Стар и млад, внимай рассказу О боях и ратоборствах! Жил когда-то князь за Лабой, Князь богатый, славный, добрый; Дочь-краса была у князя, И ему и всем по сердцу; Красотою свет дивила: У неё был стан высокий, Белый лик, а на ланитах Расцветал живой румянец; Очи были – словно небо; По плечам же белоснежным Рассыпались золотая Кудри, в кольца завиваясь. Князь послам велит сражаться – Звать к нему бояр окольных На великий праздник в город. День уставленный приходит: Все боярство собралося Из земель и стран далеких На великий пир, на праздник. Бубны-трубы загремели. Подошли бояре к князю, Подошли и поклонились Низко князю и княгине, И княжне, девице красной; За столы потом уселись Все по сану и по роду. Тут прислуга подносила Яства дивные боярам, Подносила мед шипучий. То-то был веселый праздник! То-то было пированье! В члены сила набиралась, Душу бодрость напояла. Князь сказал тогда боярам: «Мужи, тайну я открою, Для чего собрал вас ныне: Мужи славные! хочу я Испытать теперь, изведать, Кто из вас мне всех нужнее. Блого ждать войны и в мире: Нас ведь немцы окружают!» Князь сказал – и все бояре Из-за трапезы поднялись И, поднявшись, поклонились Низко князю и княгине И княжне, девице красной. Бубны-трубы загремели. Изготовились бояре. Посреди равнины светлой, На разубранном балконе Князь сидел перед народом Со своими старшинами; Близь него была княгиня; С именитыми женами И с подругами Людиша. И воскликнул князь к боярам: «Кто пойдет на битву первый, Сам я, князь, того назначу!» Указал он на Стребора; Вызвал Стребор Людислава. На коней садятся оба; Всяк берет по построй пике; Друг на друга поскакали, Долго бились и боролись, Оба древка изломили И, от боя истомяся, Вышли вон из-за ограды. Бубны-трубы загремели – И воскликнул князь к боярам: «Кто пойдет вторым на битву, Пусть княгиня нам укажет!» И княгиня указала На Серпоша. Он выходит, Вызывает Спитибора. На коней садятся оба; Всяк берет по вострой пиве И помчались друг на друга. Выбил Серпош Спитибора, Сам с коня спрыгнул он наземь; За мечи схватились оба – И запрыгали удары По щитам их по тяжолым И посыпалися искры. Спитибор Серпоша ранил, Тот на землю пал сырую. Истомясь от боя, оба Вышли вон из-за ограды. Бубны-трубы загремели – И воскликнул князь в боярам: «Кто пойдет на битву третьим, Пусть Людиша нам укажет!» И Людиша указала На Любора. Он выходит, Вызывает Болемира. На коней садятся оба; Всякий взял по вострой пике – И вскакали внутрь ограды. Друг на друга понеслися, Пики вострые скрестились – Любор выбил Болемира; Щит его далеко прянул; Самого ж его прислуга Понесла из-за ограды. Бубны-трубы загремели. Любор в бой идет с Рубошем. На коня садится Рубош, Быстро скачет на Любора; Любор вмиг копье Рубоша Пересек мечом тяжолым И врага в шелом ударил. Рубош пал с коня на землю И взяла его прислуга. Бубны-трубы загремели. Любор кликнул за оградой: «Кто теперь со мною хочет, Выходи плечо померять!» И пошол в народе говор. Любор ждет-стоит в ограде. Вот Здеслав качает пикой, А на пике турий череп; На коня Здеслав садится, Горделиво похваляясь: «Прадед мой осилил тура, Разогнал отец мой немцев, А меня спознает Любор!» Друг на друга поскакали, Лбами крепкими сразились – И слетели оба с седел. За мечи схватились быстро И рубиться ими стали; Гул стоял от их ударов; Любор с боку вдруг нагрянул И в шелом врага ударил И разбил шелом на части. Их мечи пото́м скрестились: Выбит меч из рук Здеслава, Полетел он за ограду, А Здеслав на землю рухнул. Бубны-трубы загремели. Обступили все Любора, Повели пред очи князя, И княгини и Людиши; И княжна венок дубовый Возложила на Любора. Бубны-трубы загремели.
Забой и Славой
Поднимается скала над лесом; На скале стоит Забой могучий И во все концы видает взгляды. Возмутился дух его печалью – И Забой заплакал, что твой голубь. Там сидел он долго, смутен сердцем, Вдруг вскочил и побежал оленем Через бор широкий и пустынный; Побывал у каждого он мужа, В сильному от сильного он мчался, Речь держал короткую со всяким, Преклонял чело перед богами И к другим оттуда он пускался. Минул день; за ним другой проходит; В третий день блеснул на небе месяц. Собралися мужи в лес дремучий; Тех мужей ведет Забой в долину, Что лежала меж лесов глубоко. Сам он стал среди ложбины низкой; В варито4 рукою ударяет. «Мужи, с верным братским сердцем, Мужи искренние взором! Вам пою в глубокой я долине5 От глубокого пою вам сердца, Что печалью возмутилось! Наш отец ушол в отцам И детей покинул малых, И подруг своих покинул, Не сказавши никому: Брат! поди, поговори ты с ними, Как отец с родимою семьею! И пришол чужой в пределы наши; Зашумел на нас чужою речью; И, как там живут с утра до ночи, Так и нашим жонам и ребятам Жить велел, и каждому он мужу По одной велел держать подруге На пути с Весны и до Мораны6;) Ясных кречетов из бору выгнал И богов, что боги на чужбине, Приказал любить он нашим людям И святые сожигать им жертвы; А своим никто не смей молиться И в потемках приносить им пищу. Где отец кормил богов родимых, Где молился, где певал им славу – Он посев священные деревья И богов кумиры ниспровергнул.» – «Ты, Забой, поешь от сердца сердцу Песню горя, как Люмир7, что двигал Вышеград и все его пределы Песнями да крепкими словами: Так и ты меня и братьев тронул; Доброго певца и боги любят! Пой! от них поешь ты песня, Что мутят все наше сердце Против недруга лихого!» Посмотрел Забой, как у Славоя Разгорелись, раскалились очи – И запел он песню снова, Чтоб сердца расшевелились: «Жило-было двое братьев; Как уж стали голосами На мужей они похожи, Всякий день ходили в рощу И к мечу, копью и млату Приучали там десницу; Прятали в густом лесу оружье И с веселым сердцем возвращались. А как стали руки братьев крепки, Выходили братья в бой кровавый. А меж тем братишки их другие Подростали и во след за теми На врагов летели, словно буря; И отчизна их цвела в покое!» Все к Забою, в молодцу прыгнули И певца в объятьях сжали крепких, Клали руки сильные на перси И умно-разумно говорили. До рассвету было уж недолго. Выходили из долины мужи Выходили розно, темным лесом И по всем дорогам разбрелися. День проходит, и другой проходит, А на третий день, как ночь настала, В темный лес пошол Забой И за ним пошли дружины; В темный лес пошол Славой И за ним пошли дружины. Всяк покорен воеводе; Королю же всяк там не́друг, Всяк его сгубить замыслил. «Гой еси ты, брат Славой! К голубой ступай вершине, Что над всем поднялась краем: Там сбираться надо будет. На восток от той вершины, Видишь, лес идет дремучий: Там рукой ударим в руку. Пробирайся ж ты лисицей, Я туда ж приду с полками.» – «Гой еси ты, брат Забой! Для чего оружье наше Оставлять в покое долго? Чтобы грянуть нам отсюда!» – «Ты послушай, брат Славой! Коль известь ты хочешь змея, Наступи ему на горло: Горло вражье на вершине!» По лесу разбились мужи, И направо и налево. Эти идут, слушая Забоя, Те – по слову храброго Славоя, Темным лесом, в синей той вершине. В пятый раз восходит солнце красно. Тут вожди друг другу руку Подают и лисьим оком С той вершины озирают Королевские дружины. «Нас одним разбить ударом Хочет Людек: вишь, полки сбирает! Эй ты, Людек! ты теперь холопом Над холопами у них поставлен! Палачу ты своему скажи-ка, Что его приказы – дым для наших!» Разъярился буйный Людек; Войско быстро он сзывает. Много свету было в небе: Красно солнце там играло, И играло красно солнце На дружинах королевских. Все они в поход готовы И поднять готовы руку, Коли вождь прикажет Людек. «Гой ты, гой ты, брат Славой! Ты зайди лисицей сзади,
4.Музыкальный инструмент со струнами, в роде козбы.
5.Певцы того времени становились или садились во время пения обыкновенно ниже тех, кому пели.
6.Весною называлась у чехов богиня весны и молодости, а потом и самая весна и молодость. Морана была, напротив, богиня зимы, смерти, а также и самая зима и смерть.