Kitabı oku: «Призрак, осыпанный снегом 3», sayfa 4
Всю дорогу они ехали молча, рассекая ночную мглу. Каждый переваривал увиденное – произошедшие события в голове не укладывались. И только оказавшись в безопасности, когда Хонда въехала во двор, и за ней ворота закрылись, а Инга с Кириллом вбежали в дом, заперев за собой все двери, они облегчённо выдохнули – пришло время поговорить.
– Так с ума можно сойти! – выпалил парень, рухнув на диван и подперев лоб ладонью. – Натерпелись же мы страху… Ничего себе! – Он эмоционально вскинул голову. – Этот барабашка вдохнул жизнь в груду ржавого железа! Может у нас, благодаря ему, скоро новые конезаводы появятся, и вместо того, чтобы выбрасывать стиральную машину на помойку, из них будут делать коней? А в плане экономии-то как хорошо – ни бензина не надо, ни овса… Конь тебе и распашет, и телегу попрёт… А какой из него может получиться тотализатор!..
– Я смотрю тебе весело… – отозвалась Инга. – А мне сейчас не до смеха. Не представляю что теперь делать…
– Почему это мне весело? Кому сейчас весело, так это твоему квартиранту – любителю розыгрышей! Совсем оборзел! Повеселился на славу, натравив на нас дикого жеребца.
– Я изгоню его. – Инга произнесла слова непонятного смысла, причём на полном серьёзе, чем озадачила парня. – Я изгоню Нунэ. Всё зашло слишком далеко.
Какое-то время Кирилл на неё удивлённо пялился, надолго смолкнув, что было странно – в его взгляде улавливался испуг, и тот нарастал вместе с осмысливанием её слов. Затем он начал говорить растерянно:
– Чё прям изгоню сразу?.. Зачем изгонять? Если при всякой ерунде его изгонять, то так яйца́ не высидишь. Надо набраться терпения, попробовать поискать другое решение… В конце концов вытурить этого коня взбесившегося, а не такого славного парня, как Нунэ. Он просто запутался… Хотел нас порадовать, да не вышло.
Оба продолжительно молчали и думали. Инга начала ходить по дому. Кирилл по звукам понял, что она не просто ходит, а зажигая свет заглядывает в каждую «нору». Войдя в кабинет она подошла к окну, долго в него смотрела, прислонив к стеклу правую щёку и разглядывая двор. Многие признаки ей подсказали, что Нунэ до сих пор не появлялся.
Кирилл остаток ночи кемарил на диване. Под утро заснул глубоко, даже не слышал, как встала Инга и шуршала возле стола. Она отправилась к вольерам – только тогда юноша приоткрыл один глаз пытаясь понять: что же его разбудило.
Инга приготовила чай. А потом выслушивала на протяжении всего чаепития требования, чтобы она пообещала Нунэ не трогать, дескать, всё образуется. Надо читать знаки, говорил Кирилл – Призрак по-человечьи не умеет изъясняться, поэтому прибегает ко всяким фокусам.
Уезжал он с неспокойным сердцем, взяв с неё обещание – держать его в курсе любых изменений. Кирилл неоднократно упомянул, чтобы она ему позвонила как только Нунэ объявится. Но по приезду домой парень понял, что звонить придётся ему самому, потому что Призрак оставил свой след в городе. И не просто в городе, а в его квартире, в его комнате – недавний след.
Кирилл обнаружил его не сразу, где-то ближе к вечеру он заметил у себя в бумагах знакомый почерк – некоторые слоги были подчёркнуты ручкой, встречались цифры. Было место, где оказался подчёркнут дефис, примыкающий к букве «А». Парня ждала очередная головоломка.
– Ма! – обратился он к Екатерине Алексеевне. – Ты ведь любишь кроссворды разгадывать и ребусы разные… На, собери что-нибудь из этих обрывков. – Он кинул ей на стол четыре листа.
Екатерина Алексеевна поспешила надеть очки. Взяла листы в руки, ознакомилась.
– А что это? – Она оторвала от них взгляд.
– Да ребята с работы решили приколоться… Ждут, разгадаю я или нет. Даже не знаю, что они тут зашифровали.
Мать заинтересованно стала перебирать бумаги, опустилась на стул, положила рядом чистый листок, взяла ручку. Что-то написала, зачеркнула, сделала пометку… Кирилл не стал ей мешать и занялся другими делами. Через полчаса она его позвала.
– Карина Дроздова – это во-первых.
– Чего-о? – не понял Кирилл.
– По всей вероятности они зашифровали имя и адрес. Имя: Карина Дроздова, адрес: переулок Смирнова 37-А.
Юноша озадаченно принял из её рук листок, многократно исчёрканный, внизу которого был крупно написан итог.
– Ты в этом уверена? – спросил Кирилл.
– Да тут по-другому вряд ли чего соберёшь. Ну что тут ещё соберёшь? Я посмотрела: есть такой переулок и 37-А есть. А переулка Дроздова, если Карина – Смирнова, не существует.
Парень посеменил в свою комнату, уставившись в лист. «Спасибо, ма!» – запоздало вылетело из комнаты.
Кто такая эта Карина Дроздова, думал Кирилл, заложив под голову руки. При чём тут она? Надо спросить у Инги, может та о ней знает. Но Инга, как оказалось, впервые слышала это имя и адрес, и понятия не имела, что этой выходкой хотел донести Нунэ. «Заколебал…» – проворчал Кирилл адресованное Призраку, когда закончил беседовать с Ингой.
В понедельник Кирилл отработал, беспрестанно думая о наводке Призрака, и выдвинулся на загадочный адрес. Навигатор привёл его в частный сектор. Дом с приставкой «А» нашёлся – это была вторая половина дома 37. В машине он думал, что скажет когда откроют дверь. Говорить особо было нечего. Разумеется, демонстрировать ребусы на листах у него и в мыслях не было – в таком случае дверь перед ним захлопнется ещё не открывшись.
На звонок, устроенный возле калитки, отреагировала девушка, совсем юная, лет восемнадцати, она появилась на пороге, удивлённо вытянув шею. Девушка была худенькой, можно сказать, миниатюрной, с вытянутым бледным овалом лица и прямыми короткими тёмными волосами, с чёлкой, под которой прятались брови. Вид у неё казался болезненным, будто она давно не выходила на улицу и давно не появлялась на солнце.
– Вам кого? – спросила она.
– Мне нужна Карина Дроздова.
Девушка не двинулась с места, однако согласилась, что она и есть Карина. Кирилл в душе обрадовался: значит мать всё-таки верно истолковала шифр, состряпанный Призраком, и значит тому что-то нужно по этому адресу. Правда, впускать незнакомого парня девушка явно не собиралась, даже к калитке не подошла, ведя беседу на расстоянии.
– Вам знаком Иконников Фёдор Алексеевич? – приступил Кирилл к более тщательным расспросам. Карина задумалась, затем помотала головой ответив, что впервые слышит эту фамилию.
– Вообще не знаете никого с такой фамилией?
– Нет, – подтвердила девушка.
Вопросы закончились. Этот шкодник Нунэ поставил парня в неловкое положение. Он хотя бы черканул ещё каких-нибудь подсказок, к примеру: что может быть общего у этого ангела Карины с костлявым чёртом Нунэ?
– Вам ни о чём не говорит село Никольское? – поинтересовался Кирилл.
– Нет.
– А Студёные Выселки? – На этом вопросе она застопорилась. Слово «нет» Кирилл больше не услышал.
– А почему вы задаёте все эти вопросы? – В её голосе появилось волнение.
Кирилл сообразил, что ответить:
– Я разыскиваю одного пропавшего человека.
Дроздова подошла и открыла калитку, молча постояла, изучая парня, посторонилась.
– Заходите.
Повела она его не в дом, а в беседку с крышей из синего поликарбоната, стоящую перед окнами. Предложила пройти внутрь. В центре беседки был вмонтирован круглый стол, а вокруг – скамейки в форме пятиугольника. На столе стояла ваза с букетом из разных садовых цветов, растущих и на земле в том числе вокруг беседки.
– А кого вы ищете? – спросила она. – А сами вы кто?
– Я – детектив на добровольных началах. А кого ищу… Давайте по порядку. Значит вам знакома деревня Студёные Выселки?
Девушка начала изучать свои пальцы с очень короткими ногтями и обкусывать губы. Она немного насупилась. Вблизи она казалась более бледной, видно почти не ела.
– Я теперь совершеннолетняя и могу сама решать: где мне жить и с кем мне жить.
Кирилл от неожиданности открыл рот.
– Рад за вас. Только какое это имеет отношение к… к… – Парень запнулся.
– Пусть отец вас больше не присылает. Я уже всё решила. И менять ничего не собираюсь!
«Ну Призрак… – подумал Кирилл, – как мне хочется тебе врезать! Зря я отговорил Ингу от изгнания, надо было тебя отправить обратно. Вовлёк меня в какие-то… семейные драмы, а мне теперь расхлёбывай. Ладно бы знать суть дела, а то… сижу тут, как осёл, не знаю, что говорить».
– Кто ваш отец? Как его зовут?
Девушка резко подняла глаза, прервав своё занятие.
– Дроздов Валентин Ильич… – произнесла она с сомнением.
– Он проживает в Студёных Выселках?
– Сейчас – нет, дед проживает. – Она отвечала теряясь.
– А есть фотография отца или деда? – Кирилл подумал: может он видел кого-то из них, когда приезжал в Студёные Выселки.
– Альбом целый есть. – Карина, не дожидаясь просьбы, сама пошла в дом и притащила старый коричневый фотоальбом, в котором фотографии были вставлены в уголки, как делали раньше. На первой же странице открылись чёрно-белые пожелтевшие фото, а совсем маленькие со скошенным уголком, просто заложенные в альбом, чуть не высыпались на стол.
– Здесь начинается со старых… – Она взяла толстую пачку страниц и хотела сразу отмотать пол альбома. – Сейчас я покажу посвежее.
– Не, не, не! – Кирилл остановил её руку. – Я хочу всё посмотреть.
Первые фото ни о чём не говорили: люди на них были совершенно ему не знакомы, одетые в стиле семидесятых, либо восьмидесятых, но дальше парень отклонился несколько назад распознав на фотографиях знакомые ему места Студёных Выселок. Он узнал магазин, за годы почти не изменившийся, разве что дверь поставили другую, узнал перекрёсток с домом Ивана Ивановича – пристройки у него тогда не было. Пригляделся к людям возле колясочного мотоцикла.
– Иван Иваныч! – вырвался у него радостный вопль. В лице одного юноши лет двадцати пяти он усмотрел знакомые черты, тот позировал вместе с парнями, одетыми в простые рубашки с закатанными рукавами. Их лица были настолько светящимися в отличии от лиц нынешних людей, загруженных мыслями об эпидемии вируса.
Дальше пошли фотографии на фоне конюшен, и Кирилл посерьёзнел. Затаив дыхание он разглядывал знакомые вне всяких сомнений продолговатые постройки, целые и невредимые. Кругом вместо зарослей была сплошная гладь, как на футбольном поле – никакой беспорядочно растущей травы, только копны сена, заготовленные на корм. На переднем плане он видел двух подростков, держащих под узду лошадей.
– Вот мой отец! – Девушка ткнула в одного из них пальцем.
Кирилл на нём сосредоточился, но его веснушчатое лицо никого не напоминало. Он перевёл взгляд на друга, стоящего рядом, по коже пронеслась дрожь – это был юный Владимир Фёдорович, сын Призрака. Дальше были ещё фотографии, больше всего Кирилла интересовали те, где мелькали лошади. На одной из них он увидел мужчину, оседлавшего коня – а вот и ты, Фёдор Алексеевич, человек-волк, легенда Студёных Выселок.
Девушка наблюдала за реакцией Кирилла взволнованно, предложила чаю – гость не отказался. Когда она выставляла на столик чашки, заглянула в альбом, чтобы узнать – кто интересует гостя в данный момент, ткнула пальцем ещё в одну фотографию.
– А это дед. – На снимке стояла семья: женщина обнимала за шею того же веснушчатого парня, рядом с ними щурился мужчина в пиджаке и кепке.
Кирилл перелистнул несколько страниц обратно, отыскал фотографию Иконникова на лошади.
– А этот человек кто такой?
Карина пожала плечами, сказала, что кроме отца, матери, дедов и бабушек в этом альбоме никого не знает. «Мама умерла в прошлом году, осенью», – добавила она. Кирилл на неё уставился, затем спохватился и принёс свои соболезнования.
– А похоронили её где?
– В Выселках. Мама тоже оттуда родом.
«Та-ак, клубок всё запутаннее… – подумал парень, продолжительно выдохнув. – Разрази тебя гром, Призрак, с твоими головоломками! Будто мне больше заняться нечем, как сидеть и гадать: что же за всем этим скрывается? А в арсенале один фотоальбом, да адрес, где живёт какая-то сирота».
– Так что ты там говорила про совершеннолетие? – Он незаметно перешёл на «ты».
– Я сначала подумала, что вас подослал отец. Мои родители развелись восемь лет назад и всё это время меня делили. Отец даже похищал меня, а полиция возвращала. В последний раз он меня с температурой тащил по морозу, и я надолго слегла с пневмонией. Мама его ненавидела – все говорили, что между ними кошка пробежала, как отворот сделали – насколько внезапно она его вычеркнула из жизни.
– И не сказала – почему?
– Я у неё спрашивала: за что она так невзлюбила отца, а она отвечала, что узнала кое-что о нём плохое, но не скажет. Обещала рассказать когда-нибудь в будущем и не успела – теперь эта тайна похоронена вместе с ней. – Карина нервно переминала свои фаланги, отчего те становились пунцовыми. – После маминых похорон отец стал наведываться сюда. Но если бы он просто в гости ходил, а то требует, чтобы я к нему переехала, будто я маленькая и не могу о себе позаботиться… Но я не хочу. За восемь лет я так привыкла к этому дому, мне здесь нравится. Скоро мой парень вернётся из армии… Какой смысл мне переезжать?
Воцарилось молчание, которое сопровождалось тихим перелистыванием страниц. Девушка вернулась к проблемам гостя:
– А кто у вас пропал, вы так и не сказали?
Кириллу надо было что-то придумать. Назадавать вопросов и уйти так ничего и не объяснив было в высшей степени неучтиво, особенно по отношению к несчастной сироте, и без того обеспокоенной его визитом.
– А вот который… который на коне! Правда, он сейчас по-другому выглядит: исхудал, скрючился… Появились заскоки. – Кирилл покрутил у виска указательным пальцем. – К лошадям снова почувствовал тягу – он раньше конюхом работал и теперь пытается завести себе личного коня.
– А-а, тогда понятно. Может у него болезнь Альцгеймера?
– И не только! Он может начать выть по-волчьи – спрячется под окнами и завывает, может подкрасться ночью в темноте, когда ты спишь, напугать до полусмерти… Нависнет прямо над тобой, а у тебя душа в пятки уходит…
Девушка внимательно слушала с серьёзным видом.
– И давно он пропал?
– Дня три… – Парень прижал к шее плечи, будто сомневался. – Или около того.
– Давайте сделаем так: вы оставьте мне свой номер, вдруг я что узнаю.
На том и порешали.
Кирилл вернулся домой не в себе, сразу доложил обо всём Инге. Он переслал ей несколько снимков, что ему удалось нащёлкать. Екатерина Алексеевна была на работе, поэтому он разговаривал смело, моментами эмоционально и достаточно долго. Ингу удивляло, что отец этой девочки, на которую указал Нунэ, дружил с Иконниковым-младшим, с которым её теперь многое связывало. Решено было поставить того в известность.
Но результата разговора Инги с Владимиром Кирилл так и не дождался, что сильно его расстроило. «Я делюсь каждый раз всякой информацией, – думал он, – а они постоянно от меня что-то скрывают и шепчутся».
При первой возможности он высказал Инге своё недовольство, однако та ему сообщила, что Владимир Фёдорович не захотел вообще ничего обсуждать и сразу замкнулся. Сначала Кирилл ей не верил, зная, что с «изобретением» призраков она научилась врать профессионально, ради дела, только в разговоре чувствовалось, что для самой Инги появление семьи Дроздовых добавляло лишних проблем, история и без них была слишком запутанной. К концу разговора он начал ей верить.
После встречи с Кариной прошло четыре дня. Она неожиданно позвонила сама. Кирилл не ожидал услышать от неё что-то дельное, так как наплёл ей с три короба про какого-то беглеца с болезнью Альцгеймера, который на самом деле такой болезнью не страдал, и одна часть которого давно лежала в могиле, а другая писала шифры. Первым делом девушка поинтересовалась, не объявился ли тот «старичок», затем ошарашила:
– Я поговорила о нём со своим отцом… И после этого у отца случился приступ. Его увезла скорая.
Ничего не понимающий Кирилл потерял дар речи, а когда пришёл в себя попросил её рассказать подробно об этом разговоре. Карина начала с конца – о том, как отец побледнел после её слов, затем отцу стало плохо, и девушка вызвала скорую.
– Что ты ему сказала?
– Я достала из альбома фотку. Говорю: этого дядьку у нас разыскивал детектив. Рассказала про то, что пропавший работал конюхом. Что он убежал из Студёных Выселок, что воет по-волчьи, а по ночам может тихо подкрасться к спящему, схватить за руку и у того душа в пятки… А зовут его… – она заговорила вполголоса, – Иконников Фёдор Алексеевич.
