Kitabı oku: «Маргаритка на склоне», sayfa 2

– Чаю, пожалуйста, принеси, – мягко произнес мистер Гаррет. Женщина молча кивнула и так же неслышно удалилась.

– Мистер Гаррет, прежде всего мне необходимо задать Вам ряд вопросов. Некоторые из них могут показаться Вам не слишком тактичными…

– Да, да, конечно! Я все понимаю! – живо закивал чисто выбритым подбородком мужчина. Между тем в столицу сейчас были снова в моде короткие бородки и аккуратные, слегка закрученные усы. Джон за модой следил.

Оба джентльмена расположились на добротно и изящно сделанных стульях с изогнутыми спинками.

– Для начала я попрошу Вас еще раз изложить все обстоятельства исчезновения Вашей дочери. Пожалуйста, не упускайте никаких подробностей и деталей, даже если они покажутся Вам несущественными, – Джон достал блокнотик и карандаш.

– Так ведь как… – пожал плечами мистер Гаррет, – была всегда здесь, а потом возьми да исчезни. Понимаете, она, ну после смерти матери всегда помогала мне и Марте по хозяйству и была, в основном, дома…

– Марта – ваша горничная? Давно служит? – сразу уточнил Джон.

– Да-да… Она вместе с женой переехала. Еще в ее отцовском доме служила.

– Так, – Джон занес это интересное для него обстоятельство в блокнот, – продолжайте.

– Так вот, она всегда дома была. Ну выходила за покупками, конечно, прогуляться там… К морю…

– Простите? – посмотрел с удивлением Джон.

– Простить что? – не понял мистер Гаррет.

– Мне не послышалось, Вы сказали, к морю?

– А, да… – усмехнулся хозяин дома, – здесь не курортные места, конечно. Берега скалистые, нет пляжей, да и холодно. Такие как… хм… в общем, едут обычно не к нам. Но тут тоже есть выход на берег. Вы ведь в «Маргаритке» остановились? Ну так если пойдете в другую сторону, обойдете холм и потом еще по тропе, выйдете к берегу. А Вы не знали, что мы на побережье?

– И она так далеко ходила гулять? Одна? – с сомнением переспросил Джон, проигнорировав вопрос хозяина.

– Да разве это далеко? Ну, бывало и одна… Что ж с того?

Джон слегка откашлялся, дело приобретало неприятный оборот. Идея искать разбившуюся на скалах девушку его совершенно не прельщала. Но он все еще продолжал надеяться на более жизнеутверждающие версии – заблудилась или сбежала с любовником.

– Вы искали там, где она обычно гуляет?

– Да разумеется! И я, и Марта, и Майкл! – в лице мистера Гаррета отразилось еще больше оживления, словно он на мгновение снова оказался в процессе этих поисков. – Мы всю округу обошли… Никаких следов… – Последние слова он произнес с трудом, борясь с овладевшим им чувством. Джон не мог понять в этот момент, каким именно – отчаянья или ярости.

– Кто такой Майкл? – с вкрадчивым любопытством спросил Джон.

– Так ведь служит у мисс Слоу… Сын дровосека – Майкл Вудсмит.

Перед ними снова выросла фигура в чепце:

– Ваш чай, сэр, – сухо произнесла дама и опустила поднос на небольшой деревянный столик, тоже отменной работы.

– Благодарю, Марта, – кивнул мистер Гаррет и принялся сам разливать горячий напиток.

– Я могу потом пообщаться с Вашей горничной? – между делом поинтересовался Джон.

– Да, разумеется. Могу позвать прямо сейчас… – он набрал в грудь воздуха.

– Не стоит, – поспешно остановил его Джон, не любивший повышенных тонов, – вернемся к Майклу.

– А что к нему возвращаться? Приличный такой парень. Я его с детства знаю. Он помогает иногда мне в мастерской, ведь его отец как-никак материал мне и поставляет. – Он постучал крепкой ладонью по столешнице, так что чайник и чашки запрыгали с недовольным звоном.

Его собеседник опустил взгляд на стол, оглядев массивные завитушки на ножках, и на всякий случай уточнил, чем занимается мистер Гаррет.

– Так ведь столяр я! Краснодеревщик. У меня даже из соседних городов мебель заказывают. Там вон наличники на окнах видели? Это я по эскизу, присланному мне из другой страны, делал! У них, говорят, снéга… до крыш! У нас тоже зимой иногда наметет, знаете ли, но не выше подоконника. Так что мои наличники круглый год видать!

– Да, это все, конечно, замечательно… – медленно произнес Джон, – но все-таки как Вы обнаружили исчезновение дочери?

– Так ведь я Вам говорю, всегда дома – а тут: нет ее целый день! Ну мы пошли искать. Весь город оббегали, и к морю, – он специально подчеркнул последние слово, – ходили, и по всем лавкам прошлись, даже к мисс Слоу заглянули. Нигде нет! А потом еще миссис Кардис приехала, – при упоминании этого имени его доброжелательно-встревоженное выражение лица на мгновение подернулось дымкой отчетливой неприязни, – Какой же она скандал тут устроила тогда… Сейчас даже не заходит. Впрочем, оно и к лучшему. Я только ради Фанни терпел ее присутствие здесь.

Скандал и миссис Кардис – показались Джону не слишком совместимыми вещами. За прошлый вечер она успела произвести на него впечатление весьма уравновешенной и интеллигентной дамы, хотя какая-то чертовщинка в ней явно водилась… Воспоминания о миссис Кардис немного сбили Джона с курса, и он снова посмотрел в блокнот, чтобы скрыть свое смущение.

– Да, кстати, об этом… А что у Вас за отношения с сестрой Вашей покойной супруги? Вы не слишком ладили?

– Не слишком? – плотник усмехнулся и слегка откинулся на спинку стула, – мы не ладили вовсе. Она первая, кто в этой чокнутой семейке был против нашего брака с Лиззи. – Его живое лицо вдруг как-то посерело, а в карих глазах заиграли отголоски старой боли, он продолжил чуть тише, – Лиззи очень не хотела их всех печалить, поэтому наша помолвка была тайной, в какой-то момент она даже хотела разорвать ее, и я еле уговорил не делать этого… А когда мы поженились, никто! Никто не приехал на свадьбу. Это семья вампиров, я вам доложу. Будь моя воля, я бы даже не допускал эту черную вдову до Фанни. Но разве я мог?.. Особенно, когда… – он через силу сглотнул, – моя Лиззи умерла… – он опустил голову и замолчал, сжав губы. Казалось, он хочет добавить еще что-то, силясь удержать нахлынувшие на него воспоминания о смерти супруги.

– От чего умерла миссис Гаррет? – мягко спросил Джон.

– Она… здоровье у нее всегда было не очень. Бледненькая такая, худенькая… Фанни покрепче чуть-чуть уродилась. Здесь хоть расцвела немного, а то у своих совсем бы завяла… Но все-таки. Фанни еще совсем девчушкой была, когда потеряла мать… Врачи сказали, слабое здоровье, да… – он все еще наблюдал столешницу перед собой, собирая силы на слова.

Джон слегка постучал карандашом по шершавой поверхности блокнота. Чай остывал в чашках.

– Мистер Гаррет, давайте вернемся ко дню исчезновения Вашей дочери. Вы говорили, она обычно была подолгу дома. А Вы? Работаете здесь?

– Да, моя мастерская в отдельном крыле, – он поднял голову, вырывая себя из морока воспоминаний. – Иногда я почти не выхожу оттуда. Даже могу заночевать прямо там на лежанке. Теперь и вовсе, только бы не думать, что могу потерять и ее. Вот и в тот день. Я даже не знаю, спускалась ли она к завтраку…

– А что говорит Марта?

Мистер Гаррет с каким-то удивлением посмотрел на собеседника.

– Марта? – переспросил он, – Марта!

Джон чуть не подпрыгнул от этого крика.

– Марта, – снова спокойным голосом продолжил хозяин дома, – Фанни завтракала в среду?

– Не могу знать. Я ушла за покупками. Завтрак был на столе, сэр.

– И Вы не заметили, притронулся ли к нему кто-то? – спросил Джон.

– Не заметила. Это не входит в мои обязанности. Сэр.

Джон посмотрел внимательно на горничную – ее лицо было совершенно непроницаемым, потом на мистера Гаррета, и подумал: «Да… Кажется, хороший кофе я выпью нескоро».

Осмотрев комнату пропавшей девушки, Джон спустился вниз, задать еще несколько вопросов хозяину. Проходя мимо камина, он задержал взгляд на не вписывающейся в интерьер деревяшке. Она выглядела как-то неестественно покореженной.

– Фрагмент корабельной обшивки, – проследив его взгляд, заметил хозяин дома.

– Подарок?

– Самому себе. Взял на память, когда ремонтировались. Я уже знал тогда, что скоро возвращаюсь к сухопутной жизни, – мистер Гаррет поднялся и, сняв с полки обсуждаемый предмет, который был чуть больше его ладони, бережно повернул в руке, демонстрируя Джону неровные, местами изъеденные, края. – Следы моря…

– Служили во флоте? – Джон скользнул глазами по собеседнику, оценивая его крепкое телосложение, прямую осанку… выправку.

– Ходил в море, – вздохнул отец пропавшей девушки, но трудно было разобрать, присутствует ли в этом жесте чувство сожаления или простой ностальгии по молодым годам, – но не на военном корабле. Мы доставляли грузы через океан. Сейчас все больше этих паровых кастрюль… – усмехнулся мистер Гаррет, – Говорят, они вытесняют парусники даже на дальние дистанции. Мне повезло застать последние годы величия Кораблей. Последний цветок всегда особенно ярок, Вы не замечали? Взять, например… архитектуру. – Джон с удивлением посмотрел на собеседника, но тот продолжал, не заметив этого, – Закат готики породил самые вычурные и фантастические конструкции. Вот так и с парусами… Вы бы видели наш клипер! – и в чертах стареющего лица плотника проскользнуло что-то юношеское, почти мальчишеское, – «Ла Коруна» не шла по морю, она летела! А эти заклепанные корыта – смогут ли так быстро доставить груз через океан, а? Как считаете?

– Они определенно надежнее, – сдержанно высказал свое мнение Джон. Он полагал, что прогресс несет человеку удобство жизни, и не имел склонности к романтизации прошлого.

Завершив дела в доме плотника, Джон отправился назад в «Маргаритку», обедать. От всех этих странностей у него не на шутку разыгрался аппетит. И хотя утренний напиток определенно не являлся лучшим пунктом в меню мисс Слоу, сам завтрак был отменным, и теперь постоялец искренне надеялся на ничем не уступающий завтраку обед.

Борясь с волнами ветра, низбегающими по склону, Джон медленно поднимался, размышляя о том, что, пожалуй, стоит больше гулять и, может быть, даже снова заняться спортом. Уже подходя к «Маргаритке», он услышал звонкие удары топора и, несмотря на приятные запахи, манящие его из кухонного окошка, отпустил дверную ручку и пошел вдоль стены. Обогнув гостевой дом, изо всех сил сопротивлявшийся осенним ветрам, сотрудник сыскной компании «Мудрый эсквайр» оказался на заднем дворе. Здесь зеленел капустными кочанами и морковной ботвой небольшой огородик, а посреди него торчало залатанное со всех сторон новыми досками утлое строение, по всей видимости, приспособленное для обитания домашней птицы. Подле него ловко орудовал топором молодой парень. Весьма худощавый, но явно крепкий. Светло-русые волосы его, немного промокшие от пота, ерошил ветер, временами забрасывая несколько прядей на лоб, но юный дровосек не откидывал их, методично продолжая работу.

Джон некоторое время наблюдал за его уверенными четкими движениями, прикидывая в голове, какую роль в его расследовании может играть этот юноша. Тем временем тот легким ударом вонзил топор в чурбак и принялся собирать дрова. Тогда Джон приблизился и поприветствовал дровосека.

– И Вам доброго дня, сэр! – весело ответил юноша.

– Мне говорили, – продолжая изучать собеседника, сказал мистер Картвей, – что где-то за коттеджем идет тропинка к берегу.

– Совершенно верно, сэр, – и парень махнул рукой, указывая направление, – вот там, огибаете склон и по тропинке идете. Это не очень далеко.

– Я думал совершить променад после обеда. Но несколько опасаюсь заблудиться в незнакомом месте. Не будешь ли ты столь любезен проводить меня туда?

На мгновение Джону показалось, что во взгляде юноши что-то изменилось, будто порыв ветра сорвал покрывало невинной отстраненности и обнажил глубокий взгляд человека, который очень хорошо знает, зачем его зовут на эту прогулку. Быть может, лучше, чем сам собеседник… Это ощущение не понравилось Джону, он очень не любил быть предсказуемым. Но новый порыв ветерка вернул прежнего провинциального паренька, который живо кивнул и продолжил раскладывать бревнышки в поленнице.

Обед оправдал ожидания мистера Картвея. Мисс Слоу, как обычно добродушно улыбаясь, подала гостям запеченную рыбу, фаршированную овощами, суп-пюре с сельдереем и рисовый пудинг в карамельной подливке на десерт. Разумеется, к этому был еще горячий домашний хлеб, нарезанная тонкими кусочками ветчина и домашнее слегка подсоленное сливочное масло. Немного смущаясь, хозяйка вынесла яблочный сидр, посетовав, что в этом году он не так хорош, как в прошлом.

Увлеченный вкушением обеда, Джон, тем не менее, не оставлял наблюдений. Когда он вошел в гостиную, за дальним столиком в углу сидел еще один постоялец – щуплый высокий мужчина в очках и с гладковыбритым подбородком. Гости обменялись вежливыми кивками, и Джон занял тот же столик, что и утром, в надежде, что к нему присоединится миссис Кардис. Мужчина за дальним столиком ел медленно и как будто без особого наслаждения процессом, а лишь оттого, что это было необходимой каждодневной процедурой. Одет он был как-то однообразно и серо, хотя аккуратно. Его пиджак был чрезмерно длинен, скроен по неизвестной Джону моде, темные слегка вьющиеся волосы уложены назад, но часть прядей своевольничала и норовила свалиться на лоб, стоит заметить, весьма высокий.

– Геолог, – с уважением тихо произнесла мисс Слоу, видя интерес мистера Картвея и забирая тарелку, – какие-то окаменелости на берегу изучает. Рассказывает, что здесь раньше жили такие чудные существа!

– Палеонтолог, наверное, – поправил Джон.

– Ой, да я не знаю, как они называются… – невинно произнесла старушка, – Вы его сами спросите. – И она обратилась к постояльцу в углу: – Мистер Иверс, как называются те странные тараканы, которых Вы выковыриваете из наших берегов?

– Трилобиты, мисс Слоу, – с легкой улыбкой на узких губах ответил тот, еще раз кивая Джону.

В этот момент в комнату вошла миссис Кардис, как всегда грациозно, держа слегка приподнятым подбородок, словно прошествовала по меньшей мере в тронный зал, но уж никак не в маленькую гостиную в провинциальном городке. Миссис Кардис поздоровалась с присутствующими, и Джон поспешил подняться, предлагая даме присоединиться к нему за столиком.

– Как продвигается Ваше дело, мистер Картвей? – она опустилась на галантно предложенный Джоном стул, укладывая маленькую элегантную сумочку, вышитую черным кружевом, на стол рядом с собой.

Мисс Слоу поспешила принести гостье первую перемену блюд и добавила в корзиночку хлеба.

– Сегодня был у мистера Гаррета, – воспоминания об этом визите не добавили его тону радости, как и упоминание отца Фанни не вызвало улыбки на лице собеседницы. Джону чрезвычайно хотелось расспросить миссис Кардис о деталях ссоры их семей, но он предпочел проявить осторожность в подобном вопросе. Дела семейные – зачастую самые темные, полагал он.

– Скажите, а Вы сами как считаете, куда могла пойти Ваша племянница в тот день?

– Откуда мне знать? – удивилась этому вопросу миссис Кардис, – Куда могла пойти молодая девушка здесь? В лавку за шляпкой позапрошлого сезона разве что, – язвительно заметила тетя пропавшей.

– Или, например, в гости к друзьям… – вкрадчиво дополнил рассуждение Джон, – насколько я понял, отец был не слишком в курсе ее каждодневных занятий. Может быть, она Вам писала об этом? Были у нее подруги в городе?

– После смерти матери я была для нее не только ближайшей родственницей, но и подругой, – она отодвинула тарелку с практически не тронутой едой и еле слышно вздохнула, – судя по письмам, ей бывало одиноко. Понимаете, девушка, растущая без женщины в доме…

– В доме есть горничная, – уточнил Джон.

– Ох, ну о чем Вы! – возмутилась такому упоминанию миссис Кардис, – горничная, – и она посмотрела на Джона с удивлением, – это постель застелить, завтрак принести… – она небрежно махнула кистью, – девочке нужна мать.

– Совершенно согласен с Вами. Так она писала, были ли у нее друзья?

– Она бывала в гостях у нескольких соседних семей, – небрежно повела плечом миссис Кардис, – кажется, больше никого не упоминала.

– Вы уверены?

– Разумеется, я уверена. Или Вы хотите сказать, я не знаю, о чем были письма моей племянницы?

– Нет, ничего подобного я не имел в виду, – Джону захотелось подлить себе сидра, но он удержался. Ему еще предстояла дальняя прогулка по побережью. И как бы ни была обворожительна миссис Кардис, ее он с собой звать не собирался.

***

Ветер и не подумал утихнуть, когда Джон в сопровождении сына дровосека вышел на послеобеденный променад. Теплее, чем шарф, жилет и пиджак у Джона под пальто поместить было нечего, и он чувствовал себя крайне некомфортно. В это время в городе, выходя на улицу, он накидывал лишь пальто, даже не застегивая его на все пуговицы, а вместо толстого вязаного шарфа надевал тонкий клетчатый платок на шерстяной нити. Теперь же он ежился на ветру в самой теплой из привезенной им одежды и чувствовал подступающее раздражение. Его спутник, напротив, шел в весьма легкой, на взгляд Джона, куртке и, казалось, не испытывал ни капли неудобства. Двигался он быстрым уверенным шагом человека, прожившего всю жизнь в этих краях.

– Майкл, верно?

– Да, сэр.

– Как тебе служится в гостевом доме?

– В «Маргаритке» хорошо, сэр. Мисс Слоу – добрая хозяйка, – парень отвечал охотно, но сдержанно. Джон чувствовал, что тот явно не слишком расположен к нему, но не мог пока угадать причин этому.

Некоторое время шли молча. Постепенно склон ощеривался каменистыми проплешинами в еще не пожухлом ковре зеленой травы. Тропинка теперь прослеживалась отчетливее, и Джону стало понятно, почему местные жители полагали, что здесь не заблудиться. От быстрой ходьбы вверх по склону у него начинали гудеть ноги. Но вскоре тропа повернула вниз, путники шагнули за поворот, и в этот момент – непонятно откуда здесь взявшееся – на них обрушилось… море.

Свинцово-синее пространство вдруг раскатилось перед взором до самого горизонта, нависшие серые облака с оформленными краями неспешно плыли вдаль, ветер сменил направление и теперь будто бы подгонял замерших на склоне людей, а внизу под невидимыми с их положения скалами шипели разрываемые на клочья брызг волны.

– Часто гуляете здесь? – спросил Джон, разглядывая открывшиеся просторы.

– Кто? – не понял Майкл.

– Жители, жители Ланибро, – пояснил Джон с еле заметной усмешкой, – ты, например, или, может, это популярное место променада для молодых дам? – Джон окинул взглядом скалистые уступы впереди и холмы, покрытые травяной рябью, словно гусиной кожей.

– У меня много работы, сэр, – спокойно ответил парень, – не до променадов. А относительно молодых дам не знаю, может, и прогуливаются, – пожал он плечами – я им не пастырь.

– И верно… Ну что ж, ступай тогда, раз дел много. Дальше я сам. Благодарю за помощь, – после этой фразы он автоматически засунул руку в карман, поискать мелкую монету, но парень уже бодро шагал прочь.

«Не так прост этот сын дровосека…» – Джон проводил глазами удаляющуюся стройную фигуру с крепкой прямой спиной, явно не погнутой пока жизненными ухабами. Ветер все еще упорно подталкивал приезжего, и тот, наконец, поддался этой силе и двинулся вперед по извилистой каменистой тропке.

Действительно, это место совсем не походило на опрятные удобные набережные популярных морских курортов, однако, дикая, не объятая в обручи человеческого прогресса, природа завораживала наблюдателя. И Джон, невольно поддавшись суровому очарованию морского берега, на время позабыл об истинных причинах своего визита, и просто шел, вдыхая свежий йодистый запах, который неразличимо присутствовал еще в первый вечер, когда он вышел из машины у «Маргаритки», но как человек, не привыкший к жизни у моря, не признал его сразу. Несколько раз с пронзительным криком проносились в воздухе чайки, их маховые перья по краю крыльев трепетали на пойманных потоках воздуха, а потом птицы вдруг рушились вниз, к поверхности воды, словно ветер выбивали из-под их крыльев.

«Как далеко могла заходить молодая девушка по этой тропке?» – Джон вглядывался то в пространство впереди, то в обрывистые берега по его левую руку. В своем городе он выходил на длинные прогулки разве что по большому парку. Конечно же, бывали дни, когда ему по службе приходилось чуть ли не целые сутки слоняться по узким улочкам окраин, опрашивая то одного, то другого свидетеля, порой даже выслеживая кого-то. Но по большей части его работа проходила за бумагами или разговорами. Данное же задание неожиданно выбросило его на морской берег вдалеке от всего того, что Джон привык считать цивилизацией, и это вызывало у него неоднозначные чувства. С одной стороны, он скучал по привычным вещам и благам прогресса, но с другой… Необъятная морская гладь тяжело вздымалась и опускалась, простираясь вдаль насколько хватало глаз. Напоенный ее дыханием воздух был так свеж, что его хотелось не вдыхать, а пить залпом, а если уж и вдыхать, то полной грудью, заполняя им все легкие без остатка. Джон остановился и с неожиданным для самого себя наслаждением сделал длинный глубокий вдох, да так и застыл на мгновение, не желая расставаться с новым чувством, и потом медленно выпустил воздух…

Он повернулся и огляделся: оказывается, задумавшись, он успел зайти весьма далеко. «Хорошо, что тропинка достаточно выраженная, а темнеет еще не слишком рано», – ободрил себя Джон. Но одного обстоятельства он не учел: если сюда ветер по-товарищески подталкивал в спину, то на обратном пути он, яростно разыгравшись, начал бросаться путнику прямо в лицо. В один момент Джон не успел удержать шляпу, и ветер, вырвав ее из озябших пальцев мужчины, радостно швырнул котелок оземь и поволок по склону, вниз к обрыву. В хлопающем на ветру полами пальто Джон, напоминая одну из пернатых подопечных мисс Слоу, бросился за убегающим от него головным убором. Шляпа, неожиданно возомнившая себя вольным перекати-поле, резво вертелась и подпрыгивала на камнях. У самого обрыва она на мгновение замерла, словно дразня. Джон, забыв про костюм, плюхнулся прямо в траву и попытался ухватить котелок. Но тот будто того и ждал – скакнул вниз. Джон рухнул всем телом на землю, вытягивая вперед руку в тщетной попытке ухватить шляпу, когда его глазам открылся весь склон – скалистые извилины были в этом месте не столь отвесны, как казались с тропинки, и при желании по нему можно было даже аккуратно спуститься ближе к воде. Более того – судя по чертам и легким стертостям на серо-коричневой поверхности – кто-то время от времени это и делал.

Приподнявшись, сотрудник сыскной конторы осторожно спустил одну ногу на крутую поверхность над обрывом. Утвердившись ею на субстрате, он повторил тот же фокус и с другой ногой. И немного отряхнувшись, мелкими шагами двинулся по проглядывающим следам. Шляпа, вся извалявшаяся в пыли, мирно лежала подле одного из крупных камней, словно путеводный клубочек, ожидая своего хозяина. Быстро подобрав ее, Джон сделал усиленную попытку очистить фетровую поверхность от земли, и далее понес котелок в руках, во избежание очередной попытки к бегству.

Следы шли по диагонали к склону, местами зигзагами, и Джон благоразумно следовал этому направлению, однако ниже начались большие валуны, и здесь какие-либо намеки на тропинку пропадали. На камнях трудно было догадаться, в каком направлении следовал дальше неизвестный любитель лазанья по скалам. К этому времени Джон весьма притомился и благоразумно опустился на один из валунов. Море плескалось совсем близко. Кто бы сюда ни ходил, делал он это явно не единожды, подумал Джон и решил отложить свои изыскания на другой день. Сопя под нос и мечтая о горячей ванне, он поднялся обратно к главной тропе и осторожно переложил несколько камушков, отмечая место спуска, а потом двинулся в обратный путь, к приветливо попыхивающей струйками дыма из печных труб «Маргаритке на склоне».