Kitabı oku: «Левант», sayfa 12
– Не нужно тебе это все, Грави, и я, – Роберт проговорил, посмотрев в потолок.
***
Время, когда было необходимо снова отправиться в путь, настало. Конь фыркнул. Он надеялся на сон, но его хозяйка потащила его своей жесткой хваткой. В отличие от лошади путника. Та, иногда фыркая, прерывисто стукала копытами о брусчатку.
– Не переживай, коняшка, до порта близко. Устать и то не успеешь, – погладила лошадь Грави с этими словами.
Под светом луны розовый квартал преобразился. Цвета потеряли яркость, подчиняясь темному нечто. Двухэтажные домики образовали коридор для троицы. Домики, что раньше были наполнены весельем и смехом от хмельных приезжих, теперь сообщали о своей жизни только слабым светом из окон. Странник уже готовился к встрече с патрулем, и вопросам о причинах нарушения запретного времени для нахождения за пределами жилища, как вдруг на фоне лунного света заметил несколько фигур на крыше. Те показались на миг и исчезли. Онвир многозначительно посмотрела на Роберта, но не проронила ни слова.
– Может, воры. Им-то все к делу, – прошептала Грави.
– Может, – прошептал в ответ Роберт и поймал еще один взгляд Онвир. – Или нет! – вздохнул он.
В ночной улочке слышался стук копыт двух лошадей, гул ветра, скрип черепичных крыш. Дева неба, как и всегда, шла чуть впереди, держа за поводья своего коня. Смотря только вперед, не отворачиваясь при легком ветерке, что дул в лицо. Её глаза слились с темнотой ночи и потерялись в ней. Роберт, всматриваясь чуть дальше своей группы, не видел ничего. Но даже он в пустынной улице мог расслышать много скрипов сверху, словно по крышам с одной на другую прыгали какие-то звери с большими когтями. Много воров нынче, и куда гвардия смотрит, про себя подумал Роберт. Лицо его исказилось, чего в темноте никто не мог бы увидеть. Но если защитники закона молчат, то есть же Грави, продолжал рассуждать странник, и следуя этой идее заключил, что девушка может решить проблему этих ночных воров. В своем стиле, привычном ей. С перебитыми и пережатыми сухожилиями или органами внутри их тел, даже не прикасаясь к ним.
– Знаете, раньше решил бы, что надо разделиться, уйти от слежки и встретиться на причале. По-тихому. Но мои прошлые идеи заводили нас сами знаете куда. Грави, а может ты с этими ночными уродцами, как бы ты сказала, поговоришь, как ты любишь? – неожиданно сказал Роберт достаточно громко.
– Да ну. Сейчас? – удивленно кивнула головой Каритас.
– Мой мастер, это не… – осеклась Онвир и резко обернулась.
В темноте улицы послышались редкие шаги, за ними появился неразборчивый силуэт, а вскоре послышался и голос. Показался мужчина с накинутым капюшоном на голову, так, словно он прятался от сильного дождя. А за ним еще несколько людей остались в тени. Фонарь на доме освещал небольшой пятачок улицы, разделяя её на две части. Шорохи прекратились. Челюсти Роберта заскрипели и сжались, не дав выйти на свободу тем словам, что у него были на уме.
– Вот уроды, – послышалось от Грави.
Странник вцепился взглядом в незнакомца и не заметил, как дева неба, словно по дуновению ветра, оказалась рядом с ним. Как Грави, оглядевшись, размяла кисти в запястьях и чуть согнула руки. Как лошади, почуяв, что на них не смотрят, отошли чуть в сторону к ближайшей стене. Странник оценивающе взглянул на незнакомца.
– Кто ты такой? – резко спросил Роберт.
– Это не важно. Зовите меня М. Главное, что я могу предложить. О, и всем доброй ночи, – проговорил спокойно незнакомец.
– Вы можете предложить оставить нас в покое, – приподнял бровь Роберт.
– И возможность разорвать контракт с Грави Каритас, – незамедлительно и все так же спокойно сказал М.
– Что? – Роберт протянул фразу после паузы. – Что вам нужно?
– То же, что и вам. Отмену контракта для Грави Каритас с вами. Насколько мне известно, в этих краях нет такого рода специалиста. Но таков есть у меня. Я хотел вам предложить свои услуги еще в Вирнаге, но мы разминулись. Как замечательно, что встретил вас здесь в такое время, – чуть ближе с этими словами подошел М.
– И конечно, услуги не бесплатные, – усмехнулся Роберт.
– Смотря в каком ключе рассматривать. Для вас это будет безвозмездная помощь, – проговорил М.
– В каком ключе ни смотри, а все это попахивает. Смотри, какой нашелся добродетель. Лучше бы ты уже сказал, на что я тебе сдалась-то, – вмешалась в диалог Каритас в своей манере разговора.
– Я разговаривал не с тобой. Роберт, не могли бы вы попросить помолчать объект нашей дискуссии, – холодно и спокойно проговорил М.
– Нет уж. Ей можно делать все, что она хочет, – прервал незнакомца Роберт.
– Это расходится с моей информацией. Что ж. Перейдем к делу. И прошу дослушать до конца. Немного вводных. Первое: как видите, стражи в этой части города нет, не надейтесь её увидеть. Второе: одаренных из местных тоже, они все заняты. Третье: мои люди при первой команде готовы появиться, и поверьте, их достаточно. Четвертое: жителей города тут немного. Пятое: вы можете пойти со мной, и Грави Каритас получит столь желаемую свободу, а вы, Роберт, сможете пойти своей дорогой. Шестое: вы все втроем можете отправиться со мной в другую страну, и Грави Каритас получит свободу, а вы, Роберт, особое положение и возможности в будущем исполнить свои цели. Шестое: вы сопротивляетесь, и происходит пятая вводная. Решение за вами. Я подожду ближе к причалу, там и увидимся. Буду ждать вашего решения, – монотонно и как-то безразлично проговорил М. и тут же удалился в тень.
– Ну конечно, и как я забыл! Просто пройти до причала, но нет. Все как обычно! – Роберт заулыбался, как обезумевший. – Знакомая рожа у него, откуда, черт его знает. Э, люди на крышах, не подскажете, случаем? – громче сказал странник.
– Они сейчас не слышат нас, но они рядом, мой мастер. Вы его видели в городе Вирнага, он ждал встречи с комендантом Гидеоном. И сейчас не стоит кричать о своих мыслях, мой мастер, – спокойно сказала Онвир.
– Вот урод. Это из тех, кто меня там словить хотел. Далеко забрался, и тропы все ему побоку. Настойчивый какой выискался, – проворчала Грави.
– Да не то слово. Его только не хватало для полного счастья. Любитель цифр и чтоб не перебивали его. Одно точно, он в себе уверен, раз дал время и ушел. Хотя мог напасть сразу тогда, это вопрос, на кой тогда беседы. А еще если не блефует, то у него там недалеко сидит какой-то одаренный, который может контракт снять. Это и хорошо и не очень. Отправиться вместе с ним – такой расклад меня не радует. Ему ты, Грави, нужна зачем-то. Зачем только, – Роберт говорил и смотрел в небо, будто читал незримый текст.
– Да зачем еще-то. Для Левантов этих неладных. Для Левантов, – усмехнулась Грави.
– Онвир, а много их там? Кто такие? Можешь понять?
– Много, мой мастер. Но кто, не могу разобрать, – ответила дева неба.
– И что думаете? Грави, хочешь быть свободной? – приподнял брови Роберт.
Рыжеволосая девушка замерла на месте, словно желание что-то сказать неожиданно её настигло с такой силой, что эти слова она не смогла произнести. Но смогла передать все взглядом, которого Роберт от неё совсем не ожидал. Странник привык видеть либо демонический огонь в её глазах, либо ненависть, которая могла сжечь даже на расстоянии. Либо пламя, что будто плакало маленькими искрами в темноте. Но никак не вулкан лавы, который неожиданно настиг лютый холод, остановив его течение и усмирив жар. Грави молча и спокойно смотрела на странника.
– Ну конечно. Грави, помнишь? Если нас хотят поймать в ловушку, что они получают в ответ? Они ведь не отстанут, если в этом безумии нас дождались. И будь что будет, – улыбнулся Роберт.
Огонь вспомнил, что значит пылать без пощады как в последний раз. Вспомнил, что значит быть апогеем жара. И сковывающий лёд не смог выстоять, бурным потоком воды и пара исчезал в никуда. Грави улыбалась, так что её верхние зубы чуть виднелись из-под губ. Её взгляд изменился.
Странник медленно шёл вперед. Осматривался. Рядом с ним была Онвир. Девушка шла как всегда, грациозно и величественно. Она прихватила волосы тесьмой в хвост, оголив шею. Её рука в перчатке крепко сжимала ножны меча, который она несла острием вверх за спиной. Онвир смотрела вперед глазами, в которых можно было увидеть небо и потеряться в них. Роберт когда в них смотрел, терялся. Казалось, что они не выражают ничего. Но страннику нравилось думать, что там, за океаном её души, есть что-то еще. То, что как молнии зарождаются в небе, освещая небесную гладь. И Роберт пытался думать, что этот свет рождается для него. Онвир молчала. А путник представлял, как в небе нет черных оков, что могли бы сдержать ветер с грозой, простирающийся над океаном.
– Онвир, защити меня, не дай умереть. В каком бы ни был состоянии, я должен выжить, и тогда ты тоже, – приблизился к девушке Роберт.
– Мой мастер, даже если весь этот город мне понадобится уничтожить, я не допущу этого, – сказала шепотом Онвир.
– Ну, уж город-то не виноват, – улыбнулся Роберт.
– Как знать, мой мастер, – ответила дева неба.
В ответ странник задумчиво посмотрел. Он даже не вдумывался в её слова. Его поглотило воспоминание, как однажды они, словно парочка, в ночи шли в неизвестность. Он не мог отпустить мысль, что сейчас он так же может прижать Онвир к себе, и она не скажет «нет». Но разумного объяснения для этого не было в данной ситуации. Или было, простая причина, которая уплывала от него в череде хаотичных мыслей. И внутренняя команда, что нужно собраться и думать о другом, ему не помогала. Но помог облик М., что появился. Среди розоватых домов с темными окнами, без капли света, среди шума прибоя моря, что был недалеко, среди десятков теней от света лампы, их ждал незнакомец с мертвым и безразличным взглядом. Сливаясь с ночью, он стоял, держа руки в карманах, и смотрел холодным взглядом.
– А где же Грави Каритас? – произнес М.
– Увидишь, когда мы увидим твоего этого специалиста по контрактам. Я решил выбрать, как ты говоришь, вводную номер семь, – сухо ответил Роберт словно зевая.
***
Шорох послышался где-то сверху, скользнул по мокрой крыше, которую слабо освещала усталая луна. Силуэт человека насторожился, замер. В череде дребезжания от ударов капель дождя об крышу и какую-то ржавую кастрюлю возле дома было сложно отчетливо разобрать источники звука. Тень на крыше снова скрипнула, сначала показался черный хвост, потом и сама кошка, она мяукнула и прошмыгнула в щель в окне где-то на чердаке дома. Парень, что услышал какое-то движение, уныло вздохнул. И с силой пнул ржавую кастрюлю, звон которой прошелся по округе, нарушая пустоту череды розовых стен.
– Не, ну какого мы тут забыли, леший знает. Ходим, вшивых кошек пугаем и мокнем, – проворчал парень напарнику.
– Да не начинай ты, Олаф. Деньги не нужны, скажешь, с дырявыми-то карманами. Тут со дня на день конец света настанет, а у нас не то, чтоб девку снять, нету, тарелку похлебки купить не сможем, – ответил парень постарше.
– Дак а зачем нас в этот край-то понесло, благодаря кому, братец? Сидели бы дома, все лучше. Нет, тебя на любовь потянуло, а баба-то не хотела. И ведь вся деревня слышала, что не хотела, орала и рыдала, как будто ты её там заживо резал. Теперь чтоб твою шкуру спасти, мы в этом дерьме. А ты еще смеешь, Шольц, опять о юбках заикаться, – прошипел сквозь зубы Олаф.
– Хватит. Только и умеешь, что припоминать мне это. Лиху дал, признаюсь. Но об одной бабе забывать не стоит, только она не в юбке ходит. А в штанах, и волос у неё рыжий, как хвост лисы. Хотя под штанами, думается мне, все как у всех, баба – она хоть в латах, а баба, – улыбнулся Шольц, потерев руки.
– Не фантазируй, уймись. Говорили же, увидели, убежали, доложили. Слушок не зря проходил, краля не простая. Вроде как прихлопнуть на раз может. Поэтому ручонки свои спрятал бы, пока в могилу нас не завёл, – скривился Олаф.
– Ну, ну, братец. А если повезёт, возьмем целенькой бабенку. Что, прям так и сразу отдадим? Рыженькую-то! Я тебя прям не узнаю, краля рядом, а ты её просто поведешь и сам все упустишь, – словно кот, заурчал Шольц.
– Не, ну тут, – осмотрелся Олаф. – Ну пару улиц до нанимателя и корабля идти-то хоть как. Там посмотрим, чуток может и задержимся. Только это, с ней еще какой-то хер ходит, и баба из этих, небесных. С такой точно лучше не связываться, – улыбнулся Олаф.
– А, небесная дева. С такой бы я познакомился, очень хорошо познакомился. Видел там на корабле на нашем целых четыре таких было, смотрят так, что не подойти, но какие они, не чета девкам деревенским, – вздохнул Шольц.
– Да видел, видел. Потому и увидим чего, сразу побежим. Небесные пусть разбираются и наниматель. А ты бы со всеми на свете познакомился, я смотрю, будь твоя воля. Сдох бы, и все тут. Больной придурок, – махнул рукой Олаф, – дальше пойдём.
Время замедлялось, звуки разделялись шумом прибоя моря. Олаф и Шольц увидели недалеко от себя девушку. Та попыталась потеряться между домов. Шольц с небывалой прытью бежал за ней, и не смотря на тучную фигуру, двигался быстрей худого брата. Младший пытался его остановить, но не смог и в безысходности последовал за ним. Девушка словно скользила по мокрой брусчатке каблучками, спотыкалась, но продолжала бежать. Её напуганный взгляд не видел прямой дороги и вел её петлей, до того момента, пока нависшая тень с толстыми руками не прижала её к мокрой, холодной стене. Пока тень не закрыла потной рукой её рот с тонкими губами. Пока над небольшим лицом девушки с веснушками не нависла квадратная ряха, усыпанная угрями.
– Это не та девка, Шольц, придурок ты эдакий. В могилу нас сведешь, – запыхавшись, прошипел Олаф. – Ты посмотри внимательней, уходим.
– А какая разница, смотри какая. С веснушками, мелковата, конечно. Но да ладно. Не бойся дорогая, мы тебя защитим, – захрипел Шольц еще сильнее, прижав незнакомку к стене.
Девушка заплакала, без сил проронить и слова, слезы потекли в ритм дождя. Молния прогремела где-то вдалеке на мгновение, осветив тучное лицо с мелкими глазами и неприятным выражением губ. Ставня окна хлопнула несколько раз, и небольшая надежда девушки развеялась при осознании, что это всего лишь ветер, и в этом доме так же никого нет, как и в домах рядом. Как вдруг хват ладони на её лице ослаб, сначала казавшийся огромным незнакомец осел и будто стал меньше. Словно захлебываясь, Шольц упал на колени и оперся лицом об землю, пуская пузыри. Олаф не успел к нему подбежать, не успел увидеть мутные глаза, которые не смогли прикрыть веки. Боль в колене поразила младшего брата так, что он припал на другое, распластавшись рядом. И не успел проронить и слова, как холодное лезвие оказалось у его горла. Капельки с металла сбегали на шею и казались холоднее остальных.
– Беги отсюда, – сказала Грави девушке. А ты прикуси язык. Уродцы, зря вы к ней полезли, защитнички чертовы!
Девушка, глубоко дыша, попятилась прочь. В узком проходе хрип захлебывающего Шольца уже утих, когда его младший брат оказался прижатым к стене.
– Говори! Меня ведь искали? Сколько вас, уродов? – проговорила Каритас.
– Не знаю, больно. Я не знаю. Брат, что с ним? – словно задыхаясь, выдал Олаф.
– О себе беспокойся лучше. Раз не знаешь, сколько, значит, не так уж и больно. Сейчас вспомнишь быстро и сколько, и кто такие, – усмехнулась Грави.
– Нет, не надо. Мы не сними, нам заплатили. Всего около тридцати человек, на корабле было. Было вроде четыре баб воинов, из небесных. Главный мужик неразговорчивый. Еще, какие-то были, кто – не знаю. Не убивайте, нам это не нужно. Что с моим братом? – прерывистым голосом проговорил Олаф.
– Может, помер, а может, и нет. Какая разница, урод ведь. А на каком кораблике приплыли, где стоит?
– Крайний от бухты, серый корабль с фиолетовыми парусами. Отпустите нас, прошу, мы не знали. Леший попутал, честное слово, – начал умолять Олаф.
– Конечно, отпущу, зачем ты мне, уродец. Но ходить не сможешь. И говорить, – соединила три пальца между собой Грави, её собеседник потерялся и осел.
Путь рыжеволосой продолжился после вынужденной остановки. Проходить тихо и без шума ей пришлось научиться еще в детстве. Первым серьезным опытом был уход из гильдии одаренных. Потом не раз приходилось скрываться от чужих глаз. По пути несколько раз встречались такие же наемники, их Грави не трогала. Как и не стала бы трогать двух братьев, если бы те не воспользовались случаем ради своих желаний. Иногда она останавливалась и прислушивалась, смотря куда-то вдаль, и цокнув языком, продолжала идти к кораблю. В этой ночи это уже второй раз, когда она искала судно на берегу. Первый раз был сразу после разделения с Робертом. Он поручил ей найти корабль, на котором они должны были отплыть, и предупредить представителя гильдии, подчиненного мастера Миры. Теперь же она проходила по периметру причала в поисках другого корабля, в поисках неприятеля, который может нести угрозу. Одного такого, встретив, ей пришлось усыпить. Люди могут впадать в беспамятство от болевого шока, и как этого добиться, Грави было прекрасно известно. Каритас это выводило из себя, оттого что это не её стиль и метод, девушке приходилось все делать тихо. А скверная ночь будоражила воспоминания на каждом шагу о том, когда у неё так же не было выбора и приходилось скрываться без шума, словно вор, идти сквозь ночь. При каждой такой мимолетной мысли носик девушки немного морщился. Первые годы своей жизни, после ухода из гильдии, она ненавидела особо сильно.
Фиолетовый парус слабо различался при свете тусклой луны, облака и тучи густо текли по небу. Иногда они скрывали ночное светило, иногда открывали и в этот момент на берегу становились более отчетливо видны силуэты и цвета. Некогда радужные оттенки в темноте были блеклыми, некогда ярко-фиолетовые паруса теперь означали беду. Беду не для каждого. Каритас, спрятавшись за пустыми бочками с судна, побледнела и скорчилась. Бочки были из-под квашеной капусты. В тишине вокруг она еле сдержалась, чтоб не начать ругаться. Такой шаг однозначно бы привлек внимание, даже издалека ветер доносил тихий отголоски голосов людей. Именно туда было направлено внимание гравии. Где-то там находился Роберт. Ей казалось, что совсем близко, но из-за угла дома его не было видно. Девушка зажала нос руками и попыталась дышать ртом, наморщив при этом лоб. И в очередной раз подумала, что все так, как и говорил Роберт. Он рассудил, что М. не мог добраться из Вирнаги по суше, а значит, приплыл на корабле. И его подручные скорей всего тоже. В сложившейся ситуации троица решила, что отступать после захвата рыжеволосой М также собирается по воде. И времени у него для этого до утра. Как только окончательно завершится инцидент с жителями города и гильдией, у неизвестного снова будут связаны руки.
Каритас попыталась вспомнить запах цветка примулы, нежный и мягкий, эти цветы росли на родине девушки в горах. Но её попытки были тщетны, из пустых бочек исходило зловоние, больше похожее на то, что капуста в бочках хранилась несколько лет, и за это время кто-то в ней нашел свой конец бытия. Кто-то, кто и при жизни пах не очень приятно. Время начало тянуться. Тянуться настолько, что дало повод Грави прокрутить в голове недавний разговор с Робертом в его комнате. Руки девушки несколько раз сжали с колени, а она сама немного покачивалась, словно от этого ей думалось лучше. Поджав губы, она посмотрела на небо, усеянное сотнями неизвестных звезд, и ни одна из них ей не дала ответа, почему она так реагирует на желание странника расторгнуть с ней контракт. Ни одна звезда не могла показать, что сейчас происходит за углом дома. Далекие светила безмолвно пропустили вопрос девушки, зачем именно сейчас странник так рискует. А покачивания на месте не дали ответа.
Ожидание начало утомлять рыжеволосую, идти вперед для неё всегда было лучше, чем сидеть на месте и копаться в своих мыслях. И каждый раз, избегая раздумий и двигаясь по миру, Грави осознавала, что справляться с собственными рассуждениями и ждать она так и не научилась. Обратившись теперь и к луне на небе, девушка мысленно пожелала, чтобы Роберт остался цел. Луна промолчала. Но море смотрело на Каритас сотней глаз в каждом отблеске неба. Море все слышало, все, что не могли услышать звезды и луна, ведь они были далеко. А море было близко, настолько, насколько мало кто мог себе представить. Каждая капля воды вокруг становилась частью моря.
***
Люди по своей природе обманчивы, подумала Онвир. Она смотрела в темноту и ощущала десятки живых сердец рядом. Их биение сначала было ровным, но по мере приближения частота ударов увеличивалась. И из состояния покоя пульс людей уходил в словно стрекот роя насекомых. Дева неба не всегда слушала слова и их суть. Для неё они были обманчивы и расплывчаты. Но проявления, что не видны большинству, говорили намного больше любых слов. Человек мог улыбаться, но его частота дыхания, сердцебиение, энергия, что от него исходила, могла говорить об обратном. Также было и сейчас, её мастер разговаривал с незнакомцем, который представился как М. И только он не выражал ничего, был спокоен, безлик, безразличен. Непонятен. В отличие от его подручных, которые только что не кричали о своей готовности по первой команде вступить в бой. Которые предвкушали сражение, упиваясь смесью чувства опасности и страха. Эти эмоции наполнили воздух вокруг, и сквозь редкие капли дождя доносили металлический вкус.
Дева неба снова быстро осмотрелась. Каждое пространство она делила на окружности. Первый был всегда вокруг неё. Это радиус, куда доставал кончик её меча. В нем сейчас находился Роберт, и дева неба хотела, чтоб её мастер был в первом круге. Вторым кругом был край, куда она могла рывком прыгнуть с места. Третий был предел её способностей по управлению силой ветра и воды. Четвертым максимально возможным был диаметр использования способностей в управлении энергией. Четвертый круг охватывал весь причал и часть моря. Для Онвир в таких ситуациях было важно, чтобы все попадали в один из ее кругов. Для каждого был определен свой круг, и кому какой, решала только дева неба. Мятежные сердца людей, словно стаи рыб, курсировали через окружности, что незримо разделяли пространство вокруг. Грани, что видела только она сама. На этом было сконцентрировано её внимание, а слова что звучали рядом, уже были бессмысленны. Мысль заканчивалась простым итогом, есть Роберт, что должен быть в первом круге, есть другие люди, что не должны доходить до первого круга. И так Онвир делала давно, не задумываясь о лишнем и не существенном. Но вдруг мимоходом взглянув на странника, вспомнив их первую встречу и последующую дорогу, еду, запахи, новые краски, она захотела когда-нибудь не знать, где граница первого круга, не помнить и про существование остальных. Но сейчас кто-то стремительно нарушал границы отведённого для него пространства, и миг воспоминаний закончился для Онвир.
***
На мгновение показалось, что все замерло. Так почувствовал Роберт. Но Онвир пронзительно посмотрела и без слов развеяла это ощущение: по ней стало видно, что все её мышцы пришли в готовность. Носок левой ноги чуть подался вперед, колени едва заметно согнулись, меч в ножнах неуловимым движением переместился к поясу девушки. Этого хватило страннику, чтобы понять, что его дева неба в любой момент готова обнажить клинок. И это было неспроста.
– Вы, видимо, не так меня поняли, Роберт. О торге и проверке речи не было, – прозвучал голос М.
– Так значит, – тихо прошипел Роберт. – Хорошую сделку проверять надо, вот и все.
– Это была не сделка, – сухо ответил М и махнул головой.
Первыми побежали несколько человек в темных накидках, скрывающих голову и плечи. Второй круг был непредсказуем для большинства людей. Обычно в нем они начинали выхватывать свое оружие наизготовку и планировать, как поступят с врагом. Расстояние при входе на этот круг люди использовали, чтобы оценить оппонента, сформировать тактику. Перышко, подумал Роберт, увидев деву неба, которая в одно движение оказалась впереди него на пять шагов и размашистым выпадом достала концом лезвия обоих одним ударом. Темный клинок беззвучно рассек воздух, не встретив сопротивления, и опустился к земле, роняя алые капли, чтобы вновь подняться через миг. Онвир замерла на месте, спокойно наблюдая за остальными, её левая нога боком ступни будто уперлась в невидимую преграду. Расположение кругов снова поменялось, как и расположение противников.
– Этого ты хотел? – тихо прошептал Роберт и вздохнул.
Смотря на две фигуры, окрашивающие камень в алый цвет, Роберт упустил из внимания М, что отошел дальше. И потерялся за рядами других, которые не стали повторять ошибки предшественников и уже обнажили свои орудия, уже были наготове ринуться на двоих странников. Но ждали. Роберт, не успев задать себе вопрос для ответа, чего они ждут, сразу все понял. Булава, крепко сжатая в руке, показалась особо бессмысленной, как только из темноты на крышах показались силуэты людей с луками. Как только в темных накидках по углам появилось несколько человек, как откуда ни возьмись, словно кошки, тихо и бесшумно пришли четыре девы неба. Глаза странника забегали, а лицо не сдержалось и исказилось, создав обилие складок на лбу. Роберт ожидал ловушки, предполагал такой исход, но отругал себя, что не подумал о возможном масштабе западни. И звуки шагов сзади говорили о невозможности бежать. Но изначально скрываться в его планах не было. Было нечто другое. Была идея осветить эту гнетущую ночь, хотя бы ненадолго. Так он и поступил, свет, что слепил глаза, показывая все, что скрывает мрак, в этот раз был направлен не только в людей. Свет осветил даже причал, с моря могло показаться, что за розовым домиком родилась новая звезда.
Грави сама не до конца понимала, почему сжимающиеся предметы при должной сноровке становились настолько горячими, что могли загораться. Кое-что для этого она делала по-другому, разное положение пальцев, разное представление процесса сначала в душе, разные слова, разные эмоции. И все же вопрос этот был для неё открытым. Даже сейчас, когда после её манипуляций с силой духа корабль с фиолетовым парусом разгорался все сильней. Ветер, подувший вдруг сильнее, словно помог огоньку перескочить с одной мачты на другую, рождая за собой красно-золотой дождь. Корабль пылал, осветив причал. Роберт улыбнулся, прошептав похвалу Грави. Незнакомец М медленно повернул голову, осмотрев корабль, снова переключил свое внимание на двоих странников. И дав понять остальным, что цель по-прежнему такая же, молча замер на месте.
– Глупо, – необычно медленно сказал М.
С необъятных широт неба перестали падать капли дождя, словно кто-то сверху сосредоточенно наблюдал за маленькими людьми и их распрями и дождь мешал это делать. Мешал видеть, как ножны черного меча стукнулись о камень на земле, издав глухой звук. Как черноволосая девушка молнией приблизилась к краю своего второго круга. Как мечница резко оказалась справа от нападающего и выпадом по наименьшей траектории, коснулась кончиком лезвия горла противника. Казалось, что только коснулась, не причинила вреда. Так показалось и наемнику, до того момента как он попытался сделать шаг вперед, при котором ноги его подвели, а глаза закрыл вязкий туман. Небо смотрело, как девушка в этот же миг, не дожидаясь исхода, снова очутилась в рамках первого круга, рядом со своим мастером. Небо было заворожено этим представлением маленьких беспечных людей.
Роберт побежал со всех ног назад, решив, что впереди намного больше врагов. Его дыхание еще не успело перестроиться, резкие быстрые шаги сначала дались трудно. Воздух наполнился запахом черного дыма, корабль неприятеля пылал.
– Я сам, – прокричал быстро Роберт.
С десяток стрел без шума устремились в сторону странника, но, как и прежде. они не смогли пробиться через барьер из воздуха, который создавала дева неба. Она следовала за ним. Время ускорилось, в его безумном течении смешался момент, когда дочь дома гроз отбила первый удар незнакомой сестры. Момент, когда странник замахнулся широко и сильно, как и советовал продавец в лавке с оружием, но в шаге до врага, отбросил его своим навыком. Второй противник на миг замедлился. Наемник, держа в руках дубину с шипами, был сложенный и жилистый, словно его предками были дикие обезьяны. Лицо скрывала маска. Короткими ногами он резко подобрался к Роберту и в шаге, словно в грубом танце, перевел тело левее. Ожидал невидимого удара. Сапоги снова пробарабанили по каменной брусчатке. Странник менял положение тела, держал дистанцию. И неожиданно ринулся вперед, замахнувшись в голову неприятелю. Боль пронзила все тело Роберта, сообщив ему о сильной ошибке. Прыткий наемник за время увесистого размаха путника успел в танце уйти в сторону и коротким ударом всадить дубиной по колену. От этого у Роберта потемнело в глазах. Но времени падать не было, подтаскивая левую ногу, словно ей уже не управлял, он смог неуклюже отойти. А вскинутая рука дала ему несколько секунд прийти в себя. Незримой атаки наемник явно опасался. Странник уже без былой скорости снова кинулся на врага и снова широко замахнулся, но без прежней силы. Наемник снова ушел левее и там нарвался на удар в грудь. Но Роберта снова сковала боль. Наемник уже целился в левую руку, он пытался лишить противника возможности использовать свою силу. Вышло, что они одновременно нанесли увечья друг другу.
– Как ты меня уже достал, сволочь, – выругался Роберт, не выдержав.
И не желая продолжать поединок, от которого уже пострадали две конечности, он в третий раз ринулся вперед, замахнувшись размашисто свой булавой. Наемник с хриплым дыханием после полученного удара ушел правее. И неожиданно пал на спину. Роберт чуть ниже сжал левую кисть в кулак, этого момента он и ждал, и не собирался больше пытаться победить булавой.
– Вот тебе и тактика «ударь и убеги», – проворчал Роберт.
В это время Онвир не могла помочь мастеру. Её внимание было поглощено четырьмя сестрами в масках. Воздух во втором круге словно закипал. Все противницы девы неба были так же, как она, с мечами. Нападали по двое, сначала первая пара, потом вторая. Не давая продыху противнику. Эту тактику Онвир видела не впервой. Встав в защитную стойку с вытянутым мечом, она так контролировала дистанцию. Третий круг был заполонен наемниками, которые не спешили оказаться в следующем. Там была территория дочерей дома неба. Клинки звонко сходились и расходились, теряясь в темноте. Черноволосая понемногу отступала вслед за своим тяжело ковыляющим мастером. И к этому её противники начали привыкать, очень осторожно пытаясь обходить. Проверять каждый раз на прочность. Допускать специальные ошибки и ждать. Глаза Онвир очень слабо светились глубоко синим цветом. А её улыбки остальным было не разобрать в темноте. Слабой улыбки, кончики губ лишь немного поднимались от сдержанного напряжения мышц. Но для Онвир с её характером это можно было назвать улыбкой.
