Kitabı oku: «Последний шанс палача», sayfa 2
Глава 3
Ночные бдения
Ночь. Пещера. Огонь. Древние инстинкты, из первобытных, косматых времен. Странный кайф туриста, сорвавшегося от цивилизации к непонятным ему самому «истокам» – холоду, жесткой лежанке и неустроенности. Бр-р!
– А ловко ты их!
– Кого?
– Ну, этих, сегодня… – интонация Дины особым теплом не блистала. Совсем иначе бы надо мужика благодарить, спасшего тебя, дуру, ну да ладно.
– Я, если честно, думала…
– Думала, я родился сразу с колуном и «флаконом»? – усмехнулся Глеб, прикуривая от синего огонька над таблеткой сухого горючего. Нашлось такое, как ни странно, в гламурном рюкзаке гламурной туристки. От возможных гостей огонек был прикрыт, а трофейное ружье глядело на выход стволами с единственным патроном. Гости, впрочем, больше не совались. Единственная попытка выбраться обернулась щелчком пули у самой головы, отбив тягу к дальнейшим экспериментам. Ночь принесла кромешную тьму – как раз, чтобы со скалы навернуться, на манер хозяина ружья.
– Подождем, – сказал Глеб уверенно. – Ну, не профи же они, не платят им за это! Задубеют и свалят!
Так и сидели с тех пор, не пытаясь сменить диспозицию. Ждали. В Глебовом поясном кошельке отыскался НЗ для подобных случаев: сало, хлеб, чеснок и фляжка с содержимым крепче сорока градусов. Другая фляга, с водой, осталась при «харлее» – десятью метрами выше их убежища.
– Ну, не то, чтобы родился…
– Сам дошел до жизни такой, – кивнул Глеб понятливо. – А знаешь, тут как раз угадала. Все дело в позиционировании.
– В ЧЕМ?!
– В нем самом. Ты вот глядишь на мою рожу и понимаешь, что мне таких слов знать не положено. А я, может, кайф ловлю от жизненной простоты. Бухаю, не бреюсь, и зеркало заросло паутиной.
– Опускаешься, – вынесла Дина краткий вердикт. – Какие ж вы, мужики…
– Так мужики и есть. Не метросексуалы какие-нибудь, чего с нас взять-то?!
Пикировка забавляла, уводя мысли в сторону от малоприятной реальности. От человека, сброшенного со скалы, от базы, ставшей за полгода почти родной. Петровичу проблемы ни к чему, рассчитает вмиг, а другой работы в этих краях еще поискать надо. Это если с ментами все обойдется. Идиотов-сектантов в расчет пока не брал – слишком сказочная история на фоне прочих проблем.
– Почему ты постоянно бормочешь? – продолжила Дина атаку тоном классической стервы. Вяло продолжила, по инерции. Может, тоже от мыслей прячется привычным женским способом?
– Бубнишь себе под нос, как старый дед!
– Привычка, – отозвался Глеб миролюбиво, решив проявить понимание. Мы ведь в ответе за спасенных-прирученных… если уж черт дернул!
– Природа-матушка на людей по-разному действует. Одни становятся мудрыми отшельниками с благородной седой бородищей, другие – как я.
– Спиваются, с неопрятной щетиной?
– Слушай, сударыня, а не пошла бы ты! – сорвался он, наконец. – Претензии будешь дома хахалю высказывать! Или мужу, если кто-то с тобой, языкастой, рискнул закольцеваться! Завтра выберемся из этой задницы и пойдешь искать счастья своим ходом!
– Что, устал уже? – растянула она губы в фирменной усмешке сквозь полумрак. – Утомился, герой? Ну, сдал бы меня сегодня ЭТИМ, ты ж хотел!
– Рот закрой, – сказал Глеб угрюмо. Отвык уже от вредин и всего с ними связанного, аж зубы в корнях заломило.
– Хочешь умереть – вали на выход, я не держу. Впух из-за тебя по самые гланды, но это фигня, отмоюсь. Ну?!
Она смолчала – только усмешка превратилась в тонкую нитку. Дернула клапан рюкзачка, ладони нырнули внутрь так резко, что Глеб ожидал увидеть минимум пистолет.
– Извините за беспокойство, вы мне ничем не обязаны! Вы этого хотели?! Надеюсь, этого хватит?!
Деньги – рубли, баксы, еврики. Не то, чтобы сильно много, но купюры сплошь сотенные. От эффектного броска в лицо удержалась – сдернула по несколько бумажек с каждой пачки, остальное исчезло во внутренностях «Columbia».
– Нафига тебе столько с собой?! Чисто на булавки? Гляди, народ тут бедный, за сто рублей могут…
Не ответила – сидела теперь в стороне с видом крайне аффектированным. Фиг бы с ней, если разобраться, а деньги и впрямь не пахнут.
– Спокойной ночи, сударыня.
Н-да, киногероя из него не вышло. Даже на Данди Крокодила не тянул, который, при всей неотесанности, был-таки, ЖЕНТЕЛЬМЕНОМ, разя наповал рептилий и впечатлительных журналисток. Вдобавок, стильный был чувак – у них там, в Австралии, модельеры со стилистами чаще кенгуру встречаются. Одна шляпа с клыками чего стоит! На этой мысли Глебу стало смешно, вытер руки о засаленный камуфляж, и сигаретная пачка выскочила из кармана почти самостоятельно. На воздух потянуло, подальше от психологии.
Ночь за кромкой пещеры оказалась шикарна – как большинство здешних ночей, пропахших разнотравьем. Закурив уже, подумал, что «на воздух от психологии» его тянет слишком давно и успешно. Даже здесь, в земном раю оказался под занавес долгого штопора, уводящего к полной личной свободе. Право имеет, конечно, и радость от этой жизни есть до сих пор… или нет?
– Жил бы и жил себе! – заверил Глеб невесть кого между парой затяжек. Осознал, вдруг, что сигарету держит непривычно – в кулаке, огонек скрывает. Лет пятнадцать уже так не держал!
– Не живется спокойно, дурачок? – спросил у себя, любимого, ощутив вдруг пьяную, почти пацанячью радость. Рай земной – это хорошо, вот только Еву с Адамом турнули оттуда очень даже к месту! Негоже здоровым людям жить в Эдеме, прошивка у них другая, чего Создатель, разумеется, не мог не предусмотреть. Такой у Него был проект – заселение голубого шарика посредством любопытных и активных существ. Прародители выдержали тест-драйв, потому и топчут их потомки этот мир, переплюнув тварей зубастых, когтистых, бронированных и просто огромных.
– Не живется спокойно, да еще и на философию потянуло. Наобщался с сектантами!
Смех – смехом, а что-то в этом есть. Библейский Эдем устранен был за ненадобностью, а во всех прочих местах имеется своя ложка дегтя. Чтоб не расслаблялись людишки. От избыточного покоя голова тупеет, увы, и простейшие решения даются с бешеным скрипом. Сперва избегаешь драк, потом ссор, потом людей вообще. До тех пор, пока люди сами тебя не найдут – расслабленного как медуза, но совсем разучившегося жалить.
– А вот вам фуиньки! – завершил Глеб конструктивную беседу, пульнув чинарик в ночь. Алая искра описала параболу, пуля взамен не прилетела, жизнь продолжается!
Дремать устроился на прежнем месте, сидя – так холод ощущается меньше. До выхода метров двадцать, выстрел картечью отсюда свалит любого, а там поглядим. Еще ведь нож имеется, даже два! А у ТЕХ кто-то явно подранен. Погляди-им!
Не проспать бы…
***
– Бекас, подъем! Шухер, Бекас!
Южная ночь полна суетливой жизни, воняет страхом и кровью. Рука находит «калаш» под боком, левая дергает молнию спальника – всё на рефлексах, некогда думать. Перед лицом маячит Клевер, шустрый хлопец, прибившийся к «диким гусям» месяц назад.
– Румыны лезут, Бекас! Караул уже вырезали, бля!
Хриплый шепот в лицо, блеск фиксы, запах хорошего местного коньяка и дешевых сигарет. Глебу запах не помеха – кровь и страх ничем не заглушишь.
– Тихо, не базлай, – оттолкнуть Клевера, на живот перевернуться, предохранитель вниз. Лежит вокруг степь (приднестровская? молдавская? да кто ее нынче разберет?!), крадутся из степи шустрые тени – близко совсем!
– А-а, суки! – у Клевера нервы сдают, вскочил, лупит длинной и падает почти сразу. Тени вокруг, много, обложили!!!
– А-а-а!!!
***
Глеб проснулся толчком, ружье дернулось к плечу – где?! кто?!
Нет никого! Ночь, пещера и тишина.
Спустя еще минуту понял главное – Дины нет тоже. С рюкзаком, естественно! Мимо, на выход сквозануть не могла – проснулся бы, да и не слезть ей там. В пещеру ушла, идиотка, амбиции заели!
Спешить не стал – покурил, для начала, переваривая сон, попробовал вспомнить о пещере хоть что-нибудь. На ум пришел только Петрович, объясняющий над этим самым обрывом про «дырку в скале» – вдруг туристы поглазеть захотят. Еще представился муравейник в разрезе, тысячи ходов с тупиками, но это уж так, дань воображению. Гораздо важней сейчас фонарик (есть такой в НЗ), да часы с подсветкой. Сорок минут дремал, не могла она далеко ушкандыбать!
Прямой коридор завершился быстро – дырой влево. Ради приличия, Глеб покричал у дырки классическое «ау!», но ответа не пришло. Еще чуток размышлял, не послать ли глупую барышню к ее же маме, оставив куковать в лабиринтах, потом отбросил и эту идею. В конце концов, помимо «жентельменства», деньги уплачены, отработать надо бы! Заодно и согреемся!
Спустя минут двадцать, «кроличья нора» вывела его в мир совсем даже не волшебный. Каменный свод ощутимо давит, на стенах влага, пол скользкий. Главное – целая куча новых дырок в стенах, уводящих невесть куда! Покричал в каждую, для порядку, две ответили женским перекликом… или не женским? Луч фонаря высветил ходы совсем узкие, вниз, под крутым углом. И что дальше?! Нить Ариадны искать?! Сложно тут с нитью – скорее Минотавра встретишь. А дырка… ну пусть будет левая. Один из способов не заплутать – выбираешь из всех ходов только левый (или правый, без разницы), и движение твое по лабиринту становится вполне осмысленным. Сейчас и проверим! В дыру протиснулся с трудом, съехал неловко, приземлился жестко. Снова коридор, ходы, дырки. Кричим «ау!», выбираем левую…
Дину он нашел в одном из ходов – скрюченный силуэт у стены, почти окаменевший. Глаза открыла не сразу, тут же зажмурившись.
– Убери свет… а-а, это ты… а я вот… задремала…
– Занятно! Рыскаю как пещерный медведь, а она дрыхнет! Какого тебя сюда понесло?!
– Выход искала, – узкие ладони прошлись по лицу, будто сдирая маску, голос остался тусклым. – Решила сама, а тут вот… замерзла… духов видела…
– Чего?! Каких еще духов?! Глаза открой! – мандраж накатил реально, заставляя суетиться. Сон, переохлаждение?! Или…
– Духи добрые, говорили со мной…– голова ее дернулась от пощечины, рот поехал криво в сторону, будто пластилин на жаре.
– Вставай, блин, духи тебе… щас покажу тебе духов! – в панике зарядил еще пару неромантичных затрещин (ноль эмоций!), потом Дина упала ему на руки, и пришлось волочь. Фонарь в зубах, ружье за спиной, вылезти повыше! Если газ тяжелый – уйдем! Башка плывет уже, всё звенит, скоро совсем аллес. Выше, выше, в дыру, в переход осклизлый, еще!
…Целую вечность спустя он понял, что выживет. Наверное. Если выберется отсюда хоть когда-нибудь.
Потому, что заблудились они качественно и всерьез…
Глава 4
Специфика таежной контрразведки
Майор Гайтанов начал день с сущей бюрократии. Отчетность готовил к полугодовому совещанию. В суровой конторе под названием «УФСБ по Республике Златогорье» отчетность весьма ценилась – иногда больше, чем сама работа. Константин Гайтанов, дослужившийся здесь до опера-«важняка»2 , бюрократию давно принял, как неизбежное зло, и рукой махнул. Щелкал нынче с утра по клавишам компьютера, выделяя фрагменты текста, компоновал «Справку об изменениях в оперативной обстановке», плановые позиции помечал. Так увлекся этим занудством, что телефонный звонок заставил его поморщиться.
– Алло! Видали и поздоровей, Степан. Сегодня? Ну, давай, по прежнему месту.
Звонил «источник» – один из многих, таскавших «оперативно-значимую информацию» в бездонную копилку Управления. Человеческий капитал, достояние опера, пчелка рабочая… хотя этот, скорее, трутень. Исключить его из аппарата руководство не дозволяет, а сам он, при полной своей никчемности, крайне навязчив.
– Достал ты меня, – сказал Гайтанов замолчавшему телефону, производя в уме нехитрый расчет: двадцать минут на дорогу, обратно столько же, беседа полчаса, минимум. Как раз до обеда. Если перекусываем на встрече – в обеденный час выйдет порешать собственные «головняки». На рынок заехать, машину в сервис загнать… да мало ли что. Оперу точная явка с обеда не требуется, но и «легенда» лишняя не помешает – чтоб не злоупотреблять терпением начальства.
Через пять минут Гайтанов заглянул в кабинет к Баиру, своему непосредственному боссу:
– На пару часов выскочу. «Домовой» звонил, тема, вроде, интересная.
– Интересная? У «Домового»? – меланхоличный айланец Баир Ботоев отобразил круглым лицом максимум скепсиса. – На справку хоть наговорит?
– А я знаю? – пожал Гайтанов широкими плечами. – То ж странный человек, у него всяко бывает.
Спустя еще полчаса, «важняк» сидел в кабинете неплохого местного заведения «Ак Тау», смакуя ломоть печеной баранины с травами. К мясу здесь подавали горячий бульон, способствующий пищеварению, и очень любимый за это многими национальными кухнями. Гайтанов, употребивший немало бульона под «жижиг-галныш»3 в далекой отсюда Чечне, выводы сделал еще тогда и случаев поправить здоровье не упускал.
Кто пищеварению изрядно НЕ способствовал, так это нынешний собеседник. Субъект люмпенской внешности и неясного образа жизни.
– Бабки нужны, начальник, – завел субъект привычную песню, не успев еще за стол присесть. – Реальная тема выплыла, с наркотой, замутить хочу!
– Тема – это хорошо, – кивнул майор степенно и последующие минут десять расспрашивал «Домового» с ленивой въедливостью, не упустив ни единой детали. Информация, как и предполагалось, не стоила даже потраченного бензина.
– Послушай, Степа, ты опять все забыл, да? Пьяные семейные разборки – это работа не наша и даже не уголовного розыска. Максимум для участкового, понял? Даже если участники разборок курят «траву» регулярно. Ты меня за этим звал?
– Ну, дык… я знаю, где берут «траву»!
– У цыган? В Нуйме? Тебе, может, улицу назвать?
– Ну, дык… Константин Сергеич, я ведь всегда чем могу! Китайцев на той неделе видал, толпа целая! В горы собирались. А нахрена им наши горы, когда у них свои есть?!
– Китайцы – это хорошо… – очередной кусочек мяса оказался жестковат, и Гайтанов потянулся за зубочисткой. Припомнил, заодно, краткую биографию «Домового»: бывший геолог, судимый, спившийся. К негласному сотрудничеству привлечен еще при Советах, для «оперативного обеспечения» границы с Монголией. Последние лет десять висит балластом, занимая место в сейфе и отнимая время оперработников.
– Китайцы были группой? С русским гидом? По маршруту шли? Ну, это шпионы, ясен перец! Все, Степан, хватай ружье, едем брать!
– Мы?! Ну, дык… шуткуешь, начальник, издеваешься над человеческим нездоровьем! Грех это!
– Оба-на, да ты верующим стал, Степан?! Может, в монастырь подашься на склоне лет? Бросишь бухать, просветлеешь лицом?
– Скажешь тоже, Сергеич! – мутный субъект хохотнул, отчего на шее выступил острый кадык, потом во взгляде мелькнуло что-то. – Во, еще вспомнил! Сектантов каких-то люди видели! Странные, черти, со стволами!
– Прям со стволами? – съерничал Гайтанов машинально, уделив внимание бульону. Пересолен, кажется. Ну, точно! У повара руки тряслись?!
– И что за стволы?
– Нормальные! Ружья, карабин с оптикой! Их четверо было, через Усть-Куташ в горы шли.
– Может, охотники?
– Ну, дык… на кой им молитвы петь, охотникам-то?
– А они пели?
– А как же! У одного местного на ночь зависли, заняли сарай и пошел хор Пятницкого! Местный сам не лох, в церкви бывал, но таких песен сроду не слышал. Про Бога, про братство какое-то!
– Ясно, – аппетит у Гайтанова пропал, вдруг, изрядно удивив самого майора. Заинтересовался что ли? Молодость вспомнил, первые свои дела? Ну даешь, брат! Ладно, с паршивой овцы, как говорится…
– Нам песня строить и жить помогает! – сказал майор назидательно, вынимая ручку с блокнотом. – Только разные бывают песни, а потому проверим, Степан, обязательно. Да ты кушай, мясо остывает. Рубай и рассказывай…
Из заведения Гайтанов вышел потяжелевшим и вполне довольным жизнью. Улыбнулся ветру и окрестным горам, поймал пару встречных улыбок от особ женского пола. Неплохо бы вздремнуть чуток, но это уж выйдет перебор. Патриархальность здешней жизни слишком расслабляет, особенно после прежних мест, куда заносила судьба. Спортивную форму держать пока удается, а вот мозги «плывут» вовсю, и привычки появляются одна другой ленивей. Может, и фиг с ними? Не мальчик уже, набегался к своим тридцати трем! Другие пускай бегают!
В кабинет майор вошел часом позже, почти проснувшийся, но от бодрости далекий. Коллеги сплошь в отпусках, придется одному воз тянуть. Безопасность обеспечивать на отведенном участке. Искать террористов и шпионов в маленькой национальной республике, где большинство населения до сих пор верит в духов, а продвинутое меньшинство делит кресла по родоплеменному принципу. Сам сюда напросился из большого города!
Врубив комп, Гайтанов вспомнил об отчетности, но эта мысль была с презрением отброшена. Делом надо заниматься! Экран, пароль, файл. «Секретно. Экз. № 1. Справка о встрече…». Несколько справок наметилось, и все, увы, никчемные. В первой майор старательно раздул тему китайцев – смех смехом, а контрразведывательный аспект никто не отменял. Передадим бумажку смежному оперу, нехай проверяет. Вторая макулатурина пойдет на информирование милиции – про жуликов, любителей курнуть «косяк» и похулиганить в таежном селе. Адрес имеется, пара фамилий, пара кличек – сойдет на безрыбье. Опять же, «галочку» срубим за взаимодействие с правоохранительными органами!
Перед третьей справкой Гайтанов уделил время чайнику и коробке с «Липтоном». Подумать следовало, мозги взбодрить. Информация про «поющих охотников» не тянет и на абзац – сплошные абстракции. Начальнику Управления такое не доложат, и даже Баир будет долго кряхтеть и языком цокать. Умный, типа! Не понимает, типа, что есть такое для опера Их Величества Статистика и Отчетность!
Согласно информации источника, 23.07.2010 г. в н.п. Усть-Куташ (Турагайский район) местными жителями замечены четверо вооруженных лиц, предположительно принадлежащих к неустановленной религиозной структуре. В населенный пункт прибыли в вечернее время, переночевали в надворной постройке одного из местных жителей (установочные данные подлежат выяснению). Утром 24.07.2010 г. вышли в горы, не сообщив местным жителям конечную цель пути. Транспортных средств у данных лиц замечено не было. Из внешних примет источник назвал короткую бороду у лидера группы. Одеты все четверо в брезентовые туристические костюмы защитного цвета, при себе имеют рюкзаки. Вооружение: ружья охотничьи, двуствольные, а также карабин марки «Тигр» с оптическим прицелом. В ходе ночевки члены группы хором исполняли песню на русском языке, религиозного содержания, что и позволило владельцу надворной постройки предположить их принадлежность к религиозной структуре.
На этой фразе вдохновение иссякло полностью. Не пер текст! В таких муках рождался, что впору кесарево делать! Поморщившись, вооружился майор «мышкой» и функцией «выделить», затер бесчисленных «местных жителей» и «лиц», вставляя повсюду синонимы. Помогло не очень – все равно муть, из серии «кто-то кое-где у нас порой…»! В качестве передышки прошелся Гайтанов к настенной карте, коричнево-зеленые тона обратились в горные хребты и долины, взгляд на них привычно запутался. Вот он где, тот самый Усть-Куташ – просто точка, в стороне от всех дорог. К востоку населенные пункты отсутствуют и стандартных туристических маршрутов нет. «Дикари», стало быть? Экстремалы, или вовсе браконьеры, хорошо вооруженные, с религиозными странностями. Ну-ну…
Компьютер паузу использовал привычно – по экрану вместо текста плыли теперь фотографии-скринсейверы. Пейзажи, натюрморты, портреты. Южные горы с древней каменной башней. Сам Гайтанов – лет на несколько моложе, в брезентовой «горке» и «разгрузке», с автоматом. Кремлевские башни и снова Гайтанов – поджарый, хмурый, уже при шраме. Женские лица, улыбки…все в прошлом! Зеркала в кабинете нет, но себя майор и так знает – пара лишних кило, незаметных пока на крупной фигуре (это пока!), черные волосы стрижены коротко, шрам на морде лица никуда не делся, ясен перец. Во взгляде с каждым годом все меньше огня и больше ленивой скуки. Фотографии здешних гор Гайтанов в компе не держал – вполне хватает вида за окном.
С этой мыслью майор изгнал картинки с экрана, и клавиатура запела под пальцами, добавляя к тексту стандартные умные фразы. Установить! Ориентировать! Учесть!
До конца рабочего дня оставалось совсем немного.
Глава 5
Нижний мир
На исходе вторых суток время в пещере остановилось. Исчезло вовсе по причине полной своей ненужности. Темнота, сырость и холод – эти три вещи составляли сейчас доступную Вселенную.
– А ведь здесь мы и умрем, – сказала Дина на одном из привалов. Спокойно сказала, без эмоций, с жутковатой готовностью.
– Будем бродить в темноте, ослепнем… или не успеем. Воду можно лизать со стен, дольше протянем…
– Нравится мне твой оптимизм! – хохотнул Глеб. – Красочные картины разложения, затерянные души! Может, за любовь поговорим?!
Говорить было лениво. И двигаться. Думать тоже. Сырая темнота тянет силы как холодное море – пловец барахтается, засыпает и счастливым уходит на дно. К бениной маме такое счастье! Двигаться, говорить, шуметь!!! Алкоголь тут, кстати, лишний – теплоотдачу повышает. Оставим его на крайний случай.
– За любовь? Какая любовь в склепе?!
– Нормальная! Неандертальцы вон миллион лет в пещерах любовью занимались, под красивым названием «промискуитет». Запомнила умное слово?! Ну, пошли тогда, нефиг рассиживаться!
Шли они давно. Только и делали, что шли, не считая коротких привалов на ледяном полу. Сперва решили по науке: из всех дыр только правую и вправо поворачивать. Не помогло. Нюхали воздух, слушали тишину, пытались интуицию напрячь. Раз почти свалились в подземное озерцо – расклад летальный, учитывая, что одежду не высушить. Снова шли, чтоб согреться, почти без конечной цели. Сало из НЗ, наструганное грубо еще в начале, переделено было на крохотные четвертинки, водку Глеб берег, а чеснок, напротив, пустил в расход быстро. Для профилактики. Только пневмонии сейчас не хватало!
Вечером вторых суток (или утром третьих?) заночевали в каком-то закутке, прижавшись друг к другу без малейшего эротизма. Пробовали уснуть, но промозглая сырость быстро разбудила. Пара глотков из фляжки вернули иллюзию тепла и легкую эйфорию. Слова вернулись, почти пропавшие. Дина, как всякая женщина, говорить начала первой, и остановить этот поток Глеб не пытался – пусть выговорится, пока крыша не съехала. Про жизнь, про свет, про тепло. Про Новосибирск, где люди платят немало (идиоты!!!) за экскурсию в Златогорье. Про себя саму, мелкую начальницу в филиале иноземной компании. Квартира в кредит, семьи нет вовсе. Главная мечта – умереть красивой. Последнее, впрочем, спишем на «обстакановку» и забудем.
– А ты почему о себе не рассказываешь? Так нечестно!
В наивных обидах она почти умиляла. Ничего общего с прежней гадючкой, что списал Глеб на обстановку, опять же. Древние инстинкты и все такое. Феминизм явился в мир вместе с сытостью и цивилизацией – на самой кромке темных тысячелетий, где женщина укрывалась привычно за спиной ощеренного самца, не пытаясь его подменить. Иногда кромка истончается. Как раз настолько, чтоб услышать голодное сопение первобытной Ночи, заставляющее встать дыбом отсутствующую шерсть на современных загривках…
– Почему ты молчишь?
– Думаю.
О себе говорить не хотелось – в сравнительном анализе Глеб от самки явно отставал. Сплошной набор «недо»: недоучившийся студент, невыслужившийся наемник, недоподнявшийся бизнесмен. Отшельника и то не получается – сплошная, блин, недоделка! С другой стороны, у друга Бориса, напротив, все перло по жизни, даже с Наташкой – и где теперь Боря?! А Натаха где?! Ладно, забудем!
– Про дауншифтинг слыхала что нибудь?
– Краем уха. Модное бегство от реальности?
– Почему бегство? – возразил Глеб для проформы, как привык уже в долгих, «сам на сам» беседах. Машешь, бывало, колуном, таскаешь воду, или чинишь надворные постройки – и дискутируешь, блин, до посинения! Оправдаться пытаешься перед собой, любимым, вогнать мозг в состояние перманентного счастья!
– Почему бегство? Так, легкая подвижка в пользу простоты. Кто-то курит «траву» на Гоа, другим хватает местных пейзажей. Чистый воздух и минимум мудачья.
– А ты, конечно, был крутым московским топ-менеджером, устал от красивой жизни и решил «съехать»? Сразу на дно, чтоб не мучиться?
– Угадала. Почти, – сказал Глеб, решив, что стервозность, все же, не лечится. – И московским был, и менеджером, и «топ». Топал по Москве. За людьми. Супруги неверные и все такое.
– Сыщик, что ли?
–Точно. Сыщик и охранник. Потом свое агентство открыли, сопровождение и антирейдерство. Нормально поднялись.
– А потом, конечно, КРИЗИС?
– Он самый, – боль шевельнулась в черепе застарелым похмельем, аж зубы сжались. Кирилл, Киря, Кирюша… сука ты эдакая!
– Кризис-шмизис… кончилось все, короче. Тебе детали нужны?
– Нет. Отдохни немножко, забудь обо всем.
Ее ладонь оказалась теплой и чуть колючей, будто электричество. Мелкие разрядики, унимающие боль и тревогу. Словно руки матери… или женщины, о которой всегда мечтал. Очень далекой отсюда женщины…
***
…Год 1988-й, весна, вечер. Окраина Москвы. Жидковатый вкус пива из канистры, ядовитый дымок «Астры», переполненный зал ДК. Крутится зеркальный шар под потолком, цветомузыка мигает в такт Андерсу с Боленом4, народу не протолкнуться. Девчонки сплошь клевые: кожаные мини, чулки в сетку, прически «взрыв на макаронной фабрике». Пацаны в спортивных костюмах танцевать пока не спешат – толпятся у стенок, только взгляды по сторонам. Может, «склеят» кого, а возможно с чужими зацепятся, толпа на толпу. Скучно, по любому, не будет – на то она и дискотека!
– Глеб, зазырь, какой чувак!
Человек, стоящий у входа, внимания заслуживает, чего уж там! Будто из импортного видеофильма выскочил, угодив, ненароком, в окраинный Дворец культуры! Высок, строен, плечист, волосы длинные, рожа благородная насквозь… принц хренов, короче! Пацаны на такую публику реагируют вполне предсказуемо – кулаки, видать, у многих зачесались. Пяти минут не прошло – повели патлатого на улицу двое, очень проблемного вида: стрижены наголо, в жилетках из телогреек с трафаретным «орлом-монтаной» на спине.
– Ты куда, Глеб?Решил вписаться за этого? Ну, на кой?!
– На той! Замесят дурака, потом менты понаедут, начнется разбор!
За углом всё предсказуемо – трое на одного.
– Эй, братва, чё за проблемы?!
– Проблемы у тебя будут! Вали, козел, пока не огреб!
Быстрая свалка, свист нунчаков, вкус крови во рту. Свои пацаны уже вывалили толпой, а от пришлых остался только топот бегства.
– Ну чё, живой? Нафуя тебя в пролетарский район занесло в таком прикиде?!
– От скуки. Позволь, для начала, выразить тебе благодарность. Меня, кстати, Борисом зовут.
– Глеб. Во, блин, клёво, как этих… святых, да?! Борис и Глеб! Каждый день трындят про это… тысячелетие крещения Руси, застряло уже в мозгах! Покурим?
– Давай.
Пачка «Родопи» против дефицитнейших «Мальборо», разговор ни о чем и обо всем сразу.
– Ты, вижу, совсем недавно кирзачи снял, – проявляет Борис чудеса проницательности. – До сих пор гудишь без тормозов?
– И гужу! За тормоза мои не волнуйся, там всё смазано! Учусь, между прочим, на рабфаке, думаю поступать!
– И куда, если не секрет?
– На журналистику. А чё, работа клёвая, страну поглядеть можно! Согласен?
– Бесспорно. Слушай, дружище, у меня к тебе предложение, как к будущему студенту. У нас на днях намечается маленький «сейшн», только для своих, но тем не менее. Ты сегодня сделал жест доброй воли, как сейчас модно говорить, показал мне изнанку московских окраин, а я в ответ, хочу предложить тебе экскурсию в Центр…
…Полумрак огромной квартиры, сладкие ритмы «Scorpions», аромат хороших духов вперемешку с дорогим табаком. Баночка пива – настоящего, импортного, в магазинах не достать! – холодит ладонь. Борис мнет в танце эффектную герлу в юбке-«варёнке», а Глеб пока не у дел. Со скуки, краем глаза срисовывает мишень неприметную и слишком скромную для здешней тусовки. Юбка, блузка, кофточка, прозрачная косынка поверх простой прически «каре»! Взгляд прямой, без лишнего кокетства.
– Привет! Станцуем?
Она кивает, и прозрачный платочек падает с плеч, будто облако.
– Меня Глеб зовут. Ты, наверное, это… Кристина какая-нибудь?
– Наташа. Я похожа на дочь Пугачевой?
– Не-а. Просто у всех тут имена такие… финдибоберные! Блин, ерунду, наверное, говорю?
– Угадал. Хорошо, что сам это понимаешь – значит, не все потеряно.
– А ты ехидная! – ухмыляется он, и осознает, вдруг важнейшую вещь.
Объект по имени Наташа – чужая здесь!
Не менее чужая, чем сам Глеб!
– Может, это… погуляем?Подышим кислородом, побазарим за любовь. Москву тебе покажу…
Иногда итог беседы ясен сразу. Есть фразы, которые нельзя говорить первой встречной, и есть девушки, которым нельзя говорить определенные фразы.
– Знаешь что?! – глаза ее становятся ледяными, с легким оттенком брезгливости, рука рвется прочь из мужской ладони, но Глеб не отпускает.
– Тихо-тихо-тихо. Я все знаю, можешь не говорить! И Москву можешь не смотреть, но любовь тебе чем не нравится?! Между прочим, это… как его… биохимическая реакция организма, а для реакции кислород нужен! Что ты имеешь против кислорода и химии?!
Подействовало, как ни странно. Взгляд теплеет, ладошка расслабилась, а тут и музыка другая пошла. Второй «медляк» подряд, вопреки всем законам дискотеки! Тягучее что-то, незнакомое, щекочущее душу до самых ее корешков.
– Прелесть! «Порги и Бесс»…
– Чё?
– Это колыбельная, из оперы. Ты не знал?
– Ну, как тебе сказать… давно я чё-то в опере не был!
– Очень плохо, – качает она головой, не принимая шутки. – Еще москвич, называется! Что ж, придется срочно заняться твоим просвещением, если раньше не сбежишь…
***
Проснулся резко, будто кипятком изнутри обдали. Холод по коже, шум крови в ушах. Мышцы сжаты близкой опасностью.
Рядом кто-то есть! Чужой!
СОВЕРШЕННО ЧУЖОЙ!!!
– Глеб…
Его рука стиснула девушку, не давая выдохнуть, правая ищет ружье… не находит…
Кто-то шел прямо к ним – не скрываясь, цокая подковками каблуков, сопя, фыркая. По полу, левее, выше… ПО ПОТОЛКУ?!
Нервы сдали – палец вдавил кнопку, луч фонарика пробил коридор. В стену уперся. В цоканье каблуков (когтей?), нарастающее из тьмы. В никуда!
Кажется, она застонала. Кажется, сам чуть орать не начал. Невидимое приближалось, цокая, дыша хрипло.
– Гле-еб…
ЭТО замерло рядом совсем. Тихое ворчание, кашель, сопение. Цокот – прямо сквозь них, на потолок, прочь.
Боль в пальцах пришла позже – разжал кое-как, выпуская ружье, воздух из груди вышел шумно.
– Что… что это?!
– Сама как думаешь? Вот и я не знаю. В домах и то, говорят, всякое водится, а тут пещеры, миллионы лет!
