Kitabı oku: «Агатовый зрак пустоши», sayfa 3

– Спрячь своё чутьё поглубже, – Барджус набычился. Его раздражение начинало побулькивать как котёл на хорошем огне. – Я тут командую, и я говорю, что ты останешься у фургона. Не знаю, как там у вас, у блаааародных героев, а у нас, обычных чистильщиков, всё по-простому. Командир говорит, ты делаешь, усёк?

– Я чувствую: мне надо поговорить с Грегором. Не знаю, как объяснить, но у меня было подобное. Будто я горю и кричу сам себе сквозь толстое стекло. В прошлый раз я кричал себе скакать во весь опор в Новый Динт…

Кэран опустил глаза.

– И что? Поскакал?

– Нет, – Кэран помотал головой как нашкодивший пацан, но тут же поднял взгляд снова. Его глаза блестели. – Тогда я выполнил приказ, повёл отряд в рейд. А когда вернулся, узнал, что Новый Динт взят, разграблен, сожжён, и мантикоры пируют на улицах. В этот раз я поступлю иначе.

Барджус нахмурился и некоторое время сверлил взглядом невозмутимое лицо мечника. Аль, похоже, решил, что он тут самый важный и начальник ему не указ. Наглый сноб! Шестипалый почувствовал, что крышку котла сейчас сорвёт. Он подошёл к Кэрану и ткнул его пальцем в грудь.

– Слушай сюда. Ненавижу повторять приказы, но до тебя, тупой ты аристократишка, похоже туго доходит. Ты не у себя в Динте. Ты – здесь. В моём фургоне. Я тебе говорю, что делать. И я тебе говорю, что тут ты останешься и будешь меня ждать!

Кэран не отвёл взгляд. В его серых глазах мелькнула молния. Он явно не привык к тому, чтобы с ним так разговаривали.

– Задолбал ты меня, – отчеканил мечник. – Ни минуты помолчать не можешь, а мозгов с ларпов хрен. Командуй на кухне своей, солехлёб.

Барджус побагровел. Полузабытое унизительное прозвище мушкетной пехоты, хлестнуло как кнутом.

***

Лёгкое покашливание растопило ледяную тишину.

– Господа, не могли бы вы немного отойти? – проговорил негромкий голос.

Кэран и Барджус, продолжая сверлить друг друга взглядами, отступили немного в сторону. На том месте, где они только что стояли соткалась из воздуха круглая башня. Гладкие лиловые стены поблёскивали в последних закатных лучах, к узкой высокой двери вели две ступени из белоснежного мрамора с золотыми прожилками. Вся башня была тонкой, не более десятка шагов в поперечнике, или… Кэран моргнул. Вместо того, чтобы загибаться, стены постепенно расплывались, растворялись в воздухе. Иногда казалось, что сквозь башню просвечивают первые звёзды.

Дверь отворилась, и на верхней ступеньке показалась маленькая девочка. Босая, румяная, в белоснежном платьице, с белокурыми локонами, постриженными до плеч, она изучала уборщиков распахнутыми синими глазами. Немного так постояв, она развернулась и ушла обратно в башню.

– Это… что такое? – спросил Кэран.

– Приглашение, – ответил Барджус. – Видишь, дверь оставили открытой. Значит, страж счёл нас неопасными, и хозяин хочет поговорить. Пошли что ли, а то приглашение отзовут.

Кэран кивнул, поднялся по ступенькам и открыл дверь. Барджус пошёл за ним. Протискиваться пришлось боком, за дверью оказался узкий длинный лаз в неровной каменной кладке, который постоянно изгибался то влево, то вправо. Борода Кэрана то и дело попадалась между стеной и грудью, и ему постоянно приходилось задирать голову повыше. Один раз он поднял глаза вверх. Потолка у коридора не было. Вместо него там разворачивалось звёздное небо. Кэран остановился. Поднял руки, уцепился за верхний край стены и вылез наверх. Шестипалый выкарабкался сам.

– Ну, наконец-то, я уж было начал сомневаться в ваших интеллектуальных способностях!

Здесь, наверху под яркими низкими звёздами посреди гладкой блестящей равнины стояло большое мягкое кресло. В кресле, положив ногу на ногу утопал человек в изящных мягких полусапожках с цветочным узором, лёгких белых брюках и кремовой рубахе на выпуск. Его лицо скрывалось в тени, на виду оставались только сложенные вместе холёные ладони. В пальцах, украшенных сложной цветной татуировкой, медленно щёлкали гранатовые чётки.

– Нет-нет, ближе подходить не стоит, – сказал человек, когда Кэран шагнул вперёд. – И к склянкам тянуться тоже не надо, уважаемый Барджус, это может плохо кончиться для вас.

Татуированный указательный палец оторвался от чёток и укоризненно покачался влево-вправо.

– Господа, позвольте представиться. Меня зовут Грегор. Раз вы здесь, значит многоуважаемый Иннадорий внял моей просьбе. Надеюсь, вы и правда хорошие специалисты, потому что работа предстоит непростая.

Кэран скрестил руки на груди.

Грегор перекинул несколько бусин. В тишине раздавался лишь лёгкий звон, когда одно зёрнышко стукалось о другое.

– Речь пойдёт о Весёлом озере. До войны там был унылый курорт для престарелых матрон, лечебные купания, целительные молитвы в храме Тамиары, – татуированные пальцы сделали жест будет сметали крошки со стола, – теперь курорт обезлюдел. Мне нужна одна безделица, которую можно там найти. Видите ли, я не могу отойти далеко от своего обиталища, поэтому мне нужны помощники, чтобы добыть даже такую мелочь.

– И что же это? – поднял бровь Барджус.

– Вода. Наберите вот эту ёмкость, – у ног Кэрана появилась небольшая стеклянная банка, – и возвращайтесь не позднее, чем через три дня. Понимаю – спешка увеличивает риск, поэтому готов предложить полную предоплату.

Кэран поднял банку и повертел в руках. Обычное стекло, широкое горлышко, плотная керамическая крышка на хитрых защёлках. Он поставил банку обратно и погладил бороду. От слов теурга так и несло обманом. С другой стороны, Иннадорий говорил о богатых закромах теурга, да и возвращаться несолоно хлебавши не хотелось.

– Нет, – раздался твёрдый ответ Барджуса. Похоже, коротышка тоже что-то почуял. Оно и немудрено: один шулер другого всегда узнает.

– Вот как? Почему? – удивился Грегор.

– Во-первых, не доверяю теургам. Особенно тем, которые прячут лицо и свои истинные намерения. Во-вторых, это работа для геройской гильдии. Мы – уборщики. Очищаем территории от останков монстров, убираем яд и последствия заклятий. Поиск артефактов это не к нам.

– Понимаю, вы опасаетесь, что на озере что-то есть, – сказал Грегор. – Уверяю вас, это не так. Совсем недавно партия героев ходила туда по моей просьбе. С ними был довольно сильный теург. Пуговиц у него штук пять на камзоле было. Так что можете считать, что это задание – обычная ваша работа. Очистка территории, уборка яда, и что там ещё.

Барджус поправил перевязь и сделал движение, будто собираясь повернуться; Грегор на миг перестал перебирать чётки.

– Вижу, я вас не вполне убедил, – сказал теург. – Может быть, это поможет?

Перед уборщиками появился изящный столик с резными ножками. В стеклянной столешнице отражались звёзды, а за звёздами угадывалось плавное неспешное движение теней, которых не было и быть не могло на небе. Тени вспучились, взвились над столешницей чёрным штормом.

Кэран отпрыгнул назад. Попытался нашарить рукоятку меча. Барджус пригнулся. В правой руке у него оказался пистоль, а в левой блеснула склянка.

Вихрь над столиком прекратился также быстро, как начался.

– Господа, господа, прошу успокойтесь, – в голосе Грегора слышалась улыбка. – В мои намерения не входило причинять вред, хотелось только впечатлить вас. Уж простите старика за театральность. Итак, вот что я готов предложить за ваши старания.

Кэран снова выпрямился и перевёл взгляд на столик. Там на изящной подставке из винно-красного дерева с золотистыми прожилками лежал меч. По узкому воронёному немного изогнутому клинку бежали строчки алых символов; время от времени по ним словно пробегала волна, и тогда символы вспыхивали. Сталь переходила в длинную – кулака на три – рукоять, обмотанную потёртой кожей с вытравленными на ней теми же знаками. Рядом с мечом – простые деревянные ножны.

Кэран как заворожённый потянулся к мечу. Он забыл обо всём. Касание рукояти было как рукопожатие старого друга, шершавая кожа приятно скользнула в левую ладонь. Кэран взмахнул клинком, раз, другой. Меч шёл ровно, не нырял и не задирался. Идеальный баланс, точно по руке! Клинок был лёгким, но опытный воин чувствовал, какая сила скрыта в тёмной стали.

– Рад, что он вам понравился. Это один из так называемых мерцающих клинков, – удовлетворённо сказал Грегор. – Выкован, насколько мне известно, около пятисот лет назад странствующим кузнецом-теургом Вугом Каменная Спина для Торгула, пятого Набольшего Хана. Имя клинка – Скейр. Говорят, в этом мече, как и в прочих творениях Вуга скрыта демоническая душа, способная одарить владельца великой силой и увлечь в великую бездну. Инструментальных исследований я не проводил, но некая сущность в мече и правда есть, так что будьте осторожнее.

– Для вас, старший алхимик Барджус Шестипалый, у меня тоже есть интересное предложение.

На столике рядом с мечом появился небольшой конверт. Барджус не торопясь подошёл, лениво открыл конверт, достал оттуда измятый старый пергамент. И замер с округлившимися глазами.

– Да, это именно оно, – подтвердил Грегор. – Сфинксов Огонь, секрет императорских алхимиков. Несколько сложен для новичков, но ведь вы же не новичок, Барджус?

Шестипалый промолчал. Он впился в пергамент, перечитывал его раз за разом, шевеля губами и морща лоб.

– Итак, господа, изменилось ли ваше мнение?

Кэран ещё будучи героем уяснил: каждый наниматель всегда старается заплатить поменьше и торгуется до упаду. Мерцающих клинков было выковано всего несколько десятков, а столичные лаборатории давно стёрты с лица земли. Не стал бы теург предлагать такую цену за доставку воды.

Кэран посмотрел на Барджуса. Похоже, тот пришёл к схожим выводам, на конопатом лице жадность боролась с осторожностью. Шестипалый вздохнул.

– А ещё я знаю, как найти Криса, Кэран, – сказал Грегор. – Без меня у вас ничего не получится. Ваш… кхм… противник… весьма умелый сноходец. Он умеет скрываться и скрывать. Например, он очень искусно прячет Муару.

Кэран вздрогнул. Сердце сжала печаль. Пыльная дорога. Полный муки вопль изуродованной ведьмы.

– Она мертва.

– Не совсем. Впрочем, можете мне не верить и попробовать отыскать их самостоятельно. Точно также, как делали… сколько там?.. Два года?

– Три, – буркнул Кэран. Он подошёл к столу, взял меч и конверт. Клинок убрал в ножны, а бумагу передал Барджусу. – Ладно, договорились. Но учти, если обманешь…

– Да, да… – длинные пальцы сделали жест, словно отгоняли муху. – Вы обязательно меня зарубите. А теперь прощайте. До встречи через три дня.

Пространство вокруг пошло рябью как море в штиль под слабым ветерком. Через секунду оба уборщика оказались у фургона. Судя по звёздам, прошло не более получаса. Вокруг теснилось множество лиловых башен, совершенно одинаковых – полупрозрачных, без всяких признаков дверей или окон. В руках у Кэрана оказалась банка. Он сунул её за пазуху и забрался на козлы.

– До озера отсюда далековато, если хотим успеть, нам пора выезжать. Иди поспи алхимик. Разбужу с рассветом.

Барджус сел рядом. Вид у него был мрачный и злой.

– Ты нарушил приказ. Ты принял заказ, хотя не должен был. Я хочу знать, что там у тебя за история с этими Муарой и Крисом, и во что я вляпался из-за твоего “чутья”. Пока мы просто выполняли задание Гильдии, твоё прошлое меня не волновало. Предали тебя – бывает, молчишь об этом – твоё право, у всех свои шрамы. Но теперь я хочу знать подробности. Ясно?

Кэран погладил бороду. Хомяк, поскрипывая, спускал фургон с холма. Чем ближе к подножию, тем становилось холоднее. У подножия влияние Снограда закончилось, и в свои права вступил всегдашний ночной мороз.

– Ты прав, Барджус. Я расскажу утром, а сейчас мне надо подумать, а тебе – поспать. Кинь тулуп, пожалуйста.

Шестипалый крякнул и полез в фургон.

Глава 5. Красавица на балу

И ахнула!

Зал казался бесконечным. Тонкие золотые узоры на белоснежных стенах вились и переплетались то листьями и ветками, то строчками из знаменитых поэм, а то картинами пиров и охот. Ряды шестигранных колонн бело-серого мрамора тянулись по правую и левую руку. Со сводов высоченного потолка свисали огромные золотые люстры, каждая размером с карету. Они сияли разноцветными огнями, а от одной люстры к другой тянулись длинные гирлянды цветов и бумажных фонариков. На блестящем паркете с равными промежутками стояли фонтаны в виде статуй богов. А где-то в далёком далёке у противоположной стены высился пустой сейчас каменный помост.

Каждая колонна была украшена знамёнами приглашённых домов. Кого тут только не было. Шидарра, Ан-Таэси, Зирофт, Огдар, даже гости из-за Зелёного моря и с северных промёрзших островов. Ну и, конечно же, все, кто хоть что-то представлял собой в Новом Динте, все-все-все они были здесь, в просторном зале императорского дворца. Под каждым знаменем собралась группка молодых людей и девушек. Они болтали, потягивали вино из хрустальных бокалов и весело смеялись. На громогласно-торжественное восклицание разодетого слуги “Воспитанницы Синего дома” никто даже не повернулся. Неудивительно. На бал Самой Длинной Ночи всегда съезжается цвет дворянства, им к таким залам и пышноусым разодетым мажордомам не привыкать.

Первая из вошедших, стройная девушка с волосами цвета спелой ржи, раскрыла веер и принялась усиленно обмахиваться. Ей казалось, что все сейчас смотрят на неё и осуждают. Ахать в публичном месте! Какой скандал!

Для девушек в нарочито скромных синих платьях с выкрашенными в синий же волосами, здесь всё было в диковинку. Они шли через зал, стараясь не вертеть головами, чтобы сохранить достоинство. Но глаза их сияли восторгом и интересом: посмотреть тут было на что.

Меж гостями мельтешили шуты в ярких масках, по традиции предлагая отгадать несложный ребус. За разгадку полагался кубок праздничной медовухи. В воздухе витали еле заметные ароматы цветов и фруктов. С ароматами смешивалась лёгкая негромкая музыка незримого оркестра. Музыканты только разыгрывались, самые изысканные и сложные сочетания звуков и ароматов появятся позже. По слухам, редкий провинциальный аристократ может удержать ритм в изысканно-сложных ароматических вальсах.

По центру зала на высоких постаментах стояли скульптуры богов из чистого льда. Каждая была вырезана с таким искусством, что казалось небожители и правда спустились на землю, чтобы наблюдать за балом Самой Длинной Ночи.

– Не вертись, Фенора, – шикнула одна синеволосая девушка на другую, когда они достигли статуи Тамиарии Прекрасной с изящной амфорой на плече.

– А кто там на балконах, Муара? – вместо ответа спросила та, слегка качнув головой в сторону.

– Няньки и гувернантки, кто ещё, – ответила невысокая девушка, шедшая чуть впереди.

Бал Самой Длинной Ночи всегда принадлежал молодёжи. Это одновременно был и экзамен на знание этикета, и возможность для молодых дворян познакомиться со сверстниками со всех концов империи. Появляться на этом празднике для старшего поколения считалось дурным тоном. Но присылать слуг для пригляда обычай не запрещал.

– Милые леди, безмерно счастлив вас видеть, – к группе девушек в синем подошёл гладковыбритый молодой человек в щегольском узорном камзоле модного персикового цвета. Он изящно выполнил сложный церемониальный поклон. – Позвольте представиться, Кэран ал-Ши…

– Ох, да это же вы! – захлопала в ладоши Фенора. – Первый клинок Осеннего турнира! Поздравляю с победой и новым назначением!

Молодой человек поклонился ещё раз. На его губах играла всепобеждающая улыбка самодовольного хлыща. Сердцеед доморощенный! Думает, небось, что все девушки – его. Как бы не так!

– К вашим услугам, леди. Рад приветствовать здесь воспитанниц Синего дома. Окажет ли кто-то из вас мне честь и потанцует ли со мной?

Муара и остальные девушки присели в реверансе.

– Благодарю вас, но… – начала было Муара, но не успела закончить положенную по этикету форму вежливого отказа.

– Да, конечно! – чуть ли не хором ответили почти все её подруги.

Кэран ал-Ши поклонился ещё раз и протянул руку Феноре. Та степенно кивнула, старательно пряча торжествующий блеск глаз.

– Девушки, не расстраивайтесь, следующие танцы – ваши! – самодовольно сверкнул зубами Кэран.

Муара еле слышно фыркнула, подняла подбородок повыше и стала разглядывать флаг на дальней колонне. Жёлтый василиск на синем фоне, какая безвкусица. Девчонки! Пять лет обучения в Синем доме и всё ради чего? Чтобы броситься в объятия первого встречного. Позор! Был бы тут Грегор. Старый теург непременно напомнил бы распоясавшимся воспитанницам, в чём их долг и для чего их растили. “Дабы сопровождать и направлять советом благородных особ”, вот для чего, а вовсе не для того, чтобы плясать с первым встречным-поперечным нахалом, пусть и победителем чего-то там.

Тем временем музыка становилась всё громче, а кружащихся пар всё больше. Лица раскраснелись, ароматы в воздухе стали чище и прохладнее, оставляя на языке лёгкий водянистый привкус высокогорных ягод.

К девушкам в синих платьях то и дело подходили кавалеры. Конечно, старшие сыновья богатых домов старались держаться подальше – всё-таки воспитанницы Синего дома, это всего лишь младшие дочери, пусть и благородных родов – но от молодых людей попроще отбоя не было. Кто-то подходил просто полюбопытствовать, как там оно в самой знаменитой школе Нового Динта, но и приглашений на танцы тоже хватало. Потанцевать успели все, не исключая Муару. Бальные сумочки пухли от визиток юных графов и баронов, но ещё больше ласкали душу завистливые взгляды девушек-аристократок. Далеко не все они – особенно те, что прибыли из дальних провинций – умели так же хорошо двигаться и поддерживать светскую беседу на любые темы.

Словно хорошо отлаженный и смазанный часовой механизм, бал набирал обороты. Один вальс следовал за другим, сочетания звуков и запахов становились всё изысканнее, всё сложнее становилось успевать за ними. Муаре всегда нравилось танцевать, с её врождённым чувством ритма и природной гибкостью она порхала так легко и изящно, что партнёрам ничего не оставалось, кроме как выражать совершеннейшее восхищение.

Нахал Кэран несколько раз появлялся на горизонте, но Муара каждый раз демонстративно отворачивалась от его омерзительно самодовольной ухмылки. Она не собиралась позволять этому худородному портить себе праздник. Благо, искусству вежливо и одновременно высокомерно игнорировать людей её тоже учили.

После очередного танца, когда разгорячённая молодёжь утоляла жажду, музыка вдруг смолкла.

– Дамы и господа! Рад приветствовать вас на ежегодном балу Самой Длинной ночи!

Многократно усиленный голос раздавался от помоста, на который взошёл принц Эдрагорат. Один, в простой белоснежной тоге, согласно обычаю, он появился на помосте без свиты. Стоило ему начать говорить, как все прочие разговоры в зале затихли, а вместо прежних ароматов повеяло прохладным ветерком с лёгким привкусом снега.

– Я вижу, здесь собрался весь цвет Империи, – продолжил принц. – От Зелёного моря до Сельдяного, от гор на востоке до Великого океана на западе! Мы рады приветствовать вас всех и счастливы видеть, что даже гордые огдарцы не побрезговали нами.

По залу прокатился лёгкий смешок. Императорская власть уже довольно давно была по большей части формальной для многих провинций, но Огдар был первым из крупных доменов, кто начал заявлять о полной независимости от бывшей столицы.

– Этот год был непростым, – голос принца стал чуть ниже и глуше. – Выборы нового императора оставили множество тлеющих угольев под пеплом, поэтому я призываю вас, именно вас, тех, от кого зависит будущее доменов и самой империи: давайте сложим эти уголья в совместный очаг, чтобы не сжечь общий дом! Боги смотрят на нас!

С этими словами принца ледяные статуи раскололись, разлетелись миллионом мелких частиц, а вместо них появились разноцветные фонтаны. Каждый фонтан сохранял форму статуи и в каждом был свой напиток.

– Празднуйте, союзники и подданные! Друзья, да будет следующий год прекрасным! – провозгласил принц, воздев руки. Одобрительные возгласы ответили ему.

Муара стояла и смотрела, на фонтаны, на улыбающуюся толпу. Она видела, что в фонтанах на самом деле кровь, а вокруг неё мертвецы. Чувствовала, как запах гари и палёного мяса вонючими щупальцами продирается по носоглотке. Руки и ноги ослабели, Муара осела по стене.

– Муара, что с тобой? – в тумане, вдруг заслонивешем весь зал возникло встревоженное лицо Феноры.

– Боги… Боги… погибнут… Белое Поле… Смерть…

Глаза Муары закатились. Её подруги быстро повлекли её из зала. Они хотели успеть до того, как на них обратят внимание, и окружающие поймут, что Синий дом воспитал ведьму-пророчицу.

Глава 6. Курорт

Фургон подпрыгивал на камнях и время от времени проваливался в неглубокие ямы. Дорога кончилась часа полтора назад и началось бесконечное красновато-коричневое поле. На твёрдой, изрытой ямами земле валялись камни, от мелких, в три-четыре кулака до здоровенных, размером с надвратную башню. Каждый булыжник имел форму октаэдра. На оплавленных гранях виднелись сложные геометрические узоры.

В тёмно-синем небе длинные тонкие облачка таяли в косматой огненной гриве зрака. Умалишённый бог хотел в подробностях наблюдать агонию мира.

Хуже всего была пыль. Колёса поднимали в воздух целые тучи, которые оставались висеть в воздухе. Когда подул ветер – как назло, в корму – под толстым слоем этой дряни оказалось всё. Пыль лезла в глаза, нос и горло, набивалась за обшлага, в рукава и перчатки. Хомяк теперь походил на каменную статую коня, из тех, что держат Сиротский мост в Огдаре. Не хватало только похабных надписей на боках.

Фургон в очередной раз подбросило. Кэран выругался и тут же закашлялся – шарф, намотанный в три слоя, не помогал совершенно. Из фургона выбрался всклокоченный Барджус и устроился на козлах.

– Утро, – пробурчал. – Фух, ну и пылища! Ай! И трясёт! Эх, Кэран, чую, упаримся спицы укреплять. Далеко до озера-то ещё?

Кэран коснулся двумя пальцами шляпы.

– Утро. Выспался? На озере вечером должны быть. Если колёса не отв… Твою ж!

Фургон снова подбросило. Шестипалый полез за пазуху, достал оттуда большой платок в горошек и повязал его на лицо. Настроение ухудшилось. Он любил маски, но закрывать лицо обычной тряпкой как какой-то низкосортный бандит – это чересчур.

– Шестипалый, ты прости за солехлёба. И за то, что приказ нарушил. Но мне очень нужно было! Да и чутьё верно подсказало: этот Грегор знает про Криса. А если Муара жива…

Барджус прищурился. Похоже, у этого сноба всё же есть совесть, пусть и видно, что извиняться ему трудно и непривычно.

– Кэран, я всё ещё жду рассказ.

Кэран погладил бороду, попытался было вздохнуть, но закашлялся.

– Я помню, Барджус, помню, – мечник явно не горел желанием говорить. – Самый страшный удар всегда наносит тот, к кому ты без страха поворачиваешься спиной. Его звали Крис. Собрат по геройской гильдии, тот, с кем я делил похлёбку, с кем стоял спиной к спине. После войны геройская партия заменила мне семью, а этот парень… стал мне как брат, как сын… Пока однажды не убил меня. И если бы только меня…

Кэран врезал кулаком по стене фургона.

– Ну, короче! Шесть лет назад я служил воином в Геройской гильдии, подался туда, когда война затихла. Идти мне было больше некуда.

Кэран немного помолчал, покрутил сигнию. Шестипалый дополнительных вопросов не задавал – снова тянуть клещами ответы он не собирался. К тому же открыть рот означало проглотить дополнительную порцию пыли. Несмотря на платок.

– У героев просто всё. Доказываешь уровень мастерства, записывают в партию и потом знай ходи контракты гильдейские выполняй. Где сфинкса с перекрёстка согнать, где ничейный оазис разведать и зачистить, где деревню от нежити защитить. Работа как работа.

Кэран погладил бороду. Ветер, наконец, переменился и задул слева. Пыльное облако нехотя сместилось, явно собираясь вскорости вернуться. Шестипалый забрал у Кэрана поводья. Мечнику рассказ давался с трудом, за дорогой он не следил совсем, и Барджус решил поберечь колёса. Под его управлением трясти стало немного меньше, но не сильно: каменные октаэдры, казалось, сами лезли под колёса. Или наоборот – выкапывались из земли, чтобы фургон попал в очередную яму.

– Гибнут герои не так уж часто, – продолжил Кэран. – Сработанная партия пройдёт сквозь любую нечисть как огненный шар сквозь туман, даже не заметит. Другое дело, когда у чудищ есть хозяин. В общем, нарвались мы как-то на чёрную цитадель. Думали, очередное эхо войны: какой-нибудь василиск в подвале или виверна на крыше… А оказалось, цитадель с гарнизоном. Всё по штату. Рота охраны и пятеро теургов. Калдиссцы. Наёмники, наверное, иначе что они тут, за тридевять земель от дома, забыли… По-нашему они не говорили, зато дрались знатно. Утром нас было четверо. А к вечеру осталось только двое. Я и Муара, наша ведьма.

Голос Кэрана слегка дрогнул. Еле заметно, но Барджус понял, что с этой Муарой его напарника связывали не только профессиональные взаимоотношения.

– А через пару недель нам прислали подкрепление. Криса, алхимика, и Трэма, следопыта. Молодые ребята – оба мне в сыновья годились – да только я по глазам видел: на войне они не по штабам писарями отсиживались… Короче, несколько месяцев всё было гладко. А потом…

Кэран отвернулся направо, подставляю лицо окрепшему ветру.

– Наняла нас деревня Кривые Грязи, это дыра на полпути между Новым Динтом и Ан-Таэси. Староста сказал, на дальней шахте неделю назад тревожный костёр жгли, и с тех пор ни гугу. Мы идти не хотели, ясно было, что на шахте уже всё, да староста полуторную ставку пообещал. Крис сказался больным и в деревне остался, а мы втроём пошли. У меня сердце было не на месте, но заказ казался пустяковым. По дороге на нас напали вараны, а когда мы отбились, появился телепорт и из него вышел Крис. Он метнул склянки в Муару, она закричала и упала. Я понял, что это ловушка, но сделать ничего не успел. Трэм ткнул меня копьём, а Крис добавил склянками, – Кэран криво усмехнулся и показал правую руку, на которой не хватало мизинца и половины безымянного, – как видишь, я даже успел защититься. В общем, я тоже упал, они хотели меня добить, но Муара бросила меня Коротким путём в Огдар, к воротам вашей гильдии. Вряд ли специально. Она умирала и не могла целиться, просто отправила как можно дальше. Такие дела.

Барджус присвистнул. Новый Динт – это же побережье Зелёного моря, месяца три на юг от Огдара, не меньше. Сильна была эта Муара, ох сильна.

– Ну делаааа, – протянул Шестипалый. – Досталось тебе, стреляный грифон… Ну а дальше-то что?

– Да чего дальше. Провалялся в лазарете два месяца – пришлось брачный перстень за лечение отдать – а когда смог встать, и узнал, где я, за голову схватился. Где Огдар, и где Новый Динт… Но я очень хотел Криса найти. Трэма – тоже, но верховодил в их шайке Крис, палец на отсечение даю. Он теург, я это сразу заподозрил, только не понимал, зачем он алхимиком в гильдии представился. Теургам же плата выше.

– А чего ты в Динт Коротким путём не отправился?

Барджус чувствовал, что Кэран говорит не всё, и решил вытащить из молчаливого напарника всё, что получится.

Кэран пожал плечами.

– Денег не было. Из героев меня попёрли: не смог мастерство после ранения подтвердить. Хотел охранником в караван наняться, но оказалось, что до Динта никто не ходит… Ни караваны, ни корабли. Про дирижабли тут, на окраине империи, никто и не слыхал никогда.

– Слыхали мы про твои дирижопли, – огрызнулся Барджус и потрепал рыжую шевелюру. – Да только их в первый же год войны пожгли все. Никому не улыбалось, чтобы с этих дур теурги нам на головы божественные кары сыпали. А в Динт никто не ходит, потому что делать там нехрен. Сам же рассказывал, что во время штурма случилось.

– Храбрость огдарскую, очевидно, тоже в войну пожгли, – усмехнулся Кэран. – Купцы в лучшем случае до Пальмового оазиса добираются, и то с опаской. Даже до Снограда идти отказываются – боятся солончаков. А раньше, помню, в столичном порту половина кабаков огдарский эль подавала да девок помясистее для ваших морячков держала. Потому что шторм не шторм, огдарцам всегда море по колено.

Барджус собрался было вступиться за огдарцев, но тут фургон подбросило так, что обоим уборщиками пришлось ухватиться за края лавки. Всю повозку зашатало, под крышей хрустнуло. Барджус выругался, снизил скорость и постарался ехать как можно осторожнее. На этих колдобинах легко можно не то что без спиц, а без оси остаться. А это – верная смерть.

– Короче, устроился я вышибалой в “Гуся и лестницу”, начал копить, – продолжил Кэран. – Сначала хотел коня купить, потом приценился и понял, что с моим жалованьем в мехконюшни я лет через сто приду. Решил, что мне и сапог ускоренных хватит, но такого добра в Огдаре днём с огнём не найти. В конце концов, как на плащ от жары и холода заклятый набрал, так и двинулся. Добрался до Пальмового оазиса, а там, оказывается, даже припасов не купить, не то что проводника нанять. Местные говорят, самим не хватает. Пришлось возвращаться – в одиночку по незнакомой пустоши не пройти. Ну а дальше ты знаешь.

Шестипалый объехал несколько камней покрупнее и увидел, что проклятых шестигранников впереди стало немного поменьше. Тогда он решил продолжить разговор.

– И что, за все эти годы ты так ничего о Крисе и не узнал?

– Нет. Гадёныш как в воду канул. Я писал в геройскую гильдию, но они ответили, что знать его не знают. То ли был такой герой, а то ли нет. Наша партия у них числилась погибшей при исполнении, пока я не объявился. Я, конечно, рассказал, как было дело, да только никто эту гниду даже не почесался искать. “Это не входит в круг интересов Гильдии”, – передразнил Кэран противный скрипучий голос неизвестного чиновника.

– Понятно, – протянул Барджус. Он и правда понял больше, чем рассказал Кэран. Геройская гильдия обычно не разбрасывалась людьми. Кэрана должны были пристроить хотя бы письмоводителем или садовником. Да и рассказ о предательстве в гильдейских рядах должен был заинтересовать начальство. Однако же – не заинтересовал. Шестипалый почесал подбородок. Это дело попахивает, и пока непонятно чем – то ли добычей, то ли тухлятиной. А может – и тем, и другим. – А мне ты всю дорогу не рассказывал потому, что разочаровался в людях и не знал, можно ли мне доверять, точно?

– Да, нет, – Кэран пожал плечами. – Просто повода не было.

Барджус сплюнул и отправил Кэрана в фургон спать.

***

– Веселее некуда, – сказал Барджус. – Обхохочешься. Но где же я слышал это название…

Склон полого спускался к гладкой чёрно-бурой жиже, просторно раскинувшейся меж ржаво-красных холмов. Жижа хлюпала. Воняла. Обдавала жаром. Иногда на поверхность всплывали большие пузыри. Они лопались, выпуская пар.