Kitabı oku: «Дневники препода», sayfa 2

Госэкзамен
29 апреля, 2010

Ненавижу госэкзамен!

Выматывающая и очень нервная процедура и для студентов, и для преподавателей имеет весьма отдаленное отношение к оценке полученных за пять лет знаний и еще более отдаленное к тому, насколько хорошего специалиста мы подготовили.

Сегодня перед нами десять человек, десять комков нервов, десять физиономий, на которых они всеми силами стараются изобразить уверенность и улыбку. Десять личностей, десять судеб. И, между прочим, пять претендентов на «красный» диплом.

Первым вызывается отвечать Саша. Он должен был стать нашим первым выпускником-мальчиком. Год назад. Не стал. Онкология. Лечение.

Саша вернулся к занятиям через год, внешне возмужавший, посерьезневший и основательный. Также серьезно и основательно он начинает отвечать. Доходит до последнего, третьего, вопроса. Тут наш завкафедрой задает сложный дополнительный вопрос, на который Саша отвечает неверно. Четверка (отметки мы обсуждали в конце, но я забегаю вперед). Но какая же мелочь эта четверка по сравнению с тем фактом, что Саша жив, на вид здоров и добрался до диплома…

Алена, та, что рыдала после предзащиты. Отвечает неплохо, но начальник засыпает ее дополнительными вопросами. Алена покрывается красными пятнами, но продолжает отвечать и особенных глупостей не говорит. Четверка.

Тут у начальника звонит телефон, и он уходит. Я облегченно вздыхаю: отвечать выходит Таня – та, которая рыдала на предзащите. Кажется, ей удастся избежать экзекуции (впрочем, мелькает ужасная мысль: а что если и я со стороны выгляжу так же?). Оставшиеся три экзаменатора перехватывают инициативу.

Таня несет полную чушь. На все три вопроса. Загадочная девочка… Мы только грустно вздыхаем.

Дальше садится Женя – моя любимица. Помимо того, что она большая умница, она еще и очень хороший человек, я таких в жизни не так уж много и встречала. За Женю я уверена. Одна из экзаменаторш начинает задавать ей сверхсложные вопросы, Женя с ними справляется частично, но впечатление в целом производит отличное. Пятерка, ответ специально отмечен как лучший.

Следом отвечает Рита – красавица, староста, претендентка на «красный» диплом. Начинает бойко и уверенно, я задаю несложный вопрос, чтобы побыстрее ее отпустить, а она… плывет. Сидящая рядом со мной профессорша, специалист именно в той области, по которой вопрос, не успевает охать. На второй вопрос картина немногим лучше, на третий – тоже.

За ней – Маша. С Машей у нас взаимная симпатия, и я жалею, что, наказав за разгильдяйство, не взяла ее на диплом. Маша ужасно нервничала перед экзаменом, брать билет я ее еле-еле загнала: она как заведенная повторяла «я боюсь».

Маша отвечает нервно, но толково, путается, неважно формулирует, но мысль в целом уловить можно. Я бы поставила ей пятерку, но, увы, остаюсь в меньшинстве. Четверка.

Еще три девушки идут на «красный» диплом, все три отвечают, на мой взгляд, между пятеркой и четверкой. Каждая чего-то не знает или говорит глупость, но в целом производит неплохое впечатление. Все получают пятерки, заслуженные не в полной мере.

Когда отвечает последняя из них, возвращается начальник и процедуру «допроса с пристрастием» выдерживают она и последняя девушка – Надя. Отвечает Надя если и хуже предыдущих, то ненамного, но четверка не испортит ей диплом, поэтому четверку она и получает.

Обсуждение оценок мы проводим довольно быстро, особых разногласий нет. Однако когда очередь доходит до Риты, мы стопоримся. В итоге она получает вряд ли заслуженную пятерку, которая позволит ей получить «красный» диплом. Колеблемся и с Таней, но, как чаще случается, решаем сомнения в пользу студента. Четверка.

Объявляем? Объявляем! И только потом я понимаю, что надо было Машу отстоять, может быть, она оказалась бы с пятеркой, вполне справедливой на фоне оценок других.

Завтра последняя – третья – группа. А еще у двух, которые сдают другой предмет, меня в комиссии нет (ура!!!).

После экзамена я иду в деканат выяснять бюрократические мелочи с Таней и Аленой. И вдруг Таня спрашивает: «Татьяна Владимировна, а вы любите путешествовать?». – «Да, – отвечаю я в некотором замешательстве. – А что?» И тут Таня начинает сбивчиво говорить, как ей нравится то, что я пишу, что это впечатления, а не описания, и это здорово, и из этого, наверное, можно сделать книгу… В общем, добрались уже студенты до моего блога… (До записей про наш институт они не доберутся: «закрыто на замок». )

И настал главный кошмар года…
25 мая, 2010

Под названием «защиты дипломов».

В понедельник прихожу за полчаса до начала. Компьютер на кафедре, где проходят защиты, на мое счастье, включается без приключений. На почте восемь презентаций. Защит тринадцать. А где остальные пять? Ведь сказано было: презентации только на почту, кафедральный компьютер не выносит флешек… Минут через десять начинают тянуться первые дипломники… с флешками. Велю им включать другой компьютер и передавать презентации через почту. Другой компьютер требует пароль… никто его не знает.

Тут у меня звонит телефон, и начальник начинает выяснять ситуацию с неподготовленным отчетом. Заканчивая разговор, пытаюсь одновременно помочь девочкам, которые мучаются с входом в почту, включить большой экран, показать, как надо разложить дипломы, звонить секретарю, которой почему-то до сих пор нет, и отвечать на бесконечные вопросы. Подходят преподаватели, и сразу двое просят поставить их студентов первыми. Блин, мне тоже нужно моих дипломников первыми, у меня лекция в Сокольниках, а защиты на Остоженке…

Наконец подходит начальник, все рассаживаются, и с двадцатиминутной задержкой мы начинаем. Без секретаря. И без нескольких студентов, которые изволят опаздывать.

Первая защищаемая работа какая-то непонятная. Едкие вопросы студентке, потом отзыв рецензента – добрейшей женщины. Тройка. Девушка пытается отвечать на замечания, но давится в рыданиях. Еле-еле дотягивает до конца.

Второй идет моя Ира, девочка потрясающей целеустремленности. Работу сделала добротную, собралась и выступила прекрасно. Собирает, на удивление, много комплиментов.

На сегодня у меня еще Илья – обаятельный шалопай, перепортивший мне массу нервов. У него рецензентом – секретарь, а она… исчезла. Мобильный выключен…

Наконец через час с лишним после начала появляется секретарь, молодая преподавательница… отчаянно хромая и с перекошенной от боли физиономией… Попала в аварию. Можно выпускать Илью. Тот докладывает безобразно. Никто, похоже, не понимает, что работа все-таки сделана, текст написан, результат получен – немалое достижение, между прочим. Однако к нему не очень придираются.

Я уезжаю на лекцию, надеясь, что к моему возвращению все кончится. Увы, когда возвращаюсь, еще идет последняя защита.

Я успела к обсуждению. Троек нет, несколько девочек, от которых целый год стонали руководители, сделали вполне приличные работы, так что главный претендент на тройку – Илья. Но и его удостаивают четверки. Зовем студентов. Все встают. Я гляжу на одинаково изможденные шестичасовым марафоном лица студентов и коллег. Радость не приходит на смену тревоге и усталости… Традиционные букеты. До завтра.

Во вторник секретарь приходит еще до меня, все презентации, кроме одной, на почте, за пять минут до начала все студенты на месте, дипломы аккуратными стопочками разложены на столе. Поехали…

Сегодняшняя группа и сильней и малочисленней. Не все идет гладко, кого-то разносят в пух и прах, у одной девушки название диплома не совпадает с тем, что написано в документах (страшное бюрократическое преступление), у студентки начинают дрожать губы. «Все, – говорю я ей, – защищайтесь, разбираться будем потом». В итоге она и еще одна девушка пускают-таки слезу во время защиты, но уже в самом конце, на благодарственном слове. Получается вполне трогательно.

В итоге две четверки, остальные – пятерки. Эта группа не такая изможденная, они еще могут улыбаться после объявления отметок и фотографироваться на память. Начинается традиционное подношение цветов, ко мне подходит моя Женя, удачно защитившая прекрасную работу. Я говорю ей какие-то глупые слова – а что можно сказать человеку, который тебе глубоко симпатичен, с которым работал три года и с которым, скорее всего, прощаешься навсегда (ах, как я была не права… но не буду забегать вперед). Женя собирается уехать в Петербург, где у нее жених, и мне остается только мечтать, что когда-нибудь она поводит меня по его крышам или другими нестандартными маршрутами.

И вдруг Женя отступает от традиционного ритуала подношения цветов: «Я сделала для вас подарок. Это мое хобби. Мне кажется, вам будет интересно». Я получаю фотоальбом, а в нем… пещеры, крыши, бункеры, подземелья, заброшенные стройки и заводы. Что Женя автостопщица, я знала, но еще и это… нет, не зря мне так жаль с ней расставаться. (Альбом до сих пор на моей полке.)

До лекции еще больше двух часов, я решаю презреть институтский буфет и иду в Кофе-Хаус. Не успеваю я сделать заказ, как ко мне подходит девочка из защитившихся: мы здесь, пойдемте к нам за столик. Вот они: все, кроме двоих. Уже жизнерадостно что-то щебечут, с посвежевшими лицами, распустили приличествующие для защиты хвостики и даже успели сменить строгие белые кофточки на что-то более яркое. Я глупо улыбаюсь, несу какую-то чушь и очень рада посидеть с ними.

Тем не менее понимаю, что задерживаться не стоит, и стараюсь доесть побыстрее. А на прощанье говорю грустное – о том, что в жизни приходится расставаться бесповоротнее, чем хочется. И ничего тут не поделаешь.

И иду на занятие на четвертом курсе.

Впереди еще три дня защит.

В половине двенадцатого звонит начальник: «А у нас билеты к завтрашнему экзамену есть или их забыли напечатать?»

В общем, не у меня одной дурдом…

Выпускной!
29 июня, 2010

На выпускной я много лет старалась прийти с фотоаппаратом и снять на память как можно больше студентов, а потом рассказать о них немного. Такой своеобразный ритуал прощания…

Ира, моя дипломница. Я боялась работы с ней, потому что остро чувствовала наше несходство. Хотя в чем оно заключалось, вряд ли могу объяснить. Но все прошло гораздо лучше, чем я ожидала. Я горячо благодарна ей за собранность, обязательность, за то, что сделала диплом на 150% своих возможностей, не очень меня обременяя.

(Ира у меня в друзьях в какой-то из социальных сетей. Я рада видеть там ее фото. Судя по ним, у нее все хорошо.)

Машу я поймала в коридоре, остановила и сказала: «Маша, я не могу вас не снять». Умная, неординарная девушка плохо вписывалась в строгие рамки нашего института, но в итоге закончила его благополучно и даже неплохо. Я не раз жалела, что не взяла ее на диплом, предпочла Илью: не потому, что мне так было удобнее (мне как раз было бы комфортней с Машей), а потому что оба они замучили меня своими курсовыми на третьем курсе, но Илья в итоге сделал работу лучше и даже почти вовремя. А к тому времени я понимала, что двоих таких «ярких личностей» не потяну, так что Илья в честной борьбе «выиграл конкурс» на место среди моих дипломников.

Алена добралась до диплома с годичным опозданием и множеством приключений. Но финишный рывок был мощным, диплом заслужен на все сто процентов, и теперь Алена даже в аспирантуру собирается.

Ее «коллега» по долгой учебе, Даша, была на волосок от отчисления с последнего курса, потому что ничего не делала по диплому. В последний момент руководительница ее пожалела. В итоге Даша защитилась на пятерку. Строгая рецензентка говорила в кулуарах: «Не знаю, кто писал, но написано хорошо», а руководительница клялась и божилась, что Даша писала сама.

Последнее фото на память. И разбегаемся – они в большую жизнь, а мы – все в тот же круговорот.

Это только часть нашего выпуска. Из-за бюрократических заморочек вторая половина получит дипломы через месяц.

А на втором курсе у семерых – три и более хвостов… Доберутся ли они до диплома?

Женя
Из разных записей

Я приметила Женю на втором курсе, после задания практикума под названием «Психологические закономерности в песнях» (да-да, в практикуме у меня есть и такое задание). Она взяла за основу строчку из песни группы «Ария» – «Какая жизнь – такие песни» и разработала довольно подробный план исследования взаимосвязи музыкальных предпочтений, стиля жизни и того, насколько человек доволен своей жизнью. На следующий год, когда нужно было выбирать тему для курсовой работы, возникла мысль: «А почему бы и не воплотить тот самый план?».

За время работы над курсовой Женя не раз меня удивляла. Опросить почти двести человек? Нет проблем. Грамотно обработать результаты? Вот тут проблемы были, но Женя с ними справилась. В общем, функции научного руководителя сводились в основном к моральной поддержке.

Потом была еще одна курсовая и блестящий диплом (рассказываю о нем подробно в третьей части). А осенью после выпуска курса, где училась Женя, мне подвернулась командировка во Владивосток. Я согласилась, не раздумывая, и только после этого озадачилась вопросом, как провести довольно большое и сложное исследование, на которое подписалась ради поездки. И позвонила Жене, которая, на мое счастье, еще не успела устроиться на работу (Куда делся жених и почему Женя не уехала к нему, как планировала? Увы, не знаю.) А она не только автостопщица, а также походница, любительница заброшенных городов и так далее. Она еще невероятно ответственный человек, поэтому, когда она согласилась съездить во Владивосток (точно так же, как и я – не раздумывая), за судьбу исследования можно было особенно не волноваться.

Я очень благодарна Жене – во Владивостоке работу-то делала она, а я только руководила. В итоге удалось провести исследование, подобное тому, в каких я участвовала давным-давно, еще в СССР. Но если тогда это делалось большим коллективом, под мудрым руководством начальства и довольно долго, то сейчас – вдвоем и в головокружительном темпе: от первого разговора с организатором работ до сдачи отчета прошло около двух недель. Компьютеризация многое облегчила, а Женя – уникум по части ответственности и работоспособности.

Однако меня грызла совесть: за день между согласием и отъездом во Владивосток Женя успела успешно пройти собеседование в престижной фирме, однако после ее возвращения устройство на работу застопорилось, и в итоге она так туда и не попала. Поэтому я особенно была рада ее письму через несколько месяцев. Женя писала, что работает в языковой школе менеджером по персоналу, работа нравится.

С тех пор раз в несколько лет получаю весточки от Жени. У нее уже двое детей, она упорно и успешно работает, но стать психологом ей не удалось. Не знаю, как Женя, а я об этом жалею…

Выпускной, дубль два
6 августа, 2010

Никакие погодные катаклизмы не могут помешать напялить черные шерстяные мантии и устроить фотосессию перед вручением дипломов. Даже когда из-за капризов бюрократии выпуск приходится на глухой отпуск и на тот самый день, когда Москва оказалась под гнетом смога. Зато, как я сказала «детям», вы уже стали легендой (первый выпуск новой специальности), и вам будет что рассказывать потомкам про день, когда вы получали дипломы.

Саша – «моя» дипломница, большая умница и очень симпатичный мне человек. Писала диплом про геймеров, сверхзадачей которого было доказать, что те, кто сидит за компьютером и играет часами каждый день, тоже нормальные люди. Я бы никогда с этим не согласилась, если бы не пример Саши – геймерши, обладательницы красного диплома и замечательной девочки.

Наташа, вторая «моя» дипломница в этом потоке. Это ее угораздило запутаться в личной жизни, из-за чего почти весь пятый курс сам факт получения диплома был под вопросом. Дипломная работа у нее, прямо скажем, хилая, но важнее то, что она ее защитила, а я при этом не сгорела со стыда. Наташа благодарна мне, кажется, вполне искренне, а меня периодически одолевают мысли, что я что-то ей недодала, не помогла, хотя сама не знаю, что.

Пусть все у них будет хорошо!

Через несколько дней коллега прислала замечательное фото. Какие же они все-таки юные и счастливые. И никакой смог им не страшен.

Олеся
14 октября, 2011

Осень – время набора студентов на курсовые. С пятью девочками, которые вышли на диплом, я, кажется, уже сроднилась – все чудесные, все «мои» – в смысле, что мне с ними хорошо, хотя все ой какие непростые.

На третьем курсе пока пришли две замечательные девочки, их взяла с радостью.

А на четвертом тяжело. Троих взяла, из них две – очень непростые, одна – очевидно «не моя», но… не было повода отказать. Еще одна думает, она мне нравится, но пришла только вчера и была уже пятой, что при пяти дипломниках ну очень непросто. Пятой – потому что за несколько часов до нее я договорилась с Олесей. А это – тяжкая ноша.

Олесю я приметила, когда она училась на третьем курсе второй раз: в первый она, по-видимому, прогуливала столько, что я ее не запомнила. В том семестре второгодников было несколько, они держались особняком, и только Олеся потихоньку вписывалась в новую группу. А выделила я ее после двух блестящих работ, за которыми чувствовался хороший ум и неординарная натура.

На зачет по курсу, который я вела в том семестре, Олеся явилась с уймой недоделанных и несделанных работ, не надеясь его сдать целиком, но хотя бы частично (зачет ставился автоматически по числу сданных работ). К ее удивлению, зачет я ей поставила, изменив собственным принципам: я понимала, что у нее будут другие «хвосты», а мне хотелось повысить шанс, что Олеся удержится в институте.

Кажется, именно тогда она рассказала о себе. Наш институт был уже не первым, где она училась. До этого она ушла с третьего курса другого института, работала и… пошла учиться заново к нам, снова дошла до третьего курса, осталась на второй год… в общем, третий курс ей никак не удавалось одолеть.

Олеся перевалила через зимнюю сессию, а весной я увидела ее перед очередной попыткой сдать курсовую. Ее руководительница у подопечных ценила прежде всего упорядоченность и выполнение своих указаний, и я понимала, что Олеся ее не устраивает категорически. Олеся говорила, что курсовую ей не сдать, и, кажется, высшее образование не для нее.

Придя домой, я решила проконсультироваться со знакомым, который в свое время вылетел из трех институтов, и отсутствие корочек по жизни ему особо не мешало. «Может быть, действительно высшее образование не стоит того, чтобы так себя насиловать?» – спросила я его. Однако вместо ответа на вопрос он стал предлагать варианты, как уговорить Олесю не бросать учебу. «Ну если уж такой человек об этом говорит, значит, зачем-то корочки все-таки нужны», – решила я.

Уже не помню подробностей, но на четвертый курс Олеся перешла. И конечно же, пришла проситься ко мне на курсовую. И конечно же, сделала это после того, как прошли все сроки и я подвела черту. «Олеся, – сказала я ей, – у меня уже пятеро, и нескольким я отказала. Если я возьму вас, я не могу смотреть в глаза Маше, которая очень хотела писать у меня».

Олеся нашла другого руководителя и почти без приключений одолела четвертый курс. На моем любимом предмете, который я у них вела, она была из лучших, а когда он завершился и я просила ответить на вопросы о впечатлениях от курса, она написала, что может быть только на этих занятиях поняла, что «не зря просиживает штаны», пытаясь получить заветный диплом. После сессии я решила, что задача доведения Олеси до диплома выполнена: с пятого курса у нас уже не выгоняют. Но…

В начале пятого курса выяснилось, что она беременна. Я расстроилась, а Олеся сказала, что рассчитывает получить диплом: родить она должна в феврале, дальше останется укороченный семестр, госэкзамен и защита диплома. Я не верила, но надеялась, чем могла – помогала. Однако сдав зимнюю сессию, Олеся больше не появилась. Родила девочку.

Через год она не появилась тоже. В деканате сказали, что пропустит еще год, так как не на кого оставить ребенка.

Этой осенью я написала Олесе, спрашивая о планах. В ответ пришло: я снова беременна, зимой буду рожать второго…

На днях, зайдя в деканат, я увидела Олесю. Рядом с ней, чиркая карандашом по бумаге, сидела очаровательная кудрявая девочка. Олеся заполняла какие-то бумажки. Увидев меня, радостно заговорила, что очень хочет все-таки следующей осенью вернуться к учебе, а до этого в основном сделать диплом, потому что потом, очевидно, не будет времени. Что старую тему заканчивать не будет, хочет выполнить работу по тематике беременности и родов.

А вчера мне позвонила замдекана и сказала, что для бюрократии нужно срочно написать Олесе тему диплома (который она, очевидно, писать не будет, потому что вот-вот уйдет в декрет. Но у бюрократии свои законы). Я сказала: пишите руководителем меня и тему «Динамика психического состояния во время беременности» или что-то в этом роде. В деканате смеялись…

А после этого я написала Олесе и предложила совместно заняться дипломом. В ответ пришло: «Честно говоря, я уже несколько недель хожу вокруг да около дипломной темы и руководителя и не могу определиться и решиться. Хотела писать вам „Возьмите меня к себе, пожа-а-алуйста“, но вы меня вот опередили. Готова начать обсуждать тему прямо сейчас, потому что выбрать надо что-то одно, а хочется все и сразу…»

Что мне Олеся? Не знаю. Наверное что-то вроде состязания с судьбой за ее диплом, которое я, боюсь, все-таки проиграю. Стоит ли оно затраченных сил, времени и нервов? Не уверена. Но очень хочется увидеть Олесю в мантии и шапочке, идущей по актовому залу нашего многострадального института за заветной корочкой.