой части мозга они отвалились, он не приметил. Тогда он, по-русски надеясь на «авось», решил, что и так сойдет, без «косточек». Николай вложил мозг обратно во вскрытую черепную коробку, прислушался к своим ощущениям и понял, что голова соображает как-то не так, мозгу было как будто неудобно. Пришлось взять вывалившиеся кусочки и засунуть их просто между мозговых полушарий, надеясь все на тот же «авось». Голова стала думать значительно лучше, мозгу стало комфортнее. Николай облегченно вздохнул, посмотрел на часы на стене и сказал, снова для самого себя:
– Записывай! Четырнадцать часов пятнадцать минут, операция на головном мозге успешно завершена.
Николай проснулся. Склонившись над его лицом и глядя Николаю прямо в глаза, стоял его умерший дед Семен Данилович. Николай его нисколько не испугался, но очень удивился, однако попытался всем своим видом показать деду, что для него даже ничего странного не произошло. И максимально спокойным голосом спросил:
– Дедушка, ты давно приехал?
– Когда ты умрешь, внезапно поймешь, что проснулся, – ответил дед.
– Что это значит? – спросил Николай… и проснулся уже по-настоящему.
Он так и лежал на спине поперек кровати. Сколько времени он спал, Николай даже не догадывался. Порадовало, что чувствовался прилив сил и противное головокружение прошло. Николай отдохнул. Сквозь штаны себя бессовестно демонстрировала упругая эрекция, член был влажным.
– Снова мокрый! – подумал Николай. – Кончил, что ли, во сне, как юноша или того хуже?
В голове витали обрывки увиденного сна.
– Дед приснился, – думал он. – Как живой, как будто действительно здесь стоял! Что бы могли значить его слова? Олег! – усмехнулся он про себя. – Чуть Олега не трахнул! Вот бред!
Николаю было неловко перед собой за свой же сон. И как он мог, пусть даже во сне, не важно, но возбудиться на школьного друга, пускай тот и был с вагиной, но он же парень.
– А операция! По жизни до такой галиматьи никогда не додумаешься! По крайней мере, человек с нормальным рассудком такое вряд ли выдумает.
Николай лежал и не спешил вставать, ему было хорошо, он отдохнул. Времени было шесть вечера, к Матвею надо было приехать полдевятого, Николай никуда не спешил. Старинный шкаф тихонько скрипнул.
7
В то время как Николай ехал домой, Матвей, не дождавшись модель мужского пола, которых производители жесткой эротики называли «факерами», от английского слова fucker, решил начать съемочный день с лесбийской сцены, то есть сцены секса между двумя девушками. Как правило, такие сцены старались снимать либо в конце съемочного дня, либо когда «факеру» требовалось время на восстановление к следующей съемке, после натурального оргазма. Кстати, порой оргазм мужчины имитировался при помощи отвара крахмала либо жидкости взятой из долгоотвариваемого риса. Так вот о «лесби», девушкам в этих сценах не требовалась эрекция, нечему эрегировать, или натуральный оргазм, поэтому такая съемка считалась проще и для моделей, и для фотографа (оператора). Главная задача состояла в том, чтобы девушки играли натурально, изображали страсть, желание и не боялись орально стимулировать половые органы друг друга. Иногда пришедшие на съемки новые модели думали, что лесбийская сцена это просто, что можно, не садясь на член, по-легкому, быстро заработать денег. Они с легкостью соглашались на подобную сцену. Но когда доходило до дела, некоторые боялись не то что засунуть язык во влагалище партнерши, но даже просто коснуться языком клитора. Они считали, что на видео прокатит только намек на касание пальцем. Ну, на фотосессии такое может, еще и проходило, но на видео!.. На видеосессии съемка заканчивалась либо долгими уговорами «не бояться клитора партнерши, а нормально полизать его», либо скандалом и срочным поиском другой, уже проверенной модели. Но такие эксцессы происходили редко.
Почему именно женщины более бисексуальны, а не мужчины? Да потому, что с самого рождения и те и другие находятся рядом с женщиной, которая их кормит грудью, жалеет, нянчится с ними, со своей матерью. И как ни крути, а в подсознании тяга к женщине остается как у мужчин (ну, не только в подсознании, но и по природе, конечно), так и у женщин, просто они это часто не осознают.
Как уже говорилось выше, Лена была новенькой моделью, соответственно это была ее первая съемка и ее первый лесбийский опыт. Ей было уже двадцать три года, но она была еще не замужем, не торопилась. Лена была достаточно любвеобильной – любила заниматься сексом, но, несмотря на это, у нее было всего два партнера: один – ее первый молодой человек, ее ровесник, с которым она потеряла невинность в шестнадцать лет, затем пару лет с ним встречалась, а потом он ушел в армию. И второй, ее второй молодой человек, который уже назывался ее женихом, но с которым они полгода назад расстались. Он достал Лену своим собственническим подходом, хотел быть хозяином положения во всех случаях жизни, а она должна была быть безропотной овечкой. Поэтому весь ее сексуальный опыт с мужчинами на этом заканчивался. К слову сказать, первый ее партнер ни разу даже не пытался выяснить, где же у девушек расположен клитор, ну а об оральном сексе уже и говорить не приходится, Лена же стеснялась говорить с ним на эту тему. Второй иногда пытался справиться с оральным сексом, он всякий раз только начинал ее ласкать, но, лизнув пару раз, сразу лез трахать и через минуту кончал. Лене потом приходилось втихаря мастурбировать, чтобы получить разрядку хотя бы таким способом. Это было достаточно скромно для девушки с ее темпераментом, но от беспорядочных связей, в которые, возможно, пустилась бы на ее месте другая, Лену сдерживало достаточно строгое воспитание и рациональное мышление. Так что стать моделью она решила не только ради быстрого заработка, но и отчасти из-за надежды получить то самое сексуальное удовлетворение, о котором она мечтала, хотя бы на съемочной площадке. Хотя каждая девушка-модель знает, что как раз на съемках испытать оргазм очень сложно. Для этого нужен соответствующий настрой, приятный тебе партнер и мысли не о работе, а о сексе. А вот тут-то уже сложно, потому что работа моделью, – это работа. Но Лена этого не знала и рассчитывала, что профессиональные «факеры» дадут ей то, чего ей так не хватает. О сценах с женщинами она даже и не думала. И только вчера, когда позвонил Николай и объяснил ей, что от нее потребуется участие в групповой сцене – «две девочки, один мальчик» и в сцене «лесби», она вспомнила, что такое в природе есть, но не испугалась этого.
С партнершей Лене повезло. Оксана, кроме того, что имела уже большой профессиональный опыт в аналогичных сценах, еще и по жизни была настоящей БИ, причем «активной». И даже не в съемочное время у нее была постоянная подружка, с которой она жила как со своей девушкой. Мужчин она тоже не чуралась, но была очень придирчива в выборе и крайне редко занималась сексом с представителями противоположного пола.
Матвей объяснил всю сцену просто:
– Лена сидит на стуле за барной стойкой. К ней подходит Оксана, говорит, что у Лены красивые ноги, касается рукой ее бедра, восхищаясь нежностью ее кожи, и понеслась!
Матвей знал, что Оксане остальное объяснять не нужно. Он был знаком с ее опытом и понимал, что в дальнейшем нужно будет только позы корректировать. Съемку начали с видео, Матвей решил не снимать одно и то же два раза, как часто делали. Обычно если в съемке участвовал мужчина, то вначале снимали фото. Потому что требовалась нормальная эрекция и статические позы. И на фото оргазм имитировался. А уже после все фото дублировались на видео – все то же самое, но в движении и с настоящей эякуляцией. Сейчас Матвей решил снимать все вместе. В чем это заключалось? – Снимается завязка на видео, стоп, то же самое повторяется на фото. Первая поза на видео, стоп, то же самое на фото, и так далее.
Лена заняла свое место у барной стойки, на ней было надето черное кружевное нижнее белье, черные чулки с кружевными резинками, кожаная мини-юбка и атласная блузка, облегающая ее фигуру. На ногах были черные лаковые туфли, традиционно для съемок этого жанра на высокой шпильке. Она немного нервничала. Успокаивало то, что Оксана – профессионал. Она посоветовала Лене успокоиться и просто расслабиться. Сказала, что она, Оксана, все начнет сама, Лене надо только чувствовать, как и куда ее будут направлять. Матвей включил освещение, яркий, теплый свет ударил Лене в лицо. Матвей попросил, чтобы ни при каких обстоятельствах Лена не смотрела в камеру. Если он что-то говорит, то только слушать и не реагировать на него взглядом.
Матвей обратился к Оксане:
– Я включаю камеру, и секунд через десять ты входишь в кадр. Хорошо?
– Хорошо! – отозвалась Оксана.
Ее глаза уже загорелись похотливым огоньком, по всему ее виду становилось ясно, что для нее это будет не просто съемка. Лена ей явно понравилась, и Оксане не терпелось ее «попробовать». Лена это чувствовала. Как только она сегодня пришла, заметила на себе ее изучающие, откровенные взгляды. От этого она немного смущалась, в то же время испытывая легкое возбуждение от необычной, новой ситуации:
– Начали! – сказал Матвей и направил объектив видеокамеры на Лену.
В течение первых десяти секунд он медленно обходил Лену, начав снимать ее сбоку и перемещаясь к ракурсу спереди. Лена сидела вполоборота к стойке, облокотившись на нее и держа в руках бокал, наполненный бордовым вишневым соком, «изображавшим» красное вино. Она немного отпила из бокала, это был сигнал для Оксаны, непринужденной походкой она двинулась к Лене и вошла в кадр. По задумке Матвея Оксана была в красном – красные чулки, красный, с вышивкой, пояс, короткий шелковый халатик в китайском стиле, тоже красный. На длинных сексуальных ногах были надеты красные туфли на высокой платформе.
Оксана подошла к Лене, положила руку ей на бедро, обтянутое черным капроном, провела по нему ладонью и, достигнув обнаженной кожи, замерла. Затем, коснувшись пальцами сексуальной ямки, уже совсем рядом с трусиками, стала нежно ее поглаживать. Оксана смотрела Лене прямо в глаза взглядом хищницы, еле заметная улыбка тронула ее губы. Лена, не отрываясь, смотрела на Оксану. Для нее все происходило как во сне, ей не верилось, что она, скромница Лена, сейчас является одной из главных участниц эротической съемки. Она чувствовала, как ее соски встали, а половые губы наливаются теплом, между ног сделалось влажно, клитор уплотнился, и все это начало пульсировать, вызывая приятные ощущения во всем теле. Оксана негромко, но страстно сказала:
– Какая у тебя нежная кожа!
Двинув руку к промежности Лены, она нежно сжала ее вульву. Одновременно с этим, неожиданно для Лены, Оксана притянула ее к себе и с жаром поцеловала в губы. Голова Лены закружилась, сердце забилось сильнее, сладкая волна разлилась по телу и она… не ожидая этого так скоро, испытала оргазм, почувствовав как пальцы другой руки Оксаны, проникнув под бюстгальтер, сжали ее рвущийся наружу сосок.
Лена кончила тихо, максимально сдержав все внешнее проявление оргазма, она стеснялась этого. Матвей со стороны даже не заметил, что произошло с новенькой. А вот Оксана, конечно, сразу все поняла. Еще до начала этой сцены она была возбуждена, но Оксана не ожидала, что Лена окажется настолько легковозбудимой и, стало быть, темпераментной. Оргазм Лены распалил Оксану еще сильнее, она почувствовала себя хозяйкой положения. Немедля, агрессивно, словно хищница, Оксана протиснула свою руку под резинку Лениных трусиков. Там она нащупала возбужденный клитор и увлажненные, трепещущие губы. Средний и указательный палец легко проскользнули в горячее лоно, отчего там рефлекторно сжалось, а Лена вздрогнула. Оксана почувствовала, что у нее самой там уже мокро, показалось, что оттуда уже течет по ногам. Она прижалась вульвой к ноге Лены, чтобы хоть немного успокоить возникшее сильное желание, не переставая страстно ласкать и целовать объект своего вожделения.
Послышался краткий оклик Матвея:
– Давайте дальше!
Оторвавшись от губ Лены, Оксана шепнула:
– Снимай лифчик.
А сама принялась нежно стягивать с нее трусики. Когда Лена сняла свой бюстгальтер, трусики уже были сняты, возбужденный клитор Лены бессовестно торчал между ее гладко выбритых больших половых губ. Лена покраснела. Своего выдающегося из губ клитора она стеснялась с детства. У большинства девочек, с которыми она в детстве дружила, при демонстрации друг дружке «писек» было справедливо замечено, что эта «штучка» спрятана, а вот у Лены… От этого комплекса она так и не смогла отделаться. Оксану же это повергло в восторг. Она принялась лизать и слегка посасывать то один, то другой сосок Лены, отчего та чувствовала новые сладкие импульсы, отдающиеся в клиторе. Ей казалось, что какие-то проводки протянуты от сосков к нему и при каждом прикосновении через эти проводки проходит ток, и клитору делается щекотно. Вдоволь «наигравшись» Лениной грудью, страстно облапив обеими руками упругие ягодицы Лены, Оксана стала постепенно опускаться вниз. От грудей, целуя Ленин живот, она двигалась к промежности. Лена почувствовала, что прилив сладкой истомы вновь начал нарастать. Промежность, казалось, готова была взорваться невероятным, горячим фейерверком. Оксана знала свое дело, она поняла, первая съемка Лене нравится, а Лена в этот момент совершенно забыла, что она находится на съемке, под прицелом видеокамеры.
Когда язык Оксаны коснулся головки клитора, время для Лены остановилось. Ей казалось, вся нервная система в теле натянулась подобно струне и вот-вот лопнет. Оксана втянула клитор Лены в рот, стала его сосать и играть с ним языком. «Струна» натянулась еще сильнее, теплые, головокружительные волны потоками проходили по Лениному телу, скапливаясь внизу живота и промежности. Выпустив клитор изо рта, Оксана, раздвигала губы влагалища партнерши, пыталась как можно глубже проникнуть в него языком, а потом снова начинала ласкать клитор. «Поиграв» какое-то время таким образом, не выпуская клитор изо рта, Оксана медленно провела рукой по внутренней стороне бедра Лены, от колена к промежности. Сладкие волны, пробегающие по телу, сделались «водоворотом» между ног неопытной модели, натянутая «струна» завибрировала. Оксана, доведя руку до заветной цели, ввела указательный и средний палец в пульсирующую вагину девушки и аккуратно ими там пошевелила. «Струна» в теле Лены оборвалась, «водоворот» хлынул обратными волнами в каждую клеточку организма, ее сотрясли оргазмы. Один, другой, третий. Лена, теперь уже не в силах сдержать свои эмоции, громко застонала, при этом схватив голову Оксаны обеими руками и с силой прижав ее к своей «киске», чтобы та, не дай бог, не перестала ласкать ее. Это был первый многократный оргазм в жизни Лены.
Послышался голос Матвея, вернувший Лену к реальности:
– Перемещаемся на барную стойку и делаем позу «69».
Лена настолько забылась, что она на съемке, что даже вздрогнула, от голоса Матвея. И чуть было не посмотрела на него, но вовремя вспомнила о просьбе Матвея не смотреть в его сторону. Потом она почувствовала, что ей очень жарко, и не только от энергии и страсти, которые сейчас в ней бушевали. Воздух сильно нагрелся от софитов. Тела моделей были покрыты испариной, Лена чувствовала жажду, но пришлось терпеть.
Оксана, стоявшая на корточках, встала в полный рост к Лене и снова поцеловала ее, лифчика на Оксане уже не было, Лена не заметила, когда Оксана его сняла. На этот раз Лена охотно ответила ей таким же страстным поцелуем. Она почувствовала, как возбужденные соски Оксаны коснулись ее сосков, Лена засунула свою руку в ее трусики. Это было необычное ощущение чего-то нового, до этого ей никогда не приходилось трогать ТАМ женщину, да еще и возбужденную. Она нащупала большие половые губы, а проникнув между них средним пальцем, почувствовала плотный комочек возбужденного клитора Оксаны. Возбуждение снова начало расти. Продвинув руку дальше, Лена ощутила увлажненные малые губы, которые при прикосновении, как ей показалось, сами раскрылись, приняв ее пальцы. Стоило пальцам оказаться во влагалище Оксаны, Лена ощутила, как дрожь пробежала по трепещущему телу ее «наставницы». Это подстегнуло ее возбуждение еще сильнее. Лена вынула мокрые от любовного сока Оксаны пальцы и принялась стимулировать ими ее клитор. Они продолжали целовать друг друга. Весь процесс длился не более одной, двух минут, но казалось, прошел не один час. Оксана трепетала под рукой Лены, лаская ее в ответ. Стороннему наблюдателю было бы невдомек, что она уже испытала не один мини-оргазм.
– Дальше-дальше, не затягивайте! – снова раздался голос Матвея.
– Сними с меня трусики и полезай на стойку, – прошептала Оксана на ухо Лене, поцеловав ее в шею.
Лена стянула с Оксаны трусики и влезла на барную стойку. Она легла на спину, Оксана расположилась над Леной так, что голова девушки оказалась между Оксаниных ног, как раз напротив ее вульвы. Голова же Оксаны оказалась над вульвой Лены. И снова увидев перед глазами выпирающий, возбужденный клитор, не в силах совладать с данным ей природой инстинктом, Оксана почувствовала, как сладкое, ноющее чувство, скопилось между ног, соскам стало больно от возбуждения. Раздвинув гладкие половые губы Лены, она оттянула капюшон клитора, обнажив небольшую головку, и ее язык умело «заплясал» по ней. Лене вновь стало хорошо, возбуждение усилилось вдвойне благодаря интриге – она не могла видеть, что ТАМ делает Оксана, но это было очень приятно. Ко всему, перед лицом Лены находилась распаленная, влажная «киска» объекта, доставляющего ей удовольствие, которая источала страстные флюиды. Лена тронула вульву Оксаны, та отреагировала сокращением, Оксана застонала. Тело Лены тоже отреагировало тем, что очередная волна возбуждения прокатилась по телу, собравшись пульсирующим комком в промежности, «струна» снова начала натягиваться. Раздвинув пальцами «киску» Оксаны, Лена принялась лизать ее клитор, переходя на вагину и обратно на клитор. Время от времени Оксану начинала бить мелкая дрожь, и она, вскрикнув, разряжалась очередным оргазмом.
С Оксаной такое происходило на съемках не часто, сегодня как раз и был тот случай. Легковозбудимая, скромная Лена напрочь лишила Оксану самоконтроля и степенности, и та сломя голову отдалась порывам инстинктивной страсти. Натянутая в Лене «струна» оргазма уже дрожала, снова готовая лопнуть. Девушка чувствовала, что этот оргазм будет еще сильнее, возбуждение подстегивало также сознание того, что ее ласки заставляют партнершу получать оргазмы. После очередной дрожи Оксаны и ее стона, завибрировавшая «струна» вновь лопнула, тело Лены забилось в сладких судорогах, голова закружилась, перед глазами возникли разноцветные шарики, ей даже показалось, что она потеряла сознание, она громко, продолжительно застонала и, обессиленная, замерла на барной стойке, продолжая вздрагивать под стройным лоснящимся от пота телом Оксаны.
– Все! Видео сняли! – с довольным видом сказал Матвей. – Ну, вы, девчонки, разошлись, за мою практику такого еще не было! Выдали мне настоящий секс с натуральными оргазмами! Или мне показалось? – хитро улыбнувшись, добавил он.
– Тебе понравилось? – с волнением спросила Лена.
– Еще как! – ответил Матвей. – У тебя же сегодня первая съемка, дебют. А ты как профессионал отработала! Да еще и с натуральными оргазмами! Нонсенс! – смеясь, ответил Матвей.
