Kitabı oku: «Химия любви»

Yazı tipi:

Райану Джонсону —
за лучшие на свете «Звездные войны».
Я знаю, вы бы не стали убивать Бена Соло.

Sariah Wilson

THE CHEMISTRY OF LOVE

This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency

Перевод с английского Наталии Холмогоровой

Глава 1

Ненавижу три вещи: оранжевый цвет, опаздывать и мыть пробирки после изготовления обезвоженных продуктов (затвердевший осадок просто невозможно отчистить!).

На работу я сегодня опоздала. Хуже было бы только, придя в лабораторию, узнать, что мне поручено создать бальзам для губ. Оранжевый бальзам для губ.

Шеф будет рвать и метать. Непременно начнет распекать при всех – а я буду стоять молча и… Тут я затрясла головой. Ни за что! Может, сумею как-то незаметно проскользнуть, так что Джерри и не заметит, что я пришла не вовремя?

Но, даже думая об этом, я ясно понимала: не с моим везением. Что-нибудь да помешает. Как всегда.

Охранник у входа помахал мне рукой – мол, проходи, – не требуя показывать бейджик. Обычно я останавливалась поболтать с Дэниелом, но сегодня была слишком занята, изображая Белого Кролика из «Алисы в Стране чудес».

Ах, как я опаздываю, как опаздываю! В первый раз со мной такое!

Дэниел нахмурился, словно ощутил: что-то не так. Быть может, хотел надо мной пошутить, но вместо этого просто улыбнулся.

– Доброе утро, Анна! – поздоровался он и нажал кнопку, пропуская меня внутрь.

– Доброе! – откликнулась я и, стараясь сохранить хоть слабое подобие достоинства, быстрым шагом двинулась к лифту.

Пока лифт мучительно медленно раздвигал передо мною двери, в ушах звучали слова бабушки. Как-то раз, заметив, что я склонна тянуть до последнего, она сказала: «Опаздывать – значит проявлять неуважение и к себе, и к коллегам. Даже если работаешь не в настоящей лаборатории».

При этом воспоминании я тяжело вздохнула. Что бы там ни говорила бабуля, а лаборатория у нас самая настоящая. И не собиралась я ни к кому проявлять неуважение! Просто проспала в первое утро после двухнедельного отпуска, пролетевшего как один день. Кажется, только вчера начала отдыхать и времени еще полно, глядь – уже канун Нового года, я сижу с дедушкой и бабушкой на диване и смотрю по древнему телику бейсбол. А из соседней комнаты доносятся пронзительные вопли: «С Новым годом! С Новым годом!» – нас поздравляет дедушкина попугаиха по кличке Перрис Хилтон.

Пожалуй, тут стало ясно, что жизнь у меня как-то не клеится.

Немалый вклад в неудовлетворенность жизнью вносят постоянные бабушкины едкие комментарии о моей работе. Бабуля не может примириться с тем, что я косметический химик (или, как она выражается, «гроблю свою ученую степень, стряпая штукатурку для лица»). Нет бы выбрать нормальную интересную работу, например заниматься экологией, как она сама!

Но мне нравится моя профессия, и ничего другого я не желаю! Разве что… может быть, другое место работы? Нет, это самая настоящая лаборатория, только у нее есть свои недостатки. Хотя имеются и достоинства: например, моя коллега и лучшая подруга Каталина Диас. Она здесь уже шесть месяцев (а я – четыре года), мы с ней единственные в отделе женщины, и это быстро скрепило нашу дружбу.

Это – а еще то, что она, как и я, обожает нерд-культуру¹, особенно «Властелина колец»!

Но в целом работа в «Минкс Косметикс» не слишком радует. У меня голова пухнет от идей, хочется попробовать и то, и это – однако шеф Джерри отметает все мои предложения.

Джерри из тех людей, что носят под накрахмаленным белым халатом костюм-тройку, а не что-нибудь удобное, как все мы, и от которых вечно несет формальдегидом. Один этот запах сообщает все, что нужно о нем знать.

Джерри – консерватор и терпеть не может новые идеи, хоть и работает (и мы с ним вместе) в отделе исследования и разработки новой продукции.

Отделе, во главе которого стоит Крейг Кимболл. Ах, Крейг!

Стоит о нем подумать – и все внутри тает, а из груди сам собой вырывается мечтательный вздох. Крейг высокий и спортивный, с золотистыми волосами и голубыми глазами, в которых всегда прячется улыбка. Добрый, веселый, обаятельный… словом, я от него без ума!

Каталина частенько напоминает, что мы с Крейгом ни разу не провели вместе дольше десяти минут; но такие мелочи меня не останавливают. Я знаю, я чувствую: между нами что-то есть! Надо только набраться смелости и еще раз с ним заговорить.

Может быть, рассказать, что я мечтаю открыть собственную косметическую компанию, где смогу экспериментировать сколько влезет и пробовать любые новые комбинации веществ?

Например, как насчет нейрокосметики? Косметика, взаимодействующая с нервной системой, которая не только украшает, но и влияет на настроение пользователя: утешает, ободряет, наполняет энергией…

Поэтому я и опоздала: накануне до трех ночи читала статью одного немецкого биохимика о катионных каналах транзисторного рецепторного потенциала и о том, как стимуляция этих ТРП-каналов облегчает регенерацию кожи и помогает заживлять раны.

Увлеклась, забыла о времени. Бывает.

Двери лифта открылись, выпуская меня в холл на нашем этаже. По коридору, освещенному флуоресцентными лампами, я направилась в лабораторию.

Чем дольше об этом думала, тем больше мне хотелось заняться нейрокосметикой. Вот бы поэкспериментировать дома! К сожалению, для этого требуется смеситель с высоким сдвиговым усилием – самый маленький и дешевый стоит три тысячи баксов.

Таких денег у меня нет.

Может быть, попросить Джерри, чтобы разрешил мне остаться после работы? Но нет, и думать не стоит. Заниматься какими-то собственными экспериментами на рабочем оборудовании… черта с два он разрешит!

Прошлой ночью, вдохновленная статьей, я еще долго думала о том, как изменю свою жизнь. Начало года – самое время принять важные решения!

Я твердо решила, что в первую очередь займусь собственной компанией. Хотя бы какие-то шаги сделаю в этом направлении. Похожу на бизнес-классы, узнаю, как обычно ищут инвесторов… ну хоть что-нибудь! Да, страшно; но я ОЧЕНЬ хочу свою компанию – так что, будем надеяться, все получится!

Второе решение: признаюсь в своих чувствах Крейгу! Еще одна страшная мысль. Но Крейга я люблю уже два года – и после очередного Рождества в компании дедушки, бабушки и нашей птичьей эскадрильи созрела для чего-то большего.

Например, для реальных отношений с идеальным мужчиной.

Я поднесла бейджик к сенсору, и дверь лаборатории со щелчком отворилась. Стараясь не встречаться взглядами с другими химиками, я проскользнула внутрь. Казалось, все на меня смотрят – отвратительное чувство!

Вот и третий новогодний зарок: никогда не опаздывать!

Больше не дам Джерри ни единого повода надо мной издеваться.

Я села на свое место и сунула рюкзак в нижний ящик рабочего стола, поверх сложенного халата. Вспомнив, что во рту у меня жвачка – часто жую, когда тревожусь или стараюсь сосредоточиться, – постаралась как можно незаметнее выплюнуть ее в мусорное ведро. Еще одна вещь, которую ненавидит Джерри, – жвачка на работе.

Едва я захлопнула ящик и села, как ко мне подлетела Каталина:

– Анна, наконец-то ты пришла! Держи.

С этими словами она поставила передо мной мензурку с какой-то прозрачной бесцветной жидкостью. При виде мензурки я очень вовремя вспомнила, что, собираясь в страшной спешке, забыла дома санитайзер.

– Что это?

– Принесла тебе немного циклопентасилоксана.

– Спасибо, а зачем?

Каталина уставилась на меня с таким видом, словно я не сдала основы аналитической химии.

– Помнишь, над чем ты работала перед отпуском? Сказочная губная помада: полностью натуральная, без всяких химикатов, сделана из слез единорога и пыльцы с крыльев фей? Ну, та, что растрескалась, когда ты сунула ее в печь?

Ах да. В самом деле, я работала над новой формулой, запрошенной одним из разработчиков продукции. Стойкая губная помада, «полностью органическая», без всяких там – итов и – атов, которых в наши дни так опасаются покупатели. Не возьму в толк, чего они боятся. Мало какие отрасли в нашей стране контролируют так жестко, как косметику.

– Циклопентасилоксан вообще-то тоже химикат, – напомнила я Каталине.

Она закатила глаза.

– Ну… строго говоря… не совсем.

Я понимала ее раздражение. Обычная история, уже не раз это с ней обсуждали. Наши обычные техзадания – это как если бы кто-нибудь угостил вас восхитительным, нежнейшим, тающим во рту пирожным, а потом сказал: «Теперь испеки мне точно такое же, только веганское, без глютена, без сахара и без жиров!»

И как прикажете это исполнить?

Впрочем, я стараюсь. И иногда получается довольно-таки похоже.

– И все-таки он считается синтетическим веществом, – возразила я.

Каталина замотала головой.

– Просто добавь немного в смесь. Помада станет ложиться ровнее и трескаться больше не будет.

Каталина была права, но я не теряла надежды найти какой-нибудь другой способ.

Та помада растрескалась не только потому, что ей не хватало силикона. В тот день я была сама не своя, а все из-за Крейга – оттого, что едва не столкнулась с ним в комнате отдыха.

Прежде он там не бывал. По крайней мере, на моей памяти зашел впервые. Ощущения были такие, словно я вышла прогуляться, и вдруг мне навстречу скачет мустанг. Да, мустанги существуют, но все же как-то не ожидаешь встретить дикого жеребца на обычной прогулке.

У меня перехватило дыхание. Я замерла в дверях, поморгала – Крейг не исчез. Стоял посреди комнаты, белокурый красавец с сияющей улыбкой; а я все как-то не могла осознать, что мы с ним находимся в одном пространстве. Что он стоит прямо на том месте, где (если ничего не путаю) я вчера ела греческий йогурт.

Он улыбнулся мне, кивнул и вышел. А я так и осталась стоять с чувством, словно меня сбил грузовик.

– Попугай меня заклюй! – сказала Каталина. Она тоже дала зарок на Новый год – пообещала себе выкорчевать из речи мат – и теперь использовала птичьи эвфемизмы, изобретенные моим дедушкой. – Опять думаешь о нем, да? Каждый раз, когда корчишь такую физиономию, я понимаю, что ты снова мечтаешь об этом пустом месте!

По каким-то непостижимым для меня причинам Каталина не любила Крейга и вечно выискивала в нем недостатки. Так что сейчас я не знала, отрицать ли ее справедливое обвинение или бросаться на защиту чести любимого.

– Крейг вовсе не пустое место! – запротестовала я.

Каталина закатила глаза.

– Ты его прическу видела? Такого количества геля хватит на пять мальчиковых поп-групп! Кем надо быть, чтобы проделывать подобное с собственными волосами?

– Он не…

– А его машина – настоящий танк на колесах; и это уж точно большая красная лампочка!

– Что? Почему?! Совсем не…

Каталина покачала головой.

– Хорошо, пусть не красная. Оранжевая. Ты в курсе, что размер автомобиля мужчины обратно пропорционален размеру его мужского достоинства?

– Неправда!

– Может, исследований на эту тему никто и не проводил, но кое-какой эмпирический опыт у меня имеется. Можешь мне поверить! И Крейг ездит на «Форде» размером с автобус. Просто подумай об этом.

Вот теперь точно пора защищать его честь! Не то чтобы у меня имелись практические сведения, но… это же просто несправедливо! Увы, по лицу Каталины было ясно, что переубедить ее не удастся. Ну за что она так невзлюбила Крейга? Ладно, пусть он ей не нравится, но подругу-то можно поддержать?

– Жаль, что ты со мной не в одной лодке!

– Извини, предпочитаю смотреть на крушение с причала. Врезайся в айсберг без меня.

Как ей не стыдно? Крейг – не айсберг, и мне вовсе не грозит судьба «Титаника»!.. Однако прежде, чем успела ответить, боковым зрением я заметила какое-то движение.

Со своего места в дальнем конце лаборатории поднялся Чжэнь, наш коллега. Проследив за моим взглядом, Каталина мечтательно вздохнула: она уже давно по нему сохла. Чжэнь в самом деле симпатичный парень, к тому же один из немногих мужчин в лаборатории, которые относятся к нам по-доброму.

– Какие у нас с ним получатся умные дети! – прошептала Каталина, глядя, как Чжэнь идет к нам.

Интересно, предчувствует ли он, что вот-вот попадется в сеть? Сомнений нет: всякий раз, когда моя лучшая подруга кладет глаз на мужчину, она без труда добивается своего.

Жаль, у меня нет такой суперспособности.

– Подожди-ка. Мне казалось, ты встречаешься с этим… как его… Стивом…

– Встречаюсь? Ну, это сильно сказано. Так, видимся иногда. И в любом случае со Стивом покончено. Я приняла решение: никаких больше горячих парней! От них одни неприятности!

– Уж точно! – энергично поддержала я, хоть мне и никогда не представлялось случая проверить это суждение на практике.

Впрочем, возможно, скоро представится.

– Чжэнь симпатичный, но все же не настолько, чтобы за ним хотелось бегать с камерой. А еще умный и порядочный – вот эти качества в парне мне точно не помешают!

– Ага. И мне.

Каталина тряхнула головой, так что длинные черные волосы рассыпались по плечам, и живописно оперлась на мой стол. Я поскорее отодвинула мензурку, чтобы Каталина ее не опрокинула, пока – как выражается мой дедуля – «распускает перья». Во всех тонкостях брачных танцев она ориентируется как никто другой, а мне, увы, эта премудрость недоступна.

К моему удивлению, Чжэнь не свернул, чтобы с нами поговорить. Вместо этого, проходя мимо, бросил вполголоса лишь одно слово:

– Халат!

Ох-ох-ох! Мы с Каталиной обменялись встревоженными взглядами. «Халат» – кодовое слово, означающее, что Джерри сегодня не в духе. Чаще он терпит, что мы не надеваем халаты, хоть и любит поворчать насчет недостатка дисциплины и уважения к месту работы. Но что поделать: в халате очень уж неудобно! На нем бросается в глаза любое пятнышко, и широкие рукава вечно мешают: не раз я что-нибудь опрокидывала, задев рукавом.

Каталина поспешила к себе на рабочее место, а я выдвинула нижний ящик стола, чтобы достать оттуда халат. Остальные химики тоже торопливо облачались.

Мой лабораторный халат был весь в пятнах. Я попыталась быстро оттереть самые заметные следы – ярко-красный пигмент: налила в мензурку воды из раковины, смочила халат и потерла пальцами, но без особого успеха.

Воду я вылила, но, секунду подумав, снова наполнила мензурку: очень хотелось пить. Однако, едва успела сделать глоток, дверь отворилась, и вошел Джерри.

До сих пор я даже не смотрела в сторону его кабинета, по какой-то детской логике полагая, что так и он обо мне не вспомнит – не заметит, что я опоздала. И теперь не поднимала глаз. Уставилась на бетонный пол с эпоксидным покрытием. Вот в поле моего зрения возникли начищенные ботинки Джерри – и двигались они… черт, определенно в мою сторону!

Опять не повезло.

Я неохотно поднялась с места. Сердце сильно билось; не оставляла надежда, что он все-таки остановится и пригласит меня к себе в кабинет. Но Джерри не останавливался – свернул и подрулил прямо ко мне.

Я едва не застонала вслух. Ну разумеется! Никогда не упустит случая унизить меня перед всеми!

– Мисс Эллис! – объявил Джерри, смерив меня с головы до ног презрительным взглядом. – Мне с вами нужно кое-что обсудить.

До сих пор, возможно, только казалось, что все на меня пялятся; теперь же в этом не было никаких сомнений. Не знаю почему, но именно меня Джерри предпочитает воспитывать у всех на виду. Остальных, когда хочет распечь, приглашает к себе в кабинет. Но меня? Нет-нет, мне положена публичная казнь!

Сегодня он, похоже, особенно зол. Только из-за опоздания? Или я еще в чем-то провинилась? Вообще-то за мной есть грехи. Иногда выбрасываю мензурки, которые трудно отмыть, а в отчетах пишу: «Разбились». Ну и что? Все так делают!

И откуда боссу об этом знать? А вдруг все же знает? Может, у нас тут есть камеры? Мой взгляд метнулся к потолку, обежал углы. Что, если нас все время снимают?

Ладно. Надо успокоиться. Я слишком загоняюсь из-за мелочей.

Но Джерри вообще-то тоже.

– Обсудить? – эхом откликнулась я.

Ненавижу это чувство. Вообще терпеть не могу спорить и ссориться, а от противостояния с Джерри всегда такое чувство, словно барахтаюсь в вязкой, несмываемой смоле.

– Именно. Меня не устраивает, что вы приходите после начала рабочего дня! – гневно отчеканил он.

И все же, за что он меня невзлюбил? Другие тоже опаздывают, но им так не достается!

Ему, похоже, просто нравится надо мной издеваться. А я каждый раз чувствую себя словно школьница, которую вызвали к доске и позорят перед всем классом.

Ненавижу это чувство, ненавижу, ненавижу! Лицо пылает, сердце колотится, пытаешься что-то ответить, сказать, что это несправедливо, – и не находишь слов. Каталина скорчила мне сочувственную гримасу, но молчала. Защищать себя мне придется в одиночку.

Был момент, когда я, кажется, почти решилась за себя постоять, однако в следующий миг свернула на привычную дорожку:

– Простите, пожалуйста. Я…

– Работаете вы отвратительно, – прервал меня Джерри. – Вашим коллегам и мне часто приходится исправлять ваши ошибки.

Вот так-так! Это еще что? Я одна из лучших в лаборатории. Мне всегда поручают самые сложные задания: менеджеры по продукции знают, что я справлюсь. Я открыла рот, чтобы ответить, но он продолжал:

– Вот и сегодня: все уже за работой, а вы где-то гуляете! Не понимаю, что вы себе думаете, мисс Эллис?

Снова он об этом несчастном опоздании? Да за четыре года, что здесь работаю, я опоздала в первый раз!

Хотела бы я защитить себя, но понимала, что добра это не принесет. Джерри просто за что-то меня невзлюбил. Хоть и непонятно за что. Я хороший работник. Серьезно. Что бы он там ни говорил, только косяков за мной почти не бывает!

Нет, у него ко мне что-то личное. И непонятно, что с этим делать.

Если честно, я отчаянно хочу уволиться. И не только сейчас – на самом деле давно мечтаю порвать с осточертевшей «Минкс Косметикс» и пуститься в свободное плавание. Но нельзя принимать спонтанное решение, не имея подушки безопасности. Так что увольнение мне не светит. Я сглотнула ком в горле и пробормотала:

– Извините, такое больше не повторится.

– Да уж надеюсь! Имейте в виду, еще один подобный случай – и будете искать себе другую работу! Здесь не детский сад, и я вам не воспитатель. Сегодня у нас проверка, и я… мы не можем себе позволить опозориться в глазах начальства!

И, смерив меня последним сердитым взглядом, пошел прочь.

Проверка? Начальство?

Он о Крейге? Крейг придет сюда?!

Переход от унижения к восторгу был таким резким, что у меня закружилась голова. О каком «начальстве» упомянул Джерри? Это нужно срочно с кем-то обсудить!

Едва Джерри скрылся в своем кабинете, я бросила взгляд на Каталину и кивнула в сторону кладовки – там мы хранили все химикаты и прочие рабочие материалы, там же имелась и большая холодильная камера с тяжелой звуконепроницаемой дверью.

Каталина вошла туда за мной следом. Торопливо обняла, спросила: «Ты в порядке?» Я кивнула.

– Что это было? – спросила она, гневно сверкнув глазами. – Джерри совсем берега потерял! Никогда его таким не видела!

Но мне хотелось обсудить совсем другое. Гнев и обиду я задвинула в самый дальний душевный угол и постаралась сосредоточиться на том, что делало меня счастливой.

– Проверка. «Начальство». Как думаешь, кто придет? Джерри что-нибудь об этом говорил, пока меня не было?

Каталина нахмурилась.

– Нет, его сиятельство ни словом не обмолвился. Знаю, ты ждешь, что я скажу: «Конечно, придет Крейг!», но, по-моему, это скорее будет наш Лох-Несский Принц.

«Лох-Несским Принцем» мы с Каталиной прозвали директора «Минкс Косметикс». Принц – потому что на фото в ежеквартальных отчетах он красивый, как картинка; Лох-Несский – потому что, словно Лох-Несское чудовище, никогда не появляется вживую. Разумеется, у него есть имя, но мы так привыкли звать его «Лох-Несским Принцем», что я давно забыла, как его зовут.

Еще ходят слухи, что он родственник Крейга, только это вряд ли. Если и родственник, то дальний: они совсем не похожи.

– Зачем директору являться к нам с инспекцией? Можно подумать, ему больше заняться нечем! – Доходы нашей компании растут год от года – и это на косметическом рынке, с его-то сверхвысокой конкуренцией; так что, как видно, Лох-Несский Принц свое дело знает. – А вот Крейг вполне может прийти. Он наш непосредственный начальник, и потом, он из тех лидеров, что предпочитают брать дело в свои руки.

– Ну да, а ты мечтаешь, чтобы он взял в руки тебя!

– Очень смешно.

Каталина положила ладони мне на плечи и развернула к себе лицом. Хоть я и на голову ее выше, но тут мне, пожалуй, стало чуточку не по себе.

– Ты совсем не знаешь Крейга. А я кое-что о нем слышала. И вот что тебе скажу: лучше держись от него подальше.

– Подумаешь, офисные сплетни! – отмахнулась я. Не желаю слушать гадости о своем будущем муже!

– Если хоть малая доля этих сплетен правдива, – серьезно ответила Каталина, – я скорее взорву к чертям всю нашу лабораторию, чем позволю тебе с ним встречаться.

– Спасибо, что готова меня защищать с применением насилия, но, знаешь, я уже не маленькая. Могу сама о себе позаботиться, – отрезала я.

Каталина не раз говорила, что я ни дать ни взять новорожденный ягненочек, делающий первые шаги на дрожащих ножках, и что меня нужно защищать от огромного опасного мира. Спасибо ей, конечно, но решать, как жить, я все-таки буду сама.

Наконец она опустила руки.

– Ладно. Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.

– Если окажешься права, заранее разрешаю твердить: «Я же говорила!»

– Это я тебе припомню, – улыбнулась Каталина.

– Непременно припомнишь, уж я тебя знаю! А теперь, пожалуй, нам пора возвращаться к работе.

Строго говоря, к работе я и не приступала; и нет нужды злить Джерри еще сильнее, прячась от него в холодильнике. Тем более Каталина все равно не дала никакой полезной информации.

Словно прочитав мои мысли, подруга снова положила мне руку на плечо:

– Уверена, что не хочешь поговорить о Джерри?

Опять на миг почудилось, что я барахтаюсь в вязкой и липкой смоле. Я решительно поправила очки.

– Не хочу. Все, что мне было нужно, – выяснить насчет сегодняшней проверки. Ты же знаешь, как это для меня важно!

Я открыла тяжелую дверь… и ахнула.

Прямо передо мной, посреди кладовки – легок на помине – стоял Крейг Кимболл.

1.Нерд (англ. nerd – «зануда», «ботаник») – человек, чрезмерно глубоко погруженный в умственную деятельность, исследования, необщительный или имеющий проблемы с социальной адаптацией. (Здесь и далее прим. перев.)