Kitabı oku: «На 127-й странице. Часть 1», sayfa 17
Сцена 68
Ранним утром, без пяти минут семь, как и мы и договорились с Картером, я вместе с Генрихом вышел на палубу и неприятно удивился. На палубе собралось уже человек двадцать. Среди них было много знакомых лиц. «Да, незаметно «пообщаться» с Менье не получилось,» – подумал я.
Не рассчитывал я на зрителей. Поднимаясь на палубу, я надеялся, что она будет такой же пустынной, как обычно утром. Спешащие по делам матросы и полное отсутствие пассажиров. В моих планах была пара сшибок с Алларом Менье, в которых мы бы попытались изобразить японских борцов сумо, и на этом бы упражнения закончились. Поскольку Картер обещал, что Менье будет бороться в пол силы, то я рассчитывал, что все обойдется без травм. У меня обойдется без травм. Надеяться нанести травму этому бугаю, было бы чрезмерно самонадеянно.
Но все изменили зрители. Были бы мы с Алларом Менье одни на палубе, то это был бы наш мужской междусобойчик. Потолкались бы, потом выпили чего-нибудь за укрепление физкультуры и разошлись бы довольные собой. Я и до этого был не в восторге от этого поединка, а теперь, когда на глазах у десятков пассажиров, среди которых я увидел Терезу и Элизабет, меня будет валять цирковой борец, этот поединок казался глупой и никчемной затеей. Надо было отказаться от него, а Генриху попытаться объяснить свой отказ в стиле «время обнимать, и время уклоняться от объятий». Но уже было поздно. Мы стояли с Менье в круге, который оказался очень маленьким. В таком круге не побегаешь, когда в тебя летит разогнавшийся паровоз.
Менье уже встал в стойку сумо, как я ему раньше, ничего не подозревая, объяснил. Ноги согнуты, корпус наклонен вперед, одна рука упирается локтем в колено, а другая – кулаком в пол. Взгляд Менье был устремлен вперед, на меня. Ого! На него, как видно, тоже подействовали зрители. Его взгляд был очень серьезным, почти злым. Блин! Какие «вполсилы»!? Эта скаковая лошадь не может бежать вполсилы. Она уже почувствовала шум ипподрома. И теперь ее задача прийти к финишу первой, любой ценой. Менье смотрел на меня, ожидая, когда я, в свою очередь, коснусь кулаком палубы, чтобы сорваться и что есть силы врезаться в меня. И самое обидное, в моей голове была только одна мысль «Зачем я во все это вязался?», но назвать ее полезной было бы явным преувеличением. С такими мыслями я опустил свой кулак на палубу.
Менье тут же сорвался с места и точно что-нибудь мне повредил, если бы я стоял в бездействии. Но в момент столкновения мои руки оттолкнулись от набегающей горы мышц, и я ушел в полет. Со стороны, наверное, казалось, что Менье просто смел меня, а я словно мячик полетел назад. Если я чему-то и научился в айкидо, то умению падать. Вернее, переводить падение в кувырок. Лучше всего это умеют делать, конечно, паркурщики. Ведь у них нет даже рисовой соломы, которая частично может смягчить удар при падении. Но айкидоки тоже неплохо справляются с падениями после броска. Если бы я просто упал после атаки Менье на палубу, то точно бы что-нибудь сильно отбил. Но мое тело в момент касания палубы тут же перешло в кувырок назад, и удар «размазался» на большое количество точек от поясницы до плеча, сделав воздействие хоть и болезненным, но вполне безопасным. В конце кувырка я еще помог себе руками, оттолкнувшись ими от палубы и выбросив ноги вверх. В итоге получилось, как будто я только что глубоко поклонился почтенной публике, а потом распрямился, сохранив гордую осанку. Не сальто, конечно, но тоже красиво. Поэтому неудивительно, что со стороны мостика я услышал восклицание «Ловко!». Кто это сказал, не знаю. Может быть, капитан. А, может быть, штурман. Но это восклицание стало кодовым словом, которое отпустило скрученную пружину в моем теле, неизвестные мне шестеренки завертелись, а тайные окошки открылись. Тело стало мягким, дышать стало легко, а на лице появилась улыбка. С этой улыбкой я вновь вступил в круг. Наверное, мы с Менье составляли странную картину. Он – грозный, с насупленными бровями, и я – со своей улыбкой на лице, идущий к нему навстречу.
Снова он стоит в стойке сумо и ожидает меня. Снова я касаюсь кулаком палубы. Снова его рывок ко мне. Но в этот раз все было по-другому. Я чуть сдвинулся вперед и вправо. Гора мышц Менье прошла впритирку ко мне, почти сдирая одежду, но это только помогло мне развернуться к нему лицом. Одна моя рука легла ему на шею, а другой я подцепил его ближнюю руку и чуть-чуть повернул. Голову – вниз, руку – вверх. Менье не мог сопротивляться этому движению. В тот момент он был просто снаряд, летящий с огромной скоростью «без руля и без ветрил». Повинуясь моим движениям, его прямолинейный маршрут перешел в кувырок. К движению Менье я добавил свои «три копейки», всем телом толкнув его в том же направлении. Кувыркался Менье с не меньшей скоростью, чем несколькими минутами ранее я, но вес его был значительно больше. А потому инерции он набрал очень много. У борта стояли шлюпки, и я испугался, что Менье воткнется в одну из них. Но я не угадал. Менье кувыркнулся один раз, вызвав дрожь и гул палубы, второй раз, но в шлюпки не попал. Он проскочил между ними, оказался около фальшборта, нелепо взмахнул руками и … вывалился за борт.
– Он совсем не может плавать! – где-то за моей спиной, неожиданно тонким и визгливым голосом, закричал Картер.
Но и без его возгласа я уже бежал к фальшборту. По дороге теннисные туфли, в которых был я, слетели сами собой. Я заскочил на фальшборт и, не задерживаясь, прыгнул вслед за Алларом Менье.
Сцена 69
Вода оказалась на удивление прохладной, но, прежде чем уйти с головой под воду, я все же заметил барахтающегося Аллара. Волны были не большие, но все же на какое-то время циркач пропадал из виду, пока я плыл к нему. В эти моменты я больше всего боялся, что больше не увижу его. Я подоспел вовремя. Наверное, уже порядком наглотавшийся воды, Менье собирался пойти ко дну, когда я подплыл сзади него, захватил рукой за шею и попытался придать его телу горизонтальное положение. Он почувствовал мою руку, захрипел и попытался развернуться ко мне. «Нет, твои объятия мне точно не нужны,» – подумал я и тоже сделал разворот, стараясь оставаться сзади него.
– Менье, это я, Деклер, – закричал я. – Не дергайтесь! Не хватайте меня за руку! Я вас вытащу отсюда!
В ответ я только услышал хрип. Держа его рукой за шею под подбородком, мне удавалось отталкиваться ногами и помогать себе еще другой рукой. Мы стали двигаться, и тело Менье понемногу стало принимать горизонтальное положение.
– Не понимайте голову! – продолжал кричать я. – Волна пройдет – вдохните и ждите новую волну.
Поняв, что он не один, почувствовав уверенность в моем голосе, а, главное, почувствовав, что он не тонет, а может держаться на поверхности, Менье стал вести себя спокойнее и следовать моим советам. Дышать он стал лучше, меньше хрипеть. Но время от времени его накрывало волной с головой, и в такие моменты я чувствовал, как его тело напрягается. Надо было как-то его успокоить.
– Менье, у вас есть жена? – прокричал я.
– Гр-хр, есть.
Уже хорошо. Начало диалогу положено.
– Я как ее зовут? – продолжил я.
– Гр-хр, Салли. Малышка Салли.
– Прекрасно! Давайте разучим песню для вашей малышки Салли.
Плыть я таким грузом, как Менье было тяжело. Волны сбивали мне дыхание, но я решил не сдаваться.
– Гр-хр, вы сошли с ума! – закричал Менье, но я почувствовал, как его тело стало более расслабленным, он уже не старался занять вертикальное положение, а мне легче стало тянуть его.
– Ничуть! Повторяйте за мной! «Годы пройдут, не оставив следа*».
(* Здесь и далее мой вольный перевод песни Битлз «When I’m sixty four» – примечание автора.)
– Гр-хр, не оставив следа.
– Отлично! Хорошо уловили мотив! И еще «И где в конце пути».
– Гр-хр, в конце пути.
– И теперь самое главное. Вы как-бы спрашиваете свою малышку Салли: «Ждать ли подарка мне от тебя, после шестидесяти…»
– Гр-хр, после шестидесяти….
В начале дело шло со скрипом. Но Менье все же был спортсмен. У него были навыки владения телом. Благодаря им и моим скромным попыткам переключить его внимания, постепенно дело пошло на лад.
Когда к нам подошла спасательная шлюпка с «Пасифика», Менье уже мог без моей помощи лежать на воде, раскинув руки, и мы вместе с ним распевали припев:
Буду ль я нужен? Будет ль мне ужин, после шестидесяти?
Сцена 70
Я лежал в кровати, в своей каюте на верхней полке под двумя одеялами и потел. Снизу на стуле сидел Генрих и время от времени наливал мне горячего чая, щедро добавляя в него меда и малинового варенья, которые нашлись на корабле. В воде мы с Алларом Менье провели примерно около часа. Вода в океане была прохладной, и горячим чаем я спасался от полученного переохлаждения. Чтобы совместить приятное с полезным, я стал рассказывать Генриху обо всем, что было связано с этим. Про температуру тела, про то, как быстро «вымывается» водой тепло из человека, про ацетилсалициловую кислоту, содержащуюся в малине и про пользу меда. Где-то на палубе Генрих нашел металлическое ведро, и мне теперь не приходилось выходить из каюты за малой надобностью.
Наше затворничество продолжалось недолго.
Первым постучал в дверь Картер, менеджер Аллара Менье.
– Мистер Деклер! Как вы могли?! – Картер начал сразу с обвинений. – Мы же договорились вполсилы!
– Так это и было вполсилы.
Такие обвинения я «отбиваю» на раз. Пойди попробуй проверь вполсилы это было или в три четверти силы.
– Хорошо, что я вместо себя не поставил Генриха, – сказал я, вспомнив сказку про храброго портняжку. – Он вообще бьет наотмашь, не думая.
Генрих эту сказку знал и заливисто засмеялся. Картер надулся.
– Дэниел, – на правах больного я стал называть Картера по имени. – Положа руку на сердце, скажите, Аллар в полную силу бил меня или нет?
– Это все из-за зрителей, – нехотя признался Картер. – Аллар, когда на арене, всегда заводится и не может себя сдержать.
– Ну, тогда будем считать, что все еще хорошо закончилось, – подытожил я. – Лучше скажите, вы выполнили мои рекомендации по лечению Менье.
– Да, конечно, – заверил меня Картер, как будто именно мне это было нужно в первую очередь. – Лежит, потеет.
После Картера пришла Тереза Одли. Не одна, конечно, а в компании с Джейсоном Томпсоном, которому я продал свой «телевизор». Разговор с ними тоже начался неожиданно.
– Ну, вы и хитрец, лорд, – сразу же заявил Томпсон. – Блефуете превосходно. Я с вами играть в покер не сяду. Это же надо! Специально пропустили первый удар. Даже я поверил в вашу слабость, а потом раз, и этот громила за бортом. Был бы тотализатор, могли бы сорвать крупный куш.
– Все получилось случайно, – я попробовал разубедить его.
– Я – стрелянный воробей, – только усмехнулся в ответ Томпсон. – Я сразу понял, что вы непростой человек. Впрочем, мы с мисс Одли хотели узнать, как ваше здоровье?
– Да, мистер Деклер, – воспользовавшись возможностью, спросила Тереза Одли. – Как вы себя чувствуете?
– Небольшое переохлаждение, – не стал скрывать я. – Но завтра, думаю, что буду в полном порядке.
– Еще у меня вопрос по вашему предложению, – сказала мисс Одли и, увидев, удивленный взгляд Томпсона, поторопилась продолжить. – О совместном написании сказок. Как вы это себе представляете?
– Я набрасываю основной сюжет, – я стал излагать давно приготовленное объяснение. – Если он вам нравится, то вы придаете ему литературную форму. И, конечно, любые ваши творческие предложения будут только приветствоваться.
– Вы очень щедры, мистер Деклер, – сказала Тереза. – Сюжет, возможно, самое главное в произведении.
– Наверное, – не стал спорить я. – Но если я не могу его грамотно изложить, то он для меня бесполезен.
– Возможно, – тоже согласилась Тереза. – Но после Йокогамы мне надо будет плыть в Гонконг, а у вас, наверное, какой-то свой маршрут?
– Я просто путешественник, – поспешил ответить я. – Мне все равно, куда двигаться. В Гонконге я не был, так что с удовольствием побываю там.
– Отлично, – обрадовался Томпсон, который тоже направлялся в Гонконг. – У нас подбирается хорошая кампания. Рекомендую вам новый пароход «Звезда Востока». Если будут сложности с билетами, то я смогу вам помочь.
– Понятно, – сказал Тереза и как-то странно посмотрела на меня. – Если вы не возражаете, мистер Деклер, я вам отвечу в ближайшее время.
За Терезой и Томпсоном пришел пастор, Рональд Скотт.
– А у вас какие ко мне претензии? – спросил я его, не дожидаясь, когда он заговорит.
Пастор некоторое время, скривив губы, рассматривал меня. Но я лежал на верхней полке, а давить взглядом снизу-вверх у него не получилось.
– Вы правы, – наконец сказал он. – Я пришел сказать, что вы поступили опрометчиво.
– В чем именно? – поинтересовался я.
– Вы прыгнули за борт. Вы могли утонуть! – искренне возмутился пастор. – Как бы я тогда нашел вора?
– Ну, не утонул же, – возразил я.
Честно признаться, в тот момент я не думал про наши дела с пастором. Но в чем-то он прав. Я мог действительно его подвести.
– Капитан Хемпсон рассчитывает, что завтра к вечеру мы прибудем в Йокогаму, – продолжил пастор. – Ночь простоим в открытом море, а утром войдем в порт. Поэтому я предлагаю, завтра закончить поиски вора.
– Нет возражений, – согласился я. – Генрих сейчас пойдет с вами и, если повезет, то он покажет вам возможного вора. Завтра утром попросите капитана Хемпсона построить нескольких матросов. Среди них должен быть тот, на которого укажет Генрих.
– Что дальше? –спросил пастор. Он был очень, очень серьезен.
– Затем сделаете следующее …
После того, как мы с пастором обсудили все детали, он вместе с Генрихом ушел, а я остался один. Из всех пришедших больше всего я обрадовался мисс Одли. Но был еще один человек, приход которого был бы мне очень приятен. Но он не пришел.
Но долго печалится мне не дали. В каюту снова постучали. Сердце предательски заколотилось в груди. Но это был мой стюард, Гил.
– Извините, мистер Деклер, но капитан прислал вам счет, за вынужденную остановку корабля, – он протянул мне какую-то бумажку.
– Что? 50 долларов?
Блин! Я так и знал, что эта затея с поединком закончится плохо.
Сцена 71
Тереза отложила в сторону карандаш и устало откинулась на спинку стула. День оказался очень плодотворным. События предыдущих дней плаванья казались блеклыми по сравнению с тем, что произошло сегодня. Поединок между цирковым борцом и английским лордом и его неожиданная концовка. Остановка корабля и спасение, оказавшихся за бортом. Это то, о чем сейчас, несмотря на прошедшее время, продолжал говорить весь корабль. И все эти события требовалось вместить в несколько сжатых репортажей, которые уйдут по телеграфным каналам вокруг земного шара в «Метрополитен». Сначала тексты получились излишне сухими. Тереза добавила красок в описание событий, но получилось длинно. Слишком длинно для несовершенных и главное ужасно дорогих телеграфных линий. И только третий вариант устроил Терезу. Именно этот вариант она отправит в редакцию, как только «Пасифик» доберется до Йокогамы.
Тереза кое-как ополоснулась в ванне с уже остывшей водой, переоделась в просторную ночную сорочку с длинными рукавами и забралась под одеяло. Стало сразу теплее. Немного повздыхала, вспоминая свою уютную квартиру в Сан-Франциско. «Все. Теперь спать». Но драматические события, свидетелем которых она стала сегодня, не отпускали ее.
Поединок называли джентльменским, но Тереза опытным взглядом журналиста видела, что противники будут биться всерьез. Поначалу ей было даже немного жаль Деклера, проигрыш которого был наиболее вероятным. Многие из присутствующих, если не сами видели выступление Аллара Менье в цирке, то неоднократно читали о его рекордах в газетах. Он, можно сказать, был знаменитостью на Восточном побережье. Но даже без этой информации, стоило только посмотреть на Менье и Деклера, чтобы понять, на чьей стороне будет победа.
Сначала Тереза считала, что Деклера подвела всем известная тяга англичан к спорту, но потом, уже после поединка, выясняя подробности, она узнала, что идея поединка принадлежит Аллару Менье. Получается, что это и не поединок вовсе, а такая своеобразная дуэль, от которой Деклер, конечно, не мог отказаться. Жалость к Деклеру сменилась уважением. Ведь он согласился участвовать в, заведомо проигрышном для себя, поединке.
Но все пошло не так, как ожидали собравшиеся зрители. После первого столкновения Деклер вышел улыбающимся, чем сильно поразил Терезу. А потом он что-то такое сделал, и Аллар Менье, который представлялся Терезе настоящим великаном, оказался за бортом. Все произошло так стремительно, что ни Тереза, ни окружающие не успели даже ахнуть. Только в груди гулко застучало сердце. А потом Деклер снова удивил Терезу. Как только Менье вывалился за борт, Деклер без колебаний прыгнул за ним в пучину океана. Перед глазами Терезы всплыла картинка, которую даже сейчас, лежа под одеялом, она видела сквозь слипающиеся ресницы. Деклер широкими шагами бежит к фальшборту, запрыгивает на него и, размахнув руки, которые в просторных одеждах кажутся крыльями, улетает в океан.
Боже мой, что началось после этого! Когда она вернется из путешествия, то напишет обо всем этом со всеми подробностями. Метался вдоль борта менеджер Менье, мистер Картер. Он требовал, просил, умолял сделать что-нибудь, чтобы спасти его подопечного. «У нас государственная задача, мы едем в Японию с государственной целью,» – не замолкая, твердил он. Некоторым женщинам из числа зрителей стало дурно. Тереза заметила миссис Донахью, которая стояла вплотную к фальшборту, крепко сжимая поручень руками. Ее лицо было бледно, и она вглядывалась вдаль, туда, где могли быть Менье и Деклер, если, конечно, они уже не пошли ко дну.
– Вы их видите? – повернувшись к Терезе, спросила миссис Донахью.
– Нет, – ответила Тереза.
Как ни вглядывалась она вдаль, но волны и, отраженные от них, утренние лучи, поднимающегося солнца, не позволяли ничего рассмотреть.
– Они утонули?
Волнение миссис Донахью передалось Терезе. Она стояла и молчала, глядя на бледное лицо жены дипломата. Но за нее ответил кто-то другой.
– Нет, они не утонули. Деклер пытается плыть и поддерживает этого циркача.
Тереза обернулась и увидела капитана Хемпсона. У того в руках был большой бинокль. После этого Тереза услышала, как ругаются настоящие морские волки. Капитан Хемпсон прошелся по всем и по-всякому. Если сделать выжимку из его слов, то он приказал остановить корабль и спустить шлюпку.
А затем потянулось тягучее ожидание. Матросы, как казалось, очень медленно спускали шлюпку, очень медленно двинулись куда-то в море, долго не возвращались, но, когда шлюпка появилась вновь, Терезе показалось, что она заметила в ней одетого в черное человека. Деклер? Кажется, тоже самое увидела и миссис Донахью.
– Боже мой, он жив! – воскликнула миссис Донахью, а потом произошло необъяснимое. Молодые женщины потянулись к друг другу и обнялись. В глазах обеих стояли слезы. Объятия длились мгновение. Миг радости и чистосердечных слез быстро прошел.
– Извините, – сказал миссис Донахью и поспешила прочь с палубы, оставив Терезу в полной растерянности.
«Почему так произошло?» – засыпая, подумала Тереза. – «Были ли наши объятия просто жестом радости за спасенную человеческую душу. Или мы радовались спасению дорогого для нас человека?» Дальше мысли окончательно спутались, и Тереза погрузилась в крепкий сон.
Сцена 72
Утром Тереза проснулась отдохнувшей и бодрой, хотя, как оказалось, поток мыслей о вчерашних событиях в ее голове не останавливался ни на минуту всю ночь. Пока тело отдыхало во сне, мозг работал. Теперь Терезе стало все ясно. Если раньше Тереза подозревала, что между Деклером и миссис Донахью была связь, то теперь это подозрение переросло в уверенность. И не надо спрашивать, на основании каких фактов Тереза сделала такой вывод. Есть женское чутье, которое срабатывает лучше всяких дедукций и индукций!
«И что мне с того, что между ними была связь?» – попыталась притвориться безразличной Тереза.
«Как с чего? Ты же возомнила себе, что это твой мужчина?» – ответила сама себе Тереза.
Впрочем, это была не совсем она. Вернее, та, которой она хотела стать. Про себя Тереза называла эту часть себя «Жорж Санд» или просто «Санд» в честь любимой писательницы, которая покинула этот мир год назад.
Жорж Санд была для Терезы примером современной женщины. Женственная и чувственная, с одной стороны, и решительная поборница равных прав женщин, в том числе в вопросе взаимоотношения полов, с другой стороны. В том, что Тереза занималась журналистикой, была заслуга и Жорж Санд. Конечно, у Терезы пока были за душой только репортажи и сказки. Они не шли ни в какое сравнение с романами прославленной писательницы. Но Тереза успокаивала себя, что у нее все впереди. Появится нужный сюжет, придет вдохновение и роман напишется. В этом у нее не было сомнений. Сомнения были в другом.
Легко сказать, что следуешь примеру прославленной писательницы и идешь по дороге равенства полов. Совсем другое дело жить также свободно, как жила мадам Санд. А что это значит? Вот, например, Тереза почти каждый день приглашает к себе на пятичасовые чаепития знакомых женщин. Что будет, если она, приняв за аксиому равенство полов, пригласит на такое чаепитие и мужчину. Например, мистера Кастера, преподавателя литературы и истории из местного университета, ее давнего знакомца. Скандала, конечно, не получится, но переполох поднимется изрядный. Ее знакомые сочтут, что у Терезы и Кастера любовная связь. Сам Кастер сначала, скорее всего, растеряется, а потом, того и гляди, начнет распускать руки. То есть все сведется к сплетням среди женщин и непристойному поведению со стороны мужчины. А в объяснения Терезы, что она за свободу, равенство и братство и что нет ничего такого в совместном распитии чая мужчинами и женщинами, никто не поверит.
«Вот так вот, моя дорогая мадам Санд,» – ответила Тереза своей второй сущности. – «Сдается, что и у вас не все так просто было с равенством полов». Тереза помнила, что череда любовников Жорж Санд началась только после того, как ее брак дал трещину.
«Что из этого следует?» – сама себя спросила Тереза. – «Мне тоже надо сначала выйти замуж, а уж потом идти дорогой равенства полов?»
«Ерунда какая-то,» – подумала Тереза. – «Получается, что у мужчины есть что-то вроде феодального права первой брачной ночи».
Нет, это точно не тот путь, которому она хочет следовать. Не хочет она признавать над собой никаких феодальных прав.
И тут Терезу осенило. «Какая я глупая!» Судьба сама подбросила ей возможность заполучить те же права и вольности, что уже есть у мужчин. Она, незамужняя молодая женщина, сама, в одиночку плывет через океан, без приглашения ужинает в окружении незнакомых мужчин, окружающие выказывают ей внимание и уважение. Пусть это внимание и уважение, пока похоже на интерес к неведомой зверушке. Пусть! В ее силах преобразовать этот интерес в нечто большее.
«Ух!» – задохнулась от перспектив Тереза.
У Жорж Санд были ее романы. У Терезы будет ее кругосветное путешествие, а романы от нее никуда не уйдут.
«Ладно, Тез, убедила,» – проявила себя ее вторая сущность. – «Но, что делать с Деклером и соперницей?»
– А ничего не делать, – вслух сказала Тереза. – Наша миссис Донахью сойдет с корабля в Йокогаме, а Деклер поплывет со мной дальше, в Гонконг.
Довольная собой, Тереза отправилась на палубу, где ее ждало новое событие, которое она несомненно превратит в интересный репортаж для читателей «Метрополитена».
