Kitabı oku: «Сингапур. Восьмое чудо света», sayfa 4

По поводу самого процесса труда и его эффективности в руководстве Сингапура давно уже бытует мнение: для того чтобы с работника можно было по всей строгости спросить, надо ему платить хорошую зарплату – и тогда все будет нормально. Но что значит «хорошую», как это самое «приличное жалование» вообще можно измерить? «Командирское решение» Ли Куан Ю было таким: в госсекторе чиновник должен получать столько, сколько получает на аналогичной должности сотрудник частной компании.

Тем самым, по мнению сингапурских руководителей, создавалась конкуренция, и хорошего работника государство могло заполучить на службу на тех же условиях, что и крупная частная компания. Но так ли это? Когда частный сектор в Сингапуре стал получать существенные прибыли, то там стали значительно расти и оклады сотрудников, да плюс еще и выплачивались немалые премиальные. Не остался в стороне от подобных изменений и госсектор Сингапура: там также повысили оклады, причем у высшего чиновничьего аппарата это увеличение составило до 70–80 %.

Но тут возмутились рядовые сингапурцы: а с какой это стати, вопрошали они, «наверху» стали платить больше, чем «внизу», и почему тем самым сингапурские правители стали нарушать столь оберегаемый ими же принцип соблюдения «социальной справедливости»? В итоге зарплаты «верхнего госсектора» пришлось «подравнять», а также усилить контроль за тем, чтобы ни у кого из госслужащих не поднималась рука что-то прикарманить, пользуясь своим служебным положением.

Вот что Сингапуру весьма удачно удалось перенять у Америки, так это установление в стране меритократии. Дело не только в том, что у власти при этом находятся самые одаренные и талантливые люди, умеющие в своей сфере делать все лучше других и готовые работать на благо всех. Главное же – чтобы подобное явление было реальностью, а не декларируемыми из высоких кабинетов намерениями. Человек, считают в сингапурском руководстве, должен верить, что, если он умный и талантливый, то его непременно заметят, выдвинут и соответственно вознаградят.

Интересно, что американцы еще в 1990 году, сразу после ухода Ли Куан Ю с поста премьер-министра, удостоили его специального титула «Архитектор нового столетия», отметив его уникальное видение, государственность, организаторские способности и фантастическую настойчивость в формировании общества нового типа. Особенно хвалили Ли Куан Ю американцы за то, что он приучил именно их, американцев, уважать чужую культуру и не считать ее «неправильной» только потому, что она «неамериканская».

И хотя сингапурского правителя с самого первого дня независимости этой страны в Америке обвиняли в недемократичности и чрезмерной жестокости по отношению к оппозиции, ему все же отдавали должное за сохранение политической стабильности в городе-государстве, что для других стран Юго-Восточной Азии явление поистине уникальное.

Добавлю, что Ли Куан Ю сумел привить сингапурцам идею заботы о благосостоянии общества, а только потом – о личном благе. Каждый сингапурец знает, что, если страна будет процветать и богатеть, это неизбежно отразится на каждом ее гражданине. В фирмах, государственных компаниях, мелком частном бизнесе в Сингапуре культивируются преданность коллегам и делу, уважение по отношению друг к другу, а руководитель должен в первую очередь заботиться о подчиненных, а только потом – о себе.

Ли Куан Ю в связи с этим всегда подчеркивал, что те правила жизни и работы, которые он внедрял с самого начала независимого пути страны, являются для него самой важной целью жизни – и ради их победы он готов употреблять личную и фактически ничем не ограниченную власть. «У меня непреклонный характер, – говорил Ли Куан Ю. – Если я в чем-то убежден, то буду добиваться своей цели, вкладывая в ее достижение всего себя. И сердце, и душу не пожалею. Даже если все кругом будут против меня и земля уйдет из-под моих ног, я не отступлю. Такова миссия лидера».

Так вот: глядя на стремительное развитие Сингапура, строительство гостиниц и развлекательных центров, парков для отдыха, все время возникает вопрос: а для кого этот удивительный город, столь не похожий на другие, построен? Только ли для жителей? Или, может быть, для миллионов туристов, чтобы почаще приезжали и как можно больше оставляли здесь долларов-иен-юаней?

Чтобы ответить на эти и многие другие вопросы, давайте хотя бы вкратце вспомним историю Сингапура и нынешних его обитателей, а также поразмышляем над философией развития этой страны, без понимания которой нынешние успехи и проблемы острова-государства так и останутся для постороннего взгляда тайной за семью печатями…

2. Тигр, который давно готовился к прыжку

В Сингапуре, как и в других тропических широтах, климат меняет нравы. Я рад, что побывал в Сингапуре. Но расстался с ним без сожаления. И если возвращусь туда, то без удовольствия, и только поневоле.

Иван Гончаров. Фрегат «Паллада», июль 1853 г.

История любого государства – что совсем маленького, что гиганта-супердержавы – начинается с некоего памятного события, о котором в летописях-рукописях иногда мимоходом упоминается – и потом все повествование, как будто с «нулевой отметки», ведется складно и увлекательно. Да, и раньше что-то в этих краях происходило, кто-то там жил-поживал, какие-то древние культуры, цивилизации и традиции существовали. Но все самое главное начинается именно с какого-то одного примечательного события.

История далеких от обители «цивилизованного белого человека» земель почти всегда берет начало с высадки какого – нибудь капитана торгового или военного фрегата, водружения на берегу христианского креста впечатляющих размеров и создания небольшого форта-поселения или же мощной крепости для устрашения аборигенов.

И пусть до прихода представителей Старого Света в этих заморских землях правили местные «царьки», а подчинялись им иногда сотни тысяч людей, все-таки помнят такие вновь открытые для «мировой цивилизации» страны, как правило, начиная с той самой исторической высадки – будь то Христофор Колумб, Васко да Гама или Стэмфорд Раффлз.

В этом плане историю Сингапура, думаю, есть смысл оценивать как некую активно бурлящую и в то же время – окраинно-застойную смесь древней истории и движения навстречу внешнему миру, возникшему после прибытия туда англичан. Остров не просто впитал в себя «всего понемножку», но и до сих пор сохраняет весьма любопытную «раздвоенность» своей культурной идентичности, которую мало где встретишь в современном мире.

Взять тот же язык. В современном Сингапуре четыре государственных языка: малайский, китайский, тамильский и английский. При этом почти 77 % населения страны составляют китайцы, 14 – малайцы и 8 % – индусы. Вся эта языковая смесь сконцентрирована на крохотной по мировым масштабам территории. По размерам Сингапур занимает 175-е место в мире из 194 государств, официально числящихся в Организации Объединенных Наций, причем учитывается не только самый большой остров – собственно Сингапур, но и 63 мелких островка, расположенных с ним по соседству.

В Сингапуре – недаром лежит он почти на самом экваторе – очень специфический климат. Так, самый холодный день в Сингапуре был зафиксирован в 1923 году, и температура тогда составила 19 градусов тепла. А самым жарким оказался один из дней в 1975 году, когда воздух здесь прогрелся почти до 37°С. Лето здесь круглый год, никаких тебе лишних расходов на отопление, зимнюю одежду и прочих «головных болей», с которыми сталкиваются большинство индустриально развитых стран.

Занимающий небольшой остров (который можно проехать вдоль и поперек за час-полтора), Сингапур связан с Малайзией двумя насыпными дамбами, по которым проложены многорядные шоссе, а также прямым авиасообщением. А с другим своим соседом – Индонезией – Сингапур имеет паромное сообщение и связан десятками авиарейсов, следующих более чем в 30 городов этой страны.

Поскольку Сингапур находится далеко от всего на свете, его выживаемость всегда зависела от связей с внешним миром. За свое не такое уж длительное существование Сингапур смог стать одним из крупнейших в мире центров гражданской авиации (в аэропорту Чанги совершают посадки самолеты более 70 компаний со всего света), контейнерных перевозок (600 судовых фирм имеют здесь свои представительства), переработки нефти и транзитной перевалки и продаж самых разнообразных товаров.

Добавлю сюда статус важнейшего финансового центра всей Азии (только одних представительств зарубежных банков в Сингапуре более 150), одной из самых привлекательных туристических точек на планете, и наконец – места, где просто комфортно и приятно жить. Причем вне зависимости от того, с какой толщины кошельком человек сюда прибыл, из какой страны и на какой срок.

Плюс в Сингапуре всегда безопасно, нет беспорядков на расовой и политической почве, при жарком тропическом климате везде установлены кондиционеры, всем живущим и работающим в городе предоставляется высококачественное медицинское обслуживание и т. д.

Находясь всего в одном градусе (122 км) к северу от экватора, Сингапур абсолютно не подвержен никаким эпидемиям тропических болезней (хотя когда здесь высадились англичане, тропическая лихорадка и малярия косили их сотнями). Воду тут можно смело пить прямо из-под крана, чаевые на острове запрещены (хоть в чем-то Сингапур решил все-таки не копировать обожаемую Америку), сдачу в такси и в магазинах дают всегда до цента. И даже местные рикши, подвозящие туристов до бесконечных торговых рядов в Чайна-тауне или на Арабской улице, выглядят здесь как-то интеллигентно, будучи проникнутыми гордостью и уважением и к своей работе, и к своей стране.

Думаю, трудно в мире будет найти другую страну, где настолько долговременно, корректно и разумно с прагматической точки зрения сосуществуют все мировые религии. Так, более 40 % сингапурцев исповедуют буддизм, около 15 % – христианство, малайцы, живущие на острове, почти все мусульмане.

А первое упоминание о Сингапуре как об обитаемом острове можно найти в древних китайских хрониках. На том месте, где сейчас расположен Сингапур, находилось военное укрепление царства Шривиджая. А само это поселение носило самые различные и экзотические названия – Пулочжун, Ма Ли Ю, Та Ма Сиак, Тан Ма Ши, и наконец – Темасек.

Когда-то этот остров был настоящей мировой окраиной, тут водилось много зверья, тучами роились малярийные комары, и никому в голову не приходило, что с этим самым забытым богом островком можно сделать что-то полезное. Потом на этих берегах появились первые британские миссионеры и военные моряки. И первое, с чем они столкнулись на диковинном острове, – это крайняя агрессивность и кровожадность местных… тигров.

Привезя с собой из Индии дармовую рабочую силу, англичане стали безжалостно вырубать непроходимые тропические джунгли, но работа шла не очень споро. И виной тому были как раз полосатые властелины этих мест – внушительных размеров азиатские тигры, которые чуть ли не ежедневно нападали на индийских рабочих, утаскивая многих из них «на закуску» в непроходимую чащобу.

Но еще до прихода сюда англичан Сингапур был известен местным малайским рыбакам как остров, где они пережидали бушующие в открытом море шторма, запасались водой и провизией, чинили прохудившиеся суденышки. Впервые о том, что этот остров вообще существует, упоминается в летописях еще во II веке, а в 255 году на морских картах появилось название «Темасек». В переводе оно означает «морской порт», и так, кстати, сейчас называется государственный инвестиционный фонд Сингапура, приносящий его вкладчикам очень приличные прибыли.

Темасек был известен как один из крупнейших портов Малаккского султаната, и сюда заходили не только мелкие рыбацкие суденышки, но и достаточно крупные купеческие корабли из Индии, Индонезии и Китая. А само современное название Сингапура связано с древней легендой. В конце XIII века правитель малайский Шри Три Буана обнаружил на этом острове большой торговый город.

Когда он высадился на берег, то увидел там огромного льва, которого ранее никто здесь не встречал. Лев был этот каким-то странным и больше походил на сказочное существо. Тело у него было красным, голова с пышной гривой – черная, поэтому город этот правитель так и решил назвать – Синга Пура, что в переводе с санскрита означает «Город льва».

Именно такое название острова было официально зафиксировано на картах китайским торговцем Ванг Та Юанем в 1349 году и принято затем как один из вариантов нынешнего названия острова.

Но есть и другая версия появления современного названия этого города-государства. Поскольку этот остров лежал на пересечении торговых путей из Тихого океана в Индийский, он был удобным пристанищем для пиратов и лихих морских разбойников всех мастей.

И когда притаившиеся здесь пираты видели проплывавшие мимо берегов острова торговые суда малайских и индийских купцов, то с берега они им кричали: «Синга, синга!», что никакого отношения ко львам не имеет, а в переводе с малайского означает «Заходите!».

Купцы-мореходы с оправданной опаской (это пока их еще не ограбили!) отвечали: «пура, пура», что означало примерно следующее: «Да нет уж, спасибо, лучше вы к нам». Пираты подобных «не понимавших местного гостеприимства» грабили и отпускали восвояси, а само это «пиратское место» так и стало с тех времен называться – Сингапура.

В здешнюю бухту заплывали многочисленные индийские суда, поэтому и сегодня в местной разновидности сингапурского английского под названием «синглиш» сохранилось много слов из тамильского языка, распространенного в южной Индии: «пипали» (перец), «аричи» (рис), «инживир» (имбирь), «карпа» (корица) и др. Бывали здесь греческие и римские торговцы, которые закупали украшения из ракушек, ценные породы древесины, диковинные для европейского стола специи.

Стоит добавить к этой красочной торговой палитре китайских купцов, арабские и персидские коммерческие миссии, индонезийских и малайских негоциантов, чтобы представить себе, насколько активно развивался этот остров как перевалочная база на перекрестке важнейших океанских путей.

По причине своего выгодного стратегического положения на стыке двух океанов – Тихого и Индийского – Сингапур частенько находился в центре самых различных межгосударственных и региональных конфликтов. Одно время его пыталась завоевать империя Маджапахит с острова Ява (современная Индонезия), потом атаковали Сингапур войска королевства Аютая (владения древних кхмеров – на территории сегодняшнего Таиланда), и уже позднее в окрестностях Сингапура появились португальцы и голландцы.

Кстати, в 1515 году португальцы заняли малайский город Малакка (древняя столица Малайзии) и оттуда совершили несколько набегов-экспедиций на город Сингапур, в те годы находившийся под властью султана Джохора (самого южного штата современной Малайзии). В конце концов португальцы полностью сожгли Сингапур, чтобы он не мог соперничать с их малайскими владениями, а возродиться город-остров смог после этого нашествия «цивилизованных европейцев» примерно через 200 лет.

И вот что здесь любопытно и мало кому известно. С того самого момента, когда Сингапур стал контролироваться португальцами, он на целых 400 лет исчез из мировых новостей, оставаясь на периферии британских, голландских и других колониальных интересов. То есть о самом факте существования Сингапура, конечно же, было в той же Европе хорошо известно, но никого он особо своим наличием на карте Азии не волновал, и коммерческой привлекательностью у тогдашних деловых людей не пользовался.

Но потом случилась та самая «историческая высадка» на сингапурский берег, которой могло бы и не быть – попасть сюда мог совершенно другой, с иными интересами и взглядами человек. И кто знает, как бы дальше развернулась вся история этого чудо-острова, поражающего своими достижениями современников.

Так вот 28 января 1819 года в местную бухту вошел британский военный корабль. А с его борта на сингапурский берег спустился уже немолодой, но решительный и дерзкий человек и, осмотрев окрестности, отдал распоряжение закрепляться именно здесь и немедленно начинать возведение английского колониального форпоста.

Британский сэр с азиатской душой

Этой, как в дальнейшем выяснилось, исторической персоной оказался сэр Томас Раффлз – губернатор английской колонии на индонезийском острове Суматра, лежащем аккурат напротив Сингапура, а также торговый представитель Ост-Индской торговой компании. Уже через неделю англичане смогли уломать султана Джохора (который без британской поддержки не смог бы взойти на свой трон) подписать с Ее Величеством королевой Великобритании договор, согласно которому англичанам передавалось право распоряжаться Сингапуром неограниченное время.

Ну, а теперь – чуть поподробнее о самом Томасе Раффлзе, который, думаю, заслуживает отдельного разговора по самым различным причинам. Личностью он был просто уникальной, но судьба его сложилась трагически, как это обычно случается со всеми талантливыми и независимыми чиновниками. Роль его в развитии не только современного Сингапура, но и соседней с ним Индонезии просто трудно переоценить.

Именно история жизни и судьбы Томаса Раффлза позволяет понять корни сингапурского экономического успеха и столь уверенной поступи маленького, едва различимого на географической карте города-государства. Города, который во всех своих достижениях одновременно сохраняет крупицы давней истории, которую привнес в эти края британский служащий, уникальные организаторские способности и поразительное видение будущего заброшенного клочка суши.

А начинал свою административную карьеру Томас Раффлз на малазийском острове Пенанг. Уже в возрасте 30 лет он был назначен губернатором индонезийского острова Ява, и еще через восемь лет благодаря его усилиям к британской короне был присоединен Сингапур. За неполный год, проведенный на этом острове, он сумел организовать там особую, ни на что не похожую систему колониального управления.

Сегодня в самом центре Сингапура установлена скромная, но наполненная глубоким философским смыслом статуя, изображающая немного уставшего от суеты людской, но очень уверенного в своих силах человека. Глядя на этот памятник Томасу Раффлзу, сразу понимаешь: на него можно положиться как на истинного джентльмена, верного своим принципам чиновника, который ради достижения высоких государственных целей не пойдет ни на какие компромиссы и доведет любое дело до конца.

Бронзовая статуя британца – покровителя Сингапура установлена перед Театром имени королевы Виктории. А копия ее стоит чуть поодаль на Северном причале, изготовлена она из белого полумрамора и хорошо видна с бортов проплывающих мимо небольших туристических катеров.

В руках безмолвно-каменный Раффлз держит лист бумаги, что свидетельствует не столько о его сиюминутной чиновничьей занятости, сколько о желании когда-нибудь (когда появится возможность хоть немного отдохнуть ото всех этих батавий-сингапуров) взяться за любимое дело – естествознание, изучение растений и животного мира экзотической Юго-Восточной Азии, ее прошлого и настоящего, но непременно – с прицелом на будущее.

Раффлзу на самом деле не было равных в количестве интересов и природных талантов: биология, медицина, ботаника, математика, языки – вот только небольшая толика «увлечений» наместника британской короны в Сингапуре. Между прочим, самый большой цветок в мире – раффлезия – назван в честь Томаса Раффлза. Этот уникальный цветок может достигать полутора метров в диаметре, и в дикой природе я его видел только однажды – на острове Борнео в малазийском штате Сабах. Так вот открыл этот цветок для мировой естественной науки именно Томас Раффлз вместе с известным ботаником Джозефом Арнольдом в 1818 году в Бенкулу.

Сэр Томас Раффлз вообще был человеком-уникумом, настоящим представителем новой для XIX века формации – своего рода «британским конкистадором-интеллигентом». Его миссией было не только отбирать дальние земли у голландцев и португальцев и устанавливать там прочную власть Британского льва, но и просвещать, обучать и переделывать под «британский стандарт» тех, кто населял эти земли до прихода туда колониальной администрации. И кто, используя британское владычество и экономическую мощь, мог бы преуспеть в независимом развитии этих заморских территорий в недалеком будущем.

Незадолго до появления Раффлза в Сингапуре англичане в своих колониях стали одевать местных подданных-лакеев во фраки, костюмы-двубортники с узкими, как обруч на бочке, жилетами. А самих британских господ постепенно приучали обращаться к «аборигенам-неучам» исключительно на «вы». Но учеба эта имела еще одну цель – приучить местную «элиту» соблюдать этикет и относиться к новым хозяевам острова уважительно.

В то время в Британии пути наверх для молодежи были строго регламентированы (как, впрочем, и в современной Великобритании): платная частная школа, служба в государственной конторе, и только потом (если повезет) – политическая стезя. Поэтому не стоит удивляться, что таким юношам «без связей», как Томас Раффлз, если и открывались пути в верхние эшелоны власти, то совсем иные, более извилистые, но и более интересные и захватывающие.

Самым надежным трамплином для карьеры госслужащего «из простых» была служба в далекой колонии. И уже потом, поднявшись по служебной лестнице, можно было вернуться на родину и с именем, и со званием (воинским или гражданским). Но главное – с пожизненным уважением (прежде всего самого себя и собственного рода, что в Британии всегда ценилось выше всего) своих соплеменников.

Интересно, что Томас родился в 1781 году на борту торгового судна в Карибском море недалеко от острова Ямайка – отец его был капитаном. Так что первые шаги на этом свете будущий правитель Сингапура делал по корабельной палубе, а его первыми впечатлениями были культура и обычаи далеких Карибских островов. Эти впечатления, безусловно, оказали сильнейшее влияние на дальнейшую жизнь Раффлза.

Так сложилось, что отец мальчика рано умер, и Томасу пришлось бросить школу. Но тем не менее он часами самостоятельно занимался, а с 14 лет уже пошел работать. Устроился Томас поначалу курьером на службу в Ост-Индскую компанию и на скромное жалование умудрялся содержать мать и четырех сестер. А чтобы вытащить семью из крайней нужды, он решил отправиться поработать в одну дальнюю английскую колонию.

В те времена ехать в неведомую Азию было очень рискованно: британские колониальные служащие часто умирали там от тропических болезней, становились жертвами нападений диких животных и стычек с местным населением. Однако Томас все же решил рискнуть и в 1808 году отбыл на Пенанг секретарем губернатора острова. В год он тогда получал 1500 фунтов (вместо жалких 70 фунтов, что ему платили за ту же работу на родине). А перед самой отправкой в Юго-Восточную Азию он женился на Оливии, первый муж которой незадолго до этого скончался от тропической лихорадки в Индии.

До своего нового места службы Томас Раффлз добирался больше полугода. И чтобы не сойти с ума от безделья на борту судна, он всю дорогу изучал малайский язык. Томас считал, что так по прибытии на Пенанг он сможет установить близкий контакт с местным населением. Но, оказавшись на острове в Андаманском море, он установил дружеский контакт с куда более весомой фигурой. Раффлзу повезло: он познакомился на Пенанге с Джоном Лейденом, врачом, который работал тогда при генерал-губернаторе Индии.

Во многом благодаря этому подарку судьбы в лице грамотного и к тому же имевшего связи на самых верхах специалиста Томас Раффлз подготовил специальный доклад для британского руководства. Суть этого доклада была такова: в Индокитае правительству Ее Величества нужно обязательно создать порт, который бы контролировал не только торговлю с окрестными странами и народами, но и укреплял военно-политическое присутствие Британии в этих краях. Один экземпляр этого доклада Томас отправил в Лондон, а другой передал с мистером Лейденом генерал-губернатору Индии лорду Хастингсу.

Ознакомившись с предложениями молодого клерка с Пенанга, лорд Хастингс ими очень увлекся и помог с назначением Раффлза на пост губернатора Британской Малайи. Оказавшись на новом для себя посту, Томас сразу же стал вынашивать план захвата у голландцев индонезийского острова Ява, предлагая Лондону самые смелые варианты усиления его присутствия в Юго-Восточной Азии, и тем самым произвел очень благоприятное впечатление на высшие круги британского общества.

Неудивительно, что в возрасте всего 30 лет он был назначен на губернаторский пост королем Великобритании. И как знать, сколь стремительно в дальнейшем развивалась бы его карьера, не случись беда: от тропической лихорадки умерли сначала лучший друг Раффлза – доктор Лейден, а затем и супруга Томаса – Оливия.

А тем временем упорные труды Раффлза по созданию на Яве крупного британского торгового и военного порта оказались напрасными. Лондон по политическим соображениям решил вернуть Яву голландцам, и Раффлзу пришлось несолоно хлебавши возвратиться в Британию (между прочим, именно Раффлз ввел на Яве левостороннее движение транспорта, которое впоследствии голландцы так и не смогли вернуть на «европейские правосторонние рельсы»). В свои 35 лет это был сломленный болезнями и личными невзгодами человек, которому, казалось, путь в далекие края был заказан.

Но Раффлз не привык сдаваться и идти на поводу у судьбы. Все это время в Лондоне он писал книгу под названием «История Явы», которая, выйдя в свет, поразила британскую общественность. Автора тут же приняли в Королевское географическое общество, пожаловали ему титул рыцаря, а затем вызвали в Ост-Индскую компанию и предложили пост губернатора колонии Бенкулу. Колония была призвана обеспечивать безопасное плавание британских судов из Индии в Китай и стать одновременно центром перевалки и торговли самым стратегически важным товаром того времени – опиумом.

Перед самым отправлением в дальние края Раффлз вновь женился, а во время плавания в океане у него родилась дочь Шарлотта. Вскоре его перевели в район Малаккского пролива, где он и принял решение о создании в Сингапуре британского транзитного порта. Утром 29 января 1819 года на сингапурский берег сошли сэр Раффлз и Уильям Фаркуар – бывший губернатор Малакки и первый комендант нового Сингапура. Они явились в дом местного правителя, который после недолгой беседы решил сдать остров в аренду британцам всего за три тысячи испанских долларов (сравнительно небольшие по тем временам деньги).

Когда Томас Раффлз высадился на берегу неизвестного острова, его встретили здесь около сотни малайских рыбаков, три десятка китайских купцов, группа местных разбойников (своего рода «братва», крышевавшая окрестный «бизнес») и тучи гнусных кровососущих москитов, от которых белым пришельцам не было никакого спасу.

Что из себя на тот момент представлял Сингапур? В нем проживало около сотни малайцев и еще 30 так называемых «оранг лаут» – «морских обитателей», то есть тех же малайцев, только живших в домах на сваях, стоявших у побережья бухты на воде. Как вспоминал сам Раффлз, вокруг берега Сингапура можно было встретить множество обглоданных человеческих черепов, а также останки разграбленных купеческих судов и их несчастных команд. В общем, место это было по-настоящему гиблым и не сулило оказавшемуся здесь британскому чиновнику ничего радостного и перспективного.

Пока дожидались оформления сделки от султана Джохора (в результате за остров англичане заплатили «с накрутками» около пяти тысяч испанских долларов и еще три тысячи лично вручили самому султану Джохора), на остров уже высадились с пушками британские солдаты. И хотя голландцы против подобного вероломства Лондона бурно возражали, деваться им было некуда. Британцы в результате отказались от других земель в этом регионе, но зато оставили за собой важнейший порт, который осуществлял стратегический контроль за проходом через Малаккский пролив всех торговых и военных судов.

Вернулся в Сингапур Томас Раффлз через три года, когда остров уже стал быстро растущим городом с хаотичным нагромождением домов, множеством опийных лавок и кучей азартных заведений. Возглавив местную администрацию, Раффлз первым делом приказал осушить окрестные болота, вырубить непроходимые джунгли (и заодно истребить оставшихся там тигров, которые реально угрожали безопасности рабочих кули), а также открыл на острове первый в этом регионе Институт восточных языков.

Тогда же Раффлз четко обозначил на карте города те районы, где разрешалось селиться китайцам. Жили они тогда по одну сторону реки, а по другую селились представители всех остальных этнических групп. Такое разделение сохранилось и до нынешних времен, обеспечивая Сингапуру многоликость национального состава. Не рассели Раффлз всех по «этническим углам», остров давно уже был бы населен исключительно этническими китайцами.

Европейский центр, где селились выходцы с Британских островов, получил название Паданг, а малайцы жили в районе Кампонг-Галам, получившем имя по названию произраставшего там вида деревьев. В Маленькой Индии обосновались сикхи и тамилы (бо́льшая часть из них – это и сегодня потомки солдат-сипаев¹ и слуг англичан, которые прибыли из Индии вместе с отрядом Раффлза).

И поныне рядом с Корабельным пирсом в современном Сингапуре можно обнаружить развалины конторских помещений, работники которых в те времена отвечали за перевалку и хранение опиума. Зато сейчас в Сингапуре этот район полон дискотек, ночных баров и уютных ресторанчиков – любимых мест отдыха сингапурской молодежи.

А тем временем, наведя порядок в Сингапуре, Раффлз вновь вернулся в колонию Бенкулу, где скончался его последний – пятый ребенок (причем вновь от тропической лихорадки). Убитый горем, Раффлз решил окончательно бросить работу и вернуться в Англию. Но когда все его личные вещи, рукописи и редчайшие коллекции растений и животных были уже погружены на один из кораблей, на его борту по совершенно непонятным причинам вдруг вспыхнул сильнейший пожар. И все имущество «колониального отца Сингапура» оказалось уничтоженным.

Вот уж действительно безжалостная ирония судьбы! Юго-Восточная Азия никак не хотела отпускать в Европу сэра Раффлза. Но до Лондона он все-таки добрался, где, не сломленный напастями и болезнями, вновь окунулся в кипучую деятельность. Раффлз стал основателем Лондонского зоопарка, а также выступил с идеей создать в британской столице ботанический сад. Но на беду сэра Томаса один из банков, который должен был дать денег на это благое дело, обанкротился, и все долги повесили на… ну конечно же, на него – основателя Сингапура.