Kitabı oku: «Пещерный город», sayfa 3

– Похоже, они нам не доверяют, – сказал чекист Чагин.

– Не будем терять времени. За работу!

Десантники, не прибегая к силе, быстро оттеснили к краям площади детей и взрослых, создав вокруг машин свободное пространство. На сборный костяк из металлических конструкций эмчеэсовцы натянули тент и стали переносить в складскую палатку ящики с гуманитарной помощью. Над площадью подняли флаг с эмблемой МЧС. Полотнище затрепыхалось на ветру.

– Выстраивайтесь в очередь, – вновь обратился к жителям Лавров.

– А что будут выдавать? – выкрикнул кто-то из афганцев.

На этот вопрос комендант миссии уже отвечал старейшинам поселка, и не один раз. Пришлось повторить громко и доходчиво, для всех сомневающихся.

– Каждому жителю поселка положено теплое одеяло, запас еды на неделю и пять литров питьевой воды. Лекарства будут выдаваться по усмотрению врача нашей миссии.

Халява, она и в Афганистане халява. Люди, до этого неприязненно смотревшие на незваных русских гостей, охотно вытянулись в длинную цепь. Казалось, что конфликт улажен и, получив гуманитарную помощь, жители разбредутся по поселку, унося в сердцах благодарность к бывшим врагам. Но радоваться, оказывается, было рано.

Опираясь на изогнутую палку, к палатке заковылял сгорбленный старик в заношенном халате. Его белая борода была настолько длинной, что казалось, лучше бы было заткнуть ее за пояс. За край халата держался мальчишка, и не потому, что был маленьким. Он панически боялся пришельцев – при каждом шаге запрокидывал голову, чтобы видеть лицо своего спутника. Подойдя к палатке, старик с мальчишкой остановились. Ольга Бортохова наморщила лоб и сделала вид, что занята.

– Что вы хотели? – спросил Батяня. – Есть вопросы?

Но старик ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к выстроившимся в очередь людям и протянул к небу руки, словно пытался достать кончиками пальцев до солнца. Толпа мгновенно стихла, наверняка к старику прислушивались в сложных жизненных ситуациях. Пожилой человек на Востоке всегда пользуется уважением.

– Что вы делаете? Опомнитесь! Вы думаете, русские будут нам помогать? Вы думаете, что в этих грузовиках действительно помощь? Я уверен, что там спрятано оружие и боеприпасы, – охрипшим голосом произнес старик. – Они снова пришли убивать нас!

Майор, понявший смысл воззвания к односельчанам, про себя выругался, поняв, что сейчас может произойти непоправимое. Самые идиотские предположения в настороженной толпе нередко находят поддержку. Его худшие опасения начали оправдываться.

– Нельзя ничего брать! Пусть уходят! Мы их не звали! – кричал старик.

В палатку уже готовы были полететь камни. Автоматы из-за спин перекочевали в руки. Однако до выстрелов дело не дошло. Сложившуюся ситуацию требовалось немедленно урегулировать, наглядно убедив афганцев в том, что в неразгруженных ящиках действительно находятся еда и лекарства.

– Майор, чего вы ждете? Скажите им, если не отойдут и не спрячут оружие, вы прикажете своим людям открыть огонь поверх голов, – заволновался чекист.

Но следовать совету чекиста Батяня не спешил. Конечно, это был самый простой из вариантов разрулить ситуацию. Но где гарантия, что афганцы не испугаются, не откроют ответный огонь, приняв предупредительные выстрелы за прямую угрозу их жизни. Да и шаткая репутация конвоя могла быть подпорчена на время его следования к Кабулу. Плохие новости передаются чрезвычайно быстро.

– Без паники. – На лице Лаврова не дрогнул ни один мускул.

– Вы что, майор, хотите всех нас здесь похоронить? – не унимался Чагин, с тревогой посматривая на жителей поселка. – Они же ему верят!

– По-моему, это вы предлагаете накалить ситуацию. А теперь попрошу отойти и не мешать мне. За безопасность отвечаю я и мои люди, – сказал, как отрезал, комбат.

Чекист гневно сжал пальцы в кулак, но тут же утихомирился.

«Этот старик наверняка имеет влияние на толпу. Если удастся убедить его, то и остальные поверят», – поразмыслил майор.

– Погоди, уважаемый. – Батяня подыскивал нужные слова. – Раз уж ты нам не веришь, то давай поступим так. Ты проверяешь на выбор любой из грузовиков. Все разгрузить мы не можем. Если в ящиках находишь оружие, то оставляем его здесь и покидаем ваш поселок. Идет?

Старик обернулся. Чуть раскосые, обрамленные морщинами глаза уставились на комбата. Он присматривался к российскому десантнику, обдумывая смысл его слов.

– Старик, ты понял, что я сказал?

– Любой грузовик? – недоверчиво переспросил афганец. – Любой ящик?

– На ваш выбор, – согласился комбат.

Какое-то время старик безмолвно рассматривал землю у себя под ногами, после чего гордо поднял голову и произнес:

– Я согласен. Но если я найду хоть один автомат или мины, вы оставите оружие и покинете наш поселок.

Лавров лишь улыбнулся – уж он-то точно знал, что находится в ящиках на самом деле.

Старик подошел к одному из «КамАЗов», которому предстояло следовать до самого Кабула, а потому его и не разгружали, кивнул на закрытый борт. Лейтенант Авдеев дернул запор – борт с грохотом опустился. На выбор старика был вытащен ящик из дальнего угла кузова. Лейтенант поднял крышку и полоснул ножом по бумажному мешку. На доски посыпалась мука. Однако одного ящика было недостаточно, чтобы окончательно убедить подозрительного старика в миролюбивых намерениях русских. Пришлось вскрыть еще пару ящиков. Как и в первом, там не было и намека на оружие: макароны, крупа…

– Хорошо, – пригладив бороду, одобрил старик и обратился к односельчанам: – Можете брать.

С наступлением сумерек площадь опустела. Последний житель, взвалив на плечи мешок с мукой, медленно плелся по улице, превращаясь в маленькую черную точку на фоне заходящего за горы солнца.

В палатке, рассказывая анекдоты и перекидываясь в карты, сидели повеселевшие эмчеэсовцы – миссия пока была успешной. Майор Лавров и лейтенант Авдеев стояли на площади, неторопливо потягивая сигареты. В небе загорались первые звезды.

* * *

Налитые свинцом тучи, окутанные туманной дымкой-сиянием, плыли в утреннем небе, словно льдины, отколовшиеся от айсберга. Отливая золотисто-оранжевым и красно-фиолетовым оттенками, выкатывалось из-за гор солнце. С северо-востока начинал задувать промозглый ветер. В пропитанном сыростью воздухе уже витал запах близкого дождя.

Семеро афганцев в белых рубашках и широких штанах запрокинули головы. На их вспотевшие и раскрасневшиеся от изнурительной работы лица упали первые капли. И прежде чем успел зарядить настоящий ливень, все они уже укрылись от непогоды под навесом палатки, на пологе которой виднелся британский флаг.

У края навеса, стреляя искрами, горела жаровня. Струйки дыма от раскаленных докрасна углей медленно тянулись к сводам палатки, вырывались на волю и таяли во влажном воздухе. Десяток британских военных, разместившихся полукольцом вокруг жаровни, оживленно болтали, перекидываясь в карты. Чуть поодаль от них, полулежа на спальном мешке, играл на губной гармошке молодой сержант. Несмотря на свой возраст, играл он мастерски, чем вызывал уважение у старших товарищей.

– Присоединяйтесь! В покер научим играть, – на ломаном, но вполне сносном пуштунском языке обратился к обладателю черной как смоль бороды, афганцу, старший лейтенант Дуглас.

Бородач, бывший у афганцев-строителей за главного, бросил на затянутое тучами небо задумчивый взгляд и, поняв, что дождь закончится не скоро, принял приглашение британца. Солдаты потеснились. У жаровни места хватило всем.

– Играть в азартные игры нам запрещено Кораном, но смотреть, как это делают другие, можно, – афганец широко улыбнулся, обнажив ряд желтых зубов, – поэтому, если не возражаете, мы просто посидим, – проговорил он, мешая английские и пуштунские слова.

– Нет проблем, – старший лейтенант ловким движением перетасовал колоду и раздал карты, – какой уже год подряд ремонтируете этот мост?

– Четвертый, – тяжело вздохнул бородач, – но что поделаешь? Без него мы как без рук: ни товар на рынок не доставишь, ни еды не купишь, ни родственников не повидаешь. А всему виною эти талибы. Каждый раз, как только подразделение афганской армии по борьбе с терроризмом собирается проводить спецоперацию в горах, они тут же разрушают подвесной мост, словно кто-то их предупреждает заранее. Мы собираем людей с окрестных деревень, чиним его, проходит время – и они снова…

– Прямо замкнутый круг какой-то.

– Точно подмечено. Хорошо, что хоть каждый раз помощь присылают. В прошлом году американцы были, в этом году вас направили. Без ваших стройматериалов, – бородач кивнул на стальные тросы, аккуратными бухтами уложенные на земле, – нам бы его в жизни не отремонтировать. Те джутовые канаты, на которых он висел, простым ножом перерезать можно.

Дуглас прищурился и обвел взглядом напряженные лица своих бойцов – сделанная им последняя ставка вынуждала игроков вскрыть карты. Уже заранее предчувствуя, что победил, старший лейтенант картинно раскрыл карты веером и продемонстрировал присутствующим почти беспроигрышную комбинацию – «флеш-рояль». Лейтенант и два сержанта негромко выругались и полезли в карманы, чтобы сделать ставки на новый кон. Деньги же, лежавшие в банке, перешли к победителю. Выигрыш был символическим. Британцы, охранявшие местных жителей при восстановлении подвесного моста, играли не ради наживы, а чтобы скоротать время. Отделение из взвода Дугласа вместе со стройматериалами доставили сюда на вертолете, остальные бойцы выдвигались сюда своим ходом. Их прибытие ожидалось только на третий день.

– Может, не стоит продолжать? – громко засмеялся старший лейтенант, распрямляя пальцами помятую купюру с портретом британской королевы. – Мне чертовски сегодня везет, и не хотелось бы вас разорить.

– Да уж, как-нибудь в другой раз повезет и мне, – раздосадованно махнул рукой лейтенант, забирая уже сделанную ставку.

Довольный собой, Дуглас захрустел застежкой-липучкой и пододвинул рюкзак к ногам бородача.

– Угощайся. Здесь на всех хватит.

– Что это? – осторожно поинтересовался афганец, заглядывая в темные внутренности рюкзака.

– Не бойся, не свинина, мы не первый год среди мусульман, – достав одну из консервных банок, ответил старший лейтенант, – всего лишь консервированные бобы в томатном соусе.

– Тогда можно. – Бородач все же изучил этикетку.

Проголодавшиеся афганцы-строители уплетали вегетарианскую пищу с завидным аппетитом. Через пару минут консервные банки были уже пусты. А самые ненасытные все еще продолжали «гонять» по дну обломки лепешек, собирая остатки соуса. У британцев сложилось впечатление, что афганцы не ели со вчерашнего вечера.

– Большое спасибо, – слизывая с губ крошки, поблагодарил бородач, – кстати, вы не в курсе, что там, в Кабуле, происходит? Говорят, вроде большие беспорядки начались. – Афганец довольно бегло говорил на странном языке, придуманном им самим, к пуштунским словам он приставлял английские артикли, в английских же их опускал.

Британский офицер привык к подобным странностям местных полиглотов и прекрасно понимал сказанное.

– Не совсем так… Вчера перед сном радио слушал…

Тем временем усилившийся ветер подхватил серые тучи и, словно одеяло, потащил их в сторону гор. Небо прояснялось. Солнце брызнуло на землю ярким слепящим светом. Дождь ослаб, а вскоре и вовсе сошел на нет. Остались только большие лужи на глинистой земле, в которых отражалось синее безоблачное небо.

– …Вот тебе и землетрясение… А у нас его никто толком и не почувствовал. Хотя в Аль-Молааман, говорят, даже земля на площади треснула и несколько домов развалилось.

Дуглас поморщился от проникшего под полог солнечного света и вопросительно посмотрел на афганца, бывшего у соплеменников кем-то вроде бригадира:

– Без нашей помощи вам при переброске канатов не управиться.

Бородач благодарно глянул на британца и старательно вытер руки.

– Да. Пора за работу браться, пока снова туч не нагнало. Главное сейчас – тросы между берегами натянуть. А с остальным мы и сами совладаем.

Афганцы переправились на противоположный берег покрасневшей после недавнего ливня речки. Ступая по острым камням, торчащим над бурной водой, они тащили за собой веревку, чтобы при ее помощи перебросить потом и трос. Вскоре, словно две конкурирующие команды на спартакиаде, перетягивающие канат, британцы и афганцы уже натягивали над рекой стальные тросы. В задачу, поставленную перед военными, не входила помощь в восстановлении моста. Они должны были лишь охранять строителей, но командир решил, что стоит укрепить возникшее доверие. Первый трос успешно зафиксировали на бетонных столбах, отлитых неделю назад. Казалось, что и со вторым дела пойдут так же гладко. Однако усилившийся ветер усложнил задачу. Трос постоянно раскачивался и провисал. Натянуть его не удавалось.

– Давайте попробуем еще раз, с вашей и нашей стороны одновременно, – предложил запыхавшийся Дуглас, он уже был и сам не рад, что решил помочь строителям.

Англосаксы, выросшие среди благ цивилизации, привыкшие к механизации, не так ловко обходились с «дедовскими» инструментами, как уроженцы Востока. Афганцы и британцы собрались с силами, рычаги зацепили трос, деревянные катки, подложенные под них, качнулись. Трос натянулся и загудел под ветром. Молодой сержант радостно улыбнулся, мол, и мы умеем, закрепил свой рычаг подпоркой и торопливо принялся откручивать анкерный болт. Мокрый после дождя гаечный ключ с насаженной на него трубой вырвался из рук. Нога заскользила по раскисшей земле. Упав на спину, сержант все еще растерянно улыбался, пытаясь удержаться на глинистой почве, но он уже неудержимо скользил по размытому дождем береговому склону. Течение реки моментально подхватило его и понесло на перекаты.

– Постарайся за что-нибудь зацепиться! – крикнул ему с берега старший лейтенант Дуглас.

Парень отчаянно махал руками, пытаясь ухватиться за камни. Однако они были большими и скользкими – пальцы срывались. Улыбка уже исчезла, лицо перекосила гримаса отчаяния. Казалось, еще немного, и течение утащит сержанта за поворот каменистого русла. Дуглас схватил свернутую в бухту веревку и побежал вниз по течению.

– Словишь конец! – крикнул он, бросая бухту.

Веревка опустилась в воду, но тут же ее отнесло к берегу стремительным течением. Вторая попытка тоже не удалась. Однако счастье все-таки улыбнулось сержанту – впереди зачернел ствол дерева, застрявший между камней поперек реки. Это был реальный шанс остановиться. Парень выставил перед собой руки и подогнул ноги. Течение резко повернуло его боком, завертело, словно мелкую щепку. Удар о дерево был очень сильным и болезненным. Сержант все же умудрился обхватить ствол, взобрался на него и тут же лег. Он дрожал после ледяной воды, с рассеченного лба тонкой струйкой бежала кровь.

– Держись!.. Сейчас тебя вытащат… Главное – не двигайся!.. – кричали ему с обоих берегов.

Левая рука сержанта безвольно повисла, глаза закрылись. Первыми к нему подоспели афганцы, худые строители ловко перебрались с камня на камень. Дуглас остановился на полпути, понимая, что еще пара шагов, и он сам может свалиться в пенящуюся воду.

Афганцы вынесли мокрого сержанта на берег, уложили на брезент. Сержант вздрогнул, приоткрыл глаза. В дымке тумана виднелись расплывчатые лица его британских товарищей.

– Я в раю или в аду? – виновато пошутил он, сделав попытку сесть, но тут же лицо перекосило от боли.

– Хуже, чем в раю, но лучше, чем в аду. Раз болит, значит, жив, – обнадежил его Дуглас, – не дергайся. Твоя правая, что с ней? Давай-ка попробуем пошевелить, но не резко…

Парень попытался подвигать ступней, но та слушалась плохо.

– Скорее всего ты ее подвернул – сильное растяжение сухожилий, но они целые. Может, и нерв где-то немного пережало, отпустит, – умело ощупывая поврежденную ногу, констатировал Дуглас. – Наложим тугую повязку. Но в любом случае надо показать тебя врачу.

– Промойте ему раны, – добавил лейтенант, покосившись сперва на исполосованную глубокими царапинами ногу, а потом на разбитый в кровь лоб, – черт знает, какую дрянь и падаль дождем в реку нанесло.

Сержант растерянно выругался, стало понятно, что промывка поможет, да не сильно, если какая дрянь в воде и была, то уже проникла в раны.

– Вторая нога у меня в порядке. – Сержант при помощи товарищей сумел подняться, оперся о палку, предложенную ему афганцем-бородачом. Он явно чувствовал себя неловко: из-за пустяковых повреждений возникла проблема для всех.

– Все будет в порядке. Доставим тебя в Королевский госпиталь, там тебе и все прививки сделают, и обследование.

– Вертолет придется вызывать, – помотал головой сержант, – из-за такой ерунды не стоит.

– Тоже правильно. Что же тогда делать? – поднял брови лейтенант.

Дуглас задумчиво почесал затылок.

– Есть у меня одна идея. Тут неподалеку находится российская гуманитарная миссия. У них точно должен быть квалифицированный врач. Только где именно они остановились, надо уточнить.

– Они в поселке Аль-Молааман, в шести милях отсюда. Если идти по тропинке, к вечеру доберемся, – пришел на помощь бородач.

– Значит, так, – тоном, не терпящим возражений, распорядился Дуглас, – промывайте рану, накладывайте повязку и готовьте носилки. Пойдем я, двое наших и двое афганцев. Остальные остаются и продолжают работу.

Решение Дугласа следовать вместе с пострадавшим объяснялось просто. Все же наладить отношения с русскими проще было командиру, чем кому-либо из его подчиненных.

Глава 3

Украшенное россыпью серебристых звезд небо висело над землей так низко, что казалось, до него можно достать рукой. Но созданную природой иллюзию развеяли огни самолета, заморгавшие в черной мгле. Стоило посмотреть на них, как сразу же становилось понятно, насколько высоко и далеко от земли находится вся эта красота. Одновременно с пониманием этого приходило безумное желание – взлететь и подняться к далеким звездам. Но…

Майор Лавров тихо вздохнул и вышел из палатки. Небольшой отдых пошел комбату на пользу: перестала болеть голова, пропала скованность в мышцах, мучившая его с раннего утра. Естественно, никто из подчиненных бойцов не заметил «трудностей» Батяни, разве что он был более молчалив, чем обычно. Взгляд Лаврова замер на потрескивающих в костре сырых ветках. Исходивший от древесины едкий дым приятно щипал ноздри и немного резал глаза.

– Товарищ майор! – окликнул комбата сержант.

– В чем дело?

– Кажется, к нам гости. Человека четыре или пять. Приближаются к поселку по склону, не прячутся. Идут открыто.

– Давай, за Авдеевым! Я жду его у обрыва.

Одну ногу Лавров утвердил на камне, на другую переместил тяжесть тела. Прибор ночного видения, который он крепко сжимал в руках, не давал упустить в кромешной темноте ни одной важной детали. Единственное, что мешало рассмотреть подробности, – тускло мерцающий зеленый свет, исходящий от разогретых за день камней. Он временами смазывал лица и фигуры людей. Их глаза, как у вампиров, светились крохотными блестящими огоньками.

– Вызывали, товарищ майор? – раздалось за спиной Батяни.

– На, держи… Хочу услышать твое мнение.

Авдеев приник к окулярам. Некоторое время он сосредоточенно всматривался в темноту и что-то бормотал себе под нос. Со стороны казалось, что он обсуждает сам с собой увиденное, делая какие-то выводы.

– Ну что, есть соображения?

– По экипировке, насколько ее можно рассмотреть, вроде бы двое – британцы, двое – местные, но, к сожалению, лиц не видно. Так что это вполне могут быть и переодетые талибы. Удивляет только одно – почему они несут с собой человека на носилках. Может, это просто прикрытие? Отвлекающий маневр? Хотя оружия, кроме стрелкового, я не заметил.

– Молодец, – Лавров одобрительно кивнул, – вот только оружие можно спрятать на тех же носилках так, что даже в упор не увидишь.

Комбат почесал поросший щетиной подбородок и взял в руки «АКМ». Опустил предохранитель.

– Следует их встретить на подходе к поселку и разузнать, кто они и зачем сюда идут.

– Тогда я схожу за подмогой…

– Не стоит, мы сами справимся, просто предупреди наших.

Десантники залегли в высоких кустах, взяв в перекрестие прицелов слегка освещенный ущербной луной участок тропинки. Вот-вот на нем должны были появиться те люди, которых они минуту назад рассматривали в прибор ночного видения. Послышались шаги, зазвучали голоса. Лавров сразу уловил чистую английскую речь, а не американский ее вариант. Это немного успокаивало, так как, если бы это были талибы, они наверняка не общались бы на чужом языке. Но расслабляться все равно не стоило.

– Стой! – громко приказал комбат. – Иначе буду стрелять. Мы охрана гуманитарной миссии.

Бородатый афганец, идущий впереди всех, тут же поднял руки и завертел головой, пытаясь понять, откуда прозвучало предупреждение. Но майор и лейтенант не спешили обнаруживать себя раньше времени.

– Оружие? – вновь донеслось из темноты.

– Все, что видите, – сухо ответил старший лейтенант Дуглас. Пистолет он вынул из кобуры и держал за ствол.

– Медленно и без резких движений положите его на землю. Помните, что вы находитесь под прицелом.

Старший лейтенант выполнил требование комбата без пререканий.

– Кто вы такие?

– Британцы, – прозвучали название и номер части. – В нескольких километрах отсюда мы охраняем местных строителей. Но наш…

Языки пламени озаряли смуглые лица мужчин. Исходивший от углей жар согревал тела, покрывая кожу бисеринками пота. Британцы устроились у огня, передавали по кругу металлическую кружку с горячим кофе. На лицах у всех – дружелюбные и радостные улыбки. Пострадавший наотрез отказался, чтобы из-за него будили русского врача.

– Если бы это был мужчина, тогда другое дело, – как настоящий джентльмен объяснил он.

– Спасибо за гостеприимство, – Дуглас вынул из кармана пачку сигарет и, сдернув с нее целлофановую обертку, протянул Лаврову, – угощайтесь!

– Благодарю, но легкие не в моем вкусе, – закуривая отечественную, вежливо отказался комбат, – давно в Афганистане?

– Третий год. Но такое ощущение, что всю жизнь здесь прожил.

– Понимаю. Когда-то сам здесь бывал.

– Воевали?

– И не только. Несколько лет назад тоже пришлось побывать…

Увлеченный рассказом, майор не стал прерывать британского офицера, даже заметив, что к костру подошел Чагин. Перехватив строгий взгляд коменданта миссии, Дуглас замолчал.

– Почему не поставили меня в известность? Почему я должен узнавать все в последнюю очередь? – по-русски возмутился тот, строго глядя на Лаврова.

Батяня в душе улыбнулся – чекист вел себя вполне предсказуемо.

– А есть возражения? Людям потребуется небольшая помощь. Не хотелось вас будить.

Вопреки ожиданиям комбата комендант миссии не стал спорить. Окинув изучающим взглядом британцев и двух афганцев, он неожиданно расплылся в улыбке. Такого радостного и довольного жизнью не видел его еще никто.

– Добро пожаловать. Чего ж ты, майор, гостей в палатку не пригласил?

«Что-то он темнит. Уж слишком приветливый и добрый стал», – мелькнуло у Батяни в мыслях.

– Да еще и кофе пьете, – ухмыльнулся чекист, – пройдемте в палатку. Там кое-что покрепче отыщется.

* * *

На улицах Кабула творилось что-то невообразимое, для чего, наверное, только в русском языке есть слово, способное образно передать суть, – «беспредел». Немногочисленные военные и полицейские хоть и попадались, но старались держаться в стороне, беспомощно наблюдая за тем, как сотни людей беззастенчиво грабят магазины и прилавки. Вмешаться стражи правопорядка не могли, так как к столице еще не подтянулись основные силы военных – противостоять неконтролируемой толпе столь небольшим количеством людей было бы равносильно самоубийству. А геройствовать, понятное дело, никому не хотелось. У всех были жены и дети, которые ждали своих мужей домой целыми и невредимыми. Теперь предложение генерального комиссара столичной полиции не казалось странным.

– Быстрее бы оказаться в посольстве!

– Да уж, – вторил директору Казанского музея Баренцев.

Капитан афганской полиции остановил свою машину, заглянул в автобус.

– Я вас слушаю. – Баренцев перехватил его взгляд.

– Предлагаю свернуть на более узкую улицу, так мы сократим путь.

– Это безопасно? Там проезд свободен? Может, лучше держаться центральной?

– Мне только что сообщили, что впереди большой затор. Если мы застрянем, то, думаю, вам не надо говорить, что может произойти.

Выбор был вроде бы за советником. Конечно, он мог отказаться от изменения маршрута и продолжать путь, держась главной улицы столицы. Но он понимал, что если так поступит, то может застрять в пробке на долгое время. Свернуть на менее оживленную улицу – подвергнуть автобус опасности. Как-никак, а полиции и военных там уж точно не будет. Но имелись и свои охранники, и приданные для охраны полицейские.

– Хорошо, сворачиваем. Только будьте внимательны. – Решение Баренцеву далось с трудом, но выбор все же был сделан.

– Это наша работа, – сказал напоследок капитан афганской полиции и вернулся к своей машине.

Через некоторое время полицейская машина заморгала правым поворотником и завернула на узкую улицу. Автобус повторил маневр легковушки. Проплывающая за окнами картинка тут же разительно поменялась. Вместо развалин многоэтажных домов, а по здешним меркам и пятиэтажная коробка была небоскребом, виднелись одноэтажные, уцелевшие при землетрясении традиционные глинобитные строения. Лишь стены кое-где пошли трещинами.

– Ни души, – всматриваясь в пустынную улицу, вздохнула Мариам.

– Все города мира чем-то похожи, – причмокнул советник, – то же самое и в Нью-Йорке, и в Москве, и в Париже. Рядом с центральной туристической улицей всегда найдется сотня маленьких и убогих. Все города полны контрастов.

– Скоро мы приедем? – спросила у водителя Воронцова.

– Вообще-то мы сейчас не приближаемся и не удаляемся от посольства, – бесстрастно констатировал водитель-афганец.

Лицо Воронцовой вытянулось.

– Что вы сказали?! Я думала, что так мы срежем часть дороги.

Афганец сбросил скорость.

– Маленькая проблема, – в его голосе чувствовалось волнение.

– Что такое?

– Ждите.

Водитель резко затормозил и, выдернув ключ из замка зажигания, спрыгнул на асфальт через левую дверку в кабине. Его фигура тут же растворилась в темноте ближайшей подворотни.

Советник бросился к лобовому стеклу, принялся махать рукой. Но полицейская машина вместо того, чтобы дать задний ход и прийти на помощь, стремительно набирала скорость, а через несколько секунд и вовсе скрылась из виду. В салоне повисла длинная гнетущая пауза. Каждый пытался осмыслить то, что произошло, и то, что может произойти с минуты на минуту. Даже охранники, выглядевшие мгновение назад уверенными, растерянно переглянулись.

– Кто-нибудь, за руль! – бросил Баренцев.

Баритон советника подействовал, как ушат холодной воды. Один из охранников уже расковыривал замок зажигания, чтобы без ключа завести двигатель, остальные, расстегнув подмышечные кобуры, покинули автобус.

– Вот же черт. Не дозвониться. – Старания Петра Владимировича связаться по мобильнику с посольством были тщетными.

Динамик лишь отзывался шипением и противным писком.

– Мама, что случилось? – сквозь сон спросил Миша.

– Ничего. Спи. – Молодая женщина обняла сына, прикрыла ему ладонью ухо.

В эту же минуту раздались выстрелы. Где-то в стороне от автобуса зашипела, распыляя клубы белого тумана, дымовая шашка. Охранник, уже сидевший за рулем, рухнул головой на баранку. Его коллеги, бывшие на улице, тут же прижались к стенам, один из них схватился за бок и, привалившись к дому, стал щелкать спусковым крючком. Мариам Воронцова сквозь стеклянный люк в крыше автобуса уже видела нападавших.

Словно «киношные» ниндзя, десяток талибов спускались на веревках с крыш соседних домов. Их движения были четко выверены. У каждого из них – автомат. Лиц не видно – сквозь прорези в черных масках светились хищные глаза. В них не читалось ненависти, лишь холодный расчет. И от этого стало еще страшней.

– Они вверху! – крикнула Мариам.

Пистолетные обоймы уже были расстреляны. И прежде, чем охранники успели сменить их, талибы вновь открыли огонь. Выстрелы достигли целей – с высоты охранники были видны как на ладони и не могли никуда укрыться. Автоматные очереди разрывали человеческую плоть, летели брызги крови.

– Они вас не тронут. У нас дипломатический иммунитет, я скажу, что вы сотрудница посольства, – Баренцев нервно теребил в руках бесполезный мобильник, – мы им нужны живыми.

В проход между рядов сидений посыпалось битое стекло – кто-то из талибов выбил люк прикладом автомата. В салон спрыгнули вооруженные люди. Первым на пол положили директора Казанского музея, потом Баренцева. Женщину с ребенком пока не трогали, а лишь держали на прицеле, давая понять, что стоит ей только дернуться, как ее тут же пристрелят.

Один из талибов сорвал с лица черную маску и сдвинул крышку первого попавшегося под руку пенала, под которой блеснуло пуленепробиваемое стекло. Уголки губ поползли вверх. Мариам узнала в афганце того самого «профессора» с выставки, которого она застукала за фотосъемкой музейных экспонатов.

– Что вы себе позволяете? Я же дипломат, мы сотрудники посольства, – попытался было напомнить советник.

– Молчать. Скажешь еще одно слово – и останешься не только без головы. Понял?

Для убедительности талиб надавил стволом автомата в промежность Баренцева. Советник почувствовал острую боль, пронизывающую нижнюю часть тела. Хотелось кричать и ругаться матом, но он помнил обещание террориста. Прикусив язык, он превозмог боль, и из его уст вырвалось что-то похожее на мычание.

– Ахмуд, что будем делать с этим? – просунув в открытую дверь голову напуганного до смерти водителя, спросил исламист, он держал его за волосы.

– Пристрели! – равнодушно бросил главный.

– Может, еще пригодится?

Ахмуд насупил брови и сплюнул на пол.

– Если он предал тех, на кого работал, то предаст и нас. От таких надо избавляться. Свидетели нам ни к чему. – Главарь достал рацию. – Подгоняйте!

За стеклом хлопнул одиночный выстрел, оборвав отчаянный крик водителя.

– Мама, кто эти люди? – Миша широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел на происходящее.

– Это просто плохой сон, сынок. Он скоро закончится. – Мариам отчаянно пыталась выглядеть спокойной.

– Я боюсь. Они и нас убьют.

– Переносите пеналы, – скомандовал своим людям Ахмуд.

На улице уже стоял микроавтобус с эмблемой Красного Полумесяца – аналога Красного Креста в мусульманских странах, что не должно было привлечь к нему внимания полицейских и военных. Машины с такой символикой проверяют реже других. Чувствовалось, что талибы тщательно спланировали и подготовили операцию.

Когда в автобусе осталась одна Мария с ребенком, Ахмуд довольно улыбнулся.